- Буду, - взяла гостья в руки угощение и вдруг ехидно хмыкнула. - Наркотики вы не подсыпаете? Боюсь, скоро к ним привыкну…
- А мне незачем, - с полным ртом ответила тетка, - я ведь не сопливый мальчишка, вообразивший себя магом?
- Нет? И на том спасибо! - Дина осторожно откусила микроскопический кусочек, пытаясь почувствовать чужеродный привкус, но хлеб, сыр и колбаса были совсем обычными, холодными и свежими. Девушка поела немного, потом все-таки спросила. - Значит, вы и Сета знаете?
- Издалека. Он мне не интересен, - призналась Анна, не переставая жевать. - Силу получил и не знает, что с ней делать.
- Понятно. А я, значит, интересна?
- Есть немного.
Ночные птицы прошуршали над их головами в темноте. Что-то заухало в лесу, застрекотало, посыпались камни вдалеке. Дина вздрогнула, а Медведица сидела спокойно, расслабленно, словно какая-нибудь тетя Маша на собственной даче:
- Тебе пора перестать бояться! - укорила она девушку. - Что ты, как маленькая?!
- Я и не боюсь… - попыталась оправдаться Дина.
- Угу. И оправдываться не надо!
- А что надо? - язвительно поинтересовалась гостья.
- "Держать состояние" надо! - крякнула тетка. - Вот чего ты мечешься?
- Я вроде бы сижу сейчас, - недружелюбно заметила Дина.
- Надоели тебе все, так и посылай куда подальше! Из твоего состояния должно все раскручиваться, а не ты крутиться под чужую дудку.
- И вас послать можно?!
- Да кого хочешь!
- Тогда до свидания! - рассердилась Дина. - Я пошла!
- Давай. - Медведица спокойно продолжала пить чай. - Пока!
Дина резко встала и сделала несколько шагов в темноту, затем остановилась, прислушиваясь: позади раздавались только смачные причмокивания и треск горящих веток в костре. Девушка вернулась к тетке:
- Извините, - пробормотала она и присела к обдающему жаром огню.
- А не за что, - как ни в чем не бывало, заявила Анна.
- "Доведение ученика до полного отчаяния девять раз очищает его от всех грехов" - это вы сказали? - задала животрепещущий вопрос Дина.
- Нет, не я. Великий тибетский йог Миларепа в своем рассказе о просветлении. Я только транслировала.
- Как радио? - усмехнулась Дина и потянулась за чаем.
- Типа того. С тобой легко иметь дело! Ты как локатор, сама и фонишь, и принимаешь. Даже бабка-соседка, Зоя Ивановна, куда уж бревно, и та тебя ловит. У-ух, как ее пробирает! Тебе бы фильтровать научиться!
- Хотелось бы…, - вздохнула девушка. За поворотом послышалась чья-то возня, шорох, шаги. Дина вскочила, опасаясь увидеть Сета.
- Пф-ф, - пыхнула недовольно Медведица, - да не обидит тут тебя никто! И не услышит. Я-то фильтровать умею, - и вдруг рассмеялась. - Этот чернявый демон-самоучка сидит сейчас и голову ломает, куда ты делась? Ничего-ничего, пусть помучается, а то решил уже, что царь и Бог!
Дина всмотрелась, недоумевая, в эту странную женщину, огромную, как гренадёр, а та продолжила довольным тоном:
- Кстати, некоторые из присутствующих частенько рассуждают о любви! Да, согласна. Любовь - это важно! Одно только нельзя забывать, что любовь - не только по головке погладить, иногда надо и выпороть хорошенько… с любовью, если кто-то заслужил. А то, любя по-твоему, и себя погубишь, и других.
Дина поперхнулась, не зная, как реагировать на этот неожиданный монолог.
- С человеком нужно говорить на его языке, а не на твоем, - тетка подмигнула, - вон ты решила Сета "полюбить", как человека, а он возьми и приди к тебе со своей "любовью"… Не думаю, что тебе понравилось.
- Нет, - скривилась Дина, - а что же делать?
