- Если выбирать между неудобствами и смертью, я предпочитаю неудобства.
- У вас и нет иной возможности, Ратледж, - ответил Ривлин и потянулся к седельной сумке.
- А я воображаю, что есть. Это делает перспективу более приемлемой. - Мадди осталась совершенно невозмутимой, когда Ривлин повернулся к ней с наручниками в руке. - В них теперь нет необходимости.
- Это с вашей точки зрения, а с моей - такая необходимость есть. И она делает перспективу более реальной. Протяните руки. - Она не подчинилась, и он настойчиво добавил: - У вас и в этом нет выбора, Ратледж. Я или решу вопрос мирно, или применю силу, но в конце концов вы все-таки поедете дальше в наручниках.
Мадди быстро обдумала предложенную альтернативу. Она может принять его решение спокойно, а может вынудить прижать ее к земле. Не так давно, час или немного больше назад, она уже лежала под ним. Пусть и недолго, но их тела соприкасались… Мадди протянула вперед руки, поняв, что это наиболее безопасное решение проблемы.
Защелкнув наручники у нее на запястьях, Ривлин сказал:
- Я не стану держать вашу лошадь на поводу - вы просто поедете рядом; но если попытаетесь ускакать от меня, я вас догоню и вышибу из седла, понятно?
- Почему-то у вас периодически возникает желание угрожать мне…
Он пожал плечами и взялся за поводья.
- Я просто полагаю, что вам лучше знать условия до того, как вы предпримете какие-либо действия. Это всего лишь справедливо.
- Благодарю вас от всего сердца, Килпатрик, - съязвила Мадди. - Приятно сознавать, что вы считаете меня полной дурой.
- Я не говорил ничего подобного.
- Вы это подразумевали. Ну и куда бы я убежала, как вы считаете? - Не дав ему возможности ответить, она продолжала: - За свои двадцать семь лет я успела пожить в трех местах: в сиротском приюте, в миссии и в тюремной камере в Форт-Ларнеде. Добрые леди из приюта сдали бы меня констеблю в тот самый момент, как я переступила бы их порог. Индейские посредники немедленно убили бы меня, вернись я в Оклахому. И уж совершенно точно я бы постаралась не попасть снова в Форт-Ларнед.
- Страна велика, - спокойно заметил Ривлин, - в ней не так трудно затеряться.
- Разумеется, при том условии, что за тобой никто не следит.
- Да уж, если бы я за вами последовал, то нашел бы вас.
Ее конвоир, несомненно, был человеком уверенным в себе и, как полагала Мадди, немало потрудился, чтобы обрести такую уверенность. Он ткнул коня коленями в бока, посылая его вперед, и она тронулась вслед за ним. Поравнявшись с Килпатриком, она спросила:
- Просто из любопытства… скажите, почему именно вы получили приказ на сопровождение?
- Дьявол меня побери, если я знаю. - Ривлин недовольно покрутил головой. - Меня должны были направить на юг штата Миссури разбираться с угрозами федеральному судье, но в самый последний момент предписание изменилось. По неизвестной причине кто-то решил, что я лучше любого другого доставлю вас в Левенуэрт. Что ж, так или иначе, но я это сделаю.
У Мадди возникло ощущение, что, узнай Килпатрик, кто ему удружил с этим поручением, он бы с ним непременно посчитался.
- Может, этот кто-то питает к вам ненависть, - заметила она. - Или хочет убить вас, как и меня.
Ривлин с минуту помолчал, прежде чем ответить.
- Не слишком многие радуются тому, что я существую, но это вовсе не те люди, кто желает вам смерти, а вашим недоброжелателям как раз не с руки, что вас сопровождаю я.
Что ж, это очень похоже на правду. Но Мадди не сомневалась, что немало нашлось бы охотников стереть Килпатрика с лица земли. Он из тех, кому опасно перебегать дорогу, но в достаточной мере джентльмен, чтобы повернуться спиной к леди, которая купается, и в достаточной степени добрый человек, чтобы пришить недостающие пуговицы; и он же в случае необходимости может быть твердым и холодным, как сталь. Он убил Мэрфи не моргнув глазом.
