Советская тактика повторилась затем в Киевском деле, она повторилась и в Минском деле. Ведь и здесь использовался метод перекрытия советских зверств немецкими зверствами. Вблизи Киева, в Дарницком лесу и под Быковней, в 30-х годах были погребены 200000-300000 человеческих тел, лишь малая часть жертв советского режима на Украине, точное число которых, возможно, не удастся установить уже никогда. Ведь только на Западной Украине, то есть в Восточной Польше, согласно оценкам некоторых историков, в 1939-41 гг. был ликвидирован миллион человек – данные, которые в этом случае, возможно, все же завышены. Во всяком случае, жертвами голода, умышленно организованного в 30-х годах Сталиным и его пособниками, стали 7-8 миллионов сельских жителей Украины.
На этом фоне следует рассматривать тот факт, что Киев в то же время стал и символом злодеяний оперативных групп охранной полиции и СД с немецкой стороны. Ведь Красная Армия – подобно, например, немецким войскам в 1918 г., при отходе к "Линии Зигфрида", только в более жестокой форме и в большем масштабе – подготовила в Киеве взрывы и поджоги, которые после занятия города вызвали значительные потери, в т. ч. среди украинского населения, и сильные материальные разрушения. В качестве возмездия за эти тревожные события зондеркоманда 4а оперативной группы С расстреляла 29 и 30 сентября 1941 г. 33771 непричастного еврейского жителя. Необычно точная цифра 33771 расстрелянных гражданских лиц основана на данных оперативной группы С и, видимо, сообщалась ею наверх неоднократно, например, в донесении № 101 от 2 октября 1941 г., хотя и лаконично и, что бросается в глаза, "умалчивая о методе экзекуции и о месте резни киевских евреев".
В последующем число жертв оставалось спорным, и о нем действительно курсировали самые разные оценки. Уже в решении американского Верховного комиссара Джона Макклоя от 31 января 1951 г. относительно прошения о помиловании приговоренного к смерти в ходе процесса оперативных групп (дело 9) начальника зондеркоманды 4а оперативной группы С штандартенфюрера СС Блобеля было сочтено уместным отметить, "что по его (Блобеля) мнению число расстрелянных под Киевом людей составляло лишь половину названной цифры". Итак, даже в этом американском документе, изданном "Управлением Верховного комиссара США по Германии", во всяком случае, допускается возможность гораздо меньшего числа жертв. "Цифровые данные о резне в Киеве содержат загадки", – считает и Фридрих (Friedrich) в своей вышедшей в 1993 г. книге "Закон войны" (Das Gesetz des Krieges). Польский ученый Вольский в исследовании, изданном "Обществом польской истории" в Стамфорде (штат Коннектикут) в 1991 г., наконец, сравнил различные цифры киевских жертв друг с другом и пришел при этом к примечательным результатам. Ведь он установил колебания в оценках, составляющие от 3000 до 300000. Низшая цифра 3000 происходит из "Энциклопедии Украины" (Encyclopedia of Ukraine; Торонто, 1988), высшую цифру 300000 распространил 23 апреля 1990 г. также в Торонто Коротых, примечательным образом – служащий НКВД/КГБ и близкий сотрудник Горбачева. 10000 жертв указаны в "Большом энциклопедическом словаре Ларусс" (Grand Dictionnaire Encyclopedique Larousse; Париж, 1982), 50000-70000 – в "Большой советской энциклопедии" (Москва, 1970), 100000 – в "Еврейской энциклопедии" (Encyclopaedia Judaica; Иерусалим, 1971).
Однако различные данные имеются не только о числе жертв, но и об обстоятельствах расстрела евреев, еще остававшихся в Киеве в сентябре 1941 г. после эвакуации, о месте расстрела и погребения. Так, согласно Вольскому, еще тщетно искать столь символичное сегодня название Бабьего Яра, расположенного к северо-западу от Киева, в следующих крупных справочных изданиях: "Большая советская энциклопедия" (Москва, 1950-1955), "Большая энциклопедия Ларусс" (Grand Larousse Encyclopedique; Париж, 1960), "Британская энциклопедия" (Encyclopaedia Britannica; Чикаго, 1972), "Европейская энциклопедия" (Enciclopedia Europea; Рим, 1977), Enciclopedia Universal Nauta (Мадрид, 1977), "Академическая американская энциклопедия" (Academic American Encyclopedia; Данбери, 1991). Ключевое слово "Бабий Яр" впервые встречается в "Большой советской энциклопедии" (Москва, 1970) и в "Еврейской энциклопедии" (Иерусалим, 1971), чьи намного завышенные данные в 100000, во всяком случае, были пущены в обращение НКВД и впервые названы 4 декабря 1943 г. в сообщении "Нью-Йорк Таймс" из Москвы, которое еще будет цитироваться ниже.
