Становилось очевидным, что продержаться на плаву в политике Горбачеву удастся лишь до тех пор, пока существует Союз. Но и здесь прораб "перестройки" сам себе изрядно напортил, развязав центробежные силы в национальных республиках. Союзное здание пошатнулось, и в нем образовались глубокие трещины, предвещавшие обвал. И все же - выручай, Союз! Так родилась идея референдума, на котором народу надлежало сказать: быть или не быть Советскому Союзу.
В декабре 1990 года эта идея была одобрена IV Съездом народных депутатов СССР, а 16 января 1991 года Верховный Совет СССР принял постановление о проведении 17 марта 1991 года всенародного голосования по вопросу: "Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?"
Задуманное предприятие как по сути своей, так и по обстоятельствам времени являлось двусмысленной и даже опасной затеей. Существование Советского Союза становилось предметом обсуждения, что само по себе означало признание проблематичности данного предмета. Надо согласиться с В. А. Крючковым, считающим, что
"сама постановка вопроса о Союзе носила провокационный характер… для широких масс этот вопрос не существовал, они не выступали против Союза, более того, у людей вызывало удивление, а то и возмущение, когда кто - либо высказывал сомнение в необходимости сохранения Союза. Союзное государство устраивало подавляющее большинство граждан, и его существование воспринималось как естественное состояние. Разрушители Союза готовили его развал со всех сторон, им было важно обозначить хотя бы сам вопрос"
Крючков В. А. Личное дело. М., 1997. Ч. 2. С. 33
Следовало ожидать, что в условиях нарастающего сепаратизма, подогреваемого Центром, референдум усилит процесс распада СССР. Показательна в этом отношении запись в Дневнике Черняева, помеченная 10 марта:
"Грядет крах. Референдум 17 марта может стать детонатором"
Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 115
В день референдума Черняев записал:
"Референдум: "Быть или не быть Отечеству" Хотя на самом деле такая постановка вопроса - очередная демагогия: ничего уже не остановить, чем бы этот референдум не закончился"
Там же. С. 118
Как известно, демократы агитировали голосовать против сохранения Советского Союза. По этому поводу на страницах "Политической истории" читаем:
"В России сторонники Ельцина призывали сказать "нет" сохранению СССР, усматривая в отрицательном исходе голосования верный способ отстранения Горбачева от власти"
Политическая история: Россия - СССР - Российская Федерация. Т. 2. С. 648
Хотелось бы несколько сместить акценты: "отстранение Горбачева от власти" являлось, на наш взгляд, побочной задачей демократов, тогда как главной их целью был развал СССР, т. е. ликвидация, по их терминологии, "советской империи".
Несмотря на яростную агитацию в средствах массовой информации, народ не внял демократам и проголосовал за Союз, проявив мудрость и желание жить в многонациональной семье.
Наглые интриги американских служб тоже обернулись пустыми хлопотами. А то, что подобные интриги имели место, заключаем из дневника Черняева, где говорится о том, как за несколько дней до референдума американский посол в Москве
"Мэтлок по указанию Бейкера созывает на "партсобрание" к себе в посольство президентов союзных республик и председателей их Верховных Советов. Те уже "завели двигатели" в самолетах. Позорище! М. С. пришел в бешенство. Велел утром Бессмертных и Дзасохову сесть за телефоны. Сам стал обзванивать республиканские столицы. "Мероприятие" Мэтлока удалось сорвать. А мне, между прочим, пришлось "разъяснять" Яковлеву, Бакатину и Примакову, что и им туда идти не следовало бы"
Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 116–117
Наивно думать, будто Мэтлок созывал руководителей союзных республик, чтобы агитировать их за Союз. О чем он собирался говорить с республиканскими лидерами, можно догадаться по тем советам, какие Бейкер дал Горбачеву при встрече с ним 15 марта 1991 года, т. е. за два дня до референдума. Госсекретарь рекомендовал Президенту СССР
"выйти после референдума к народу и сказать: "Республики, вы свободны. Я вас отпускаю". И тогда все переговоры о разводе или новом браке сразу приобретут нормальный мирный ход"
Там же. С. 119
В какой мере Горбачеву надо было потерять лицо, насколько зависеть от своих американских "друзей", чтобы выслушивать такие наглые и беспардонные советы?!
