4
Поклонники Сталина стараются представить интернационализм как идеологию неприятия национального, как две антагонистические противоположности. Либо – либо. Такой подход неверен. Крайности в толковании были, но Ленин, будучи марксистом, понимал, что одно вытекает из другого. (А Троцкий еще в 1906 году вывел формулу: "Социалистическая революция начинается на национальной почве, развивается на интернациональной и завершается на мировой".) Поэтому интернациональный Советский Союз строился как содружество национальных республик, а новая культура трактовалась как национальная по форме и социалистическая по содержанию. Чтобы понять, как это выглядит на практике, стоит посмотреть такие фильмы, как "Отец солдата" Р. Чхеидзе (и вообще грузинское кино 1950-1960-х годов), картины А. Довженко, В. Жалакявичюса, Э. Ишмухамедова и т. д., благо они есть в Сети.
Сталин постоянно клялся именем Ленина, чтобы скрыть свой фактический разрыв с его делом. Операция по выкорчевыванию интернационализма и большевизма растянулась до 1938 года. Подлинные большевики были в основном истреблены, а их идеология под флагом троцкизма дискредитирована. В 1943 году завершающим аккордом стал роспуск Коминтерна и смена государственного гимна. Однако ситуация кардинально изменилась после прихода Красной армии в Восточную Европу, а также в Китай и Корею. Как ни тормозил Сталин наступление Красной армии (об этом в книге "Испытание войной"), но получилось то, что случилось, и Сталину пришлось с этим считаться. Уйти обратно в "крепость СССР" не представлялось возможным. Одно дело покончить с троцкизмом, другое – признать себя антимарксистом и антиленинцем на деле. Сталину пришлось дать зеленый свет коммунистам Восточной Европы. Правда, при этом кое-кому из наиболее активных Сталин крепко прищемил пальцы. Как только руководители Югославии и Болгарии И. Тито и Г. Димитров договорились о создании Балканской федерации, так сразу последовал жесточайший разнос из Кремля. План был сорван. Димитров скоропостижно скончался, проходя курс лечения в Москве в 1949 году, а Тито объявлен фашистом. На этом попытки создания федерации народов Европы коммунистами закончились. Непонятливых подвергли арестам, иных расстреляли.
Сталин настолько добротно прокорчевал поле интернационализма, что даже после его смерти попыток объединения социалистических государств уже не было, невзирая на то что капиталистическая часть Европы принялась активно объединяться. И скоро население "крепостей" стало мечтать о вхождении в союз свободных капиталистических республик с их кооперацией, а значит, и более высоким уровнем жизни.
Показателен для жизнедеятельности "осажденных крепостей" следующий факт. ГДР, Чехословакия и Польша производили свои легковые автомобили. Довольно посредственные по сравнению с западными. Особенно убого выглядел гэдээровский "трабант" – форменный примус на колесах. И это германское производство! Даже в далекой Южной Корее, никогда не знавшей промышленности, научились делать отличные автомашины. Причина в том, что современное дорогостоящее автомобилестроение создается на основе интернациональных связей и широкого экспорта, дающего необходимые средства для развития. Ничего подобного в соцстранах не было. Поставить машины в СССР можно было только по соглашению на уровне правительства, как это было с венгерскими "икарусами". А так все, за редким исключением, варились в собственном соку. Но почему производители социалистических государств не объединились в концерн, чтобы производить достойные машины? Нельзя, ибо "крепости" должны стремиться к максимальной автаркии, – падение одной из "крепостей" не должно сказаться на снабжении других. Но жизнь не заморозить, и соцстраны вынужденно стали погружаться в международное разделение труда. Только в рамках капиталистического рынка. Причем настолько глубоко, что кризисы, вроде падения цен на нефть, стали сказываться на внутреннем положении Советского Союза. Стены "крепости СССР" оказались дырявыми. Их проделали не враги, а естественный процесс глобализации.
Крах мирового социализма – это полная победа интернационализма над политикой "крепостей" и "строительства социализма в одной стране". Оттого и рванули социалистические страны из орбиты влияния СССР, что автаркическое существование было невыгодным делом, а Кремль ничего, кроме СЭВ (Совета экономической взаимопомощи), изобрести не смог. Вместо создания единого интегрированного хозяйства – взаимопомощь полуизолированных "крепостей". Если автаркия социалистических стран для Ленина с Троцким – нонсенс, то для Сталина – вполне приемлемый вариант.
