6
27 февраля 2013 года в Москве в Независимом пресс-центре состоялся круглый стол на тему: "Значение Сталина для современного общества. К 60-летию со дня смерти". Участники: экономист Михаил Делягин, публицист Андрей Фурсов, писатель Михаил Веллер, историк-писатель Святослав Рыбас, общественный деятель Юрий Болдырев. Имена для тех, кто интересуется современной общественной жизнью России, известные. Тем более интересны их мнения и уровень понимания проблемы. Вот характерные высказывания участников круглого стола.
С. Рыбас. "Во-первых, Сталин не был правоверным марксистом".
А. Фурсов. "Сталин, естественно, на уровне риторики, поскольку он называл себя учеником Ленина, должен был соблюдать определенные правила. Но вся его политика с середины 30-х годов – а пожалуй, и раньше – была направлена на создание квазиимперской, неоимперской структуры на антикапиталистической основе".
Знакомые оценки. Затем косяком пошли сенсационные открытия.
С. Рыбас. "…у Сталина в проекте конституции были новации. Я скажу какие: подразумевалась многопартийность".
Ничего себе открытие! Сталин, оказывается, – несостоявшийся Горбачев! И автор не какой-то верхогляд. О С. Рыбасе профессор М. Делягин высказался так: "Святослав Юрьевич Рыбас, писатель, соавтор фундаментального труда "Сталин. Судьба и стратегия". Как истинный демократ, я. считаю, что это лучшее, что написано о Сталине в нашей стране и, может быть, в других странах тоже…"
И в подобной оценке Сталина как либерального реформатора С. Рыбас не одинок. Сталинисты даже Берию подняли на щит, провозгласив его верным сталинцем, за что, мол, и пострадал. Но какую программу он выдвигал после смерти Хозяина? Объединение Германии и ликвидация социализма там, усиление власти государственных органов в ущерб партийным, разрешение на рыночную деятельность. Знакомо? Это ведь действия Горбачева! И к чему это привело? Все-таки оригинальные люди – сталинисты. Впрочем, как их кумир.
С одной стороны, можно подивиться полету мысли некоторой части нашей интеллигенции, а с другой – вдруг они правы, и тогда получается, что крайности парадоксальным образом сходятся? Если это так, то следует поискать закономерности. Может, не зря Троцкий называл Сталина могильщиком революции, а его политику – курсом термидора?
Сами сталинисты в пользу этой версии подбрасывают дополнительные факты. Они доказывают, при Сталине в экономике трудились сотни тысяч кустарей, многие из которых объединялись в артели – фактически частные фирмы, носители рыночной экономики. На эту тему высказался М. Делягин: "Некоторые социальные механизмы, которые были свернуты после смерти Сталина, полезны и сегодня. Назову два: первый – малый бизнес, потому что при Сталине малый бизнес, называвшийся промкооперацией и работавший, в том числе, и помимо плановой системы… давал 6 % промышленного производства… Они производили телевизоры (?), радиоприемники и многое другое".
Оказывается, в Советском Союзе были свои зародыши "сони" и "самсунгов", да Хрущев их уничтожил! Это подлинное открытие. Хочется узнать, какие именно марки телевизоров и радиоприемников выпускали эти артели и сколько? Но этого мало. Сталинисты приводят все новые факты. Оказывается, Конституция 1936 года была попыткой Сталина поднять руку на партаппарат, на комбюрократию, что привело к противостоянию, выливавшемуся в "1937 год"! Как ни притягательна версия о Сталине-ренегате, объясняющая дело с "22 июня 1941 года", но придется защищать его от поклонников Сталина.
Бесспорно, мифология вещь интересная, и сделать Сталина чуть ли не горбачевцем – пируэт сногсшибательный, но вряд ли имеющий отношение к реалиям того времени.
