- Я не оставлю своего ребенка воспитываться здесь, в крови и ненависти. До меня доходили слухи о разврате, творящемся в Торнине. Кровавые жертвы и извращения. В моем доме.
- Оморт действительно наслаждается своими кровавыми жертвами.
Губы демона приоткрылись.
- Послушай себя! Ты настолько привыкла к этому, что даже не осознаешь, как безумен твой мир!
Ее глаза сузились. То, что я не вздрагиваю, вовсе не означает, что я слепая.
Сабина слишком хорошо знала, насколько болен ее мир. Это и стало причиной, почему она была настроена добраться до власти.
- Ты никогда не получишь мою клятву, чародейка.
- Я не остановлюсь, пока не получу ее.
- Ты собираешься держать меня прикованным все время? Я знаю, более чем хорошо, что из этой темницы невозможно сбежать.
- Безопасность не единственная причина, по которой я хочу оставить тебя связанным. Я хочу быть уверенной, что ты не сможешь выпустить пар, который мы накопим с тобой вместе, иначе это будет очень плохо, - когда она провела пальцем вниз по его груди, мышцы его тела сократились, - но мне приходит в голову, что если ты настолько непреклонен в отношении воспитания своего потомства здесь, значит, ты уже признаешь, что я являюсь твоей?
- Ты никогда не думала, что это означало бы для тебя? Если бы ты не прибегла к этому?
- Ты имеешь в виду, встретились ли мы при других обстоятельствах? Был бы ты симпатичен мне? Верен мне? - Ее голос звучал удивленно. - Если бы мне не было суждено захватить тебя в эту ночь, тогда бы я подумала о самореализации себя в качестве официантки в твоем любимом ресторане. Я была бы обаятельной, но не слишком удачливой Лорен, которая носит платья с цветочным узором и которой нужен всего один перерыв, чтобы уничтожить расу крыс, - или всего один мужчина, чтобы спасти ее, - она хихикнула, - я бы принесла тебе пирог и позволила бы заглянуть мне под юбку.
- Если бы я не знал тебя другой, то да, возможно, ты бы оказалась рядом с благородным мужчиной, который был бы симпатичен и верен тебе.
- Говорят, ложь никогда не покидает твой язык.
- В твоем голосе слышится недоверие.
- Потому что так и есть. Я никогда еще не встречала мужчину, который бы не использовал правду с выгодой для себя, преуменьшая и изменяя ее по своему желанию.
- Я этого не делаю.
- Тогда скажи мне, физически я - то, на что ты надеялся?
Он в молчании пробежал по ней глазами, затем произнес:
- Нравственно - нет. Я не ожидал быть обременённым одной из самых злобных женщин Ллора.
Сказанные раннее слова Оморта прозвучали в ее голове. Насколько, должно быть, демон разочарован…
- Одна из? Не номер один? - Она надулась. - Ну, всем нужно к чему-то стремиться. Интересно, я никогда не считала себя злобной. Только потому, что я как-то раз выкрала союзника?
Когда он нахмурился, она исправилась:
- Или убила кого-то, кто был готов помешать моей краже?
- Почему ты должна красть?
- А как еще я могу получить золото? Присоединившись к машинописному бюро?
- Возможно, ты могла бы обойтись и без этого.
- Невозможно. Ты должен иметь золото.
Золото - жизнь.
- Тебя ненавидят даже больше, чем это можно себе представить.
- Ты ненавидишь меня? - спросила она.
- Еще не знаю. Но, полагаю, это неизбежно.
Она мягко засмеялась:
- Ненавидеть меня все равно, что ненавидеть острый меч, который карает тебя. Он не виноват в том, для чего сделан.
- Меч может быть отлит повторно. Сделан снова.
- Только после того, как будет сломан. Вообрази, как болезнен огонь штамповочного пресса и как ужасно чувствовать сокрушительные удары во время первого создания. Зачем повторять всю эту боль?
- Чтобы на этот раз сделать его правильным.
