Уцелевший в киевских катаклизмах Святослав Ольгович прибежал в Чернигов. Удостоверившись в преданности своих братьев Давыдовичей (Владимира и Изяслава), он "еха Курьску уставливать людии и оттуда Новугороду", т. е. собирать ополчение. Как показали ближайшие события, преданность Давыдовичей была притворной. Вместе с Изяславом Мстиславичем они становятся врагами Святослава. Отпрыск знаменитого Олега "Гориславича", несмотря на поддержку Юрия Долгорукого, оказался в тяжелом положении: его киевские дела закончились провалом, братья ему изменили. Но земля осталась ему верной. И дело, конечно, не в одних симпатиях к князю. Новгород-Северская земля противостоит не только киевской рати, но и соседней Черниговской волости. Рать Давыдовичей подошла к Черниговским воротам Новгорода-Северского и "ту бишася много, утреи же день исполчишася и поидоша к вратам Курьским". От натиска черниговской рати, к которой присоединились и посланные Изяславом войска под командованием Мьстислава, "быс налога велика гражаном и вбодоша я в врата острожная и много бе у них убитых и раненых".
Не менее ожесточенное сопротивление оказали и жители пригорода Новгорода-Северского - Путивля: "Не вдашася им путивлечи дондоже приде Изяслав с силою Киевьскою". Лишь этой киевской силе, киевским полкам во главе с Изяславом Мстиславичем и покорились жители Путивля. Как расценивать этот поступок жителей Путивля? Тут мы ясно видим стремление отстоять свою самостоятельность от Чернигова, пусть даже с опорой на Киев. Киеву такой поворот событий также был выгоден. Этим наносился завуалированный удар по Чернигову. Ведь распад черниговской волости был на руку киевлянам: это ослабляло давнего противника Киева. "Стремление к сохранению самостоятельности заставляет города Северской земли энергично сопротивляться нападению Давыдовичей и Изяслава. Путивль и Новгород-Северский, покинутые своим князем, сдаются только, когда была исчерпана возможность дальнейшего сопротивления, и только после того, как им присягает князь и именно не Давыдович, а сам Изяслав", - пишет В. В. Мавродин, внимательно изучивший историю Северских земель. Действительно, Изяслав целует крест к жителям Путивля - свидетельство того, что он воспринимает городскую общину как цельное и полноправное сообщество. В данном летописном сообщении весьма интересен еще один факт: Изяслав "вывел" из Путивля посадника, своего посадил в городе. Значит, управление в городе осуществлялось посадником, которого присылали из главного города земли.
Тенденция к самоопределению, желание самим решать свою судьбу характерна в это время и для других центров северских земель. Таков Курск. Выделению города способствовало его географическое положение. Он переходил то к Черниговской земле, то к Переяславской, тяготея в то же время к Суздалю. Характерно, что Курск всегда упоминается в летописи с "Посемьем". Стало быть, Курск - центр, который стягивает значительную территорию. Основным звеном этого социального организма, так же как и в других городах-государствах, является главная городская община. Ополчение городской общины было основой военной силы. Здесь "собственно городское население - купечество, ремесленники - было вооружено". Такой "вооруженный народ" имел достаточно сил для ведения войны без поддержки княжеской дружины, и этим объясняется его политическая роль. Не случайно курское ополчение заслужило столь лестную характеристику автора "Слова о полку Игореве": "А мои ти Куряни сведоми къмети: под трубами повити, под шеломы възлелеяны, конец копия въскормлены, пути им ведоми, яругы им знаемы, луци у них напряжени, тули отворени, сабли изъострени, сами скачють, яки серый вълци в поле, ищучи себе чти, а князю слава". Обладая такой военной силой, курские горожане и селяне, собравшись на вече, вполне самостоятельно решали судьбы своего города-государства. Вот перед нами яркая сцена из жизни курской волости. Когда на Курск двинулись рати Глеба Юрьевича и Святослава Ольговича, сидевший там Мстислав собрал курян и обратился к ним с призывом защитить его. Курское вече отвечало: "Оже се Олгович рад ся за тя бьем и с детьми, а на, Володимере племя на Гюргевич не можем". В такой ситуации Мстислав не решился оставаться в городе. "Кюряне же послаша к Гюргевичю и пояша у него посадник к собе".
