4
Как именно Сталин строил свою систему вождистской власти? Сначала дадим слово исследователям, которые шли по горячим следам и видели процесс воочию.
В 1931 году в Берлине вышла книга бывшего советского дипломата С. Дмитриевского "Сталин: Предтеча национальной революции". Книгу переиздали в наше время сталинисты в серии "Сталиниана". Раз переиздали, значит, с выводами автора в целом солидарны. А выводы наблюдателя за складывавшейся в СССР системой (написанные, правда, корявым стилем) были следующими: "Наверх подымаются все в большем количестве люди народа. Они несут с собой большой – у одних еще не осознанный, у других уже осознанный – национализм. Национализмом является окончательно победившая там идея "социализма в одной стране"… Люди полностью еще себя там не осознали – и многие не в состоянии пойти до конца на путь чистого великодержавного русского национализма. Но то, что мы сейчас имеем там, есть не только полная материальная подготовка здания будущей национальной империи. Там идет и подготовка ее идеологии. Там идет и подготовка ее людей".
Автор понимал, что для этого требуется новая перетряска государства и без большой крови не обойтись: "Нынешняя жизнь – жестокая и трудная борьба. Мы и должны быть людьми этой борьбы. Белые и всякие перчатки надо снять: и для того, чтобы видеть, у кого в чем руки, и потому, что перчатки вообще сейчас ни к чему. Весь хлам старых предрассудков и истлевших идей, с которыми нас вели в прошлом от поражения к поражению, надо бросить. Мир перестраивается заново. Работа предстоит черная и кровавая". И ведь как предугадал Дмитриевский "1937 год"!
Близок к истине оказался эмигрант и в другом пункте: "Стройте небольшую, но тщательно отобранную, тесно сплоченную единством мысли и действия и самой жесткой дисциплиной, строго централизованную партию-секту воинов и монахов национальной революции". Сразу вспоминается НКВД, переформатирование которого в "орден" осуществил Ежов по поручению Сталина.
И окончательный, вполне сногсшибательный вывод: "Сталинская система есть переходный этап. Но уже сейчас сталинская система есть полная подготовка цезаризма: она – в положительной своей части – утвердила идею единоличной власти, показала ее преимущества, необходимость для страны; она вместе с тем – в отрицательной своей части – показала необходимость власти национальной, т. е. во главу угла ставящей интересы нашей страны".
В одном Дмитриевский ошибся: Сталин со своей системой не захотел быть "переходным этапом". То была распространенная ошибка всех националистов, думающих, что смогут контролировать действия диктатора и, когда тот выполнит организационную работу, заменить его более "мягкой" фигурой. Так думали те, кто приводил к власти Муссолини, Гитлера и Мао Цзэдуна. Все эти силы капитально ошиблись и поплатились, в том числе своей жизнью. Пассионарные личности, от которых ждут выполнения грязной работы, приходят к власти не для того, чтобы с ней расстаться по завершении расчистки авгиевых конюшен. Они сами хотят пользоваться плодами своей работы.
С Дмитриевским фактически солидаризовался другой видный интеллектуал-эмигрант того времени Г. Федотов: "Сталинская система идей несложна… В основе всего у Сталина. лежит ленинская теория империализма "как кануна социалистической революции". Из нее Сталин выводит идею русского, вернее, русско-азиатского, совокупности русско-азиатских народов, объединенных в Советский Союз, мессианизма. А из этого, в свою очередь, естественно возникает идея "красного", "пролетарского", вернее же – русско-азиатского империализма".
Показательно, что о том же говорил и Троцкий на XII съезде партии: "Москва наша искони была евразийской, т. е. имела, с одной стороны, архиевропейский характер, даже с намеком на американизм, и в то же время несла на себе черты чисто азиатские".
Сам Г. Федотов, исходя из своего теоретического анализа, делал недвусмысленные выводы о реальных основах борьбы с троцкизмом: "Начиная с убийства Кирова, в России не прекращаются аресты, ссылки, а то и расстрелы членов коммунистической партии. Правда, происходит это под флагом борьбы с остатками троцкистов, зиновьевцев и других групп левой оппозиции. Но вряд ли кого-нибудь обманут эти официально пришиваемые ярлыки. Доказательства "троцкизма" обыкновенно шиты белыми нитками. Вглядываясь в них, видим, что под троцкизмом понимается вообще революционный, классовый или интернациональный социализм".
