Собчак А. А. Жила - была коммунистическая партия. С. 36
Термин "самороспуск" должен, вероятно, подчеркнуть добровольность и, следовательно, конституционность прекращения деятельности Съезда и Верховного Совета. Перед нами явная натяжка, если не сознательная фальсификация событий. Надо вспомнить обстановку в стране, возникшую после 19―21 августа 1991 года. Насильственный роспуск КПСС, шельмование ее руководящих органов, случаи погромов партийных зданий, экспроприация собственности партии, арест гэкачепистов и заключение их в тюрьму, гонения на тех, кто поддержал или сочувствовал ГКЧП, кадровые чистки, доносы на "неблагонадежных", инициируемые и поощряемые сверху, истерия в средствах массовой информации, требования учредить нечто вроде ВЧК ― все это придавало "текущему моменту" характер определенной репрессивности. Закрывать глаза на это, ослушаться власть имущих и рисковать, зная по недавнему прошлому, что "сила солому ломит", депутаты, конечно, не могли, и они сделали вид, будто сами решают судьбу Съезда, тогда как на деле им пришлось подчиниться диктату Горбачева и республиканских руководителей (К чести Съезда надо сказать, что был и протест со стороны отдельных депутатов, о чем рассказывает сам Горбачев:
"Я высоко оцениваю тот факт, что при всем многообразии мнений большинство народных депутатов с высокой ответственностью отнеслись к оценке ситуации и поддержали Заявление. Но не могу я согласиться с теми из выступлений, в которых Заявление изображалось как нечто идущее вразрез с Конституцией и законами страны, более того, оценивалось чуть ли не как еще один переворот"
(Горбачёв М. С. Августовский путч. Причины и следствия. С. 42)
При этом
"в критике Заявления сошлись крайние правые и крайние левые",
что для Горбачёва было
"удивительно"
(там же)
На наш взгляд, подобное сходство говорит об обоснованности критики Заявления. А сама критика свидетельствует о том, что как среди "крайних левых", так и среди "крайних правых" (и это особенно примечательно) были мужественные и честные люди, болеющие за судьбу своего Отечества), которые еще в рамках ново - огаревских соглашений вели СССР к распаду. Какая же тут законность и конституционность? Их нет. И это совершенно ясно ученым, российским и зарубежным.
Итальянский историк Д. Боффа пишет:
"Однажды прибегнув к практике свершившихся фактов, не слишком беспокоясь об их законности, было трудно ввести процесс в правовые рамки, то есть пойти по пути, который амбициозно провозгласила перестройка. Жертвой этого явления стал и советский парламент. От имени глав республик Горбачев предложил ему самораспуститься, уступив место временному Верховному Совету. Предложение вызвало протест, но было ратифицировано, никто не затруднил себя слишком тщательной проверкой относительно законности этой процедуры"
Боффа Д. От СССР к России… С. 247
В "Политической истории", подготовленной коллективом российских авторов, говорится:
"Съезд народных депутатов СССР был распущен, а на переходный период до заключения нового союзного договора между республиками высшим представительным органом власти стал радикально реформированный Верховный Совет СССР; вместо Кабинета министров создавался аморфный и явно безвластный межреспубликанский экономический комитет, большинство союзных министерств ликвидировалось"
Политическая история: Россия ― СССР ― Российская Федерация. Т. 2. С. 655.
Теперь мы можем сказать: все то, что было сделано Горбачевым, Ельциным и другими республиканскими лидерами после провала ГКЧП, предопределило беловежский сговор в декабре 1991 года. С устранением КПСС и развалом КГБ СССР сломались мощные государственные скрепы, удерживающие целостность и неделимость Советского Союза.
"Роспуск Съезда народных депутатов СССР,
― справедливо замечает А. И. Лукьянов,―
повлек за собой стремительное ослабление союзной власти. Начался обвальный процесс отторжения республик от того политически и экономически единого организма, каким был Советский Союз"
Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 66.
"Реформирование" Верховного Совета СССР, явившееся, в сущности, его ликвидацией, нанесло смертельный удар центральной законодательной власти. Новый Верховный Совет как переходный законодательный орган
"оказался мертворожденным. Собирался он крайне редко, и, когда это случалось, из - за отсутствия кворума он почти никогда ничего не мог решить"
Боффа Д. От СССР к России… С. 247
Замену Кабинета министров СССР на временный межреспубликанский экономический комитет, ликвидацию большинства союзных министерств нельзя истолковать иначе, как упразднение центральной исполнительной власти.