Надо, однако, оговориться, что сама вражда между городами-государствами, а главное вражда с Киевом являлась тормозом в процессе волостного распада. Необходимость бороться с вражескими ратями сплачивала волость. Прекрасная иллюстрация этому - те же события 40-х годов XII вв. В ходе борьбы Изяслав старается полностью опустошить волость. Из летописи узнаем, что Изяслав "взял на щит" город Всеволож, в котором, уже скрывались жители двух других городов. Население Уненежа, Белавежи, Бохмача и других пригородов бросилось к Чернигову. Не всем удалось до него добраться, часть беглецов Изяслав перехватил. Лишь город Глебль стал камнем преткновения для киевских ратей. Как видим, пригороды сохраняют верность и преданность главному городу земли.
События середины XII в. интересны для нас и тем, что позволяют проследить, как формировалась волость. Процесс роста волости часто совмещался с явлениями начинавшегося распада. Это и понятно. В этот период мы видим, как черниговская волость вовлекает в свою орбиту земли вятичей. Северские князья, выступая в качестве представителей общин, стараются распространить влияние на эти земли, для чего надо было привлечь к себе вятичей. С этой целью Давыдовичи собирают вятичей на вече в Дедославле. Данное летописное сообщение интересно не только информацией о взаимоотношениях Черниговской земли с вятичами. Сами вятичи в социально-политическом отношении мало чем отличались от обитателей других древнерусских земель. У них появляются городские центры, которые стягивают близлежащие земли. Эти центры являются средоточиями политической, экономической и религиозной жизни земель. В целом можно сказать, что вятичское общество развивалось по тому же пути, что и соседние социальные организмы, лишь сохраняя большее количество архаических черт. Отставание в социально-политическом развитии приводило к тому, что территория вятичей попадала в сферу влияния, а затем и входила в состав соседних городов-государств. Характерно в этом смысле появление понятий "свои", "наши" вятичи. Распространение власти на земли вятичей происходило обычным для того времени способом: по городам их рассаживались посадники. Так, после занятия Святославом Дедославля посадники Давыдовичей поспешили бежать из тех вятичских городов, где они сидели. В XII в. в сферу влияния Черниговской земли попадают также земли радимичей и дреговичей. Это свидетельствует о сложности того образования, которое мы называем черниговским городом-государством.
Во второй половине XII - начале XIII вв. сведения о нем незначительны. Однако имеющиеся у нас данные позволяют утверждать, что социально-политическое развитие этого региона в целом было идентично соседним землям. Летописи предоставляют нам материал о военной организации Черниговской земли, которую летописец обозначает общим названием "черниговци". Эти "черниговци" вместе со смольнянами и суздальцами грабят Киев. Под 1195 г. новгородский летописец сообщает: "Бишася смолняне с черниговьци, и поможе бог цьрниговьцем". "Черниговцы" участвуют в злополучной битве на реке Калке. Показательны и события 1234 г. В тот год Мстислав Глебович "створиша мир" с Владимиром и Данилом и с "Черниговьчи". Приведенные выдержки из летописи, на наш взгляд, весьма красноречивы. Они рисуют население Чернигова как самостоятельную в военном отношении силу, стоящую рядом с князем и независящую от него. Во главе этой организации, как и в других землях, стоит тысяцкий. Такое ополчение, в которое входили и черные люди, видим и в знаменитом походе Игоря Святославича. Ополчение составляло не только население главного города, но и всей земли. Когда в 1180 г. Святослав прибыл к Чернигову, он "съзва все сыны своя и моложыиюю братью и скупи всю Черниговьскую сторону и дружину свою".Следовательно, сила черниговской "стороны" играет большую роль, чем княжеская дружина: не случайно она стоит на первом месте. Показателен в этом смысле и контекст упоминания "черниговцев" в связи с битвой на Калке. Перед этой битвой "к реце Днепру ко острову Варяжьскому"… "приеха… вся земля Половецкая, и Черьниговцем приехавшим, и Кияном, и Смолняном, инем странам…". "Черниговци", таким образом, - это земля и страна.