Мадди бросила на своего спутника осторожный взгляд. Все-таки он очень красив в седле… Как это Майра говорила? Настоящий мужчина? Тогда это выражение показалось Мадди странным, но теперь она понимала, что Майра имела в виду. Таким, как Ривлин Килпатрик, многие хотели подражать.
Как он поступил бы, если бы она бросила ему вызов? Можно держать пари - ей не удалось бы удрать. Он мог испепелить ее взглядом, мог ругаться, мог угрожать - все это ее не остановило бы. Единственное действенное средство - швырнуть ее из седла на землю и навалиться на нее, не причиняя особой боли.
Мадди задохнулась при одном воспоминании об этом, сердце ее бешено забилось. И тут же она заставила себя прогнать грозное видение и сосредоточиться на расстилающейся перед ней безрадостной холмистой равнине. Лето стояло жаркое и сухое, невысокая трава давно пожухла, утратила краски и приобрела цвет потускневшего золота. Небо казалось толстым и плоским серым одеялом, а солнце сияло так, словно было где-то далеко от этих мест и от этого времени. Воздух, которым Мадди дышала, становился все прохладнее, влажность сгущалась с каждым порывом ветра, проносящегося над равниной. Гроза надвигалась с северо-запада, и облака на переднем крае грозового фронта при слабом свете зари казались особенно густыми, темными и тяжелыми.
Мадди поплотнее запахнула воротник и покрепче устроилась в седле.
- Остановитесь на минуту, - негромко скомандовал ее страж, натягивая поводья.
Мадди подчинилась и молча наблюдала за тем, как Ривлин извлекает из ее скатки непромокаемый плащ. Положив плащ себе на колени, он полез в карман за ключом от наручников. Мадди подождала, пока он достанет ключ, и протянула руки. Когда он отомкнул замок с одной стороны, она натянула на себя длинный плащ.
- Расскажите мне об этих посредниках, Ратледж. Кто они? Что вы знаете о них, о чем не должны поведать всем?
Мадди, не дожидаясь напоминаний, защелкнула кольцо на руке.
- Мне пришлось иметь дело с тремя. Том Фоли, главный агент, его помощники Сэм Лэйн и Билл Коллинз.
Килпатрик тронул коня, а Мадди, следуя за ним, продолжала рассказывать:
- Что мне о них известно? Не много. Том Фоли - уроженец Нью-Йорка, носит жилеты, вышитые золотом и серебром, черный касторовый цилиндр и до блеска начищенные ботинки. Любит бренди двадцатилетней выдержки, дорогие сигары и молоденьких женщин… предпочтительно моложе, чем его бренди. Сэм и Билл скроены по той же мерке, но не такие щеголи, как Том. Сэм - парень вспыльчивый и потерял немало зубов за то, что постоянно их оскаливал. Он игрок, и если не храпит в углу конторы агентства, значит, ищите его за ближайшим игорным столом. Билла можно обнаружить похрапывающим практически в любом месте и в любое время дня. Том - пьянчужка, мужик бесхитростный и простоватый; в тех редких случаях, когда он бодрствует, он попросту пустое место. Сэм родом из Огайо, Билл - из Индианы. Что касается того, чем они занимаются…
Неожиданно замолчав, Мадди пригляделась к тому, что происходило вокруг. Трава уже намокла, краски потемнели, и контраст между янтарными и золотыми пятнами на земле и свинцово-серым небом являл собой захватывающее зрелище.
- Так чем же они занимаются?
Мадди пожала плечами и начала говорить о том, о чем Ривлин скорее всего и так уже знал.
- Окружной судья сказал, что происходящее в Талекуа ничем не отличается от того, что происходит во всех других местах, где живут индейцы. До них никому нет дела - индейцы есть индейцы и не заслуживают ничего лучшего, чем испорченное мясо, изъеденные крысами и молью одеяла, червивая мука, гнилые семена и ломаный инвентарь. Судья был вынужден принимать мои жалобы, потому что так велит закон, но он тут же признавал их лишенными основания. Однако, как я уже говорила, судьей был Джордж Фоли, старший брат Тома, так что я ничего и не ждала от органов правосудия.