Ведь неизвестное доселе название Бабьего Яра ввел в советскую военную пропаганду в ноябре 1943 г. НКВД, в связи с развернутыми во всю мощь попытками сокрытия "Катынского дела". Вскоре после того, как Советы вновь овладели украинской столицей, они пригласили группу корреспондентов западной печати, чтобы осмотреть Бабий Яр, выдававшийся теперь за место бойни. Однако вещественные доказательства, видимо, оказались скудными. А изучение результатов многочисленных аэрофотосъемок в наши дни привело, похоже, и к выводу, что, в отличие от ясно различимых обширных массовых захоронений НКВД в Быковне, Дарнице и Белгородке и в отличие от ясно различимых массовых захоронений Катыни (кстати говоря, согласно статье "Нью-Йорк Таймс" от 6 мая 1989 г., это – окончательное доказательство советской вины в совершении преступления), территория Бабьего Яра в 1939-44 гг., во время немецкой оккупации, осталась нетронутой. Для подкрепления утверждения, что немцы здесь, в Бабьем Яру, "расстреляли из пулеметов от 50000 до 80000 еврейских мужчин, женщин и детей", НКВД в 1943 г. подготовил и трех так называемых свидетелей, рассказы которых, однако, тем более вызвали скепсис корреспондентов, прежде всего опытного представителя "Нью-Йорк Таймс" Лоуренса. Поэтому опубликованная затем 29 ноября 1943 г. в "Нью-Йорк Таймс" статья "Сообщения об убийстве 50000 киевских евреев" (50 000 Kiev Jews Reported Killed), уже очищенная от самой грубой лжи относительно "советских партизан" и "машин-душегубок", имела примечательный подзаголовок "Оставшиеся доказательства скудны" (Remaining Evidence is Scanty), что было равносильно явной неудаче усилий НКВД. Но демонстрация так называемых "свидетелей" в деле доселе неизвестного Бабьего Яра уже задумывалась, согласно Никифоруку, в качестве "пробы", своего рода "генеральной репетиции лживых свидетельских показаний о бойне в Катынском лесу, которые вымогал НКВД". И поэтому НКВД спешил, подтянув резервы, восстановить свое подпорченное правдоподобие.
Уже 4 декабря 1943 г. "Нью-Йорк Таймс" сообщила в еще одной статье "Киев насчитывает больше жертв" (Kiev Lists More Victims), что, согласно первым полосам московских газет, 40000 жителей направили "премьер-министру Сталину письмо", в котором "повысили оценочную цифру убитых и сожженных в Бабьем Яру до более 100000". Речь здесь шла, конечно, о крупной акции НКВД, так как только НКВД мог организовать отправку таких писем Сталину. Но с тех пор цифра 100000, пущенная в обращение НКВД, как и Бабий Яр в качестве места расстрела и погребения, стали неотъемлемыми реквизитами советской пропаганды. Мы вновь находим их уже весной 1944 г. в сообщении специальной комиссии под руководством Хрущева (который в 30-х годах, как известно, сам совершал тяжкие преступления в отношении украинцев), где теперь тоже утверждалось, что в Бабьем Яру были убиты "более 100000 мужчин, женщин, детей и стариков", а еще 25000 – в немецком каторжном лагере Сырец под Киевом, где в действительности, по украинским оценкам, стали жертвами насилия, болезней и голода 1000 человек.
Сообщение комиссии Хрущева, к которой принадлежали ведущие партийные, государственные и хозяйственные деятели, заслуживает внимания потому, что в нем, помимо Бабьего Яра, Сырца и некоторых менее известных мест, называется и Дарница, где немцы, как утверждалось теперь, также убили "более 68000 советских военнопленных и гражданских жителей". Тем самым общее число жертв немецких оккупационных властей в Киеве, о котором утверждает специальная комиссия Хрущева – 195000, оказывается близким к общему числу жертв НКВД – 200000-300000, которые, как полагают, погребены в массовых захоронениях в Дарницком лесу, а также под Быковней и Белгородкой. Эта цифра стала затем и центральным пунктом сообщения "Чрезвычайной государственной комиссии" по Киеву от 9 марта 1944 г. И поскольку это сообщение, как и сообщение о расследовании Катынского дела, на основании статьи 21 Лондонского устава было признано Международным военным трибуналом в качестве советского доказательного материала (документ СССР-9), то советский обвинитель, старший советник юстиции Смирнов мог утверждать 14 февраля 1946 г. в Нюрнберге: "Из доклада Чрезвычайной государственной комиссии по городу Киеву, который будет представлен трибуналу позже, видно, что в Бабьем Яру в ходе этой ужасной так называемой акции были расстреляны не 52000, а 100000 человек", а 18 февраля было сказано: "Более 195000 советских граждан были замучены, расстреляны и умерщвлены газом в "машинах-душегубках" в Киеве, в том числе 1) более 100000 мужчин, женщин, детей и стариков в Бабьем Яру…" Доказательства не были приведены, советский обвинитель, как и в Катынском деле, просто сослался на мнимые показания свидетелей, представленных НКВД.