Она решила закрыть эту тему.
- Сегодня вечером ты назвал меня tassia, когда я нежно ласкала тебя. Если это означает "порочная женщина", есть ли какой-нибудь мужской эквивалент?
- Ты не знаешь? Ты не умеешь говорить на языке демонов? - недоверчиво спросил он.
- Считается странным учить этот язык, и на нем запрещено говорить в замке. Так или иначе я знаю пять других языков. Пять - мой предел; реестр полон.
- Таким образом, ты не понимала меня, когда я проклинал тебя?
- Нисколько. Но ты достаточное количество раз назвал меня "злой" и "сукой" на английском, чтобы я могла догадаться.
Зазвонили колокола замка, раздаваясь в тишине.
- Они звонили в полночь, теперь в три? - Его голос был пропитан отвращением. - Почему в три? Это означает, что у вас есть злобный бог, которому надо идти кланяться? Жадный до крови жертвоприношений?
- У меня должна быть причина поклоняться? Как у тебя?
- Ты могла бы сделать хуже.
- Хочешь знать тайну, Ридстром? - спросила она. - Я поклоняюсь Иллюзии.
- Что это значит?
Она дотронулась до его лба, откидывая в сторону волосы:
- Иллюзия - скромная любовница Реального мира, которая приветствует его, когда он мрачен. Иллюзия - хитрость в дополнение к его мудрости веков, сладкое забвение его знаний. Щедрость в его нужде. Это то, что для меня свято.
- Ты рассматриваешь себя как Иллюзию?
Она подарила ему спокойную усмешку:
- Ты хочешь быть моей Реальностью?
Когда его зеленые глаза опустились на ее губы, она поинтересовалась:
- Ты думаешь о нашем поцелуе, демон? Надеюсь, что да, потому что я продолжаю думать об этом. Мне понравилось то, как ты целовал меня.
Складка между его бровями стала глубже.
- Почему ты пришла сюда сегодня вечером?
Чтобы прогнать отвращение, которое Оморт заставляет меня испытывать.
- Чтобы предупредить тебя. Я собираюсь снять перчатки для нашей следующей схватки. - Или, скорее, убрать их. - И я не выкажу милосердия в следующий раз, когда приду сюда.
Она не могла позволить себе это, так как каждый проходящий день уменьшал вероятность забеременеть.
Чародеи просто не были столь плодовитым видом, как другие в Ллоре.
Демон пристально изучал ее лицо, как будто пытался заглянуть под маску ее иллюзий.
- Сабина, я не верю, что ты столь плоха, как кажешься.
- Со мной все не так, как кажется. Все намного, намного хуже.
- Нет. Я не думаю, что ты хочешь сделать все это со мной и моими людьми.
- Что сделать? Посягнуть на власть? Захватить демона? - когда он не ответил, ее голос стал холодным. - Ты думаешь, что сможешь изменить меня, не так ли? Превратить в кого-то хорошего? Возможно, реабилитировать меня?
- При моих обстоятельствах я должен верить этому. Тебя можно заставить видеть вещи по-другому. Я могу учить тебя.
Когда она поднялась, комната, казалось, завертелась от ее ярости. Над ними в иллюзии неба сверкал каскад падающих звезд.
- Я казнила первого мужчину, который попытался обратить меня в добро, - в дверном проеме тюремной камеры она добавила: - Мне было двенадцать.
Глава 10
Когда Ридстром учуял удушающий запах Сабины, он от удовольствия прикрыл глаза, проклиная себя за эту слабость.
Что она будет делать с ним сегодня вечером? Ее слуги оставили его раздетым и прикованным к кровати за запястья и лодыжки, одним покрывалом прикрыв низ его тела.
Она не возвращалась в течение двух дней. Час полз за часом, темница, казалось, сжималась вокруг него, наручники впивались в кожу.
Все демоны гнева знали рассказы о тех из них, кто полностью обращался в демонический образ, и не смог перевоплотиться обратно. Они жили, как животные - адская идея для такого, как Ридстром. Чтобы предупредить это, демоны его вида получали разрядку по нескольку раз в день.
