Эдвард Эллис Смит переехал в Сан-Франциско и сделал блестящую карьеру как директор банка, писатель и эксперт по Советскому Союзу, а его неблагоразумное поведение в Москве осталось тайной, похороненной в прошлом. В число его книг вошло исследование об охранке царской тайной полиции и о молодых годах Сталина…
В 1972 г. Смита избрали в совет управляющих эксклюзивного Клуба содружества. Десять лет спустя, в субботу 13 февраля 1982 г., сразу после полуночи, в Рэдвуд-Сити Смит был сбит пронесшимся, по словам свидетелей, на большой скорости на красный свет белым "корветом", при этом водитель скрылся с места происшествия. Полиция выяснила, что у Смита был портфель, в котором находились заметки для книги, в которой должны были фигурировать ЦРУ и КГБ, но представитель полиции также отметил, что, несомненно, причиной смерти явился несчастный случай.
Известно, что уже на следующий день водитель автомобиля сдался полиции. Его приговорили к уплате штрафа в размере 750 долларов и тюремному заключению сроком на один год.
Со слов Уайза, Джордж Кайзвальтер "походил на крупную лохматую овчарку. Это был самоуверенный человек, не признававший авторитетов, сердцем оперативный работник, но где-то глубоко в душе возмущавшийся клубной атмосферой, царившей в ведомстве, которое, как он понимал, не позволит ему выдвинуться на высокий пост, поскольку он навсегда остаётся аутсайдером, иностранцем по рождению, уроженцем царской России.
Кайзвальтер, старший из двух сотрудников, родился в Санкт-Петербурге в 1910 году. Его отец, специалист по снаряжению царской армии, в 1904 году был направлен в Вену для наблюдения за производством снарядов для войны с Японией. Там оп встретил француженку из Дижона, школьную учительницу, которая приехала с ним в Россию и вышла за него замуж. Когда началась Первая мировая война, старшего Кайзвальтера направили в Соединённые Штаты на военный завод близ Честера (штат Пенсильвания), где производились трехдюймовые снаряды для России.
После революции в России оп вывез свою жену и сына в Нью-Йорк. Кайзвальтеры стали гражданами США. Их сын Джордж в 1930 году закончил Дартмутский университет со степенью бакалавра, а спустя год получил степень магистра по гражданскому строительству.
Молодой специалист Кайзвальтер устроился на работу в нью-йоркский департамент городских парков, где помогал в строительстве зоопарка для детей в Центральном парке. Затем он поступил на службу в армию. Когда разразилась Вторая мировая война, армейское руководство, узнав, что Кайзвальтер говорит по-русски, направило его на Аляску в качестве офицера связи с советскими лётчиками, перегонявшими порядка двенадцати тысяч военных самолётов в Советский Союз через Фэрбанкс. (…)
В конце войны Кайзвальтер служил в разведотделе армейской разведки в Германии. Два года он работал с генералом Рейнхардом Геленом, который возглавлял "Иностранные армии Востока" - отдел германского Генерального штаба, осуществлявший сбор разведывательной информации по Советскому Союзу. Кайзвальтер проводил опрос Гелена, которого ЦРУ планировало назначить руководителем западногерманской разведки, "обо всём, что тот знал о Советской Армии".
Затем Кайзвальтер, оставив службу в армии и работу в разведке, отправился в штат Небраска, где в течение пяти лет занимался выращиванием люцерны. Его фермерская карьера была недолгой. В 1951 году он поступил в ЦРУ и завоевал там себе репутацию, благодаря которой спустя десяток лет он появился на конспиративной квартире в Женеве".
3
И вот он выезжает в Вену, как Гарри Гроссман, для установления контакта с "инициативником". На первой встрече с агентом Кайзвальтер сделал всё, чтобы установить с ним самые непринуждённые отношения.
