Неизвестный художник. Мертвая натура. XVIII в.
И. Г. Чернышев - И. И. Шувалову. Париж. 19 декабря 1776 г.
Ваш племянник, Ф. Н. Голицын, говорил о намерении вашем вернуться: не осуждаю, но я бы попросил вас не торопиться, прежде чем мы повидаемся, чего я безмерно желаю и для себя лично и для того, чтобы дать вам понятие о состоянии страны, а это я могу сделать лучше всякого другого, как вы сами знаете…
Но, как опытнейший дипломат, Пилад знал и другое: избегать возвращения Шувалову больше не следует. Приказ Екатерины на этот раз имел слишком серьезную подоплеку. Гнев императрицы мог стать роковым. Весной 1777 года И. И. Шувалов был в России.
Встреча в Петербурге - как же непохожа она на отделенный восьмью годами отъезд! В печати обеих столиц появляются стихи, посвященные вернувшемуся, в том числе самого Г. Р. Державина. В свое время поэт получил приглашение Шувалова ехать вместе с ним за рубеж, мечтал об этой поездке, и только вмешательство родных, считавших опасной всякую связь с опальным вельможей, помешало ей осуществиться.
В день приезда Шувалова в Петербург Екатерина присылает ему приглашение во дворец. Появление дорогого гостя будет отмечено специальным вечерним собранием - эрмитажем, и Григорий Потемкин с Алексеем Орловым оспаривают друг у друга честь представить новоприбывшего. Ивану Ивановичу Шувалову приготовлен чин обер-камергера и связанная с ним обязанность постоянно сопровождать императрицу - честь, о которой раньше нечего было и думать. Он едет в царской свите в Крым - знаменитое, связанное с "потемкинскими деревнями" путешествие в Тавриду - и наконец-то получает возможность заехать в Москву для осмотра Московского университета, так занимавшего его мысли и ни разу им не виденного.
Екатерина II - И. И. Шувалову
Иван Иванович! Уведомления ваши о всем том, что вы в путешествии своем между двумя столицами нашли для себя приятного, тем более служат к моему удовольствию, коль нимало не сомневаюся об истине оных, знав свойственную вам искренность и похвальное к добру общему усердие. Пребываю впрочем к вам благожелательная
Екатерина в Петергофе июля 16-го дня 1779 г.
Примирение выглядело полным. Кто мог знать, что на каждый свой переезд - даже в Москву, даже в деревню - Шувалову следовало получать разрешение самой императрицы. Отсутствие его во дворце вызывало немедленные вопросы, а в редких отъездах он был связан обязательством писать Екатерине подробнейшие письма о наблюдениях и впечатлениях - род неумолимого контроля, который царица не собиралась никому препоручать. И главное - брезгливая неприязнь, которую Екатерина и не думала скрывать.
Есть у меня сосед, который во младенчестве слыл умницей, в юношестве оказывал желание умничать, в совершеннолетии каков увидите из следующего. Он ходит бодро, но когда два шага сделает направо, то, подумавши, пойдет налево; тут встречаем он мыслями, кои принуждают его итти вперед, потом возвращается назад. Когда я гляжу на него, то он, утупя глаза в пол, передо мною важничает, в душе меня труся. Каков путь его, таковы и мысли.
Екатерина II. Сатира "Нерешительный", посвященная И. И. Шувалову
Нерешительный… Что можно было прибавить к этой беспощадной оценке!
Глава 4
Говорят свидетели. Говорит время
…Вы в Санкт-Петербурге не доверяете никому, боитесь, сомневаетесь, ищете помощи, но не знаете, где ее найти…
Из письма предполагаемой дочери Елизаветы Петровны Н. И. Панину. Сентябрь 1774 г.
Год 1773-й
Я - Ваш законный император. Жена моя увлеклась в сторону дворян, и я поклялся… истребить их всех до единого. Они склонили ее, чтобы всех вас отдать им в рабство, но я этому воспротивился, и они вознегодовали на меня, подослали убийц, но Бог спас меня. [После победы обещание пожаловать казаков, татар, калмыков] рякою с вершины и до устья и землею и травами и денежным жалованьем, и свинцом, и порохом, и хлебным провиантом, и вечною вольностью. Я, великий государь император, жалую вас.
Петр Федорович
1773 году сентября 17-го
Из манифеста Емельяна Пугачева
"Батюшка Петр Федорович", "осударъ наш Петр III" - свергнутый собственной женой, предательски убитый за карточным столом братьями Орловыми, неизвестный, нелюбимый и, несмотря ни на что, ставший символом насилия, бесправия, неосуществившихся надежд. Убийство у трона рождало чувство, что именно он должен был быть иным, лучшим, справедливейшим. В порохе человеческого отчаяния и гнева законный правитель еще оставался необходимым, как незыблемым казалось и все устройство России. Пугачев не ошибался - слишком много знал, успел на своем недолгом веку повидать.