Ривлин повернул голову и с изумлением посмотрел на Мадди. Итак, она подавала жалобы на агента-посредника его собственному брату? Святый Боже, она, как видно, решила пробить стену лбом - другого разумного объяснения ее действиям не подберешь.
Вместо того чтобы растолковывать Мадди и без того очевидные причины ее неудач, он спросил:
- Каким образом Фоли, Лэйн и Коллинз получили должности агентов-посредников?
- Мне это точно не известно. Когда я приехала в Талекуа, достопочтенный Уинтерс говорил мне, что во время войны все они служили в интендантском подразделении - там-то и научились воровать. - Мадди невесело усмехнулась. - Надо полагать, так же как и Мэрфи.
- А этот ваш Уинтерс, - встрепенулся Ривлин. - Расскажите мне о нем.
- Он был милым стариком. Я думаю, что меня отправили в миссию скорее в качестве его экономки, кухарки и вообще компаньонки, чем учительницы.
- Был? - быстро переспросил Ривлин.
- Он умер в то время, когда я ждала суда по обвинению в убийстве.
- А как он умер?
- Лег вечером спать, а наутро не проснулся. Ему было уже под восемьдесят, и сил старику едва хватало даже на то, чтобы в воскресенье подняться на кафедру и произнести короткую проповедь.
- Выдвигал ли когда-нибудь этот добрый пастырь официальные обвинения против агентов-посредников?
- Он делал это до моего приезда, а потом возложил эту обязанность на меня. Дорога в суд была для него тяжела чисто физически. Я думаю, он просто устал вести бесплодную борьбу.
Что ж, достопочтенный Уинтерс обладал здравым смыслом, чтобы вовремя уйти со сцены, а вот что касается учительницы… Не попади она в тюрьму, наверняка и до сих пор ездила бы в суд и подавала жалобы на брата судьи.
- Есть ли еще хоть один человек, который мог бы свидетельствовать против Фоли, Лэйна и Коллинза?
Мадди некоторое время раздумывала над этим вопросом, потом нехотя произнесла:
- Мне кажется, можно было бы привлечь к этому возчиков, которые перегоняют фургоны с товарами. Кроме того, время от времени приезжал один парень с Востока - он выпивал вместе с Фоли, но никогда не оставался надолго и не привозил ни товаров, ни чего-либо еще. Стало быть, только две возможности, не считая самих индейцев.
- Только граждане страны имеют право давать показания в суде, а индейцы гражданами не являются, - напомнил ей Ривлин. - Наиболее подходящий вариант - это возчики, но они далеко не самый надежный народ, и даже их собственные матери частенько не знают, где они. Может быть, вам известно имя парня с Востока?
- Он выглядел богатым человеком, вроде Фоли. Наверное, это его друг.
Ривлин быстро прокрутил полученные сведения у себя в голове и заметил:
- Агент-посредник получает не так уж много. Откуда у Фоли деньги на модную одежду и дорогой бренди?
- Не знаю. Однажды я слышала, как Билл говорил, что Фоли вкладывает деньги для всех них, что у него большие деловые связи и что все они когда-нибудь станут принимать ванны из шампанского и ездить в золотых каретах. - Мадди негромко рассмеялась и озорно взглянула на Ривлина. - Самое главное, что никому и дела нет до того, в чем будет купаться Билл и в каких экипажах ездить, если до этого вообще дойдет когда-нибудь.
Ривлин настойчиво продолжал расспрашивать Мадди:
- Мог ли человек с Востока, которого вы видели, быть деловым партнером Фоли?
- Полагаю, что мог.
- Вы хоть раз слышали, как они обсуждают дела?
Она снова засмеялась.
- Вы не поверите, но, как только я входила в комнату, наступала мертвая тишина.
- Так они позволяли вам входить к ним в комнату?
- С этим ничего нельзя было поделать. - Глаза Мадди заблестели. - Я могу быть очень настойчивой, когда мне этого хочется.