- Нужно собрать всю Любовь, которая у тебя есть, и дать ему в морду, - захохотала Анна. - С Бо-ольшой Любовью!
Дина хихикнула в ответ:
- Я бы с удовольствием.
- Вот и умничка! Сил у тебя хватит. Чай допивать будешь?
- Да, - кивнула девушка, чувствуя, что расслабляется, и отхлебнула еще немного. - Последнее время у меня такое впечатление создается, что я хожу и в рупор кричу, а не думаю потихоньку: Сет все знает, что я думаю, вы, вот, теперь тоже…
- Я ж и говорю, Дуська, фонишь. Пора браться за ум!
- Дуська… меня так только брат называл… Вы за мной давно следите? - спросила Дина, с аппетитом уничтожая бутерброд.
- Как тебе сказать… - взмахнула громадными ладонями тетка, - ты - моя работа!
- Вот как?! - взметнулись брови у Дины. - И начальник есть?
- Есть, - невозмутимо согласилась Медведица. - Бог. Ты часто к нему обращаешься… И я тоже.
У Дины от таких слов перехватило дыхание, но потом она недоверчиво поинтересовалась:
- И какие у вас по моему поводу планы?
Анна стала серьезной, и лицо ее мгновенно изменилось, перестав изображать простую улыбчивую тетку:
- Планы есть у тебя, на самом деле, я тебя просто веду.
- Куда? - не унималась Дина.
- Ты должна придти к состоянию "сильного сердца" - абсолютной неуязвимости…
- Что вы имеете в виду? - не поняла Дина, с изумлением обращая внимание, что черты лица ее собеседницы непонятным образом разглаживаются так, что нельзя было сказать, перед ней сидит молодая женщина или старая, и уж точно теперь никто не назвал бы ее Медведицей. Анна выпрямилась, подтянулась, все еще оставаясь очень крупной, но какой-то ладной, мощно скроенной, и ее объемный голос отражался эхом от скал, играя тембрами, как старинный духовой оргàн, от форте до пианиссимо:
- "Сильное сердце" - это когда тебе хорошо, потому что это твой личный выбор. Это не должно быть связано с проявлениями внешнего мира, это собственная "таковость". Когда у тебя "сильное сердце", ты поступаешь так или иначе, потому что твоему духу это нужно, а не кому-то еще. И ты можешь спокойно сказать кому угодно в любой момент: "Я вас люблю, но я в эту игру не играю". Ты можешь служить только Богу, и то, если выберешь это сама.
- А-а, - недоверчиво потянула Дина, - но если меня шантажируют, как Сет? Когда нет выбора?
- Выбор всегда есть, - отрезала Анна. - Шантаж - глупые, мелкие игры. Как-то недавно сериал показывали про двух братьев, "Побег". Не смотрела? Один другого из тюрьмы вытаскивает, потом наоборот. И вся карусель от государственного заговора до личной мести постоянно вертится на шантаже: "Если ты что-то не сделаешь, то мы тебя… или твоего брата…, или твою любимую…". И конца-краю этому не было, пока главный герой не погиб. Все целехонькие остались, а он погиб. Почему? Не смог выйти за рамки ситуации и посмотреть на нее со стороны. Уж слишком вовлекся. Как и ты…
- Но как… - запротестовала Дина.
- Нельзя воспринимать все так серьезно. Надо уметь играть, - в глазах Анны светящимися точками отражалось пламя, но казалось, что в них пляшут маленькие огненные чертики. - Сет умеет, поэтому пока и выигрывает. Не хочешь с ним поиграть?
- Мне бы его больше никогда не видеть…, - вырвалось у Дины.
- Все равно в игру ты вступила, поэтому надо ее заканчивать. Правила жизни таковы: или ты играешь, или тобой, - жестко отметила Медведица.
Дина насупилась и уставилась на огонь. В спину поддувал холодный воздух от пропасти, и сырая ночь ледяными пальцами пробирала до костей. Съежившись, Дина передвинулась поближе к скале.
- Да у тебя зуб на зуб не попадает, - заметила Анна. - Лови!