Правда, Советам не удалось протащить в Нюрнберге свои обвинения по Катынскому делу, и не в последнюю очередь ассоциацией Катыни и Бабьего Яра объясняется то, что и это дело долгие годы пребывало в забвении. Например, Эренбург тщетно пытался вновь подогреть историю с Бабьим Яром в 1947 г. в своем романе "Буря". Лишь когда в 1968 г. НКВД/КГБ смог представить тщательно проинструктированного так называемого "свидетеля" на судебном процессе в Дармштадте – "Нью-Йорк Таймс" сообщила об этом 14 февраля 1968 г. в статье под заголовком "Только четыре очевидца в Бабьем Яру" (At Babi Yar Only Four Spectators) – и только после того, как Евтушенко написал о Бабьем Яре "волнующий" стих, а Шостакович – сочинение для оркестра, символичная значимость этого понятия заметно повысилась, что было тотчас использовано советской пропагандой.
Советские власти использовали благоприятную конъюнктуру, чтобы в конечном итоге воздвигнуть на полигоне НКВД под Быковней (КОУ НКВД), где – как и под Дарницей и Белгородкой близ Киева – находились обширные массовые захоронения сталинского периода, монумент в память, якобы, погребенных здесь жертв "фашистских захватчиков 1941-1943 гг.", которые, как писала одна киевская газета еще в 1971 г., были "зверски замучены". Однако уже в марте 1989 г. вводящая в заблуждение надпись была вновь удалена под растущим нажимом общественности. Ведь к этому времени, 17 марта 1989 г., советское информационное агентство ТАСС сообщило, что, по данным "государственной комиссии" (уже четвертой в своем роде), в Быковне и Дарницком лесу обнаружены массовые захоронения с останками 200000-300000 так называемых "врагов народа" сталинского периода. Одновременно орган Союза советских писателей "Литературная газета" счел уместным отметить в апреле 1989 г., что не "немцы", а сталинисты, "наши собственные люди" совершили эти массовые убийства. Жуткие подробности о массовых убийствах НКВД, продолжавшихся с 1937 г. до самой оккупации города немецкими войсками в сентябре 1941 г., сообщил Царынник в статье "Киевские поля смерти" (The Killing Fields of Kiev), которая была опубликована в 1990 г. в октябрьском номере журнала "Комментарии" (Commentary), издаваемого Американским еврейским комитетом в Нью-Йорке.
Правда, в Германии такие констатации фактов принимаются к сведению неохотно или не принимаются вообще. Здесь советская формула о 100000 жертв в Бабьем Яру, не воспринятая даже в Нюрнберге, глубоко проникла в общественное сознание, как показывают соответствующие газетные статьи юбилейного 1991 года. 14 сентября 1991 г. некий Вольфрам Фогель в мемориальной статье региональной газеты "Зюдкурир" превзошел даже измышления сталинистской военной пропаганды, утверждая, что "массовому захоронению Бабий Яр на окраине Киева" "пришлось принять около 200000 человек, убитых во время немецкой оккупации". А президент германского Бундестага Зюсмут использовала мемориальную речь в Бабьем Яру 5 октября 1991 г. в качестве повода для необоснованных выпадов против всего немецкого народа, который не имел отношения к предпринятому без его сведения и без его одобрения расстрелу 33771 или – что уже достаточно скверно – хотя бы вдвое меньшего числа евреев зондеркомандой 4а охранной полиции и СД, а потому на него нельзя возлагать и ответственности за это. У населения Киева вызвало возмущение отсутствие в речи Зюсмут всякого упоминания о почти 300000 украинских жертв сталинского террора в близлежащих массовых захоронениях Быковни – для украинцев к тому моменту это уже было делом национальной чести ("The mass graves have become a point of national honor for Ukrainians"). В Советском Союзе приходилось использовать Бабий Яр, чтобы придать достоверность Катыни, а Катынь – чтобы придать достоверность Бабьему Яру. Поздний успех советской пропаганды в случае Бабьего Яра даже побудил сталинистов в 1990-91 гг. еще раз попытаться все же возложить вину за расстрел польских офицеров в Катыни (и других местах) на немцев, напечатав в "Военно-историческом журнале" уже упомянутую серию статей под примечательным названием "Бабий Яр под Катынью?"