Конечно, в мире политики и экономики ничего нет однозначно хорошего, так и с интернационализмом. У него также были серьезные изъяны. Магическое слово "интернационализм" (или глобализм) волшебной силой не обладает. Пример тому нынешнее положение России, встроенной в глобальную цепочку на правах сырьевой провинции мировой экономики, территории для сбыта товаров развитых стран и выкачивания капиталов. Руководство СССР после Второй мировой войны вынужденно было решать интернациональные задачи, но ничего хорошего из этого тоже не получилось. Происходила растрата огромных средств в виде экономической и военной помощи "революционным" режимам. На содержании Советского Союза оказалось большое число государств, требовавших постоянной материальной подпитки. Куба, Вьетнам, Ангола, Афганистан, Сирия, Алжир, Египет при Насере и т. д. превратились в бремя, которое Кремль стоически нес за счет своего населения. При этом существенного толка СССР от таких союзников не имел. То была помощь в одни ворота.
Кто виноват в таком "интернационализме"? Сталин с его наследством политики "осажденной крепости" или Ленин с внеэкономическим подходом к взаимоотношению социалистических государств? Думается, виноваты были оба вождя, ибо ни один не предложил реальных принципов взаимоотношений между народами (правда, Ленин рано умер, чтобы выработать их). Они смотрели на интернационализм сквозь призму "бескорыстной братской помощи", а это уже халява, которая приводит к развитию корысти и недовольства дарителем (мало!). Правда, это стало ясно только по прошествии времени, а до того пролетарский романтизм был делом естественным и понятным. И все же политика интернационализма была ближе к реальности, чем умонастроение "осажденной крепости", и Сталину пришлось после 1945 года заняться глобалистикой.
Фактически речь шла о том, кто возглавит разворачивающийся в мире процесс интернационализации (глобализации) – социализм или капитализм? То, что осознавали Ленин и Троцкий, Сталин то ли не понял, то ли по иной причине, но он участие СССР в борьбе за выработку новых общемировых правил сорвал и тем подписал государству смертный приговор. Конечно, вина лежит и на его преемниках. Но Хрущев и Брежнев (сталинские выдвиженцы) были слишком слабыми по государственному уму правителями, чтобы изменить положение. А Горбачев тем более не мог выбраться из набравших ход негативных процессов. Хотя Советский Союз после Второй мировой войны все же превратился в глобального игрока, в сверхдержаву, но стать глобальным лидером, подобно США, не смог. Чем дальше, тем больше СССР выглядел старомодным и даже провинциальным. В результате к 1970-м годам большинство советской молодежи ориентировалось на американские стандарты жизни: на англо-американскую музыку, одежду, кино, политические ценности. При Горбачеве выяснилось, что на западные ценности ориентируются и властвующие верхи. Потому и поражение оказалось для России более тяжелым, чем военное поражение для Германии. Та честно проиграла на поле боя, но, получив мир, двинулась дальше по пути уже экономической экспансии, а России надо было пересмотреть свою цивилизационную матрицу, свой прежний опыт от самых основ и начал. Дело это оказалось интеллектуально неподъемным. Пришлось благородную бедность маскировать под "великую энергетическую державу", "суверенную демократию" и даже "либеральную империю"!
5
Сталина его почитатели называют государственником, по этой причине он взял курс на построение социализма в отдельной стране. Но Рузвельт был тоже государственником, однако пришел к выводу о необходимости США отказаться от доктрины изоляционизма, столь популярной в 1920-х годах, и начать строить экономику на глобальных началах. Он заставил признать доллар мировой расчетной валютой и оформить это специальным соглашением в 1944 году на конференции в Бреттон-Вудсе. Пока Сталин строил оборонительные "укрепления", Вашингтон создал открытую динамическую систему, вобравшую в себя как минимум половину мира. С этих позиций проходила холодная война между СССР и США. Ну и кто из двух правителей оказался дальновиднее? А ведь об этом предупреждали Ленин и Троцкий. И подробно объясняли, почему соперничество с капитализмом невыгодно, если Советская Россия окажется в ситуации осажденной крепости.
А теперь с "общих" вопросов спустимся к исторической конкретике, чтобы продолжить путь к пониманию тайны "22 июня 1941 года".