Одним из постулатов исторической науки является требование не распространять современные представления о должном на прошедшее время. Не мог Сталин вынашивать идею многопартийности, ибо это противоречило тогдашнему политическому мышлению в СССР. Это было бы чересчур явным разрывом с ленинизмом, чтобы кто-либо из руководства пошел на это. Многопартийность есть признание существования антагонистических классов, и закрепление этой ситуации в жизни общества. Для коммунистов, чьей задачей была ликвидация классов, и антагонистических тем более, воссоздание многопартийности было нонсенсом. К тому же сам Сталин провозгласил построение основ социализма, чем и обосновывалась разработка и принятие новой Конституции.
Идее воссоздания многопартийности противоречил и тезис Сталина об обострении классовой борьбы отживающих непролетарских классов и групп. Власть с ними борется, а Сталин мечтает дать им легальный инструмент политической борьбы! Ну и ну! Ладно, М. Делягин, он экономист и не обязан знать историю, но С. Рыбас, раз написал несколько книг о Сталине, должен разбираться в эпохе и в сути коммунистической идеологии. Тем более сам Сталин ответил этим людям следующим образом: "Что касается свободы различных политических партий, то мы держимся здесь несколько иных взглядов. Партия есть часть рабочего класса, его передовая часть. Несколько партий, а значит и свобода партий может существовать лишь в таком обществе, где имеются антагонистические классы, интересы которых враждебны и непримиримы… Но в СССР нет уже больше таких классов… В СССР имеются только два класса, рабочие и крестьяне, интересы которых не только не враждебны, а наоборот – дружественны. Стало быть, в СССР нет почвы для существования нескольких партий. В СССР имеется почва только для одной партии, Коммунистической партии".
Разве С. Рыбас не знает этих слов? Должен знать. Выходит, он сознательно вводит читателей в заблуждение. Нехорошо… Если б кто-то смог предположить и озвучить (опубликовать никто не посмел бы) при жизни Сталина, что цель вождя – создание империи, да еще с многопартийностью, да с сохранением бухаринских очагов рыночной экономики, то мигом был бы арестован и получил бы свои законные 10 лет по 58-й статье. Это сейчас сталинисты разбаловались и, под видом восхвалений кумира, могут клеветать на вождя, а при нем на сей счет было строго. Одна беда, – а если "поклепщики" правы (только не в вопросах многопартийности и рыночности)?
Критики, в том числе сталинисты, часто называют Хрущева, Горбачева, Ельцина перевертышами, то есть политиками, предавшими свое идеологическое дело. Но получается, что Сталин и был первым перевертышем! Причем на этом настаивают сами сталинисты! Они уверяют, что Сталин лишь использовал марксизм и имя Ленина для своих антимарксистских целей, то есть был форменным ренегатом. Ренегат на русский можно перевести как "двурушник". Вот как писалось в письме ЦК партийным организациям, разосланном в январе 1935 года, о таких людях: "Двурушник не есть только обманщик партии. Двурушник есть вместе с тем разведчик враждебных нам сил, их вредитель, их провокатор, проникший в партию обманом и старающийся подрывать основы нашей партии, следовательно, основы нашего государства… Поэтому в отношении двурушника нельзя ограничиться исключением из партии, – его надо еще арестовать и изолировать, чтобы помешать ему подрывать мощь государства пролетарской диктатуры".
Сталин мастерски умел отводить от себя подозрения, обвиняя других в том, чем занимался сам, арестовывая их. Можно представить, в какое неистовство он бы пришел, читая простодушные разоблачения своих поклонников!
Сталин до чрезвычайности запутал историю СССР и все, что относится к марксизму. Например, выражение "советская власть" не имеет отношения к действительности. В СССР власть никогда не принадлежала Советам депутатов трудящихся, тем более при Сталине. Конституция 1936 года в самой малой степени отражала реальную систему властвования. В ней ничего не говорилось ни о должности генерального секретаря, ни о судебных (точнее, внесудебных) тройках, ни о других вещах, которые были источниками реального властвования и правосудия.
Лишь в Конституцию 1977 года включили статью о руководящей роли коммунистической партии, признав наконец реальное положение дел.
После смерти Сталина пришлось вторично отменять "крепостное право" в деревне, развенчивать полурелигиозный культ личности и по-новому задаться вопросом: что есть социализм?