Родная станица на Дону. Армия в семнадцать лет, после ранней казачьей свадьбы. Сражения Семилетней войны. За отвагу и "проворство" ординарец казацкого полковника Ильи Денисова в составе корпуса Захара Чернышева. В 1764 году армия М. Н. Кречетникова в Польше. В 1768-м осада Бендер под командованием П. И Панина. И увольнение по болезни на родину в чине хорунжего. Случайное столкновение с казацкими властями заставило бежать из родных мест. Пугачев направился на Яик.
…Всему свету известно, сколько во изнурение приведена Россия, от кого ж - вам самим то небезызвестно: дворянство обладает крестьянами, и хотя в Законе Божьем написано, чтоб они крестьян так же содержали, как и детей, но они не только за работника, но хуже почитали собак своих, с которыми гонялись за зайцами; компанейщики завели превеликое множество заводов и так крестьян работой утрудили, что и в ссылках никогда того не бывает, да и нет, а напротив того, с женами и детьми малолетними не было ли ко Господу слез?
Из воззвания Емельяна Пугачева
В конце ноября 1772 года Пугачев появился в Яицком городке, где начал называть себя Петром III. Почти сразу он был выдан властям. 19 декабря отправлен в Симбирск и оттуда в Казань. 29 мая 1773 года, за три дня до получения распоряжения о его отправке на каторгу, бежал из-под ареста.
В это же время на Яике стал известен приговор над участниками волнений 1771 года. Помимо суровой расправы с наиболее деятельными повстанцами правительство устанавливало поголовное обложение "всех бывших в мятежнической партии" для покрытия убытков, понесенных во время волнений казачьими атаманами и старшинами. Многие решают бежать на Кубань и в Турцию. Новое появление Петра III - Пугачева встретило на этот раз горячую поддержку.
В июне 1773 года княжна Владимирская приехала во Франкфурт-на-Майне, где встретилась с "голштинским претендентом". В первых числах июля княжна Елизавета и Филипп Фердинанд Лимбургский "герцог Шлезвиг-Голштейнский князь" отправились для встречи с конференц-министром трирского курфюрста в Нейсес. В последних числах июля княжна Елизавета объявила о своем отъезде в Россию и обратилась с письмом к вице-канцлеру А. М. Голицыну.
А. П. Шувалов - Вольтеру. Петербург.
20 ноября 1771
Милостивый государь!
Ее величество императрица изволила мне повелеть спросить вас, не найдется ли в числе парнасских подданных, которые, по всей справедливости, почитают вас своим патриархом, - молодого литературного новобранца, способного составить журнальную статью по следующим пунктам, продиктованным мне самой государыней.
1. О гнусности покушения, совершенного против короля Станислава (Понятовского, за несколько дней до письма, в ночь на 3 ноября 1771 г. - Н. М.).
2. Напомнить Римскому императору, что турки два раза осаждали Вену.
3. Можно ли терпеть турецкие гарнизоны в польских городах?
4. О возмутительном и противном международному праву обращении Оттоманской Порты с миссиями иностранных государств, и привести тому несколько примеров.
5. Изобразить удивление Яна Собесского при виде своих соотечественников в союзе с турками!
6. Безрассудные крестовые походы в былые времена длились более столетия; почему теперь был бы неосуществим разумный союз двух или трех государств?
Вот, милостивый государь, те главные пункты, которые ее величеству угодно поручить развить без больших политических подробностей: ей желательно более озадачить, чем убедить толпу. Она полагает, что тысячи червонцев, для получения которых при сем прилагаю переводный вексель, будет достаточно в вознаграждении этой легкой шутки, которая однако должна остаться в тайне. И так вы уполномочены выдать их избранному вами автору; но государыне непременно угодно, чтобы самый выбор сделан был вами.
Так как это письмо некоторым образом официальное, то я не смею прибавить к нему от себя ничего более, как выражение моего удивления и почтения, с которым, милостивый государь, имею честь быть и прочее
граф Андрей Шувалов
С.-Петербург, 20 ноября 1771 года.
Вольтер - А. П. Шувалову. Ферней.
23 декабря 1771 г.
Ваше сиятельство!
