Сохранилось много сочинений аль-Бируни, включая книгу по минералогии, несколько трактатов по астрономии и географии и книгу по медицине и фармакологии. Он считался наиболее образованным человеком своего времени и, как ученый, во многих отношениях опережал свое время. Его расчет радиуса Земли давал погрешность всего в 12 миль в меньшую сторону, и остальные достижения в тригонометрии были столь же впечатляющими. Бируни знал о гелиоцентрической теории нашей Солнечной системы, однако в своих работах по астрономии он оперировал геоцентрической схемой.
Переписка между аль-Бируни и Ибн Синой показывает, что последний был, помимо всего прочего, также философом, математиком, астрономом и т. д. и, в некотором отношении, сторонником естественной философии Разеса. Поскольку у аль-Бируни имелась определенная концепция об окаменелостях и изменениях на суше и на море в доисторические времена, он также придерживался философии истории (дисциплина, исследующая направленность исторического процесса, характер основных исторических эпох. – Пер.) эволюции различных цивилизаций. Своей теорией расцвета и упадка культур, завершающихся разрушением с появлением затем нового пророка, Бируни предвосхитил идеи некоторых современных философов истории. Аль-Бируни остается одним из наиболее выдающихся умов в истории, а также блестящим украшением своей земли и своего времени.
Соотечественник Бируни, Мухаммед ибн Юсуф аль-Хорезми, который, по всей видимости, служил в саманидском чиновничьем аппарате, поскольку сам писал об этом в своей книге "Маджатих аль-улум" – "Ключи познания", небольшой энциклопедии как по естественно-научной тематике, так и по исламским предметам – правоведению, грамматике, традициям и т. п. Из его книг мы можем предположить, что двор Саманидов интересовался не только литературой и исламскими дисциплинами, но и другими ветвями образования. В Нишапуре, Самарканде, Мерве, Балхе и других городах царства Саманидов жили и творили философы, астрономы и другие ученые, однако стоит особо отметить одного из них – и не потому, что он был родом из Бухары, а потому, что его влияние на исламскую мысль было чрезвычайным. Я имею в виду Ибн Сину, или, как его называли на латинском Западе, Авиценну.
Ибн Сина родился в 980 г. в Афшане, селении неподалеку от Бухары. Его отец, уроженец Балха, служил чиновником в саманидском правительстве, а по своим религиозным убеждениям принадлежал к исмаилитам. Ибн Сина был одаренным ребенком, который изучил все научные дисциплины своего века и прославился своими неординарными знаниями еще в ранней юности. Он изучил и практиковал медицину и, еще будучи совсем молодым, смог излечить эмира Нуха II ибн Мансура от болезни, которая поставила в тупик придворных врачей. В результате ему было позволено пользоваться знаменитой дворцовой библиотекой Саманидов, о которой Ибн Сина писал как о сокровищнице знаний. Вскоре после того, как он начал изучать библиотечные книги, вероятно в 998 г., знаменитая библиотека сгорела в результате несчастного случая, что стало невосполнимой потерей для исламского мира, поскольку в ней, несомненно, хранилось множество уникальных манускриптов.
В 1001 г., после падения Саманидов, отец Ибн Сины скончался и его сына назначили на тот же пост. В 1004 г. он бежал в Хорезм, где встретился с аль-Бируни. Здесь он провел не менее пяти или шести лет, пока не перебрался в Западный Иран. На его долю выпало немало приключений, жил он в разных городах, таких как Рей, Хамадан и Исфахан, пока не умер в 1037 г. в Хамадане, где и по сей день находится его гробница.
Одна из последних библиографий трудов Ибн Сины насчитывает 242 наименования, разнообразие которых является великолепным примером средневекового мудреца, ученого-энциклопедиста. Возможно, наиболее знаменитой его работой стала "Китаб аль-Шифа" – "Книга исцеления", посвященная логике, физике и метафизике, на самом деле являвшаяся интерпретацией Аристотеля. В XII в. книгу перевели на латынь, и она заслужила огромную популярность в Западной Европе. Другой важной работой стали "Канун фил-Тииб" – "Каноны медицины", закрепившие за их автором титул "второго Галена" (римский медик греческого происхождения, хирург и философ; внес весомый вклад в понимание многих научных дисциплин, включая анатомию, физиологию, патологию, фармакологию и неврологию, а также философию и логику. – Пер.). Книгу также рано перевели на латынь, и почти пять столетий она оставалась востребованным пособием медицинских факультетов Западной Европы. Ибн Сина являлся не только собирателем и классификатором знаний, хотя в этом деле его вклад просто неоценим, но и выдающимся мусульманским философом, создавшим всеобъемлющую и непротиворечивую систему мышления. В Европе Авиценну (от испанского произношения его имени) называли "философом Бытия", поскольку он очень много писал об этом. В своих умозаключениях он опирался на Аристотеля и Платона, потому что для исламского мира учения обоих являлись чем-то единым целым, поскольку сочинения неоплатоников по своей сути походили на работы Аристотеля.