Троцкий и троцкизм: что было и чего не было
1
Всем известно, что Троцкий хотел бросить Россию в топку мировой революции. Это выражение авторы десятков книг переписывают друг у друга, потому что оно входит в реестр "само собой разумеющихся" истин. Правда, откуда взято это выражение – то ли принадлежит самому Троцкому, то ли кем-то пущено в оборот – неизвестно. Ссылок не прилагается. Точно так же "само собой" считается, что на пути Троцкого встал былинный богатырь Иосиф Виссарионович и не дал сжечь Россию и русский народ в той самой топке, а вместо этого начал индустриализацию и культурное строительство. И сколько бы троцкисты ни вредили, довел задуманное до конца. Пример такого утверждения: "В отличие от пришедшей к власти радикальной секты, ненавидевшей и презиравшей Россию, Сталин себя от страны не отделял. Он был плоть от плоти послереволюционной России, хотя и впавшей в грех богоотступничества, но в душе не утратившей веры в Высший Промысел. Сталин не предал Россию, не отдал на съедение троцкистам…"
Остается выяснить: это правда или миф?
Как в любой национальной истории, мифы служат задаче объяснить сложные явления простым и доходчивым способом. Поэтому исторический процесс спрямляется так, чтобы стал понятным любому, даже самому среднему уму. Поэтому все знают, что Александр Невский на льду Чудского озера спас Русь от порабощения немецкими захватчиками. И мало кто задается вопросом: почему захватчики оказались не в глубине русских земель, а на границе между Ливонией и Новгородской республикой, то есть, по существу, на нейтральной полосе? Но такой вопрос усложняет восприятие прошлого, поэтому в учебниках истории не пишут, что именно благоверный князь Александр привел на Русь монгольские войска, чтобы свергнуть с великокняжеского престола своего брата Андрея. И в благодарность согласился платить дань Орде, для чего разрешил ордынцам переписать каждую семью с их имуществом. И подобных примеров много. Но в России почему-то любят окружать почетом правителей, принесших стране бедствия.
Стоит копнуть историю глубже, и однозначность исчезает. Если бы Ленин умер в 1919 году, он вошел бы в историю как твердолобый коммунист, а не политик, решивший "пересмотреть наши представления о социализме". Если бы жизнь Бухарина оборвалась в те же годы, то кто бы поверил, что этот же коммунист-идеалист через несколько лет станет ходатаем за кулаков и будет призывать крестьян "обогащаться"! А умри Сталин в 1927 году, кем бы он вошел в историю? Как убежденный рыночник и почти что бухаринец. Так откуда известно, что делал бы Троцкий у власти? Если б кто-нибудь из авторов десятков сочинений с обличением "демона революции" хотя бы сослался на прилетевшего ангела, поведавшего ему про возможный вариант будущего, можно было бы принять сие доказательство. А так – это просто уверения под честное авторское слово.
Образ Троцкого в наших умах закрепился таким, каким его представил Сталин. И этот образ далек от подлинной личности. Можно сказать: ну и что? Мало ли у какого исторического деятеля дурная репутация, основанная на "общих рассуждениях"? Оно, конечно, так, но обращает внимание продолжающийся поток лжи о Троцком. Причем паводок книг и фильмов усиливается. Казалось бы, это дела давно минувших дней! Что нам Троцкий, что мы Троцкому? Был, да сплыл. Однако…
Когда фальсифицировали биографию и взгляды Троцкого в советское время – это было понятно, но после ликвидации социализма троцкизм потерял всякое значение для России. Какая сегодня мировая революция? Какой коммунизм? Наследие Троцкого можно и надо критиковать, если кому охота дышать архивной пылью, но осмысленно! Однако чаще всего идет простое навешивание собак в духе: "Я его не читал, но считаю…" А Троцкого явно никто из судей не читал и не изучал. Всем хватает пересказа "Краткого курса ВКП(б)" 1938 года. И почти никто не задумывается над реальными фактами.
Пишут: Троцкий создатель концлагерей в России. Предположим, но кто развил систему концлагерей до всесоюзных масштабов?
Пишут: Троцкий расстреливал командиров и красноармейцев за оставление поля боя. Но кто развил идею заградотрядов, кто из единичных случаев расстрела сделал это системой?
Троцкий первый, кто подвел под суд и гибель двух крупных военачальников – командиров конных корпусов Миронова и Думенко. Но кто потом расстреливал военачальников на постоянной основе?
Пишут: Троцкий был склонен к репрессиям. Но кто раскрутил маховик репрессий до вселенских масштабов? Кто этот ученик, столь "творчески" перенимавший методы управления Троцкого на посту председателя Реввоенсовета?