В "Империи ГРУ" об этом говорится так: "Силой Кайзвальтера в общении с новым агентом была его способность завоевать доверие П. долгими часами совместных выпивок и разговоров. Ему ничуть не претила крестьянская простота П., и об этих выпивках после удачных операций было хорошо известно сотрудникам ЦРУ, знавшим о П. У многих из них сложилось впечатление, что П. считал Кайзвальтера своим другом. В то время по ЦРУ ходила шутка, что в одном советском колхозе у управления есть своя корова, так как на деньги, данные Кайзвальтером, П. купил тёлку своему брату-колхознику".
Как считает И.Ю. Коротченко, продуктивной работе с П. в немалой степени способствовали доверительные отношения, которые сложились у него с Джорджем Кайзвальтером: "В оперативной практике спецслужб данное обстоятельство порой имеет ключевое значение для достижения успеха. Кайзвальтер был огромным мужчиной мощного телосложения ростом более 6 футов с располагающим лицом дружелюбно настроенного бармена. Коллеги в Лэнгли звали его "медвежонком". Наружность и поведение Джорджа Кайзвальтера скрывали быстрый ум, сочетавшийся с энциклопедической памятью. Среди оперативных работников советского отдела ЦРУ он был первым среди равных".
Возвращаясь к первой встрече с сотрудниками ЦРУ, необходимо отметить: офицер ГРУ сразу же попросил денег, чтобы уладить дела с его любимой женщиной. Естественно, всё тот же Кайзвальтер такую просьбу встретил с большим пониманием. Что же касается тёлки для брата, то об этом не без юмора пишет И.Г. Атаманенко:
"На одной из явок Джордж, дружески похлопав Грэлспайса по плечу, поинтересовался, нет ли у него просьб личного характера.
- Есть! - с готовностью ответил П. - Вы не могли бы ссудить мне немного денег на покупку бычка?
Кайзвальтер от неожиданности чуть было не соскользнул из кресла на пол.
- Как вы сказали? Бычка? Но для кого, для чего?!
- Видите ли, у моего брата, колхозника, пала тёлка… Простудилась и откинула копыта… Ну, такое случается при нашем, русском климате… Так вот, я хотел подарить брату тёлку или бычка… Если вы, конечно, дадите денег…
- Нет проблем! - едва сдерживая смех, ответил Кайзвальтер и вынул из бумажника три тысячи долларов. - Хватит?
- Вполне! - поперхнувшись от волнения, ответил П. "Боже мой! - мысленно воскликнул Кайзвальтер, - мне бы твои проблемы… Бычок, тёлка… А ведь передо мной - разведчик! Чёрт бы тебя подрал! Ладно, - успокоил себя Джордж, - отбросов нет - есть кадры!.."
Вернувшись в резидентуру, Кайзвальтер доложил шефу содержание беседы с Грэлспайсом. Упомянул и о бычке. Резидент, нахохотавшись и утерев слёзы, заметил: "Джордж, я вас поздравляю. Благодаря вашим стараниям управление теперь имеет собственную корову в советском колхозе!""
Надо сказать, что на встречах с агентом Кайзвальтер проводил прямой опрос всегда сам. Или почти всегда сам. Потому что, кроме всего прочего, он выступал ещё и в качестве переводчика.
Вечно раскованный Джордж обычно спрашивал "клиента", на каком языке ему удобнее разговаривать: на русском или английском. И если язык выбирался русский, то Кайзвальтер работал больше всех.
Любопытно, что впоследствии Кайзвальтер будет работать с самим Пеньковским. Как известно, он тоже был из ГРУ. Например, из книги "Шпион, который спас мир", в которой очень подробно рассказывается о работе с очередным советским предателем, можно узнать некоторые штрихи к технике такого специалиста ЦРУ, как Кайзвальтер.
Вот он, полноватый, в помятом костюме, старается подбодрить агента:
"Вы знаете, теперь вы в хороших руках" или "Кайзвальтер объяснил, что англичане и американцы получили его первое письмо с планом тайника.
- Вы имеете в виду то письмо, которое я дал двум учителям? - спросил Пеньковский. - Если бы вы знали, сколько седых волос появилось у меня с тех пор, если бы вы только дали знак, что письмо попало в нужные руки. Я так из-за этого переживал".