Здесь не место для обсуждения философии Ибн Сины, которая различает возможно сущее, существующее благодаря другому, и абсолютно необходимо сущее, существующее благодаря себе. Все эти различия и объяснения терминологии выходят далеко за пределы нашего исследования. Сказано уже более чем достаточно, дабы показать, что Бухара в эпоху Саманидов внесла огромный вклад в развитие передовых наук и научной мысли своего времени. И Ибн Сина, и Бируни, как, возможно, и другие, не удовлетворялись лишь получением знаний, почерпнутых из работ своих предшественников. Оба великих ученых делали собственные наблюдения и научные исследования. Например, Ибн Сина скорректировал географическое положение нескольких городов, также хорошо известен вклад аль-Бируни в астрономические наблюдения. Параллели между аль-Бируни и Ибн Синой просто поразительны, поскольку оба не только не сторонились политической жизни, но даже служили советниками разных правителей. Оба слыли религиозными людьми, проявляя при этом терпимость и свободомыслие в своих взглядах. Оба служили воплощением лучших качеств своей эпохи, и обе их звезды сияли на небосклоне саманидских владений – два бриллианта в короне Бухары Саманидов, даже несмотря на то, что оба провели большую часть своей жизни в других местах.
Саманидская Бухара вошла в историю как центр новоперсидского ренессанса в культуре и литературе, но, как мы уже видели, это далеко не все. Она также являлась центром науки и образования восточной части исламского мира и играла немаловажную роль в интернационализации ислама как религии и цивилизации. Веротерпимость и свободомыслие живших в саманидских владениях ученых – хоть и не всегда правительств – предоставляли возможность для существования различных верований в исламских вотчинах. Более того, в царстве Саманидов имела место "аккредитация" неарабских идей, неарабского языка и неарабских традиций, как не противоречащих исламу. Проверка соответствия между арабским и неарабским исламом происходила как раз в Трансоксиане, в результате чего концепция "мусульман второго сорта", имевших неарабское происхождение или не знавших арабский язык, была обречена уйти со сцены, уступив место интернациональному, всемирному исламу – такому, каким мы знаем его сейчас. Можно возразить, что такой процесс был неизбежен и что арабы, как истинные мусульмане, еще до X столетия были вынуждены принять равенство с отдаленными народами, культурами и традициями, но впервые этот процесс был осуществлен и доведен до завершения именно в Хорасане и Трансоксиане X в. Слияние иранского с исламским явилось величайшим достижением Саманидов, и только благодаря одному лишь этому они должны остаться в памяти. Я подозреваю, что некоторые из образованных людей того времени хорошо осознавали происходящее в их эпоху и указали на это в своих трудах.
Некоторые столетия, такие как V в. до н. э. и XII в. н. э., оказались особенно плодотворными. И X в. в истории Восточного Ирана относится к таким же. И хотя некоторые современные писатели порицали Бухару, как выгребную яму, где бедные страдали, а богатые благоденствовали на поте и рабском труде угнетенных, таков парадокс многих выдающихся цивилизаций на протяжении всей истории. Блистательные достижения великих философов, поэтов и художников слишком часто заглушали стоны страдающих масс, и, если бы кто-нибудь нарисовал радужную картину без полутонов, это просто посчитали бы дурным вкусом. Возможно, следует помнить о темной стороне истории точно так же, как и о светлой, но тогда это будет не то, о чем мечтает и к чему стремится человек. Будь это так, наверно, мечты никогда бы не осуществлялись.
Глава 6
Тюркское господство
Есть право властвовать у тюрков, блистать ученостью – у персов и славить Бога – у арабов.
Древняя присказка
Сейчас тюркские народы проживают в большей части Трансоксианы, и они распространились далеко на запад, даже дальше Константинополя, однако этот процесс длился несколько столетий. Продолжается он и по нынешний день в Иране, где тюркский диалект азербайджанского, по-видимому, распространяется за счет персидского языка. Но как происходила тюркизация владений Саманидов?
Степи Средней Азии, по которым скитались кочевые племена, сравнимы с морем. Нападение одного племени на другое порождало цепную реакцию, и тогда страдали соседние племена. Дело не в том, что Средняя Азия была плотно заселена, скорее племенам требовалось все больше пастбищных земель, и давление любого вторгшегося племени чувствовалось сразу.