В девушку что-то полетело, и тяжелый, как снаряд, плед ударил в грудь.
- Спасибо, - поблагодарила она, - а что вы имели в виду, говоря мне про грехи?
- Ты, по-моему, и так все поняла, - внимательно посмотрела ей в глаза Анна, и Дина опять почувствовала, как ее "сканируют". - Тебе ведь полегчало?
- После исповеди? Да.
- "Доведение ученика до полного отчаяния девять раз очищает его от всех грехов", - повторила Анна. - Ты прошла это. Раскаявшийся грешник, все испытавший на себе и пришедший к Богу, стоит тысячи никогда не грешивших. Как сказал кто-то из мудрых: "… личная добродетель не может претендовать на заслугу, если она не прошла горнило соблазнов". А вообще грех - понятие условное. Когда ты не можешь что-то принять и пропустить сквозь себя, когда какие-либо состояния, эмоции для тебя непомерно велики, они "отпечатываются" на тонких планах, грубо говоря, в подсознании. Подобные отпечатки остаются с тобой, передаваясь от тела к телу, пока ты либо не переживешь подобное заново, либо просто не осознаешь и не расстанешься с ними, как с ненужным хламом. Любой ребенок появляется на свет с целой массой "предкармических состояний". Но это не значит, что его "судьба предначертана", все зависит от выбора в данной конкретной жизни. В русских сказках всегда есть камень на распутье: "Пойдешь направо, пойдешь налево" и так далее. В результате одного и того же предкармического состояния ты можешь порезать палец или остаться без руки…
- Ужас какой, - пробормотала Дина.
- Все нормально, - возразила Анна, - зато очень интересно! У каждого своя головоломка, свой пазл, который мы складываем в течение жизни.
- Но почему именно я? Почему и вы занимаетесь мной? - взмолилась Дина. - Сету я нужна, как жрица, как антенна, проводник с камнями… Боже мой! А вам?! Что вам-то от меня нужно?!
- Давай поговорим с другого конца, - предложила Анна, - чего ты сама хочешь? О чем мечтаешь? А? Вот если не брать эту ситуацию, а вообразить, что ты еще у себя дома, в городе. Чего ты хотела?
Дина задумалась ненадолго, потом сказала:
- Я всегда хотела настоящей любви, встретить свою половинку…
- Это понятно, - кивнула Анна, - встретила?
- Похоже, что да, - созналась Дина, - мне так кажется. Но мы сейчас не вместе.
- Хорошо. Это ясно. И все?
- Хотела духовного развития…
- И как ты его представляла?
- Развитие разных способностей… сверхъестественных. Уметь летать, например, исцелять, владеть телепатией, телекинезом… понимать суть вещей, людей, и потом совершенствоваться, становиться лучше. Хотелось быть, как тибетские или индийские йоги, мастера. Уметь телепортироваться и многое другое, - перечисляла девушка.
- А для чего тебе все это?
- Чтобы…, - Дина думала, как сказать точнее, - чтобы расширить сознание, восприятие, быть как те, кто меня восхищает, хоть в чем-то больше быть похожей на Бога. Раз мы его дети, мы же должны расти, подражая родителю?
- И…
- Быть свободной!!! - Воскликнула девушка.
- Угу. А еще тебе хотелось чего-нибудь? Мечталось о чем-то? - не унималась Анна.
- Да, - опустила голову Дина и прошептала себе под нос, - я мечтала родить ребенка. Сына.
- На кого похожего?
- Ни на кого… - отвернулась Дина, чувствуя, как подступает ком к горлу.
- Я тебя все равно насквозь вижу, - мягко заметила Анна, - просто надо, чтобы ты хоть раз произнесла это вслух.
- Мне неудобно.
- Прекрати! - добродушно усмехнулась Анна.
Дина покраснела и вдруг выпалила, почти зажмурившись:
- На Христа! Мне всегда казалось, что я могла бы родить такого сына… особенного! Но это ложная гордость, гордыня. Теперь и вы думаете, что я сумасшедшая! Да и вправду я, похоже, сумасшедшая.