"Мероприятие" американского посла и советы госсекретаря нам известны. А сколько было совершено акций, оставшихся втайне? Вернемся, впрочем, к самому референдуму. Как выглядели конкретные итоги голосования?
По сообщению Центральной комиссии референдума, в списки граждан, имеющих право участвовать в референдуме СССР, было включено 185 647 355 человек; приняли участие в голосовании 148 574 606 человек, или 80 %.
Из них ответили: "да"- 113 512 812 человек, или 76,4 %; "нет" - 32 303 977 человек, или 21,7 % (Хрестоматия по отечественной истории (1946–1995 гг.). С. 351).
Итак, большинство граждан СССР, принявших участие в голосовании, высказались за сохранение Советского Союза. В этом отчетливо проявился положительный результат референдума. Поэтому вряд ли стоит рассуждать о его двусмысленных итогах, как это делает Н. Верт (Верт Н. История советского государства. 1900–1991. С. 469).
Другое дело - негативные последствия принятого решения о проведении референдума. Это решение вызвало новую волну сепаратизма в ряде республик, что выразилось в нежелании участвовать в референдуме, с одной стороны, и в изменении формулировки вопроса, выносимого на голосование, - с другой. Референдум не проводился в Грузии, Армении, Молдавии, Литве, Латвии и Эстонии. То был своеобразный бунт национальных окраин. Центр не принял никаких серьезных мер, чтобы пресечь своеволие местных правящих элит (именно они, а не народы тяготели к отделению), пренебрегающих постановлениями конституционных органов, каковыми являлись Съезд народных депутатов СССР и Верховный Совет СССР. Тем самым поощрялись беззаконие и вседозволенность, причем не на каком - нибудь, а на конституционном уровне, что еще шире распахнуло двери сепаратистам.
В Казахской ССР голосование проводилось по видоизмененному вопросу, сформулированному Верховным Советом республики. Вопрос звучал так:
"Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза ССР как Союза равноправных суверенных государств?"
Хрестоматия по отечественной истории. С. 350
Следовательно, вместо формулы "обновленная федерация равноправных суверенных республик", принятой IV Съездом народных депутатов СССР, казахское руководство внесло в бюллетень принципиально иную формулировку: "Союз равноправных суверенных государств". Эта формулировка, изобретенная казахскими сепаратистами, открывала возможность Казахстану в будущем выйти из состава Союза (Позднее она войдет в Проект Договора о союзе суверенных государств, что явится нарушением воли народа, основная масса которого проголосовала за "Федерацию равноправных суверенных республик". Но об этом ниже). Народ, однако, не вникал в хитросплетения и тонкости. Для него название "Союз" означало собственно то, что было на данный момент - единое государство, созданное вековыми усилиями многих и многих поколений людей разных национальностей. И он дружно поддержал "Союз". Любопытны итоги голосования. Число граждан по Казахской ССР, включенных в списки для голосования, составило 9 999 433 человека; приняло участие в голосовании 8 816 543 человека, или 88,2 %. Из них ответили: "да" - 8 259 519 человек, или 94,1 %; "нет" - 436 560 человек, или 5,0 % (Хрестоматия по отечественной истории. С. 352).
Несмотря на отличие формулировки вопроса, вынесенного на всенародный опрос в Казахстане, Президиум Верховного Совета Казахской ССР тем не менее официально просил Центральную комиссию референдума включить результаты республиканского голосования в общие итоги референдума СССР.
Положительные итоги референдума обнадежили Горбачева, воспринявшего их как личную политическую победу, упрочившую
"легитимность его президентской власти"
Политическая история… С. 648
(Степень "окрыленности" Горбачева можно понять, если учесть его неуверенность в том, чем закончится референдум. Из дневниковой записи (23 июля 1991 года) Черняева видим, как "разоткровенничался" Горбачев, беседуя с греческим премьером Мицотакисом:
"Вы знаете, говорит, я двинул на референдум вопрос - быть Союзу или нет, решив для себя, если "нет", я ухожу. Это я вам первому говорю, даже вот помощник (показывает на меня) не знал этого (знал, между прочим!)"
(Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 177))
И он, судя по всему, решил, что настал подходящий момент продемонстрировать свою силу Ельцину и тем, кто ему служил. Представился и случай.