Геродот описывал цепную реакцию передвижений народов Средней Азии, когда пытался объяснить миграцию скифов на юг России в VIII и VII вв. до н. э., в то время как о миграциях схожей природы сообщали и другие классические авторы. Для объяснения причин, стоявших за миграциями в Средней Азии, выдвигались различные теории, такие как истощение пастбищ, резкий рост населения и новые технологии, вроде изобретения стремян. Для большинства таких теорий доказательства найдены, но, определенно, движущие силы миграции, о которых мы почти – или совсем – не имеем информации, были весьма сложными и многочисленными. Как бы там ни было, степные народы перемещались, и нас интересует их столкновение с Трансоксианой и особенно с Бухарским оазисом.
Тюрки являлись народами, говорящими на языках одной из ветвей алтайской языковой семьи. Тюркская группа алтайской языковой семьи была, возможно, очень древней и распространенной в Сибири и Средней Азии еще до создания первых тюркских степных царств в середине VI в. н. э. И если среди различных орд, вторгавшихся на Ближний Восток или в Индию, находились присоединившиеся к ним тюркоязычные кочевники, о них не осталось никаких записей, и мы можем только предполагать, что тюрки могли быть обнаружены среди хефалитов и, возможно, других среднеазиатских народов, двигавшихся на Ближний Восток в доисламские времена. Создание в Монголии в 551 г. Тюркской империи вскоре привело тюрков в Трансоксиану. Как упоминалось выше, около 565 г. тюрки ликвидировали власть хефалитов над согдийцами и установили собственную – до самой реки Окс, которая стала границей между империей Сасанидов и тюрками. Хотя в 582–603 гг. империя делилась на Восточное и Западное царства, тюрки оставались доминирующей силой во всей Средней Азии на протяжении более пяти веков.
Существовало великое множество тюркских племен, названия которых известны нам из различных арабских и персидских книг, наиболее ценной из которых является "Диван Лугат аль-Тюрк", или справочник тюркских диалектов Махмуда из Кашгара, написавшего свою работу в XI столетии. В книге содержится много информации о тюркских племенах и их истории с включениями тюркских слов, объяснения которым даются на арабском. Политические перемены в тюркских степных империях не относятся к предмету нашего рассмотрения, однако краткий обзор ситуации в начале правления Саманидов и перемен в X столетии представляет собой определенный интерес.
Возможно, наиболее значительной тюркской народностью на Ближнем Востоке являлись огузы, которые жили преимущественно севернее Аральского моря. Нет точности в происхождении слова "огуз" как определения политического союза племен, но, похоже, позднее оно приобрело этнический смысл – по крайней мере, в глазах мусульманских авторов. Огузы распространились почти до самой Европы, где западная граница их владений проходила по реке Эмба (река в Актюбинской и Атырауской областях современного Казахстана, разделяющая европейскую и азиатскую части страны. – Пер.), восточной границе Хазарского царства. Вдоль Сырдарьи (древней реки Яксарет) имелось множество тюркских поселений, торговых центров, где проживали не только тюрки, но также согдийцы и хорезмийцы. Кашгари рассказывает, что обитатели городов Тараз, Исфиджаб, Баласагун и других в северной части Трансоксианы говорили на тюркском и согдийском языках. Как бы там ни было, то, что все переняли тюркские обычаи и манеру одеваться, указывало на тюркизацию населения. Во времена Аббасидского халифата большая часть тюрков-рабов поступала именно от огузов.
Арабам, при завоевании Трансоксианы, пришлось сражаться против тюрков, которых звали тюргиши и которые жили на северо-западе озера Иссык-Куль. Около 766 г. тюргишей сменили карлуки, которые, в свою очередь, подчинялись уйгурам, обитавшим на востоке, в Монголии и Синьцзяне – Китайском Туркестане. После разрушения в 840 г. Уйгурской степной империи киргизами карлуки стали ведущей силой в степях на северо-восточной границе растущих саманидских владений. За счет карлуков Саманиды раздвинули свои границы на север и северо-восток. Первый Саманид, Исмаил, захватил Тараз, одну из столиц карлуков, однако Исмаилу и его преемникам приходилось отбивать набеги карлуков из Кашгара и других мест. В самом начале X в. исламские миссионеры обратили некоторых из предводителей карлуков в ислам, что означало значительные перемены в вассальной зависимости тюркских племен. Таким образом, тюрки являлись не чужаками или отдельными обращенными рабами, но частью исламского мира и важным фактором более поздней истории.
Автор XII в. Шараф аль-Заман Тахир Марвази написал об огузах следующее: "Когда они соприкоснулись с исламскими владениями, некоторые стали мусульманами, и их назвали туркменами. Между ними и теми, кто не принял ислам, возникла враждебность. Затем число мусульман среди [огузов] возросло, и позиции ислама среди них упрочились. Они победили неверных и изгнали их… Туркмены распространились по всему исламскому миру и так возвысились, что стали править в большей части [исламских владений], став царями и султанами". Это можно в равной степени отнести к карлукам и другим тюркам.