Сведения о земском ополчении отнюдь не исчерпывают данных о городе-государстве во второй половине XII - начале XIII вв. По-прежнему продолжает бытовать термин "Черниговская волость". С ним неоднократно встречаемся на страницах летописей. Это - Чернигов с зависящими от него пригородами. Главный город был настолько слит в представлении современников с волостью, что часто эти понятия не разделялись. В 1175 г. "зача рать Олег Святославич, послася к шюрином своим и поведе я на брата своего Святослава на Чернигов, и пришедше Ростиславичи и Ярослав, пожгоша Лутаву и Моровиеск, целовавше крест возворотишася во свояси". Понятие "волость" хорошо раскрывается и другой летописной записью. Проводив по приказу отца жен суздальских князей, черниговский Олег "възвратися во свою волость к Лопасну. Оттуду послав Олег, зая Сверилеск бяшеть бо и то волость Черниговьская". Управление волостью осуществлялось с помощью посадников, которые рассаживались по пригородам. Роль посадников выполняли бояре, составлявшие верхушку дружины. Не случайно, когда черниговский епископ писал грамоту Святославу Всеволодовичу, приглашая его в Чернигов, он специально отметил, "а дружина ти по городам далече". В свою очередь, когда Святослав приступил к захвату Черниговской волости, он "посадники посла по городом".
В Черниговской земле шел, как мы уже отмечали, интенсивный процесс волостного дробления. Здесь, как и везде, кристаллизация новых волостей на поверхности исторического процесса отражалась в появлении новых княжений. Князья появляются во Вщиже, Путивле, Рыльске, Трубчевске, Козельске и других городах. В основе же этого явления лежала социально-политическая активность масс свободного городского и сельского люда, в военном отношении организованном в волостные ополчения. Среди "стран", которые прибыли остановить натиск монгольских ратей в битве на реке Калке, были "Куряне, и Трубчане, и Путивлици и киждо со своими князьями". Во время осады Каменца "придоша…Володимер же со всими князи и Куряны, и Пиняны, и Новгородци и Туровьци". Такую же самостоятельность во внутренней и внешней политике проявляют и другие северские города. На протяжении второй половины XII - начала XIII вв. Северская земля, пожалуй, едва ли не в большей мере, чем какая-либо другая область южной Руси, превращается "в сплошное море княжеств разной величины".
А теперь обратимся к Переяславскому городу-государству. Крайняя скудость источников вынуждает нас здесь говорить чрезвычайно кратко. Впервые земля как отдельная, хотя и не потерявшая еще зависимость от Киева единица, фигурирует после 1054 г., когда в Переяславле был посажен Всеволод. Почему выделилась Переяславская земля? В. В. Мавродин назвал в качестве причины ее выделения стремление переяславского боярства к самостоятельности. Думаем, что дело не в боярстве. В земле сложилась сильная территориальная община, которая и стала основой формирования города-государства. Лишь недостаточность материала не позволяет увидеть ее в это время. Однако в более позднее время она заявляет о себе со страниц летописи прежде всего в виде сильной общинной военной организации. В 1146 г. Изяслав "посла…сына своего Мстислава с Переяславчи и с Берендеи". В другом месте летописи читаем: "Мстислав же совокупився с дружиною и с Переяславци, гна по нем (имеется в виду Глеб Юрьевич. - Авт.)". Как видим, понятие "переяславци" отнюдь не равнозначно "дружине". Это городское и сельское ополчение. Как и в других землях, оно состоит из конных и пеших ратей. Когда Изяслав пошел на Юрия к Переяславлю, "пешце выринушася на не из города и тако наехавъше многе избиша пешьце и предъгородие пожгоша". Вынужденное вести непрестанную войну со степняками, переяславское ополчение было мужественным и закаленным в боях и вполне заслуживало той характеристики, которую дал ему летописец: "Переяславци же дерзи суще и поехаша наперед с Михалком". Не всегда, конечно, удача сопутствовала переяславскому ополчению. После одной из проигранных битв "первее побегоша Поршане, потом Изяслав Давидович, по сих Кияне и Переяславци".