25 марта 1991 года в Москве начал работу внеочередной Съезд народных депутатов РСФСР. В столице планировалась массовая манифестация сторонников Ельцина с требованием отставки Горбачева и союзного правительства. И вот ночью 28 марта по распоряжению генсека в город были введены танки, бронетранспортеры, переброшены дополнительные воинские подразделения. Красную площадь закрыли для пешеходов, а подходы к Кремлю блокировали специальными нарядами военных. Но Горбачев чересчур переоценил собственные возможности. Съезд, мгновенно консолидированный этой шальной военной акцией, потребовал убрать незамедлительно войска из Москвы, прервав свою работу до времени выполнения данного требования. Раздался и "отрезвляющий" голос из Вашингтона, призвавший Президента СССР
"не препятствовать свободе слова и волеизъявлению народа",
Замятин Л. М. Горби и Мэгги… С. 141
отказаться от применения силы. Горбачев спасовал и вывел войска. Это был огромный проигрыш в политической игре, раскручиваемой Горбачевым. Общество увидело бессилие Президента СССР, тогда как Председатель Верховного Совета РСФСР выглядел настоящим героем, отстоявшим суверенитет России и не дрогнувшим под дулами пушек и автоматов.
Потерпев столь досадную неудачу, Горбачев в противостоянии с Ельциным потерял темп, вынужденный впоследствии главным образом лишь отвечать на ходы своего противника, утратив, следовательно, инициативу. Ельцин же работал на опережение, показывая тем самым, что время Горбачева прошло и его историческое место в музее восковых фигур.
Наиболее яркое тому подтверждение - указ Ельцина, уже не как Председателя Верховного Совета РСФСР, а Президента РСФСР, "О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР", изданный 20 июля 1991 года. Указ гласил:
"Не допускается создание новых и деятельность существующих первичных организаций, комитетов и других организационных структур политических партий и массовых общественных движений в органах государственного управления РСФСР, республик в составе РСФСР, в исполнительных органах Советов народных депутатов всех уровней, в государственных учреждениях, организациях, концернах, на предприятиях, расположенных на территории РСФСР, независимо от их подчиненности"
Государство Российское: власть и общество. С древнейших времен до наших дней. Сб. документов. М., 1996. С. 472
По Указу
"лица, состоящие на государственной службе, в своей служебной деятельности руководствуются требованиями законодательства РСФСР и не связаны решениями политических партий и массовых общественных движений"
Там же. С. 473
Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, против какой партии направлен данный Указ. Он бил по компартии, готовя её ликвидацию. Заслуживает в этой связи внимания запись в дневнике Черняева под 25 июля 1991 года, т. е. сделанная по горячим следам упомянутого Указа Ельцина:
"После телефонного разговора с Колем (о Кёнигсберге) М. С. задержал меня в кабинете. Подключил селектор на Прокофьева (секретаря МГК). Разговор идет об указе Ельцина (департизация). Прокофьев ему: "Значит, мы переходим на территориальный принцип партработы". М. С: "Я уже получил 100 телеграмм. Секретари обкомов требуют издать указ, отменяющий указ Ельцина". Я вмешался: "Не надо этого делать… Указ не сработает… И ваш престиж пойдет опять на понижение". Но он, вижу, и без меня решил не вмешиваться. Рассуждал с Прокофьевым, почему Ельцин сделал это именно сейчас… - вроде бы исходил из благородных побуждений: сейчас надо работать, нужно спокойствие, а коммунисты "мутят" на предприятиях, в коллективах!.. И как я, президент, буду выглядеть, мешая установить порядок?! Прокофьев не настаивал…"
Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С. 180–181
М. С. Горбачев лукавил, ибо подлинная причина его нежелания отменить Указ Ельцина состояла не в опасении за то, как он будет "выглядеть, мешая установить порядок", а в том, что внутренне генсек уже окончательно и бесповоротно порвал с партией, которую, по догадке Черняева,
"решил "валить""
Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника… С. 181
И все же не "свалил". Это сделали другие, отведя ему лишь унизительную роль формального ликвидатора.
Личная история Горбачева после 1990 года - это история неотвратимо приближающегося краха. Горбачевский имидж покатился
"катастрофически вниз уже от нулевой отметки"
так, что
"даже доброжелатель"
мог
"произнести только одно: доперестроил!"
Там же. С. 126
Власть ускользала из рук генсека и президента.