Я имел честь получить письмо ваше, передающее приказание, которым удостаивает меня ее величество, августейшая государыня ваша, моя и та, которая достойна быть повелительницею всего мира. Я по счастию приискал молодого литературного новобранца, и он взялся передать в нескольких строках ее великие мысли, которые должны бы были найти поддержку во всей Европе. Мне стоило лишь оставить у себя 1000 червонцев и обмакнуть перо в чернильницу. Мне лестно писать под диктовку ее могучего гения: это одно, может быть, дает мне право на звание парнасского патриарха, которым вы меня удостаиваете; а пока я имею лишь приличные этому званию лета - достоинство, которое приписываю игре случая и которое со временем утрачивается.
Я долго придумывал заглавие для этой статьи: воззвание к государям было бы прилично, если бы все эти господа, по божьей и ни по чьей милости, любили, чтобы к ним взывали!.. Советы народам, но их более не слушают, при всемогуществе невежества и предрассудков… И так я решился, согласно предначертаниям ее величества, более озадачить толпу, чем убеждать ее; и потому статья эта появится, в будущем январе, в двух лучших журналах: французском Меркурии и Меркурии историческом и политическом, под заглавием Набат на разбуждение королей. Пока посылаю вам рукопись.
Слово официальное, употребленное в вашем письме, налагает на меня почтительное молчание; хотя, по моему мнению, все то, под чем пишешь свое имя, должно быть официально: одни плуты, фрероны или иезуиты понимают это иначе.
С совершенным уважением, имею честь быть вашего сиятельства и проч.
Вольтер
Опасностей возникало много. Первая турецкая война, которую пришлось вести правительству Екатерины, заняла 1768–1774 годы. Удачи сменялись неудачами, блестящие победы вынужденными, хотя и временными, отступлениями.
Одновременно приходилось поддерживать борьбу за независимость балканских славян. Резко обострились отношения со Швецией. Армию затронула перекинувшаяся в 1771 году на Малороссию, а затем и на Москву эпидемия чумы. Признание независимости Крыма под протекторатом России не было надежным. Французское правительство усиленно подстрекало Оттоманскую Порту на более активные действия. Австрийский двор и Фридрих II не скрывали своего беспокойства по поводу военных успехов России. Недавние союзники готовы были превратиться и уже превратились в скрытых и яростных врагов.
Пусть это не государь, а донской казак, но он вместо государя за нас заступит, а нам все равно, лишь бы быть в добре.
Казак Караев - Чике Зарубину
17 сентября 1773 года Пугачев выпустил первый манифест и в окружении день ото дня разраставшейся армии повстанцев направился к Оренбургу. 4 октября началась осада Оренбурга.
Известие о начавшемся восстании дошло до Петербурга только 14 октября. В тот же день для подавления волнения были направлены воинские части под командованием генерал-майора В. А. Кара. Правительство напечатало обращенный против Пугачева манифест, но из боязни огласки ограничилось 200 экземплярами для распространения исключительно в районах, охваченных восстанием. Опасения двора оправдались - царский манифест оказался призывом к "бунту" для новых областей.
…Учинить над оным злодеем поиск и стараться как самого его, так и злодейскую шайку его переловить и тем все злоумышления прекратить.
Из предписания генерал-майору В. А. Кару
9 ноября 1773 года отряд В. А. Кара численностью полторы тысячи человек был окружен повстанцами. Солдаты, не вступая в бой, перешли на сторону Пугачева. Кар с остатками отряда отступил к Казани. 13 ноября пугачевцы разбили отряд полковника Чернышева, 28 ноября - направлявшийся на помощь оренбургскому гарнизону отряд майора Заева. Восстание начало распространяться на Поволжье.
Не получая подкреплений, В. А. Кар решил отправиться в Петербург для личного доклада об исключительной серьезности создавшегося положения. 29 ноября около Москвы Кар был задержан курьером, везшим указ, которым ему запрещалось отлучаться от своих частей. Екатерина II панически боялась, чтобы правда о размерах и характере восстания не вызвала взрыва возмущения со стороны и без того оппозиционно настроенного московского дворянства. Его главу, П. И. Панина, императрица открыто называла своим "первым врагом" и "себе персональным оскорбителем".
Кар не подчинился приказу и приехал в Москву. Последовало распоряжение о его смещении. Командующим действиями против восставших был назначен благодаря протекции Г. А. Потемкина А. И. Бибиков.
Вольтер - д’Аламберу. Ферней. 19 ноября 1773
У нас теперь в Фернее Шувалов. Это один из образованнейших и любезнейших людей, каких я когда-либо видел. Встреча с русскими постоянно убеждает меня, что Аттила был человек приятный, и сестра императора Гонория поступила благоразумно, решившись быть его супругою.
Екатерина II - И. Г. Орлову.
Без места и даты
Видя вашу ко мне доверенность и что вы сами меня просите, чтоб я вам сказала свои мысли, и сему соответствую со всякой искренностью и для того написала, как я вам обещала, нижеследующее.