Последним местом на территории Советского Союза, где массовые убийства НКВД пытались спрятать за таковыми оперативных групп, стал Минск. Ведь в столице Белорусской ССР, как и в Киеве, в 1937-41 гг. происходили убийства в чудовищных масштабах. Часть своих жертв Минское оперативное управление НКВД предпочитало погребать на территории возле близлежащего населенного пункта Куропаты, где в 1988 г. были обнаружены обширные могильные поля. Предполагается, что здесь, в массовых захоронениях Куропат, погребены около 102000 из оцениваемого в 270000 общего числа жертв НКВД в Минске и окрестностях. Даже в парке Челюскинцев в центре города Минска находилось массовое захоронение с телами убитых, над которым в эпоху сталиниста Брежнева была сооружена танцплощадка. С другой стороны, Минск после оккупации немцами, с конца осени 1941 г., был также оперативным центром охранной полиции и СД, первейшей целью которого являлось прежде всего уничтожение еврейского населения. Так, в Малом Тростинце, селе под Минском, и, возможно, в некоторых других местах в течение года были расстреляны или частично отравлены четырьмя машинами-душегубками, которые, видимо, использовались здесь, тысячи евреев любого возраста и пола – местных или депортированных сюда с территории Рейха.
Как и в Киевском деле, советские власти в 1944 г., вновь заняв Минск, создали специальную комиссию, на сей раз во главе с председателем Совнаркома Белорусской ССР Пономаренко, который, возглавляя Центральный штаб партизанского движения, был одним из главных ответственных лиц за ведение противоречившей международному праву партизанской войны. Опубликованное 12 октября 1944 г. сообщение "Чрезвычайной государственной комиссии" "Минск обвиняет Гитлера" утверждало, ссылаясь на выводы комиссии Пономаренко, которые, правда, опять же базировались в основном на сомнительных показаниях свидетелей НКВД, что "гитлеровцы", "немецкие негодяи" истребили в Минске и его пригородах посредством голода, нечеловеческого труда, отравления газом и расстрелов около 300000 советских граждан. И в Минске массовые советские захоронения, как, например, таковое в "парке культуры и отдыха", были вновь приписаны немцам. Приведенное общее число 300000 вообще приближается скорее к 270000 – оценке числа жертв НКВД, чем к числу евреев, убитых охранной полицией и СД, которое в районе Минска, тем не менее, должно было быть высоким. Так, по неполным данным из случайно сохранившихся отчетов, только "группой Арльта" в течение лета 1942 г. под Минском было убито более 17000 евреев – местных или немецких, выходцев из Берлина и Вены.
Примечания
1. Winters, Schuld und Rache.
2. Указ Президиума Верховного Совета СССР, Москва, Кремль, 19.4.1943 г. (М. Калинин, А. Горкин).
3. Hoffmann, Die Geschichte der Wlassow-Armee, S. 328 ff.
4. Soviet War News, 24.8.1944.
5. Ebenda, 22.6.1944, 11.11.1943.
6. Soviet Weekly, 11.10.1945.
7. Russia at War, S. 134, S. 186.
8. Soviet War News, 30.11.1944, Soviet Weekly, 21.6.1945.
9. Russia at War, S. 73, S. 85.
10. Soviet War News, 15.2.1945.
11. Rheinischer Merkur/Christ und Welt, 12.6.1992.
12. См.: Deichelmann, Ich sah Konigsberg sterben, а также: Wieck, Zeugnis vom Untergang Konigsbergs, S. 264 f.
13. BA-MA, RH 19III/381, 13.2.1940.
14. Russia at War, S. 39, S. 275.
15. Soviet War News, 27.1.1944.
16. Russia at War, S. 93 f.
17. Raschhofer, Der Fall Oberlander, S. 40.
18. Zayas, Die Wehrmacht-Untersuchungsstelle, S. 343 f.
19. См.: Soviet War News, 29.4.1943.
20. Nikiforuk, Babi Yar.
21. The Truth about Katyn, Archiv des Verf.
22. Der Proze? gegen die Hauptkriegsverbrecher, Bd. VII, S. 500, S. 540.
23. Ebenda, S. 493.
24. Werth, Ein Staat gegen sein Volk, S. 233 ff. (письмо наркома внутренних дел Л. Берия Сталину, 5 марта 1940 г., строго секретно); Paczkowski, Polen, der "Erbfeind", S. 402 ff. (Катынь, тюрьмы и депортации 1939-41 гг.).
25. Kilian, Die "Muhlberg-Akten", S. 1141 f.
26. Brandt, Der Zweite Weltkrieg, S. 42.
27. Минасян, Международные преступления, с. 16.