Проблеском в надвигающейся тьме политического небытия для прораба "перестройки" явился референдум СССР 17 марта 1991 года по вопросу о Союзе, а также его встреча 23 апреля в Ново - Огареве с главами девяти республик (Россия, Украина, Белоруссия, Узбекистан, Азербайджан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Казахстан), принимавших участие в референдуме. На встрече вроде бы удалось договориться о совместных мерах по социальной и экономической стабилизации в стране и выработке нового Союзного договора в соответствии с волеизъявлением народа на референдуме. Это было соглашение "9 + 1" (девять республиканских лидеров и союзный президент). Завязался так называемый ново - огаревский процесс. Некоторые исследователи усматривают в этом "неожиданный успешный политический маневр Горбачева, который, казалось бы, чудом включил республики, в первую очередь Россию, в процесс реанимации СССР и оказался во главе его реформирования, обезоружил консерваторов". При этом они полагают, что
"победа была зыбкой: консервативные силы готовы были терпеть Горбачева только в том случае, если ему удавалось контролировать действия Ельцина и его последователей и восстановить власть Центра в отношении республик"
Политическая история… С. 650
Обличает "консерваторов" и сам Горбачев, говоря о том, что
"президентский "мозговой центр" пришел к правильному выводу о нарастании угрозы со стороны консервативных, реваншистских сил"
Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 532
С упомянутыми исследователями и бывшим президентом можно поспорить.
Встречи и переговоры в Ново - Огареве, где Горбачев якобы включил национальные республики вместе с РСФСР в "процесс реанимации СССР", есть не столько "успешный политический маневр" главного прораба "перестройки", сколько его последний шанс удержаться у власти. В шаткости своего положения весной 1991 года он должен винить прежде всего демократов. Ведь это они подняли мощную кампанию, направленную против Съезда народных депутатов СССР, Верховного Совета СССР, Президента СССР и Правительства СССР. Ведь это их лидеры, такие, как Ю. Афанасьев и Е. Боннэр, клеймили Б. Ельцина за участие в разработке нового Союзного договора и согласие его подписать (Там же. С. 533, 535). Что касается "консерваторов" и "реваншистов", то они были основательно подрублены и сил у них хватало только на устрашающий шум, который уже не пугал Горбачева. Поэтому он несколько сгущает краски, когда пишет:
"Партийная номенклатура не собиралась сдаваться без боя. Весной 1991 года организаторы уже сформировавшейся в КПСС оппозиции решили перейти в наступление. Явно рассчитывали использовать обострение социальной ситуации, недовольство в обществе в связи с введением 2 апреля повышенных цен на продовольственные и промышленные товары"
Там же. С. 535
Если наступление и было, то опереточное. Яркий пример - апрельский Пленум ЦК КПСС. Воспроизведем "событие" по записям Черняева:
"Когда М. С. показали проект решения пленума, он взорвался: там речь шла об "антинародной политике" генсека. Шенину сказал: "Твоя работа". Но, между прочим, все эти "молодые" - Гиренко, Лучинский, Семенова, Купцов, Строев, Фалин, которых он выдвинул в секретари ЦК (в большинстве из провинции), пригрел, обласкал, дал путевку в большую политику - они что? Значит, тоже в душе согласились, что во всем виноват М. С? И будто его смещением или угрозой смещения, в тон хору обкомовских резолюций, можно решить все вопросы? Во всяком случае, рыльце у них в пушку: недаром же они на пленуме в рот воды набрали, когда другие покатили на М. С. волны оскорблений и поношений, требовали его отставки, предъявляли ультиматумы насчет чрезвычайного положения во всей стране. Иначе - ужо тебе! Позорище было смотреть на этих "зайчиков"… И вообще на весь этот пленум… Гнали генсека, а когда он встал и сказал: "Ладно, ухожу!", все в портки наложили и проголосовали, чтоб "снять вопрос с обсуждения". Тоже формулировочка… до следующего пленума, что ли? Честь ЦК спасали такие, как Вольский, Бакатин, не говоря о Назарбаеве… Хотя вообще - то я был за то, чтоб М. С. послал их к едрене матери… И от них на другой день ничего не осталось бы. Они действительно никому не нужны, кроме номенклатуры… И без М. С. сразу бы оказались "на обочине" - в отвале. Впрочем, Вольский и Бакатин так прямо и сказали. А один рабочий в перерыве подходит к М. С, сокрушается: "идиоты - самоубийцы""