Но с национальным мессианством дело обстояло не просто. Он был чужд большевикам, а истребить всех не представлялось возможным, тем более официальной идеологией государства оставался марксизм-ленинизм. У Ф. Чуева в книге "140 бесед с Молотовым" содержатся следующие "показания" бывшего соратника.
"Читаю речь Молотова в 1926 году на XV партконференции:
"– Политика нашей партии есть и остается политикой окончательного триумфа социализма в мировом масштабе…"
– Вот сорок девять лет прошло, – говорит Молотов, – а я и сейчас не отказываюсь. Мысль правильная. Перед опубликованием я послал эту речь Сталину: "Есть у тебя замечания?" (Сталин уклонился.) А устно он сказал: "…ты хочешь между нами и Троцким занять место? Серединку?"…он считал, что коммунизм можно построить в одной стране, и сказал об этом на XVIII съезде партии. И что при коммунизме в капиталистическом окружении будет государство. Но это же неверно, и я с ним спорил".
Молотов возражал правильно, ибо идея коммунизма в отдельно взятой стране с точки зрения классического марксизма – абсурд, ибо коммунизм предполагает отмирание государства, а отмереть оно в капиталистическом окружении не может. Другое дело, если Сталин сознательно порывал с марксизмом, чтобы создать свое учение. Потом по этому пути пойдут Мао Цзэдун (маоизм) и Ким Ир Сен (чу чхе). Для этого Сталину нужна была не просто коллективизация, то есть объединение мелких хозяйств, а специфическая. Дмитриевский, похоже, был прав в своем выводе: "…он хочет освободить свою… военно-коммунистическую систему от зависимости от деревни, создать перевес в пользу находящегося всецело в его руках города. И здесь он частично становится на путь, предсказанный Троцким, против которого он сам в свое время восставал. Но только частично. Ибо он идет дальше. Он стремится уничтожить крестьянина и создать сельскохозяйственного рабочего на государственных плантациях. Только тогда, когда это удастся ему осуществить, он сможет думать, что внутри страны он победил Запад с его идеями".
Получается, понять Сталина без Троцкого невозможно, ибо сталинизм – это перелицованный троцкизм, доведенный до крайних пределов.
В ходу выражение "национал-большевизм", но, похоже, лучше говорить о "национал-троцкизме", как ни противоестественно это звучит. Но Сталин был мастером сочетать несочетаемое: марксизм с антиевропейством, ленинизм с национализмом, демократизм с вождизмом, народовластие с абсолютизмом и т. д.
Еще раз подчеркнем, что троцкизм Сталин использовал в качестве инструмента, но не веры. При Ленине он был бескомпромиссным ленинцем, после его смерти стал "бухаринцем", а затем совершил резкий поворот к программе левой оппозиции (коллективизация как ресурсная основа индустриализации; ударная индустриализация за счет замораживания уровня народа, вовсю использование "социалистического закона первоначального накопления"). Троцкизм вполне мог подойти в качестве временного инструментария, только цели, которые он преследовал, были не временные и имели мало общего с марксизмом. Именно в таком духе о Сталине писал другой эмигрант – историк и издатель Валерий Чалидзе. В книге "Победитель коммунизма", вышедшей в 1981 году, В. Чалидзе изложил эту версию в следующих выражениях:
"Сталин был великий актер и фальсификатор. Он успешно заставлял людей думать о нем то, что он хотел. Они верят в то, что он был продолжателем Маркса и Ленина. Чтобы убедить людей в этом, Сталин фальсифицировал историю партии и революции, "приблизив" себя к Ленину необычайно; чтобы убедить людей в этом, Сталин пользовался марксистской терминологией для обоснования совсем не марксистских вещей…Ненавидя марксизм и коммунистическую идеологию, уничтожив коммунистическую партию Ленина, он был вынужден пользоваться марксистской фразеологией, он был вынужден объявлять себя продолжателем Маркса и Ленина. Не мог же он, узурпировав власть, выступить по радио и сказать: "Здрасьте, я ваш диктатор. С коммунизмом отныне покончено". здесь глубокая политическая цель: побороть ненавистный ему марксизм, разрешить марксизму жить в России только в том случае, если оттуда будут вычеркнуты все мысли и останутся только тривиальности и плюс к этому дать несколько резко противоречащих марксизму положений – загадок для седовласых ученых мужей…"
"На его пути стояли:
– коммунистическая партия…;
– крестьянская вольница, владевшая землей и хлебом.