Итак, Центр был разгромлен. Настало время, когда можно было переводить процесс разрушения СССР в период активного распада, что опять - таки было сделано собственноручно Горбачевым. 6 сентября, т. е. на следующий день после роспуска Съезда народных депутатов СССР, за его подписью вышли постановления новоиспеченного Государственного Совета СССР о предоставлении независимости Латвии, Литве и Эстонии. Связь между роспуском Съезда и этим актом для нас несомненна. При наличии Съезда его прохождение было бы весьма проблематичным. Роспуск развязал Горбачёву руки, и он, наконец, выполнил пожелание американского президента Дж. Буша
"отсечь, отпустить на волю эти республики"
Горбачёв М.С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 305
(Не знаем, на каком основании М. Я. Геллер заключил, будто американская дипломатия
"к независимости Прибалтийских республик относилась недоброжелательно"
(Геллер М. Я. Горбачев. Победа гласности и поражение перестройки. С. 571)
Перед нами, по - видимому, угловатая попытка приукрасить политику американцев, которые никогда официально не признавали вхождение в состав СССР стран Балтии.)
Примечательно, что еще 2 сентября, т. е. до упомянутого постановления Государственного Совета, Дж. Буш позвонил руководителям Литвы, Эстонии и Латвии, чтобы
"сообщить им о готовности США немедленно установить с ними дипломатические отношения"
Геллер М. Я. Горбачев. Победа гласности и поражение перестройки. С. 570–571
Значит, президент США знал, что в самое ближайшее время последует объявление Горбачевым независимости прибалтийских республик. Но, поступая в соответствии с желанием американцев, Горбачев решительным образом разошелся с Конституцией СССР, по сути растоптал ее.
Предоставление независимости республикам Прибалтики побудило другие республики Союза принять законы,
"упрочивающие их суверенитет и делавшие их фактически неподвластными Москве"
Политическая история: Россия ― СССР ― Российская Федерация. Т. 2. С. 655
А. И. Лукьянов резонно спрашивает:
"Вправе ли был Государственный Совет принимать постановления, фактически закрепляющие выход из СССР трех республик?.." Ответ следующий: "Нет, такими полномочиями Госсовет не обладал. Его акты были в вопиющем противоречии с Конституцией СССР, союзным Законом "О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР", и наносили тяжелейший удар по интересам сотен тысяч проживающих в Прибалтике людей так называемой "не коренной национальности"
Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 66
К этому следует добавить, что данные акты Госсовета оказались в "вопиющем противоречии" с принятым лишь днем назад Постановлением Съезда народных депутатов СССР, который, зная или предчувствуя, куда клонит Горбачев, заявил:
"Уважая декларации о суверенитете и акты о независимости, принятые республиками, Съезд подчеркивает, что обретение независимости республиками, решившими отказаться от вхождения в новый Союз, требует проведения их переговоров с СССР для решения всего комплекса вопросов, связанных с отделением…"
Постановление Съезда народных депутатов СССР… С. 200
М. С. Горбачев, инициируя постановления Госсовета о выходе из СССР Литвы, Латвии и Эстонии, не стал ждать момента образования "нового Союза", выпустил прибалтийские республики из "старого Союза" без предварительных с ними переговоров "для решения всего комплекса вопросов, связанных с отделением". И после этого он, нисколько не смущаясь, говорит:
"Приняв решение о признании независимости республик Прибалтики, нам так и не удалось запустить механизм переговоров. Этому помешал Беловежский сговор"
Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 587
На кого рассчитаны эти слова? Только на чересчур наивных и доверчивых. Любому же здравомыслящему человеку ясно, что переговоры, являющиеся условием выхода из СССР (так по смыслу соответствующего закона и последнего постановления Съезда), не могли состояться, поскольку страны Балтии обрели независимость. Им незачем было садиться за стол переговоров, ибо они уже получили то, к чему стремились. Поэтому - то и не "удалось запустить механизм переговоров". Но Горбачев хитрит и переводит стрелку на "Беловежский сговор". Перед нами обычный для него прием: перевалить свою вину на других и уйти от ответственности.
