- Кроме Набокова.
- Да, кроме Набокова.
- В Брызгалова много лет не верили, считали, что у него тяжелый характер и он неважно выступает за сборную. А вы делали на него ставку еще в Питере-2000, за что вас же потом и критиковали.
- Илья не так плохо там играл, просто команда не забивала. Проигрывали - 1:2, 1:3, 0:2. Он больше трех за игру не пропускал! А такая команда, как у нас там собралась, должна забивать больше трех любому сопернику. Виноватым же сделали его, молодого парня. Мне и в федерации многие говорили: "Что ты все время за него вступаешься?"
Брызгалов в прошлом регулярном чемпионате НХЛ провел 76 матчей. Больше всех! Кого взять на чемпионат мира - его или ребят из чемпионата России? Видно же, что он сильнее!
- А как вы распознали в Брызгалове такой талант, когда это еще доподлинно не знал никто?
- Он у меня тренировался. Когда я был тренером вратарей "Чикаго", каждое лето устраивал в Торонто двух-, а иногда трехнедельные сборы для голкиперов. Ко мне каждый год приезжали и Набоков, и Брызгалов, и Еремеев, и Тарасов. Я с ними на льду занимался, давал им специального тренера по растяжке. И они это помнят.
- До прошлогоднего чемпионата мира казалось, что у Брызгалова на уровне сборной пропала вера в себя.
- А сейчас видите, как играет - в этом сезоне в НХЛ один из лучших. Чемпионат мира, конечно, немного отличается от игры в Северной Америке - взять хотя бы то, что площадка большая. Приходится перестраиваться, а это непросто. Набоков на чемпионате мира в Канаде играл на такой же площадке, к какой привык за океаном. Брызгалову в этом смысле пришлось сложнее.
* * *
- На совещании олимпийских хоккейных делегаций вам удалось впервые за четыре Олимпиады пробить решение, чтобы матчи обслуживали не только арбитры из НХЛ. Насколько, по-вашему, это важно?
- Раньше в правилах проведения олимпийских турниров было написано, что если 75 процентов хоккеистов на площадке - из НХЛ, то судьи должны быть только энхаэловские. То есть если играют Россия и США, то оба арбитра - заокеанские!
Я сказал, что с уважением отношусь и к НХЛ, и к судьям оттуда, номы требуем уважения и к нам. И чемпионат мира в Канаде, и Кубок Виктории судили европейские рефери - и все в порядке. Ни канадцы, ни американцы ничего против судейства не имели. Поэтому я внес предложение, чтобы матчи обслуживали по одному арбитру из Старого и Нового света.
Все, кроме американцев, проголосовали за то, чтобы этого пункта о 75 процентах не было. Решение, кто будет судить тот или иной матч, в каждом отдельном случае станет принимать специальная комиссия. Не факт, что всегда будет по одному судье из Европы и Америки, то главным было добиться того, чтобы не было этой "процентной нормы". Удалось.
- Как считаете - Билл Маккрири в полуфинале Солт-Лейк-Сити против США несправедливо не засчитал гол Самсонова при счете 2:3?
- Фетисов говорит, что гол был. Я много раз просматривал тот момент и к четкому выводу прийти не смог. Тысячу раз смотрел - не видно! Стояла бы еще одна камера с другой стороны - можно было бы разглядеть. Так - нет.
- Если мы займем в Ванкувере второе место, вы расцените это как неудачу?
- Нет.
- ?!
- Мы ставим задачу занять первое место. Но второе, да и вообще призовое место на Олимпиаде - это, считаю, в любом случае неплохо для команды.
Давайте будем нормальными людьми. И представим, что нас там ждет. Какие там будут команды. Дойти до финала и сказать, что команда провалилась? Глупость! Олимпийские медали любого достоинства заслуживают уважения болельщиков.
Хотя, повторяю, надо стремиться к первому. А то вы напишете, что Владислав считает второе место успехом.
Нет, не считаю! Мы хотим добиться высшего результата. Но расценивать второе или третье место как поражение я не буду.
- Для вас, между прочим, это будет первая Олимпиада в роли президента ФХР. Прилив адреналина уже чувствуете?
- У меня с адреналином никогда проблем нет, кем бы я в тот или иной момент ни работал. Я всегда болею за нашу команду, как за своего ребенка.