- Да нет, вполне нормальное желание, - вопреки Дининым ожиданиям произнесла Анна, словно это и стремилась услышать, - ты ведь знаешь: нет ничего невозможного.
- Увы, - помялась Дина, - у такой, как я, вообще детей быть не может, - и подняла на собеседницу огромные грустные глаза, - вы наверняка знаете, что я бесплодна.
- Пока, - добавила та, - и то, потому что сама себе барьеров понаставила… Поэтому твое высшее "Я" выстроило всю ситуацию таким образом, чтобы ты, в конце концов, от них избавилась. К сожалению, для тебя это было проще сделать через страдания. Но, думаю, что теперь с твоим мазохизмом покончено.
- Я не верю в то, что вы говорите, - покачала головой Дина.
- Конечно, пройдет время, пока в тебе все уляжется! Но Сет был в одном прав - ты идеальный проводник. Видишь ли, сейчас на Землю любая сущность законно может придти только через рождение, через женское лоно. Чем с более тонких планов должна воплотиться сущность, тем более тонкими, способными улавливать и трансформировать высшие вибрации энергии должны быть родители. Ты МОЖЕШЬ стать матерью для такой сущности. Точнее скоро сможешь.
Дина сглотнула. От волнения ее пробрала дрожь:
- Родители, вы сказали. А кто отец?
- Как ты сама думаешь?
- Виктор?!
- Почему бы нет? Доверяй себе, - ласково улыбнулась Анна, - если я все расскажу, жить станет не интересно. Главное, ребенок должен быть зачат в состоянии совершенной любви и гармонии, осознанном обоими, только тогда будет открыт вход для высшей эманации.
Дина с сомнением покосилась:
- Что-то вы не похожи на Архангела Гавриила, и тем более я - на Деву Марию.
- Зачем же повторяться? - Анна взяла из костра тонкую палку, тлеющую с одного края, и стала водить ей по воздуху. На фоне темно-синей пропасти повисла огненная картинка, в которой Дина узнала икону Спаса из Задонской церкви. Девушка протерла глаза. Загадочная собеседница сделала еще несколько взмахов красным тлеющим концом, и лицо, сотканное из огня, преобразилось в портрет сына, нарисованный Диной, - не узнать его она не могла. Завороженная художница поразилась:
- Как вы это делаете?
- Это просто, - Анна опустила палку обратно в костер, и ее быстро начало пожирать пламя, а воздушный поток отнес огненную картину к ущелью и в несколько мгновений развеял над горами.
Дина замерла, как будто сердце у нее остановилось:
- Нет. Я не смогу.
- Да? - испытующе посмотрела на нее необычная вестница.
- Не хочу! - почти застонала Дина. Из самого нутра вырывался вопль, и лопались стянувшие ее изнутри канаты, и она закричала. - Родить людям Христа?! Чтобы потом они дикой толпой распяли Моего ребенка, как когда-то такого прекрасного Иисуса? Убили? Ни за что! Я лучше никого не рожу! Ни им, ни себе, - тяжело дышала она.
- Почему ты решаешь за всех? За того, кого родишь? За Господа Бога? - строго отчитала ее Анна. - Ты не должна! Твое дело принести на свет малыша, а он сам распорядится судьбой! Возможно, она не должна повторить судьбу того Иисуса из Назарета?! Он имеет право сделать выбор: рождаться или нет, быть или не быть.
Звучные, трубные слова Анны вдруг пробили внутреннее сопротивление молодой женщины, у нее перед глазами все закружилось. И невидимый барьер, как стекло в пылающей домне, стал таять, размываться, пока не исчез совсем, уступив место распирающему ощущению Свободы. Неожиданно Дина почувствовала, как изнутри и снаружи на нее хлынула огромная радость и счастье. Она закрыла глаза и запрокинула голову, вдыхая, впитывая кожей это чувство, ощущая, как всю ее пронизывают ясные, прохладные, ласкающие потоки света. Мир для нее слился в радужные волны океана, сверкающего, переливающегося северным сиянием.
Через несколько минут Дина "вернулась на Землю", еще продолжая слышать малиновый звон музыки сфер, и выдохнула:
- А-ах!