Она и в самом деле могла быть настойчивой, в чем Ривлин уже убедился, однако в эту минуту он думал только о том, что Мадди Ратледж может быть чертовски красивой. Он откашлялся и заставил себя вернуться к сугубо деловой теме?
- Что вынуждает вас думать, будто этот человек - друг Фоли, а не деловой партнер?
- А зачем кому бы то ни было предпринимать такие долгие поездки только ради деловых контактов? По делам они могли обмениваться телеграммами. - Мадди покачала головой. - К тому же тот, о ком мы говорим, всегда привозил Фоли большие пакеты его любимых вещей, а это обычно делают друзья, когда приезжают в гости.
- Скоре всего вы правы, - неохотно согласился Ривлин.
- Скажите, Килпатрик, что я знаю такого, из-за чего меня хотят убить? - неожиданно спросила Мадди.
Поскольку Ривлин не знал, что ей ответить, он задал встречный вопрос:
- Какое отношение имеет убитый вами человек ко всему этому?
- Я уже говорила вам. Его имя Калеб. - Произнося эти слова, Мадди смотрела прямо перед собой, подняв подбородок и расправив плечи, словно уже находилась во власти судьи и присяжных. - Калеб был старшим сыном Тома Фоли, он не состоял на оплачиваемой должности и не имел общественных обязанностей, а находился там просто потому, что ему нравилось охотиться на слабых и беззащитных.
Ривлину не хотелось задавать этот вопрос, но ему необходимо было понять, по какой причине кто-то хочет убить вверенную ему заключенную; он по опыту знал, что месть родственников очень часто может служить такой причиной.
- За что вы его?
- В течение полугода кто-то изнасиловал и забил до смерти восемь девочек из племени чероки. Возраст самой младшей - одиннадцать, самой старшей - тринадцать. Все они были моими ученицами. - Мадди поплотнее запахнула воротник непромокаемого плаща и снова устремила взгляд на мокрую равнину.
- Вы уверены, что это дело рук Калеба?
- У меня имелись подозрения, как и у старейшин племени, но не хватало улик, которые позволили бы мне или кому-то еще предъявить Калебу формальное обвинение. А потом настал день, когда Люси Три Дерева не пришла на занятия. Я отправилась верхом к их хижине и обнаружила, что Калеб избивает девочку кочергой. Он кинулся с этой кочергой на меня, и я его застрелила. Я убила бы его даже в том случае, если бы он не напал на меня.
Ни гнева, ни сожаления. Это случилось, и она сделала то, что должна была сделать. У нее не оказалось выбора.
- Люси выжила?
- Она прожила два дня. Ей… - голос Мадди дрогнул, - еще не было десяти.
У Ривлина внутри все сжалось.
- Мне очень жаль.
- И мне. - Она надвинула шляпу пониже. - Дождь начинается…
Мадди не успела договорить, так как с северо-запада налетел сильный порыв ветра и почти сразу упали первые капли дождя. Потом полились водяные струи, вначале редкие, словно тянущиеся к земле толстые нити из серого одеяла над их головами. Через несколько секунд струи эти тысячекратно участились, сделались острыми, как ледяные ножи. Началась гроза.
Глава 6
Мадди не помнила, чтобы ей когда-нибудь в жизни приходилось так мерзнуть. Трудно было определить, какое теперь время дня: все то же мутно-серое небо тянулось куда-то за пределы бесконечности. Минуты проходили одна за другой, болезненное покалывание в руках и ногах казалось почти невыносимым, и в конце концов Мадди утратила всякую чувствительность. Она даже не попыталась сохранять видимость стоической выносливости и беспрерывно хлюпала носом. Зато ее конвоир держался так, словно над головой у него сияло ясное небо, дул легкий приятный ветерок и вокруг пели птички. Мадди сдвинула брови и уже хотела пожелать бравому служаке отправиться прямиком в ад, однако решила, что такая судьба была бы на грани благодеяния, поскольку в аду скорее всего сухо и тепло.
- Я проезжал здесь года два назад, - заговорил Ривлин, прерывая долгое молчание, - и помню, что где-то поблизости расположена заброшенная ферма. Тогда от нее немного оставалось, а теперь, может, и вообще ничего нет, но думаю, нам стоит поискать это место - если повезет, у нас появится шанс хоть немного обсохнуть.