У него не было большого выбора в достижении своей цели. Компартию он должен был уничтожить – она не позволила бы ему резко отойти от цели революции. Но уничтожить ее сразу он не мог: он правил ее именем, его еще могли переизбрать! Значит, надо было затаиться и начинать исполнение своего плана под видом исполнения плана партии. И тем еще выиграть время, исподтишка готовить условия для уничтожения партии".
Мнение Чалидзе имело бы невеликую цену (мало ли что ему показалось), если бы на том же самом, пусть другими словами, не настаивали сами сталинисты, например такой авторитет, как В. Кожинов:
"Загадочность" 1937 года во многом обусловлена тем, что открыто говорить о неприятии совершавшегося с 1934 года поворота было в сущности невозможно: ведь пришлось бы заявить, что сама власть в СССР осуществляет контрреволюцию!"
По мнению В. Чалидзе, чувство недовольства (и даже ненависти!) могло вызреть в ходе борьбы с оппозиционерами 20-х годов. Многие из них капитулировали, но затем вновь попадались на сопротивлении его деятельности, чтобы вновь покаяться. Они сначала критиковали его, затем славословили, затем согласились признаться в самых немыслимых преступлениях. Как же таких не презирать? А дальше сама жизнь принуждала его относиться к марксизму и большевизму все более критически, и тогда он мог сделать жесткий вывод по поводу природы коммунистов, особенно на фоне его гениальности как политика и организатора, выведшего государство из тупика. А окружавшие его мечтатели, вполне возможно думалось ему, способны лишь теоретизировать и вилять хвостом, когда прижмут. Потому, если они выступают против него, – значит, это враги, мешающие ему делать дело – крепить великое государство. А врагов надобно уничтожать.
Рассуждение логичное, тем более что и европейские коммунисты, по возможному мнению Сталина, могли повести себя точно так же, как Зиновьев и Бухарин, – славословить в лицо и плести интриги за его спиной. Причем чем дальше, тем больше, вплоть до вызова его власти и лидерству сначала в теоретических вопросах (а европейские интеллектуалы обязательно начнут теоретизировать), а затем и в политических…
Так это или нет, можно спорить, но хорошо просматриваются вехи превращения вождя в диктатора.
В 1930 году состоялось 85 заседаний политбюро, в 1933 – 32 заседания, в 1935 – 20, в 1936 – 9, в 1939 и 1940 годах – по 2 заседания. Точно так же по убывающей собирались пленумы ЦК и съезды партии. В 1920-х годах съезды собирались в среднем через два года, в 1930-х – через четыре. Съезд 1939 года оказался чуть ли не последним. Очередной был созван перед смертью Сталина в октябре 1952 года.
Вопрос о ренегатстве Сталина – вопрос принципиальнейший. И не из-за идеологии. Среди руководителей СССР было немало прагматиков, для которых марксизм-ленинизм был не столько руководством, сколько иконостасом. Например, таковым прагматиком был председатель Совета министров Косыгин. Что делать: идеология – одно, жизнь – другое. Но со Сталиным дело обстоит совершенно иначе. Его ренегатство заставляет иначе посмотреть на его политические действия. Если Сталин был двурушником, то перестают быть тайной репрессии 30-40-х годов. "1937 год" в таком случае выглядит не как случайный зигзаг, а как сознательная акция по уничтожению большевиков. Появление мощной бюрократии – как сознательное создание Сталиным своей опоры в обществе неудобных для него классов – рабочих и крестьян. А тайна "внезапного нападения 22 июня 1941 года" раскрывается не в виде истории недопонимания Сталиным ситуации, а как осмысленная подстава пролетарского государства и его армии с целью дальнейшего "переформатирования".