Сабина отказала ему даже в этом.
Она спросила его, ненавидел ли он ее. В то время он это не чувствовал, но семя ненависти уже было посажено. Оно росло каждый день, как она оставила его в мрачной камере.
- Ты возмущен уходом за тобой и теперь дуешься, - сказала она небрежно, войдя и встав за кроватью. - Но я планирую изменить это.
Больше мучений. Более дразнящих. Его растущая ненависть боролась с потребностью. Он проклинал свой член, когда он поднялся под простыней в ожидании.
Почему, черт возьми, она не приходила так долго? Он не знал, где она и вернется ли вообще когда-нибудь.
- Тебе не интересно, что я предложу? - Она потянулась за спинкой кровати. - Как я и предупреждала, я пришла при полном параде сегодня, демон.
Он ощутил на коже холод металла и пристально посмотрел вниз на ее руки на его груди. Она носила перчатки до локтя, которые были сделаны из металлических колец и заканчивались на ногтях серебряными наконечниками, острыми и вспыхивающими как бритва.
Рукавицы? В нем начало нарастать беспокойство.
- Я собираюсь использовать все свои уникальные таланты, чтобы соблазнить тебя. Ты не хочешь даже посмотреть на свою женщину?
Он должен был запрокинуть голову назад, чтобы увидеть ее. Он отказался показывать, насколько ему было любопытно.
Не смотри… не делай ничего, к чему она склоняет тебя.
Когда она начала массировать его плечи, он напрягся, но она знала, как действуют ее когти, поэтому она не прокалывала кожу.
- Когда я лежала в темноте тем вечером, мне пришло в голову, что я не должна этого делать только потому, что ты мне отказал.
Она подразумевала, что пригласила другого мужчину в свою кровать? Это было тем, что она делала все это время? Его клыки стали расти.
Она наклонилась, чтобы пробормотать ему в ухо:
- Так… я фантазировала о тебе… в то время как сама себя удовлетворяла.
Он не смог сдержать вспышку гнева - и облегчения - прежде, чем она спросила:
- Ты хочешь увидеть то, что я воображала?
Все еще склоняясь над ним, она подняла руки и поместила их прямо перед его лицом. Воздух над ними стал размытым и словно нагретым. На дальней стене начала показываться иллюзия, словно фильм на киноэкране.
Он приоткрыл рот из-за того, что видел. Сцена показывала ее голой на четвереньках и его, позади нее, сильно сжимающего ее бедра, когда он брал ее сзади.
Веки его отяжелели, челюсть расслабилась. Он мог отвести взгляд вместо того, чтобы смотреть в течение долгих мгновений и чувствовать, как его член каменел с каждым ударом сердца. Ненависть, что он чувствовал к ней, заглушалась его желанием.
Если бы я мог сдержать себя, уменьшить давление, то я мог бы думать…
Воображать ее действия - было одним, но видеть все это - совершенно другим. Когда он увидел свой член, погружающийся в ее лоно, Ридстром застонал, не в силах сдержать себя.
- Ты играешь с вещами, которых не понимаешь. Я потеряю контроль над собой. Я могу убить тебя так же легко, как и заявить на тебя права.
Она проигнорировала его.
- Хотел бы ты увидеть, о чем я думала, когда достигла кульминации?
Иллюзия показала ее мастурбирующую своей голой розовой плотью, садящейся на свои пальцы…
Внезапно видение изменилось, чтобы показать Сабину на коленях перед ним, стоящим. Его кулак был запутан в ее длинных рыжих волосах, направляя ее голову, пока она облизывала его член. Он наполнял ее рот, будучи явно на грани, откинув назад свою голову. Она воображала себе это?
Она прогуливалась перед ним, перед иллюзией, все еще играя. Его дыхание сбилось, время, казалось, замедлилось.
- Сабина?