Я сейчас очень много езжу по всей стране. Где только не бываю - на Камчатке, на Сахалине… Смоленск, Самара, Саратов - везде общаюсь с людьми. Недавно был в Екатеринбурге, шел пешком к мэру, чтобы построить четыре хоккейных "коробки". И, увидев меня, встает очень старенький человек. "Ой, Третьяк! Подождите, пожалуйста, дайте мне встать!" Встал и говорит: "Спасибо вам, Владислав Александрович и за то, как вы сами играли, и за то, что сейчас я снова смотрю хоккей. Вы вернули нам любовь к спорту".
Вот ради этого стоит жить. Ты идешь - и люди благодарят. Не меня - ведь не я один это сделал, а многие. И тренеры, и игроки, и работники федерации, и детские тренеры на местах, которые помогли этих игроков воспитать. Но так сложилось, что со мной это связано. И я этому, конечно, рад.
Мне приятно, что есть успехи. И все же еще раз повторяю: это спорт. А в нем может быть все, что угодно. Конечно, надо надеяться на лучшее. И в Ванкувер мы поедем с этой надеждой.
ВЯЧЕСЛАВ БЫКОВ:
"ВТОРОЕ МЕСТО В ВАНКУВЕРЕ ПОСЧИТАЮ НЕУДАЧЕЙ"
С главным тренером сборной России мы беседовали два с половиной часа. В интервью для этой книги, состоявшемся в начале ноября на олимпийской базе в Новогорске, Вячеслав Быков, как мне кажется, весьма откровенно изложил свои взгляды на жизнь, тренерскую профессию, прошедшие чемпионаты мира и предстоящую Олимпиаду.
Логика мыслей двукратного олимпийского чемпиона, четкость идей и формулировок, жесткие принципы, от которых тренер не намерен отступать, - вот те ощущения, на которых я ловил себя на протяжении всего разговора. Как и то, что для Быкова игроки сборной - родные люди, семья. Он и в интервью называл своих суперзвезд - Плюха, Сашка, Сережка… И это тоже говорило о многом.
- Когда вы в 1993 году поднимали над головой кубок, вручаемый чемпионам мира, при взгляде на главного тренера Бориса Михайлова не пришла в голову мысль: "Может, когда-нибудь и я буду на его месте"?
- Нет, абсолютно. Тогда я о таких вещах не задумывался - даже несмотря на то, что к тому моменту уже три года играл за границей. Мысли о том, кем я буду после хоккея, появились году в 95-м, когда мне было 35 лет. А на тот момент была просто эйфория, присущая всем без исключения игрокам в миг, когда они что-то выигрывают. Не более того.
- Знаковый момент: вы были последним капитаном нашей сборной - победительницы чемпионата мира перед 15-летним безвыигрышным перерывам. И именно вы стали тренерам, который эту серию прервал. Можно сказать, передали эстафетную палочку самому себе.
- Мне как раз все эти годы было грустно ощущать себя последним капитаном-победителем. Не хотелось быть последним. И когда в Квебеке я им быть перестал и уступил очередь Алексею Морозову, для меня это было какое-то освобождение. Я все ждал, ждал и наконец дождался. Многие, наверное, могут расценить это иначе: "После меня никого не было!"
Я испытывал совершенно другие чувства. После того, как закончил играть в сборной, регулярно приезжал на чемпионаты мира и болел за нашу сборную - будь то в качестве зрителя или представителя ИИХФ. И ехал всегда с надеждой.
- После мирового первенства-93 в Германии вас в сборную больше не вызывали, или вы сами решили завершить выступления в ней?
- Нет, я еще был в 95-м в Швеции, когда мы уступили чехам в четвертьфинале. Было очень обидно, поскольку играли здорово, и ничто не предвещало беды. Однако на то он и спорт, что в нем нельзя что-то предсказать заранее. Лично у меня было много моментов, но забить так и не сумел. Не шло и всё. Как сейчас помню: предыдущие матчи мы провели в другом дворце, а тут нам даже не предоставили возможности потренироваться. Другой воздух, разная температура… Задыхались, но жилы рвали. Как, думаю, и многие из тех наших команд, которым не удавалось взять медали. Чего-то не хватило.
- В общем, не выходит красивой легенды, что вы ушли победителем. И не надо, потому что нам нужна правда, а не голливудские сюжеты. Глядя из Швейцарии на то, что сборная из года в год ничего не может выиграть, вы представляли себе, что с ней происходит?