Суверенность и самостоятельность городской общины проявлялась отнюдь не только в военной сфере. Социально-политический механизм, действовавший в Переяславской земле, не отличался от того, что мы видели в других землях. Интересна в этой связи история, произошедшая с Глебом Юрьевичем. Однажды он, "послушав… Жирослава, рекуща ему: "пойди Переяславлю, хотят тебе Переяславци"", отправился к Переяславлю. Для нас не столь важно то, что затея Глеба закончилась провалом. Привлекает внимание, что "переяславци" могли сами решать судьбу княжеского стола. И вряд ли есть необходимость видеть в "переяславцах" бояр. Это, без сомнения, масса городского и сельского люда, включавшая в себя и бояр. Эпопея с Глебом Юрьевичем на этом не завершилась. "Свещався Гюргевич Глеб с Переяславци и еха к ним из Городца. Уведав же Мстислав Изяславич, оже идет на нь, изиде противу полком своим с Переяславци. Глеб же узри, оже идеть на нь Мьстислав, Глеб же в мале и рече: "Прельстили мя Переяславци"". Вновь "переяславци" выступают действенной политической силой, оттесняя на задний план княжеские "которы". Данный летописный текст позволяет сделать предположение и о наличии различных партий в городской общине Переяславля. Часть переяславцев приглашает Глеба, а другая вместе с Мстиславом идет "противу ему". Борьба партий внутри городских общин - явление, характерное для Древней Руси.
Так же как и в других землях Древней Руси, городская община Переяславля была главной в волости, стягивала значительную территорию. По наблюдениям А. Н. Насонова, "границы между черниговскими и переяславскими городами к югу и юго-востоку от Чернигова были постоянными, устойчивыми и сложились, видимо, до смерти Ярослава". Старший город был не только политическим, но и военным центром тянувшей к нему округи, местом убежища. Летописец донес до нас живую картину того времени. Когда половцы пришли к Переяславлю, "людем збегшимся в город, не смеющим ни скота выпустите из города".
От главного города зависели пригороды. Они сохраняют верность политике главного города. Вот яркая сцена, запечатленная летописцем под 1147 годом. В этом году воинство во главе с Глебом Юрьевичем и Святославом Всеволодовичем подошло к переяславскому городу Вырю. "И послашася к Выревцем, рекуче: "Оже ны ся не предаете, дамы вы Половцем на полон". Они же рекоша им: "Князь у нас Изяслав". И не дашас им". Такая же неудача ждала Глеба со Святославом и у Вьяханя. Лишь Попаш был взят с помощью Изяслава Давыдовича. Итак, можем говорить о том, что Переяславский город-государство шел по тому же пути, что и другие города-государства Древней Руси. Однако целый комплекс причин (постоянные нападения половцев, недостаточность экономического потенциала и др.) привел к тому, что Переяславль так и не обрел окончательной политической самостоятельности. Переяславская земля "фактически превращается в аванпост Киева в борьбе со степью, а переяславское княжение становится своеобразной ступенью, которую должны пройти князья прежде, чем занять киевский стол".
ГЛАВА IV
ГОРОДА-ГОСУДАРСТВА ЮГО-ЗАПАДНОЙ РУСИ XI - начала XIII вв.
Изучение социально-политической жизни в Юго-Западной Руси сопряжено с определенными трудностями. Прежде всего тут сказывается специфика источников. Летописные сведения, которыми главным образом оперирует исследователь данного региона, посвящены преимущественно внешнеполитическим событиям, междоусобной борьбе князей, крамолам бояр. Они очень мало говорят нам о деятельности городских общин, о характере отношений между городами, об устройстве волостной организации, о политическом статусе города, т. е. о том, что наполняет конкретным содержанием понятие "город-государство". Осложняет изучение темы и роль внешнего фактора в истории Галицко-Волынской Руси XI - начала XIII вв. Его воздействие здесь было весьма ощутимым. Правда, внешнему давлению подвергались и другие древнерусские земли-волости. Но во Владимирской и Галицкой землях мы наблюдаем прямое вмешательство иноземных сил во внутренние дела местных общественных союзов, доходящее даже до захвата власти. Определенное своеобразие замечаем и в отношениях Киева с Галицко-Волынской Русью. Киев не только стремился держать в подчинении ее городские волости, как это было в других землях Древней Руси, но и пытался включить их в свою волостную систему, что отчасти и временами ему удавалось. И все же, несмотря на указанные особенности, социально-политическое развитие Юго-Западной Руси шло в русле, общем для остальных древнерусских земель.