Она была одета в платье чародеек, то самое, которое древнейшие ее клана одобрили давным-давно. Она носила тщательно продуманный головной убор в золоте и серебре, который, возможно, легко можно было бы назвать короной королевы. Ее волосы были заплетены в дикие косы, вьющиеся вокруг убора.
Маска из черной как уголь краски вокруг век заставляла ее янтарные глаза пылать. Ее губы были обведены кроваво-красной помадой. Металлическое бюстье только прикрывало грудь. Ниже короткой юбки чулки, словно рыболовная сеть сплетенные из золотых нитей и доходящие до середины бедра.
Он всегда думал, что традиционные платья для чародеек - это потенциал для сводящего с ума эротичного образа. Он никогда не видел такое платье на добропорядочной женщине.
До сих пор. Ридстром прошипел проклятие. Необходимо отрицать все, что я хочу.
Ллор постановил, чтобы они были одеты так, потому что чародеи - самый физически слабый клан из всех существ. У них не было когтей - они подражали им. Они были уязвимы для ран, потому они защищали головы и тела металлом. Масками они смущали своих более сильных противников.
Если прежде он не переносил ее…
То теперь она была его фантазией, сделанной из плоти, созданной иллюзией, показывающей его ноги, почти подогнувшиеся, когда она всосала его глубоко.
Моя. Она не торопливо развернулась. Таким образом он мог видеть ее со спины. Пока он созерцал ее дерзкую задницу в этой юбке, он подумал, что окончательно сломлен.
- Я подумала, что мы должны лучше узнать друг друга, - промурлыкала она, снова останавливаясь перед ним. - Возможно, ты отказался взять меня, потому что ты не видел, каким обаянием я обладаю.
Она позволила иллюзии позади себя исчезнуть.
- Обаянием, - тупо повторил он. Теперь она хотела говорить, когда он делал все возможное и не возможное, чтобы не коснуться его больным членом прохлады простыни.
- Мне любопытно, демон. Чем ты наслаждаешься в сексе?
Он пытался понять это большую часть своей жизни. Он знал, что ему нравилось, как она одета. Он будет фантазировать, как лишает ее этой порочной одежды. Медленно расстегивая каждую сложную часть… это потребовало бы времени, ожидания. Медленно развязать шнурочки кожи на ее металлическом бюстье.
- Распространяли слухи, что тебя привлекают хорошие девочки, добродетельные женщины.
Внутренне встряхнувшись, он произнес:
- Я хочу добродетельную королеву для своих людей.
- Но это не то, в чем ты нуждаешься в постели.
- И как бы ты узнала об этом?
- По тому, как ты буквально трахал глазами мое тело в этом одеянии и при этом поднималась твоя простыня. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что в глубине души ты всегда хотел злую девочку. Судьба знала это, и потому тебе дала меня. Я думаю, что ты самоотверженно выбирал добродетельных женщин, скучных, правильных женщин только потому, что тебя учили так делать.
- Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
- Я знаю о тебе все, Ридстром. Я изучала тебя в течение очень многих лет, поглощая запрещенные биографии очень старого типа. И за прошедшие два дня я пересмотрела все тексты об истории твоей семьи, твоей истории. Я работала, чтобы согласовать то, что было написано, с тем, что я знаю о тебе лично.
Пот бисеринками украсил его лоб. Сколько она изучила?
- Например, я прочла, что ты сделал попытку определить свою женщину впервые в твой тринадцатый день рождения и следующим днем позже. Я думаю, это правда.
Это правда. Для принца демонов попытка с женщиной была очень важна. Он спал со всеми подряд, пытаясь найти свою супругу. Ридстром взял больше женщин в первом столетии своей жизни, чем он имел в последующие четырнадцать.
Она продолжала:
- Они были старше тебя, и они были "леди", которые являются обязательными для сексуально-неосведомленного. Они жеманничали? Они называли его пенисом, а не членом? - спросила она, указывая изогнутым пальцем-когтем на него. - И действительно они были слишком нежны с ним?