- В какой-то степени, но отдаленно. Чтобы иметь ясную картину, нужно было видеть все проблемы изнутри. Но общее представление было. Отъезд за рубеж лучших игроков, невозможность наигрывать сочетания в течение сезона - все это, конечно, сказывалось. А молодежи, которая приходила в сборную, не у кого было перенять победные традиции. Это кажется мне одной из причин многолетнего неуспеха. Ну и, конечно же, чехарда с тренерским составом тоже не способствовала достижениям. Смены тренеров были слишком частыми.
- Взаимное непонимание между энхаэловцами и тренерами старшего поколения также способствовало неудачам?
- Возможно, это одна из причин. Не могу сказать наверняка, что было именно так, но когда читаешь отзывы хоккеистов, такие мысли появляются. Всему верить, как теперь понимаю, тоже нельзя, но факт, что отношение ребят к выступлениям за сборную было не совсем лояльным. Атмосфера вокруг этой темы была не слишком здоровой. Даже когда я возглавил ЦСКА, возникали ситуации, когда у того или иного игрока не было желания ехать в сборную. Почему - я не спрашивал. Но это было.
- Чьей вины в этом вы видите больше - игроков, неправильно относившихся к сборной, или тренеров, не находивших того подхода к игрокам, которого требовало время?
- На мой взгляд, первая серьезная причина появилась в 1989 году. Конфликт, который тогда произошел у тренеров с Игорем Ларионовым и Вячеславом Фетисовым, наложил очень серьезный отпечаток на все, что происходило потом. Общество в ту пору созрело для серьезных перемен, демократия, что называется, стучалась в двери. Борьба за свободу, за возможность узнать мир продвигалась все дальше и дальше, но тренерский штаб во главе с Тихоновым оказался на другом полюсе.
В итоге начался не планомерный, а хаотичный отъезд, из-за которого за два-три года наш хоккей растерял буквально всех. Игроки начали бежать, причем в массовом порядке. Считаю, окажись тогда люди с той стороны поумней, такого оттока можно было бы избежать, сделать все более цивилизованно и планомерно. Но случилось как случилось.
Говорить, что всякий раз тренерский штаб был виноват в том, что не находил общего языка с ребятами из НХЛ, было бы упрощением. Каждый год не был похож на другой, каждый тренер строил отношения по-своему. Не буду говорить, что кто-то прав, а кто-то нет, потому что для таких выводов надо вариться в этом соку.
Чтобы взобраться на Эверест, нужно обладать гигантским запасом характера, силы воли и здоровья. И учитывать каждую мельчайшую деталь. Спортивный Эверест - то же самое. Что в Квебеке, что в Берне, что на предстоящих Олимпийских играх - везде было нужно и будет нужно просчитывать каждый нюанс. И если, что называется, еще на нулевом цикле у тебя есть проблемы, и ты не можешь их решить, надеяться на что-то серьезное непросто.
- В 2006 году состоялся матч на Красной площади между сборными России и мира, в котором пятерка Ларионова вышла в полном составе, а руководил ею Тихонов. Участвовали в нем и вы. Не находите, что там и родилась аура единства, которая помогла преодолеть все распри и вернуть наш хоккей на высший уровень?
- Сомневаюсь. Сильно. Если вы это ощутили, то, наверное, это был хорошо разыгранный спектакль. Грубо говоря - показуха. Это мое мнение. Сомневаюсь, что настоящее примирение возможно. Можете спросить об этом, например, Игоря Ларионова. Он поменял свое отношение?
- Он - не думаю. Его позиция мне всегда казалась самой жесткой.
- И для меня она однозначно осталась той же.
- Вы имеете в виду - по отношению к тренерскому штабу?
- Да.
- Но вот, к примеру, Фетисов и Касатонов были другу друга на 50-летних юбилеях.
- Это право каждого человека. Значит, они нашли в себе силы отыскать зерно взаимопонимания и прощения. И слава Богу! Они же были закадычными друзьями.
* * *
- После отъезда в Швейцарию вы испытывали сомнения, играть ли за сборную?
- Нет. Никаких. Я с удовольствием откликался на приглашения в сборную. Не помогать, как любят выражаться, команде, а стараться полностью самовыражаться, играть в свой хоккей, представлять интересы страны. При этом я всегда поступал честно. Можно ведь, даже если ты не в форме, приехать ради каких-то своих личных интересов…
- И в чем тут может быть личный интерес? Разве не гораздо приятнее после трудного сезона поехать отдохнуть куда-нибудь на курорт?