Кстати, аналогичным образом он поступает с гэкачепистами. Если верить ему,
"организаторы августовского заговора сорвали обозначившуюся возможность сохранить Союз путем его преобразования в Федерацию и КПСС ― путем ее реформирования в политическую партию левых сил"
Там же. С. 576
Они перечеркнули
"надежду на реформирование КПСС, превращение ее в демократическую, современную партию",
почему Горбачев и
"сложил с себя обязанности Генерального секретаря и предложил ЦК самораспуститься"
Горбачев М.С. Августовский путч. Причины и следствия. С. 29
Тут что ни слово, то фальшь. Какую "Федерацию" хотел создавать Горбачев, договариваясь в Ново - Огареве с руководителями республик, мы уже знаем: составленный там новый союзный Договор базировался на конфедеративной основе. Конфедерация же для многонационального СССР (преемника исторической России) есть ни что иное, как начало развала. Что касается "реформирования" КПСС, то намечалась ее замена на партию социал - демократической направленности подобно социал - демократическим партиям Западной Европы. Стало быть, это ― не реформирование КПСС, а ликвидация ее под видом реформирования. Относительно сложения Горбачевым обязанностей Генерального секретаря ― можно почти с полной уверенностью сказать, что оно было сделано для облегчения разгрома КПСС. Но самое главное состояло в том, что меры, осуществленные между 23 августа и 6 сентября, не являлись непосредственным результатом так называемого путча, т. е. не находились в прямой причинно - следственной связи с событиями 19―21 августа. То была реакция демократов на инсценированный их же хозяевами "путч", заранее продуманная и спланированная. И так по каждому случаю, начиная с насильственного устранения КПСС и кончая предоставлением независимости республикам Прибалтики.
Роспуск партии, по нашему убеждению, был отнюдь не адекватен ее роли в событиях 19―21 августа. После отмены в марте 1990 года внеочередным Съездом народных депутатов СССР 6–й статьи Конституции о руководящей роли КПСС в жизни советского общества партия не могла отвечать за действия лиц, облеченных высшей государственной властью, будь они даже ее членами. К тому же партия в памятные августовские дни вела себя довольно пассивно и вяло. И это вынужден признать ни кто иной, как Горбачев, упрекая Секретариат и Политбюро ЦК КПСС в том, что они не выступили против ГКЧП. Он видел вину КПСС в неумении
"занять решительную позицию осуждения и противодействия",
а также в том, что ЦК
"не поднял коммунистов на борьбу против попрания конституционной законности"
(ЦК сковала нерешительность, неумение действовать в отсутствие
"вождя" ― генсека. К. Н. Брутенц вспоминает, в каком беспомощном со
стоянии застал ЦК 20 августа:
"Прилетев из Сирии вечером 19 августа, я на следующий день утром у лифта встретил… А. Грачева, заместителя заведующего Международным отделом и члена ЦК, избранного на XVIII съезде. Спросил не без нажима и нетерпения: "Что же ЦК молчит?" В ответ услышал: "Обсуждают, никак не могут договориться"
(Брутенц К. Н. Тридцать лет на Старой площади. С. 497))
Горбачев обижался на ЦК, который, как ему казалось, проявил безразличие к судьбе своего генсека. Обида, по крайней мере, странная, если вспомнить, как этот генсек несколько лет нещадно мордовал собственную партию, готовя ей погибель. Надо только удивляться тому, что КПСС в целом заняла несколько отстраненную позицию по отношению к событиям 19―21 августа, сдав без какого - либо сопротивления инициативу демократам. Правда,
"среди заговорщиков оказались члены партийного руководства (далеко не все.― И. Ф.), ряд партийных комитетов… поддержал действия государственных преступников"
(М. С. Горбачев здесь сгущает краски, поскольку партийное руководство в целом, если говорить начистоту, стояло в стороне от августовских событий. Поэтому А. А. Зиновьев с полным основанием говорил, что руководство КПСС фактически не поддержало ГКЧП,