Важно сразу же рассеять заблуждение, будто Средняя Азия была поделена между оседлыми иранцами в Трансоксиане и кочевыми тюрками севернее Сырдарьи. Мы уже упоминали о смешивании согдийцев и тюрков, однако еще до эпохи Саманидов тюрки селились в городах Ферганской долины и в других местах Трансоксианы, тогда как тюрки-кочевники ко времени арабских завоеваний, по-видимому, вытеснили ираноязычных кочевников из степных и пустынных районов. Открытия советских археологов в Средней Азии подтвердили картину, представленную письменными источниками, что существовавшие в этих местах города, населенные как тюрками, так и иранцами, управлялись тюрками, в то время как в царстве Саманидов обитали как кочевые, так и оседлые тюрки. С ростом числа тюрков согдийцы и хорезмийцы ассимилировались, и процесс этот значительно продвинулся ко времени монгольских завоеваний в начале XIII в.
Таким образом ислам разрушил стену между Ираном и Тураном и превратил земли севернее Окса в Туркестан. Возможно, большинство из ранних мусульманских миссионеров в стране тюрков-язычников являлись "неофициальными" проповедниками, нищенствующими монахами-дервишами, которые присоединились к исламским гази, воинам веры, в их походах против тюрков, но которые потом остались в немусульманских землях, дабы обращать язычников. Не все тюрки были язычниками или последователями шаманов, поскольку среди них имелось много обращенных манихеев, христиан и буддистов. Поэтому для многих тюрков учение ислама, должно быть, не было незнакомым.
Выдержка из прославленной книги под названием "Фихрист" (свод сведений о литературе на арабском языке первых четырех веков ислама, включая переводы произведений иноземных авторов. – Пер.) багдадского книготорговца Ибн аль-Надима рассказывает, что уйгурский правитель Китайского Туркестана, исповедовавший манихейство, прослышал, будто саманидский эмир (Нух ибн Наср?) собирался подвергнуть гонениям всех проживавших в Самарканде манихеев. Вследствие чего уйгурский правитель (названный Ибн аль-Надимом Токуз Огуз-бай) заявил, что в его владениях намного больше мусульман, чем манихеев в царстве Саманидов, и если Саманиды подвергнут манихеев гонениям, то он сделает то же самое с мусульманами у себя. Этого оказалось достаточно, чтобы остановить саманидского эмира.
Согласно преданию, брат эмира Исмаила нашел убежище у тюрков в Кашгаре, где обратил в ислам правителя царствующего рода. Этот правящий род стал известен персидским и арабским авторам как Илик-ханы или Али Афрасиабы, а европейским исследователям под именем Караханиды. По поводу Караханидов существовало полнейшее непонимание, пока О. Прицак не обнаружил в источниках объяснение меняющимся титулам. Если коротко, то среди Караханидов (как и у других тюрков) имел место принцип "двойного царствования", в соответствии с которым в правящем роде использовалась определенная система должностей и титулов. Мы не имеем возможности подробно вдаваться в детали этой системы, однако почетный титул Арслан – "Лев" носил соправитель восточной, правой ветви тюрков, тогда как Бугра – "Верблюд", являлось титулом западной, левой ветви. Также имелись подчиненные правители со своими титулами – Арслан-тегин, Яйнал-тегин и др. Человек мог подняться с более низкого поста на более высокий, и такая практика сбивала с толку исламских авторов. После обращения Караханидов в ислам их мусульманские имена, несмотря на смену титулов, навсегда оставались с ними, что значительно упрощает их идентификацию. И при всех Караханидах Восточный, или Китайский, Туркестан оставался открытым для ислама.
Обращение в ислам части тюрков Средней Азии в X в. может дать наглядную картину миссионерской деятельности, поддерживаемой халифом и другими мусульманскими правителями того времени. Посольство Ибн Фадлана к волжским булгарам в 921 г. преследовало политические цели, но превалирующее стремление Багдада в распространении суннитской веры также очевидно. В своей "Китаб аль-Ансаб", антологии биографий, Самани рассказывает о некоем мусульманском проповеднике в землях Караханидов, аль-Каламати из Нишапура, умершем в 961 г. Другие такие же миссионеры упоминались и у Самани, и в других источниках, что указывает на непрекращающуюся активность мусульманских проповедников среди тюрков-язычников. Хотя мы не имеем прямых свидетельств скоординированной миссионерской деятельности, организованной правительством, при Саманидах особую активность проявляли "неофициальные" гази, результатом чего стало обращение в ислам множества тюрков.