- Засветиться на чемпионате мира для кого-то могло означать плюсик в борьбе за хорошие условия нового контракта. То есть за свою личную выгоду. Результат команды в таком случае уже становился второстепенным.
В 92-м году после победной Олимпиады в Альбервилле я разговаривал с Владимиром Юрзиновым относительно участия в чемпионате мира в Праге. И сказал, что, по всей видимости, мы дойдем до финала чемпионата Швейцарии, я буду выжат как лимон и ничем не смогу помочь сборной. И только займу место какого-то молодого способного парня, что в корне неправильно.
- И Юрзинов вас понял?
- Да. Абсолютно. Если ты не готов - ехать нет смысла. Учитывая уровень турнира, туда нужно приезжать здоровым.
А вот какой пропущенный турнир я вспоминаю действительно с большим сожалением - это 94-й год, Олимпийские игры в Лиллехаммере. Тогда нас (с Андреем Хомутовым. - Прим. И. Р.) не отпустил клуб. Еще не было подписано соглашение между ИИХФ и МОК, обязывавшее все команды отпускать своих "сборников" на Олимпиады. Возможности кем-то нас заменить у клуба не было, и нам сказали твердое "нет".
- Вы бились за право поехать в Норвегию?
- Да, по-всякому. Но руководство сказало, что их не поймут болельщики, город, спонсоры. Хотя нам звонили и тогдашний министр спорта, и президент федерации хоккея Валентин Лукич Сыч. Отвечал: "Я только за. Но я под контрактом. Если вы договоритесь с руководством клуба - хоть сейчас прыгну в самолет и полечу". Они пообещали договориться. Но, видимо, не смогли.
- В канун Ванкувера нет желания проконсультироваться с Юрзиновым, работавшим на восьми Олимпиадах, включая три последних?
- Пока нет. Но кто знает - может, однажды и появится.
- Вообще, из тренеров старшего поколения кто вызывает у вас особое уважение?
- Я всех уважаю, кто сейчас работает. А говорить, кого не уважаю, не буду. У меня есть определенное мнение. Моя жизненная позиция, философия, этика не дают мне права заниматься публичным критиканством в адрес коллег по цеху.
- Были попытки не отпустить лично вас в Швейцарию?
- Нет. После чемпионата мира-89 первая пятерка в полном составе уехала. Мы же договорились с Тихоновым так: хорошо, в этом году не едем, хоть и задрафтованы. Но через год поедем точно. На что он согласился.
В течение года я налаживал контакты. Нашел организацию, которая называлась "Моспрофспорт", которой руководил известный бизнесмен Владимир Давидович Бениашвили, очень любящий футбол и хоккей. Большинство спортсменов уезжало тогда через государственный "Совинтер-спорт", но мне удалось найти способ этого избежать.
- То есть отдавать почти все заработки советскому государству вам не надо было?
- Нет. Мы договорились, что "Моспрофспорт" обсуждает со швейцарской стороной трансферный контракт, а личный контракт является целиком нашим. Все были довольны, и мы спокойно поехали работать. Без всяких скандалов.
- Не жалеете, что в HXЛ так и не сыграли?
- Нет. И я не лукавлю. Дело в том, что у меня не было мечты играть в НХЛ. Я родился в советской стране, где о таких вещах никто и не задумывался. Мечтал выступать в сборной СССР, попасть на Олимпийские игры, на чемпионат мира. Задайте этот вопрос любому человеку нашего поколения: "Хотел ли ты с детства уехать работать за границу?" Никто же тогда и не думал, что железный занавес рухнет - и все, пожалуйста, езжайте куда хотите!
А когда детской мечты нет - ты и не стремишься ее реализовать. Особенно когда тебе 30 лет и у тебя двое детей, которых я практически не видел, сидя восемь лет на сборах. Такие перемены в жизни были для меня на тот момент слишком радикальны.
Я ведь и потом мог поехать в НХЛ - в 91-м, 92-м, 93-м. После победного чемпионата мира приезжали из "Квебека", которым мы с Хомутовым были задрафтованы. Но я не хотел.
- Играли бы в НХЛ всей своей армейской тройкой.
- С Валеркой (Каменским. - Прим. И. Р.)? Да, возможно. Но, понимаете, если не было большого желания, то зачем себя заставлять? Не хочу кривить душой и говорить: да, мол, жаль, что не попробовал. Нет, не жаль.