Когда люди, кои имеют духа бодрого, в трудном положении, тогда ищут они оного облегчить; я чистосердечно скажу, что нет для меня ничего труднее, как видеть людей, кои страждут от печали. Я повадилась входить в состояние людей; наипаче я за долг почитаю входить в состояние таковых людей, коим много имею благодарности, и для того со всею искренностию и здесь скажу, что я думаю, дабы вывести по состоянью дело обоюдных участвующих из душевного беспокойства и возвратить им состояние сноснейшее. И для того предлагаю я нижеписанные способы, в коих искала я сохранить все в рассуждении особ и публики, что только сохранить могла.
1) Все прошедшее придать совершенному забвению.
2) Неуспех конгресса я отнюдь не приписываю ничему иному, как Турецкого двора повелению разорвать оного.
3) Граф Захар Чернышев мне сказывал, что графа Григорья Григорьевича Орлова желание и просьба есть, чтоб экспликации избегнуть, и вы мне оное подтверждали. Я на сие совершенно соглашаюсь.
4) И к сему присовокупляю, что я почитаю смотреть на настоящие обстоятельства за трудное и излишнее, ибо за движениями, происходящими от неприятных обстоятельств, окружающих человека дома, ежечасно, ручаться нельзя, и для того способ предлагаю:
5) Как граф Гри. Гри. Орлов ныне болен, чтоб он под сим видом назад взял чрез письмо увольнение ехать к Москве [зачеркнуто - "к водам"] или в деревнях своих или куда он сам изберет за сходственное с его состоянием.
6) Полтораста тысяч, которые я ему жаловала ежегодно, я ему впредь оных в ежегодной пенсии производить велю из Кабинета.
7) На заведение дома я ему жалую однажды ныне сто тысяч рублей.
8) Все дворцы около Москвы или инде, где они есть, я ему дозволяю в оных жить, пока своего дома иметь не будет.
9) Людей моих и экипажи, как он их ныне имеет, при нем останутся, пока он своих не заведет; когда же он их отпустить за благо рассудит, тогда обещаю их наградить по мере ему сделанных от них услуг.
10) Я к тем четырем тысячам душ, кои еще граф Алексей Григорьевич Орлов за Чесменскую баталию не взял, присовокупляю еще шесть тысяч душ, чтоб он оных выбрал или из моих московских или же из тех, кои у меня на Волге, или в которых уездах сам за благо рассудит, всего десять тысяч душ.
11) Сервиз серебряной французской выписной, которой в Кабинете хранится, ему же, графу Гри. Гри. жалую совокупно с тем, которой куплен для ежедневного употребления у Датского посланника.
12) Как дом у Троицкой пристани готов будет, то убрав его, как я намерена была, ему же графу Гри. Гри. Орлову отдам вечно и потомственно. 13) Все те вещи, кои хранятся в каморе цалмейстерской и у камердинеров под именованным его графских и коих сам граф Гри. Гри. Орлов о многих не знает, ему же велю отпустить.
14) По прошествии первого года сам граф Гри. Гри. Орлов в состояньи найдется располагать как за благо рассудит и сходственнее с его к отечеству и к службе моей всегдашнему усердию; с моей же стороны я никогда не позабуду, сколько я всему роду вашему обязана… и поелику отечеству полезны быть могут; и я надеюсь, что сие не последний знак той чести, кою и вы ко мне почитаете. Я же в сем много не ищу, как обоюдное спокойствие, кое я совершенно сохранить намерена.
Откупиться. Любой ценой избавиться не от надоевшего фаворита - от тех, кому обязана властью. Осыпанные наградами и богатствами, окруженные сторонниками, прихлебателями, Орловы становились слишком большой опасностью. Они хотели сами диктовать, а не подчиняться их же руками поднятой императрице. Им нужно было все, вплоть до законного брака Екатерины с Григорием, - разве не было тому близкого примера с Елизаветой Петровной и Алексеем Разумовским? Другое дело, что тот уступил свое место очередному фавориту.
Графское достоинство, чины генерал-адъютанта, генерал-директора инженеров, генерал-аншефа, наконец, генерал-фельдцейхмейстера для полуграмотного, начавшего службу подростком-солдатом Григория мало.
Он приезжает в Москву на конец чумной эпидемии 1771 года, и тут же выбивается золотая медаль: с одной стороны - портрет героического графа, с другой - изображение Курция, бросающегося в пропасть, и надпись: "И Россия таковых сынов имеет". В Царском Селе и вовсе вырастают триумфальные ворота с заявлением: "Орловым от беды избавлена Москва".