- Хорошо? - улыбнулась Анна.
- Небесно! - ответила Дина.
- Вот и чудно, - заметила вестница и тихо продолжила, сложив ладони. - Выбор на самом деле есть у всех. Ты можешь отказаться. Тебя никто не заставляет.
Дина внимательно слушала Анну, обратив внимание, что кончики пальцев рассказчицы светятся в темноте.
- Родить аватара - недостаточно, - с глубокой серьезностью поясняла та, - его надо сохранить, защищать, пока он будет мал, и не мешать, когда вырастет. Оставаться любящей матерью, но помнить, что сущность, которую ты родила, - не принадлежит ни тебе, никому. И однажды твой ребенок, кого ты холила и растила, скажет тебе, что ты ему не мать, и не отец ему тот, кто зачал его тело, и будет прав. И ты должна будешь отпустить и не препятствовать его свободе. И если он решит сам, то вернется к тебе, но этого может и не случиться. От тебя требуется осознанность, понимание и безусловная любовь, поскольку высшим сущностям, таким, каким был Иисус, Кришна или Сиддхартха, трудно здесь. Сколько из них смогло родиться, обрести тело, но не пройти дальше: у кого преждевременно оборвалась жизнь, кто попал в сумасшедший дом. Ты должна не просто быть Матерью, а знать, как твоему ребенку порой сложно, даже невыносимо в чуждой для него среде, и поддерживать его. Поэтому от тебя будет зависеть многое.
- А я смогу? - робко спросила Дина.
- Сможешь, - подтвердила Анна. - Вопрос, хочешь ли?
- Да, - кивнула девушка, - только мне все-таки не верится в то, что вы говорите.
- Еще раз повторяю, ты можешь отказаться.
- Нет, я хочу! - воскликнула девушка, волнуясь.
- Это будет трудно. Подумай, сколько требуется, чтобы принять правильное решение, - Анна проверяла твердость ее желания.
- Я хочу! Хочу! Я мечтала об этом! Я хочу, я согласна, - уверенно, без колебаний произнесла Дина.
- Что ж, - молвила Анна, - значит, ты сделала выбор.
- Да, - ответила девушка и встала, сбросив с плеч шерстяной плед. Она подошла к обрыву и посмотрела в черную пасть ночи, в которой ничего невозможно было различить. Ее охватил легкий трепет, и она обернулась к посланнице:
- Я увижу когда-нибудь Виктора? - с надеждой в голосе спросила Дина.
- Вероятнее всего, да, - предположила Анна.
- Вы говорите, что ребенок должен быть зачат в любви, а ведь я люблю его!
- Хорошо, - кивнула Анна, - время покажет. Виктор тоже имеет право выбора: перед ним лежит несколько дорог, и одна из них с тобой, - она сменила тему. - Дина, я должна сопроводить тебя в безопасное место.
- Куда мы пойдем? - подняла на нее глаза девушка.
- Туда, где тебе будет спокойно, где ты сможешь на какое-то время забыть о ненужных визитах.
- А как же Виктор? Что с ним сделает Сет? - встревожилась Дина, чувствуя, как сжимается сердце.
- Оставь мужчинам мужские игры, - снисходительно сказала Анна. - Пусть подерутся, всем пойдет на пользу! Помнишь, как в сказке, Иван-царевич ищет Елену Прекрасную, отправляется за три-девять земель, сражается, преодолевает… Дай Виктору шанс стать царевичем, а не хилым, неуверенным в себе физиком, которому дали б волю, изобрел бы нечто, способное уничтожить планету…
- То есть его болезнь… - с ужасом догадалась Дина.
- Намеренна, - подхватила Анна, - и то, что я только что сказала - не метафора, а один из его путей, увы… Да, он - гений. Но разум без сердца уже приводил человечество к созданию атомной бомбы, биологического оружия и прочей дряни. Мы пытаемся как-то это сдерживать, но не всегда удается.
- Я бы все отдала, чтобы увидеть его сейчас! - призналась Дина.
- Это можно устроить, - заметила Анна.