"Кайзвальтер изложил Пеньковскому рад оперативных требований, которые надо было выполнять. Первым и наиболее важным соображением безопасности Пеньковского, утверждал он, должно было стать абсолютное исключение любых нелегальных отношений всякого порядка с Гревилом Винном и британским бизнесменом… Все контакты должны были ограничиться официальными встречами только с работой".
"Спецгруппу беспокоила безопасность Пеньковского, и Кайзвальтер спросил его, сколько времени он может уделить этой встрече.
- Я очень рад, что моё первое письмо у вас. Я воспрял духом и совершенно не устал, - ответил он.
- У вас не будет неприятностей из-за того, что вас нет на месте? - спросил Кайзвальтер.
Пеньковский сказал, что никаких проблем не возникнет…" "Кайзвальтер предупредил Пеньковского:
- Во всяком случае, вам необходимо быть постоянно начеку, поскольку очень трудно определить, что представляет для вас опасность, а что - нет.
- Да, я просил вас защитить меня, по и сам себя в обиду не дам, - сказал Пеньковский.
- Вы уже достаточно рисковали, по, слава Богу, всё кончилось благополучно. Тем не менее необходимо быть сверхосторожным, - добавил Кайзвальтер.
- Да, всё, слава Богу, обошлось. Спасибо вам за ваше внимание, - сказал Пеньковский.
Настроение встречи менялось. В комнате нельзя было продохнуть от сигаретного дыма, однако, по соображениям безопасности, окна оставались закрытыми. Мужчины сняли пиджаки и ослабили галстуки. Напряженность возросла. Спецгруппа понимала, что вот-вот завладеет серьёзным офицером высокого ранга с допуском к советским военным секретам и выходом на высшие военные чины".
Даже из этих отрывков можно сделать следующее заключение: обходительность и вежливость - это особенный почерк Кайзвальтсра, который давал определенный шанс на успех. И действительно, он был преуспевающим сотрудником ЦРУ. Этого у него никак не отнять!
4
В Центральном разведывательном управлении считали, что в целом советские люди представляют весьма дисциплинированных людей. Потому что большая часть из них отличалась бдительностью и подозрительностью, а интенсивная идеологическая обработка вопреки всем психологическим законам не действовала.
И хотя предательство "по самой своей сути" было нетипично для гражданина СССР, все-таки находились те, кто был склонен, так сказать, к самым разным приключениям. На предательство же (шпионаж или побег на Запад), "шли неустойчивые в моральном и психологическом отношении люди".
Именно таких в ЦРУ считали "ненормальными", и потому там более всего были заинтересованы в "нормальных людях". В отношении таковых предполагалось "обращать особое внимание на представителей среднего возраста. Появление различных эмоциональных и умственных расстройств имеет место наиболее часто у людей средневозрастной категории. Период жизни, начиная с тридцати семи лет и позже, включает наибольшее число разводов, алкоголизма, супружеской неверности, самоубийств, растрат и, возможно, измены. Причина этого явления довольно ясна. В это время начинается спуск с физиологической вершины. Некогда дети, теперь выросли и вдруг столкнулись с острым сознанием, что их жизнь проходит, амбиции и мечты юношества не сбылись, и иногда наступает их полный крах. В то время наступает момент переломов в служебном положении, перед каждым человеком встаёт мрачная и скорая перспектива пенсии и староста. Многие мужчины в это время зачастую полностью пересматривают свои взгляды на жизнь, религию и моральные представления. Это то время, когда человек как бы заново приглядывается к себе и в результате часто бросается в крайности. С оперативной точки зрения период сороковых штормовых представляет чрезвычайный интерес" (Из документа ЦРУ, относящегося к концу 1960-х - началу 1970-х годов. Империя ГРУ).