Если царь Николай II в опросном листе переписи населения 1896 года в графе род занятий написал: "Хозяин земли Русской" и больше его так никто не называл, то Сталина величали Хозяином многие его сотрудники. И притом они называли себя коммунистами! Это холуйское величание отражало расхождение между провозглашаемым политическим строем – "Советами" и действительной организацией власти.
Сталин, подобно Ивану Грозному, воссоздал и опирался на "азиатскую" составляющую российской государственности. От "Европы" бралась техника и наука (правда, пытались создать особую науку, как в случае с мичуринсколы-сенковской биологией), от "Азии" – принципы управления и государственной идеологии.
Советский Союз так и не смог выпутаться из противоречий, многие из которых были заложены при Сталине. Прежде всего, так и не был решен вопрос о конституционной смене власти. Генеральный секретарь, вопреки марксистской идеологии и просто здравому смыслу, оставался главной фигурой власти, фактически самодержавным властелином.
Хитроумный змей, сбивший с толку Адама и Еву, был в сравнении со Сталиным первоклашкой, ведь мы до сих пор не можем разобраться со сталинским наследием. Впрочем, современники вождя тоже плутали в потемках.
В 1970-х годах историк Г. Куманев собрал коллекцию интервью с видными деятелями сталинского времени, в том числе с А. Микояном.
"Запомните, – сказал во время одной беседы Анастас Иванович, – Сталин в конце 30-х годов – это совершенно изменившийся человек: до предела подозрительный, безжалостный и страшно самоуверенный… По-моему, тогда он просто спятил. Впрочем, таким Сталин снова предстал перед нами и в последние три-четыре года до своей смерти".
А может, Сталин стал настоящим, просто коммунист Микоян за плотной идеологической завесой не понял сути превращения, ведь измена генерального секретаря ЦК марксизму была для него сродни сумасшествию?
Идеология – мать заблуждении
1
Идеология – это инструмент политики. Часто она используется в ситуации, когда надо говорить одно, а делать другое. Иногда идеология и реальные дела совпадают, но больше как исключение, чем правило, поэтому идеология марксизма-ленинизма так разительно отличалась от того, о чем мечталось Марксу и Энгельсу. Точно так же учение буддизма сильно отличается от реальной жизни в государствах, в которых буддизм провозглашен официальной религией.
Идеология чаще всего обосновывает право правителей на власть либо служит обоснованием для желающих прийти к власти, а также для маскировки внутри– и внешнеполитических целей. Но идеология годна не только для утилитарных задач. Она может являться средством духовной мобилизации народа, равно как и средством его порабощения. Она может освящать весьма странные вещи, которые в ее интерпретации выглядят вполне нормальными. Например, в советское время в ходу были выражения: "беззаветное служение" и "самоотверженный труд". Служение без завета (то есть высшего закона) и труд, который самоотвергает, – эта внутренняя противоречивость (если не сказать больше – саморазоблачение) никого не напрягала, а считалась само собой разумеющейся. К тому же разряду относились постулаты о "несокрушимом единстве партии и народа", о "духовном единстве советского народа", о преданности идеям марксизма-ленинизма советской интеллигенции, а также утверждение, что "марксизм – единственно верное учение современности".
Идеология может многое, но не может одного – быть методом познания истины, хотя первоначально создавалась в надежде быть дорогой к ней. Ведь идеология на русский переводится как "учение об идеях" (идея и логос). Но попытка найти однозначно верные идеи, на базе которых можно было выстроить абсолютно правильное учение, оказалась методологически неверным подходом. В XIX и XX веках идеология почиталась как ключ к процветанию человечества, пока идеология марксизма, фашизма, а ныне идеология либерализма не стали заводить народы и государства в исторические тупики. Оказалось, идеи-понятия можно выработать, обосновать, навязать населению, но потом выясняется, что многое в этих идеях ложно или по меньшей мере неоднозначно, а за них приходится платить жизнью и поломанными судьбами миллионов людей. И понемногу идеология стала заменяться выработкой политико-экономических концепций (переводится как "замысел") – прагматическим набором методов достижения реальных целей. Так поступили в Китае. Социалистическую идеологию хоть и оставили, равно как и название правящей партии – коммунистическая, но на деле стали пользоваться концепцией государственно-рыночного развития. Первыми же концептуальный подход на практике применили отцы-основатели США. Они разработали государственное устройство на основе принципа разделения властей, свободы предпринимательства и законодательно оформленных прав гражданина. А идеологией сделали то, что называется "американской мечтой" ("все люди имеют право на счастье", "все имеют равные права" и т. д.). Американский подход к проблеме жизнеустройства полностью оправдал себя, так как концептуальный подход позволял быстрее реагировать на запросы жизни. Этот путь избрали послевоенная Япония, Южная Корея с Тайванем, Малайзия… И преуспели.