Да на все ее вопросы. Он ненавидел нежность. Он хотел брать женщин долгими ночами и ощущать это на следующий день. Когда он был молодым, у него был друг, который хвастался каждой царапиной на спине, как отметиной его последнего завоевания. Ридстром горько ему завидовал.
- Как неловко, должно быть, брать одну незнакомку за другой. Их так много. И ты так молод, чтобы справиться с таким наплывом. Следующее разочарование.
Его партнерши всегда нервничали, каждая в душе надеясь разорвать печать, чтобы стать его супругой. Секс стал словно испытанием - одно неловкое спаривание за другим: "Я сожалею, что дернул вас за волосы"; "Тссс, хорошо ли так я делаю, мой вассал?".
Он возмутился:
- Я делал то, что было необходимо для моего королевства! - Его брат Нильсон и их отец нашли своих женщин в соседнем королевстве. - У нас были все основания ожидать, что я найду свою женщину.
- Добродетельную демонессу, которая будет так же самоотверженна, как и ты, - закончила она с отвращением. - И вместо этого ты нашел свою Королеву пятнадцать столетий спустя во мне - в лживой, ворующей, необоснованно жестокой чародейке.
- Это еще неизвестно.
Она подарила ему победно-удивленное выражение:
- Ты стольких брал в свою постель. Они нравились тебе все?
Ничего подобного. Он честно ответил:
- Они не жаловались.
Поскольку они не посмели бы. И это было проблемой. Женщины всей его жизни рассматривали его как короля, даже в постели. И это могло бы быть хорошо, если бы не оставляло его равнодушным.
- Но ведь ты никогда не был с чародейкой раньше. - Она села рядом с ним. - Мы как правило более требовательны, чем среднестатистическая демонесса.
- Ты думаешь, что я спал только с женщинами своего вида? - Он спал с ними, полагая, что королева демонов гнева будет, по крайней мере, из рода демонов. Он никогда не предполагал, что будет сведен с чародейкой. Нет, это еще не точно. Только когда он окажется внутри нее, он сможет в этом убедиться.
Отрицай все это, я хочу…
Она быстро провела металлическими наконечниками по его животу, и его мускулы напряглись и расслабились.
- Ты - доминирующий, зрелый мужчина, к тому же, король. Возможно, ты бы соблазнился, если бы я была злой - и покорной.
Никогда. Он хотел жадную женщину, агрессивную, почти граничащую с эгоизмом. Он имел достаточно самоотверженных женщин даже для целой бессмертной жизни.
Она отодвинула покрывало, а затем провела когтем вдоль его члена, легко, но достаточно, чтобы ужалить. Его глаза закатились.
- Жаль, потому что ты не получишь покорность. Не со мной.
Хорошо. Моя Королева. Я не могу отрицать это… Тогда защити ее. От себя.
- Сабина, если я обернусь, я потеряю контроль. Мной завладеет инстинкт, и если ты - именно то, что демон во мне хочет и в чем нуждается, то боги помогли тебе. Это то, чего ты хочешь?
- Это то, на что я рассчитываю.
- Это не будет нежно. На это ты так же можешь рассчитывать.
- Возможно, я не хочу нежности, демон. Возможно, мы подходим больше, чем ты можешь представить. - Она поднесла коготь к подбородку. - Так позволь мне получить именно это. Ты жаждешь жесткого секса со злой девочкой, но не хочешь покорную?
- Прекрати говорить за меня! - Он не мог бы ей этого объяснить, потому что на самом деле не понимал этого сам.
Даже когда он хотел получить ее, он ненавидел мысль о ней, как об уступчивой. Он нуждался в ее борьбе с ним, в такой хорошей борьбе, насколько она могла. Он жаждал давления между ними, словесных игр.
Но в конечном итоге он действительно рассчитывал доминировать над нею. В конце ночи с нею он понял бы, что победил, когда она стала бы тихо молить его позволить ей кончить, - или, милостивые боги, когда она, прося, исцарапала бы его спину.