С этих позиций можно по-иному посмотреть на репрессии командных кадров РККА. Ныне упорно культивируется версия, что он вычищал предателей и заговорщиков, но с учетом разгрома Красной армии в 1941 году и, мягко говоря, малопонятных действий командования накануне и в первые дни войны, смахивающих на предательство, можно утверждать прямо обратное: Сталин убирал людей, которые могли сорвать ему операцию "Внезапное нападение". Вроде бы фантастическое допущение, но если Сталин был ренегатом, то и систему он создавал под себя. А для этого нужны были "свои люди". Прежний человеческий материал ему не подходил. Обвинения подсудимых (в саботаже, вредительстве, отказе от социализма) совпадают с деяниями Сталина. Возникает подозрение – не приписывал ли он арестованным часть своих замыслов? В частности, подсудимым 30-х годов инкриминировали желание открыть врагу границу и обречь Красную армию на поражение. И разве не это произошло летом 1941 года, хотя "пораженцы" давно лежали в могилах?
Поражение Красной армии снимало с повестки дня возможность "мировой революции" и окончательно переводило страну на рельсы "национально-имперского государства". Правда, в итоге у Сталина получилось ни то ни се: какое-то интернационалистское государство имперского типа. Такой кентавр вынужден был помогать антикапиталистическим силам в мире и нести бремя милитаризма. Сведя потенциальную мощь Советского Союза к имперской ограниченности, Сталин заложил основы будущего поражения СССР. По замыслу Ленина именно западноевропейский рабочий класс должен был помогать СССР. А у Сталина получилось наоборот – СССР впрягся в бесконечную ношу помощи. Вместо социалистической Германии, которая взяла бы на себя последующие хлопоты по борьбе с США и Англией (тогда Советскому Союзу осталась бы относительно слабая Азия от Ирана до Японии), получился обрубок в виде ГДР. Это государство надо было постоянно поддерживать материально и держать там большую военную группировку. Причем толку от соседних польской и чехословацкой армий было очень мало, если он вообще был. Так же обстояло дело с другими союзниками. В сущности, это были не столько союзники, сколько ноша и объект больших расходов. Совершенно иначе выглядели в этом плане Соединенные Штаты, имевшие к своим услугам ресурсы десятков государств, с которых американские фирмы получали большие доходы, часть которых можно было затем направить назад в виде "помощи" в обмен на политические услуги. И в случае войны бундесвер или английская армия наверняка сражались бы лучше союзных армий СССР. Члены НАТО и других блоков, подконтрольных США, оказывали Америке куда большую помощь, чем страны Варшавского договора. Их солдаты воевали в Корее, Ираке, Ливии, Афганистане, а солдаты армий Варшавского договора уклонились от любого участия в боевых действиях, что пришлось вести СССР, даже на уровне добровольцев.
5
Итак, если по мнению сталинистов Сталин был ренегатом, то курс на поражение Красной армии выглядит вполне естественным делом. Только после этого Сталин смог бы осуществить задуманное – начать демонтаж социализма и марксизма. И кое-что ему удалось сделать на этом пути: ликвидировать Коминтерн, вернуть "царские" погоны, восстановить патриаршество… На большее не хватило возможностей, ибо размеры поражения Красной армии и масштабы отступления оказались столь велики, что победить без опоры на коммунистическую партию и институты социализма не представилось возможным. А после Победы покуситься на социализм и идеологию марксизма стало делом невозможным в силу их возросшего авторитета. Перестройку пришлось отложить до лучших времен. Эта система сработала позже, покончив с социализмом и марксизмом, создав "национальное государство" (день 12 июня празднуется как День независимости России!). И сделано это было под руководством генерального секретаря ЦК партии.
Насколько серьезна такая версия? Как писал на тему заговора Сталин в письме к Орджоникидзе 24 сентября 1930 года: "Возможно ли это? Конечно, возможно, раз оно не исключено". Тем более раз фактически о том же с разной мерой доказательности глаголют и его почитатели.