Главный порок идеологии в том, что она становится "священной коровой", потому видоизменить ее много сложнее, чем концепцию. Государственная идеология есть узаконенная властью доктрина, объявляемая единственно верной для данного общества. Но жизнь всегда шире любых человеческих доктрин и теорий, и любая забронзовевшая система неизбежно со временем вступает в противоречие с жизнью. Приходится обновлять идеологию, а это болезненный процесс. Он вносит смятение в умы, порождает кривотолки в обществе, раскалывая его на "консерваторов" и "диссидентов". Одни цепляются за оправдавшее себя прошлое, другие дерзко бросают вызов существующей идеологии ради нового будущего. И совсем плохо приходится, когда возникает потребность полной смены идеологической парадигмы, как это было в 1917 или 1990 годах. Тут уж без пролития крови во имя "святых идеологических принципов" не обойтись. Идеологию "самодержавия и народа" сменила идеология ленинизма, ее в свою очередь – идеология либерализма. Хотя нынешняя "идеология либерализма", в сущности, идеологией уже не является, а есть маскировка развившегося экономического паразитизма и социальной лености, но это уже другая тема. Затем, возможно, победит другая "единственно верная" идеологическая парадигма. И каждый раз платить за смену идеологии приходится огромными потерями, сопровождающимися странностями в поведении верхов, один из случаев которого мы здесь рассматриваем.
Итак, Советская Россия пошла по пути верховенства идеологии и, в соответствии с ней, был введен коммунизм, пусть и "военный". Когда этот курс обанкротился, руководство большевиков на время сумело проявить концептуальный прагматизм и разработать метод своего спасения, названный "новой экономической политикой". Однако руководство тут же погрязло в идеологических спорах в виде левой и правой оппозиции. Кончилось это печально – победил не тот, кто умел формулировать концептуальные мысли, а тот, кто в совершенстве овладел искусством идеологической манипуляции, жонглируя концептуальными разработками ("бухаринскими" и "троцкистскими") как ему было выгодно. В короткий период горбачевской перестройки идеологический подход был осужден, но словесными проклятиями в адрес догматизма все и ограничилось.
Когда в советское время заставляли конспектировать статью Ленина "Партийная организация и партийная литература", в которой обосновывался идеологический ("партийный") подход, то многие скептики считали, что идеологическая литература присуща лишь "несвободным" обществам. Но вот в Россию пришла свобода и оказалось, что идеология неистребима. Ее объем в СМИ, исторической и политической литературе не уменьшился. Ленин, получается, оказался прав – без нее никак. Она – продукт социальных классов и кланов и служит защите их интересов.
Итак, идеология есть вычленение и абсолютизация отдельных идей и противопоставление их всем другим. Это система манипулирования массовым общественным сознанием путем создания и внедрения в умы жестких ценностных установок и стереотипов. Благодаря им при столкновении с явлениями действительности сознание автоматически выдает готовые оценки. Это удобно и для "средних" умов, и для государства. Сталин овладел этим методом в совершенстве. Это стало вторым его коньком после искусства "подбора и расстановки кадров". Получилось, что Сталин бил врага его же оружием: Ленина – ленинизмом, Троцкого – заимствованным троцкизмом. А в результате получилась своя политика, скрытая идеологическими покровами марксизма-социализма. Как же Сталину удалось провернуть такую сложную операцию в сфере идеологии, на которой большевики собаку съели?