Учитель и ученики – библейско-евангельская тема.
Идеологический подход, когда заранее выносится оценка явлению и под нее подгоняются факты, а если их не хватает для заявленной гипотезы, то они фальсифицируются, по существу сводится к одному: кто кого переврет и переругает. С этих позиций ведется борьба с трупом Троцкого. Странно как-то. Казалось бы, пиши что есть, этого хватило бы, чтобы Троцкий предстал непритягательной фигурой. Ан нет, сочиняется много того, чего не было. Зачем? Может, за этим скрывается нечто большее, чем идеологическая инерция? Похоже что так. За продолжением войны с тенью Троцкого и неактуальным троцкизмом скрывается желание обелить Сталина. На фоне мифических преступлений одного ("Троцкий хотел то, Троцкий намеревался сделать это") затенить реальные деяния другого.
Я не поклонник Троцкого, в то же время противник идеологического подхода к истории и считаю, что политика надо оценивать по его действиям, а не апокрифическим рассказам. Их навалом было в советское время и не меньше в нынешнем, что не позволяет разобраться в исторической ситуации ни прошлого, ни настоящего, а значит, и будущего.
Кстати, а что пишут историки, действительно изучавшие деятельность Троцкого? Для начала приведем оценку деятельности Троцкого Роем Медведевым, всю жизнь изучавшим деятельность советских вождей.
"В 1920-е годы Троцкий не создавал в СССР никакого "троцкистского подполья", а в 1930-е годы он не возглавлял никакого международного заговора против СССР или против ВКП(б). В данном случае Сталину было необходимо до предела раздувать "образ врага", ибо это давало видимость какого-то оправдания жестоким репрессиям и террору 1936–1938 годов…
Никогда не был сколько-нибудь влиятельной организацией и созданный по инициативе Троцкого IV Интернационал. Он был провозглашен только в 1938 году небольшой – не более 15 человек – и очень недружной группой сторонников Троцкого из нескольких стран Европы. В кулуарах этого Учредительного съезда были и агенты НКВД. Никто ни в прошлом, ни сегодня не мог бы внятно изложить хотя бы в небольшой брошюре некие "основы троцкизма".
И дополнительный штрих: "…в 1919 году Троцкий написал небольшую книгу "Терроризм и коммунизм" – с определением и обоснованием "красного террора". Эта книга вызвала множество критических откликов в среде западной социал-демократии, но ее бережно хранил в своей библиотеке И. Сталин – с множеством одобрительных пометок на полях".
Но может быть, Р. Медведев пристрастен? Биограф Троцкого Л. Чернявский не сторонник Троцкого и критикует его нелицеприятно. Однако пишет: "Троцкий решительно выступил против подмены… партией класса… В брошюре ("Наши политические задачи") была прозорливо суммирована сущность ленинского плана партийного строительства, который во всей своей масштабности развернется после прихода большевиков к власти: "Партийная организация подменяет собой партию, Центральный Комитет заменяет партийную организацию, и, наконец, "диктатор" подменяет собою Центральный Комитет…"
Но кто реализовал этот план? Разве не Сталин? Становится понятно, почему Троцкий был (и есть) неудобен сталинистам, да и ленинцам тоже.
Главные пункты разногласий между Лениным и Троцким – это:
а) организационные принципы построения партии;
б) вопрос о перманентной революции.
Ленин на II съезде РСДП потребовал включить в 1-й параграф Устава партии требование безусловного подчинения коммунистов партийной организации. Ему возражали Плеханов и ряд других революционеров, в том числе Троцкий. В статье "Наша "военная" программа" (март 1904 года) Троцкий писал: "Все члены партии оказываются подстриженными под строго классовую скобку, все бряцают ортодоксальными шпорами, все щеголяют мундирами самого "центристского" покроя". И вывод: "Гарантию устойчивости партии нужно искать в ее базе, в активном и самодеятельном пролетариате, а не в организационной верхушке…"
Спор будет продолжен осенью 1923 года, но уже с преемниками Ленина.
Что касается "перманентной революции", то цена разногласий стала ясна в 1917 году. Оба – Ленин и Троцкий – дружно включились в борьбу за социалистическую революцию, ни разу не вспомнив о прежней взаимной перепалке. Причем оба исходили из понимания революционного процесса как единого потока, в котором трудно найти отдельные этапы, да и незачем, ибо все должно быть подчинено одной цели – завоевание власти рабочим классом.