"хотя это был последний шанс спасти партию, еще в какой - то мере способную мобилизовать население страны на борьбу против надвигающейся катастрофы. С этой точки зрения аппарат КПСС заслуживает еще большего презрения, чем радикалы, открыто стремившиеся разрушить советскую систему государственности и социальный строй страны. Руководство КПСС может служить образцовым примером того, какую гнусную по роду людей культивировал коммунизм. Если бы руководство КПСС выступило с призывом к членам партии поддержать ГКЧП и покончить с преступной политикой перестройки, на улицы Москвы вышло бы народу в десятки раз больше, чем число приверженцев Ельцина. Но вожди КПСС всех уровней, дрожа за свою шкуру, не сделали этого, подписав тем самым приговор своей партии и вообще всей системе государственности"
(Зиновьев А. Русский эксперимент. С. 392))
Вместе с тем
"многие члены партии отказались сотрудничать с заговорщиками, осудили переворот и включились в борьбу против него"
Спрашивается, достаточно ли всего этого для столь радикального решения, как ликвидация многомиллионной партии, подавляющее большинство членов которой не помышляли посягать на "демократию" Горбачева ― Ельцина? По - видимому, недостаточно. Но партию, тем не менее, ликвидировали. Значит, причину роспуска КПСС необходимо искать за пределами августовских событий, послуживших в данном случае лишь поводом для задуманного ранее уничтожения партии. Вот почему, если бы не было Августа–91, то было бы что - то другое, но с одинаковым итогом: ликвидацией КПСС.
Не соответствуют степени участия КГБ СССР в августовских событиях предпринятые против него санкции. Гэкачеписты, как известно, не только не задействовали руководящих работников Комитета, но даже не проинформировали их относительно ГКЧП (вплоть до объявления о его создании и о введении чрезвычайного положения в отдельных регионах страны). Причем впервые об этом они услышали по радио, как и все остальные рядовые советские люди (Шебаршин Л. В. Из жизни начальника разведки; Широнин В. С. 1) Под колпаком контрразведки…; 2) КГБ ― ЦРУ. Секретные пружины перестройки).
"Это факт, установленный двумя комиссиями ― ведомственной и государственной"
Шебаршин Л. В. Из жизни начальника разведки. С. 138
Вот почему у некоторых возникло желание подальше держаться от высшего начальства,
"чтобы не нарваться на какое - нибудь поручение"
Там же. С. 139
Если так обстояло дело с информированностью командного состава КГБ в Москве, что тогда говорить об осведомленности сотрудников местных комитетов госбезопасности… Но коль и те и другие не знали подлинной сути происходящего, как их числить среди участников "государственного переворота"… Следует далее сказать, что с группой "Альфа", вовлеченной в события, Белый дом поддерживал постоянную связь (Коржаков А.В. Борис Ельцин: от рассвета до заката. С. 93). А Председатель КГБ РСФСР В. Иваненко в ночь с 20 на 21 августа говорил из Белого дома по телефону с командиром "Альфы" генералом Карпухиным и рекомендовал ему не
"ввязываться в авантюру"
Широнин В.С. Под колпаком контрразведки… С. 348
Поведением бойцов "Альфы" Ельцин мог быть доволен (Коржаков А.В. Борис Ельцин: от рассвета до заката. С. 84, 85).
И все же, несмотря на все эти, так сказать, смягчающие обстоятельства, КГБ СССР подвергли разгрому. Нужен был повод, чтобы убрать КГБ. Повод нашли. О том, что погром КГБ не был обусловлен августовским "путчем", а являлся составной частью вынашиваемого длительное время антисоветскими силами общего плана развала СССР, свидетельствует замена Шебаршина на Бакатина в должности председателя КГБ. Л. В. Шебаршина отставили отнюдь не по причине причастности к гэкачепистам или сочувствия к ним.
"Место В. А. Крючкова после путча занял профессиональный разведчик Леонид Шебаршин,
― вспоминает А. В. Коржаков.―
Я с ним практически не был знаком, но Борис Николаевич знал Шебаршина лично и категорически выступал против его кандидатуры в качестве главы КГБ. По мнению Ельцина, Шебаршин не допустил бы распада комитета. Поэтому искали человека, способного развалить зловещего "монстра"" (выделено мной.― И. Ф.)
Там же. С. 117
Яснее не скажешь!