Пётр Семёнович Попов родился в 1923 г. в деревне Селище Кадыйского района Костромской области в крестьянской семье. В момент его выхода на контакт с ЦРУ (1953 г.) ему было 30 лет. Следовательно, нашего "героя" с превеликой точностью можно отнести по меркам той стороны к советским людям из числа "ненормальных". В сущности, подполковник ГРУ Попов таковым и был…
В августе 1942 г. его призвали в армию, и, начав свой путь рядовым, Попову посчастливилось закончить войну офицером тыла. История умалчивает, но именно тогда, не без протекции, Пётр Семёнович назначается порученцем небезызвестного генерала Серова. Историк Никита Петров в книге об этом человеке, в частности, пишет:
"Приказом НКВД № 00780 от 4 июля 1945 года Серов был назначен Уполномоченным НКВД СССР по ГСОВГ. С разворотом деятельности Серова и его аппарата в Германии, немцы познали все ужасы советской карательной системы. На месте нацистских концлагерей были организованы спецлагеря НКВД, куда сажали людей без предъявления конкретных обвинений и без каких-либо формальных санкций. В этих лагерях смертность заключённых была чрезвычайно высокой. За четыре года, с мая 1945 по май 1949 года, в спецлагерях НКВД - МВД в Германии умерло 41 907 немецких граждан, что составило примерно 35% от общего числа немцев, находившихся в них. Смертность советских граждан в этих спецлагерях была несопоставимо ниже".
Пройдут годы, и после смещения генерала Серова с должности председателя КГБ за него всерьёз возьмётся председатель КПК Шверник: "31 декабря 1958 года он направил Хрущёву пространную докладную записку "о фактах преступной деятельности Серова". В ней Шверник писал, что Комитетом партийного контроля проверены дела бывших начальников оперативных секторов НКВД в Германии Клепова, Сиднева, Бежанова и ближайших работников аппарата Серова в Германии Тужлова, Хренкова и Вихрянова, и, на основании этих дел, Серов изобличается в хищении для себя суммы свыше 2 миллионов немецких марок из Рейсбанка, а также драгоценностей и слитков. Группа чекистов, - говорилось далее, - во главе с Серовым "грабила в Германии не только учреждения - банки, картинные галереи, но и отдельных граждан Германии, а также лиц, находящихся в заключении".
В 1953 году, отмечал Шверник, именно Серов был инициатором прекращения дел на своих сослуживцев в Германии. В своё время следователи МВД "изобразили Сиднева умалишённым", чтобы подорвать достоверность его показаний. Решением ОСО МТБ от 6 октября 1951 года он был направлен на принудительное лечение в Казань. Однако вскоре Центральная судебно-психиатрическая комиссия признала его симулянтом, и 4 октября 1952 года состоялось новое решение ОСО МТБ о возобновлении следствия и этапировании Сиднева в Москву. Несмотря на это, писал Шверник, следователь Боханов составил заключение об изменении меры пресечения и передаче Сиднева на руки родственникам. 25 июля 1953 года это заключение утвердил Серов. А 15 октября 1953 года Сидневу выдали справку о реабилитации.
Далее в записке Шверника говорилось о том, что, став председателем КГБ, Серов "решил скрыть следы своего мародёрства" и дал задание вымарать в архивно-следственных делах Клепова, Бежанова и Сиднева все упоминания о себе. И это было сделано. В качестве доказательства Шверник приложил фотокопии листов из дел с вымаранными тушью фрагментами текста".
Сегодня сложно сказать, какова была роль порученца генерала Серова в тех тёмных делах 1945 г., но как утверждает И.Ю. Коротченко, всё же "по указанию своего шефа Пётр Попов участвовал в деликатных мероприятиях по отбору и переправке в Москву трофейных ценностей, включая золотые изделия, картины, фарфор, мебель и антиквариат, которые Иван Серов использовал для целей личного обогащения".