Часть крыши фермы действительно обрушилась, а дверь повисла на единственной проржавевшей петле. Соломенные циновки, которыми некогда закрывали окна, частично унесли ветры прерии, частично уничтожили грызуны, однако в качестве сравнительно сухого убежища среди окружающей пустоты это помещение вполне годилось.
Ривлин повесил промокшие одеяла на. нижнюю балку, убив таким образом одним выстрелом двух зайцев: одеяла отгораживали часть хижины, над которой уцелела крыша, и одновременно сохли у хорошо разгоревшегося огня.
Поверх огня он наблюдал за своей спутницей. Мадди уселась, скрестив ноги, прямо на грязный пол и глядела на огонь, на котором кипели два котелка, изо всех сил стараясь сдерживать дрожь. Ривлин не представлял себе, насколько промерзла Мадди, пока не стал снимать с нее наручники. Кожа ее была ничуть не теплее металла, и он почувствовал укол совести: ему стоило заранее подумать, что эти чертовы железки отнимают у женщины последние силы. Однако когда он посоветовал Мадди снять отсыревшую одежду, она его не послушалась.
Упрямая баба, подумал Ривлин, наклонившись, чтобы помешать их вечернее жаркое. Когда с этим было покончено, он бросил листочки чая и кусочки высушенной лимонной корки в кипящую воду, а потом, прихватив обшлагами рубашки котелок с мясом, сдвинул его с огня. И тут Мадди произнесла наконец несколько слов - первых с той минуты, как они спешились:
- Вкусно пахнет.
- А вот это согреет вас изнутри. - Ривлин достал из седельной сумки бутылку и вылил добрую долю виски в чай. - Прекрасное средство от простуды, - заметил он, добавляя туда сахар.
Он перемешал содержимое котелка, дал ему настояться и разлил по кружкам. Мадди взяла свою с глубоким вздохом.
- Ну разве что для чисто медицинских целей.
- Исключительно, - заверил Ривлин, размышляя о том, сколько виски стоило добавить в чай, чтобы Мадди его почувствовала, но не опьянела, а хотя бы решилась все-таки снять промокшее платье. Его ни в малой мере не устраивала мысль о том, что заключенная пострадает от переохлаждения - это запятнало бы его послужной список. - Там еще что-нибудь осталось?
Ривлин растерянно поднял голову. Мадди держала в руке пустую кружку, с надеждой глядя на него. Налив ей еще порцию, он предупредил:
- Пейте помедленнее, иначе как бы вас не развезло.
Мадди, кивнув, сделала глоток, и Ривлину сразу стало ясно, что она не поняла предупреждения.
- Виски действует как бы исподтишка, через некоторое время после того, как вы пропустили стаканчик…
Мадди снова кивнула и сделала еще один глоток. Ривлин молча вздохнул. Оставалось только надеяться, что она будет достаточно трезва к тому времени, как мясо будет готово.
Огонь весело потрескивал, и Ривлин подложил в него еще несколько обломков свалившихся с крыши досок.
- Я не раз слышала, как люди превозносят действие горячего пунша, - заговорила Мадди чуть погодя. - Теперь я понимаю, почему у них сложилось столь высокое мнение об этом напитке. Он весьма сильно влияет на самочувствие.
Ривлин поднял голову и увидел, что Мадди улыбается, глядя в кружку.
- Согрелись? - спросил он, заранее зная ответ.
- О да, еще как! - Сняв шляпу, Мадди положила ее рядом с собой. - Я бы даже сказала, что мне чересчур тепло. - Она сунула палец под воротник плаща, расстегнула верхнюю пуговицу, потом посмотрела на Ривлина. - Прошу прощения, но у меня не остается иного выхода, как говорить с вами напрямик.
- О чем? - Он высоко поднял брови. Мадди глубоко вздохнула:
- Вода промочила мои мокасины и чулки, попала мне за воротник пальто и намочила рубашку. Я могу высушить одежду, только сняв пальто и разувшись.