Как говорят на Руси: долг платежом красен! В соответствии с такой постановкой вопроса, Попову удалось умело использовать высочайшее положение своего покровителя и близость к "генеральскому телу" с абсолютной выгодой для себя. Как подчёркивает автор "Предателя из ГРУ": "В то время, когда офицеров-фронтовиков, невзирая на боевые заслуги, десятками тысяч демобилизовали из армии, Попов мог рассчитывать на успешное продолжение военной карьеры. В 1947-м, когда он заканчивает Академию тыла и снабжения, Иван Серов становится первым заместителем министра внутренних дел СССР. В 1951-м Пётр Попов в возрасте 28 лет заканчивает Военно-дипломатическую академию Советской Армии, куда поступил по протекции Серова, и сразу же получает назначение за границу - в Вену. Прикрытием Попова стала должность в советской части Союзнической комиссии по Австрии".
5
Гражданка Австрии Эмилия Коханек работала переводчицей в комендатуре советских оккупационных войск в Австрии. Молодая, изысканная, утончённая иностранка с первого взгляда покорила сердце советского офицера крестьянского происхождения. Собственно, ничего удивительного в этом нет - Попов слишком мало служил в разведке, чтобы вопреки её законам и предостережениям не увлечься за границей весьма обворожительной женщиной. Тем более что в годы войны он не гнил в окопах и не ходил в атаки. Его военная специальность предполагала иное отношение к защите Отечества: "Кому война, а кому и мать родна!"
Однако не на шутку увлёкшийся красоткой Эмилией офицер ГРУ вскоре понимает, что любовные встречи, посещение ресторанов, съём гостиниц, подарки - всё это не так безобидно и красочно, как могло показаться на первый взгляд. Деньги становятся самой главной проблемой Попова, у которого, кстати сказать, в Калинине проживала семья: жена и двое детей. И если поначалу его расходы были более или менее терпимыми, то, как это обычно бывает, неожиданная беременность Коханек ставит Попова в финансовый тупик, который ему приходится решать только с предложением сотрудничества ЦРУ.
К слову сказать, в Австрию Попов был направлен в 1951 г., как стажер легальной венской резидентуры ГРУ. Работая против Югославии, он занимался вербовкой агентуры. Но, как пишет И.Ю. Коротченко, "в 1955 г. советские оккупационные войска покинули Австрию. Вместе с ними в Советский Союз возвратился и Петр Попов. Надобность его использования в Вене отпала - после нормализации отношений Москвы и Белграда была законсервирована венская группа югославской агентуры, которой руководил Попов. На последней встрече со своим оператором в Вене он высказал намерение продолжить в будущем своё сотрудничество с ЦРУ…
В ГРУ Попов получил новое назначение - в город Шверин (ГДР), в один из опорных пунктов Разведывательного управления ГСВГ, куда он приезжает в сентябре 1955 г. Учитывая краткосрочное пребывание в Москве (менее двух недель), предупредить американцев о своём новом месте службы Попов не сумел. Поэтому три месяца он оставался без связи. 10 января 1956 г. Попов обратился к одному из членов военной миссии Великобритании и попросил передать письмо для американцев. Тот выполняет просьбу русского подполковника, передав документ представителям МИ-6, а они, в свою очередь, проинформировали об этом коллег из Лэнгли. Таким образом, контакт с ЦРУ был восстановлен".
Ответ не заставил себя долго ждать. В письме, оказавшемся под дверью квартиры советского офицера, говорилось:
"Здравствуй, дорогой Макс!
Привет от Гроссмана. Жду тебя в Берлине. Здесь есть все возможности так же хорошо провести время, как и в Вене. Письмо посылаю со своим человеком, с которым ты должен завтра встретиться в 8 часов вечера около фотовитрины, возле Дома культуры им. Горького в Шверине, и передать ему письмо".
Как утверждают авторы книги "Империя ГРУ", "связь с Поповым в Шверине была установлена с помощью немки по имени Инга, а в дальнейшем поддерживалась агентом ЦРУ Радтке. На следствии 75-летний Радгке говорил, что их встречи происходили всегда через четыре недели. На каждой из них Радаке получал от Попова пакет для Кайзвальтера и передавал Попову письмо и конверт с деньгами".