Согласитесь, в украинской шевченковедческой литературе такое прочтешь нечасто. А вот еще замечание автора по поводу поведения Тараса Григорьевича на следствии в 1850 году: "Читая признания Шевченко, прослеживая, как одного за другим он, что называется, "закладывает" жандармам своих друзей и знакомых, так и хочется даже через столетия спросить: "Слушай, мужик, ты хоть понимаешь, скольким людям ты портишь судьбу? И это людям, которые, рискуя своим положением, своим именем, помогали тебе?!"… Читая эти признания пламенного революционера-демократа, начинаешь удивляться: неужели не существовало никакого предела, переступить через который он не мог?!"
Упоминается в книге и о склонности Шевченко к злоупотреблению алкоголем. И о том, что "жить он хотел в столице империи", а вовсе не на Украине. И о развлечениях Тараса Григорьевича в компании нижегородских проституток, что, впрочем, не мешало ему в своем "Дневнике" громыхать "далеко не святым и далеко не праведным гневом" по адресу развратных женщин. И о пресмыкательстве поэта перед власть имущими. И о разговорах про преследование его царским режимом, которые на деле оказались сильно преувеличенными. О том, что вел он себя иногда "подобно презренному лакею", а иногда - "как экзальтированная гимназисточка". О присущих Шевченко "вспышках хамства". О злобствовании против отвергнувшей его ухаживания Екатерины Пиуновой. О закомплексованности Кобзаря, его истеричности и о многом-многом другом.
Не обойден вниманием в книге и стыдливо замалчиваемый большинством шевченковедов случай совращения Тарасом невесты своего друга Ивана Сошенко. "Рифмованно оплакивая тяжкое горе соблазненных и покинутых покрыток, - отмечает Сушинский, - Шевченко почему-то не желал открыть себе глаза на то, что одну из таких покрыток он как раз и создает в этой петербургской квартире, да еще отбив ее у друга, у него за спиной".
Одним словом, со страниц книги перед читателями предстает не хорошо нам знакомый иконописный "батько Тарас", а Тарас другой, подлинный. Вывод автора однозначен: этот, реальный Шевченко "не в состоянии соответствовать тому образу национального вождя, которого все мы, из поколения в поколение, создавали из него в нашем воображении, в сотнях томов писаний толмачей-шевченковедов всех мастей и политических ориентаций".
Теперь - о самом Богдане Сушинском. Он - уроженец города Самбор Львовской области. Плодовитый писатель (его перу принадлежит множество книг - как художественных, так и научно-популярных). Журналист. Долгие годы (1990–2002 - указываю их специально, чтоб не подумали, что речь идет о номенклатурном литераторе советской эпохи) возглавлял Одесскую организацию Национального союза писателей Украины (НСПУ). Был членом правления и президиума НСПУ. Входил в состав совета Конгресса украинской интеллигенции. Являлся (по крайней мере, на момент выхода книги) наказным атаманом украинского казачества по вопросам идеологии. Известен своими выступлениями в поддержку украинского языка.
Весьма примечательно, что такую книгу написал именно такой автор, принадлежащий к кругам тех, кого сегодня принято называть "национально сознательными деятелями". Еще несколько лет назад обнародование любой разоблачительной информации о Шевченко вызывало в этих кругах бурное негодование. "Национально сознательные" служили опорой, своеобразным постаментом для культа "великого Кобзаря", насаждавшегося в Украине десятилетиями. Ныне негодования нет. Нет ни истерик в парламенте, ни брани и угроз в газетках определенного пошиба, ни воинственных призывов из уст высокопоставленных должностных лиц. И это радует.
Радует, ибо способствует распространению правды. Правда же состоит в том, что Тарас Шевченко являлся выдающимся, но не безгрешным человеком. Как и другие люди, он имел свои достоинства и недостатки. Совершал поступки - хорошие и не очень. В чем-то был прав, а в чем-то ошибался. И потому не стоит делать из него идола, превращать в объект для безусловного поклонения. Кажется, это начинают понимать даже в "национально сознательной" среде. Разумеется, начинают понимать не все. Есть еще яростные приверженцы культа Тараса. Кстати, о них - "крикунах, ежегодно собирающихся возле памятников Шевченко", "непримиримо наглых и шумных", "в основном недалеких и малообразованных", недостаточно знающих творчество Кобзаря, но присвоивших себе право трактовать его, объявляя всех несогласных "врагами Украины", - Сушинский тоже написал. Но этих бездумных приверженцев со временем будет становиться все меньше. Думается, упомянутая книга - только первая ласточка. Постамент дал трещину. Продолжение следует?
Батько Тарас или батько Лазарь?
Украинская "национально сознательная" мифология - вещь удивительная. Она представляет собой какую-то гремучую смесь откровенной глупости и столь же откровенной лжи. Верить этим мифам можно, только ни над чем не задумываясь. И тем не менее многие верят.
Взять, например, широко распространенный миф о Тарасе Шевченко. Нет в украинской истории фигуры более чтимой и прославляемой. Шевченко считают духовным отцом украинской нации. Между тем сам Тарас Григорьевич даже слово "украинцы" не употреблял. Во всем творчестве "великого Кобзаря" - поэзии, прозе, драме, автобиографии, "Дневнике", письмах, фольклорных записях - это слово не встречается ни разу.
В такое поначалу трудно поверить, настолько неразрывно связаны в нашем сознании Шевченко и украинцы. На сей счет нас многократно "просвещали" и псевдоученые "шевченкознавцы", и СМИ, и политики. Леонид Кучма в своей курьезной книге "Украина - не Россия" вообще заявил, что Тарасу Шевченко принадлежит заслуга внедрения наименования "украинцы" в массы. Но факты - вещь упрямая. Стоит обратиться непосредственно к произведениям Тараса Григорьевича, чтобы убедиться: "духовный отец" украинцев о подобных своих "детях" ничего не знал.
Признают Шевченко и отцом украинского литературного языка. Это тоже нелепость. Ну хотя бы потому, что историю украинской литературы те же "национально сознательные" мифотворцы начинают от "Энеиды" Ивана Котляревского. Точнее - от Котляревского они ведут историю "новой" украинской литературы. Есть ведь еще и литература древняя, эпохи Киевской Руси, также зачисляемая ныне в украинскую.
Как известно, "Энеида" впервые вышла в свет в 1798 году. То есть за шестнадцать лет до рождения "великого Кобзаря" и почти за сорок лет до того, как он написал свое первое произведение. Выходит, языка украинского еще не было (и "отец" его еще не родился), а литература на нем уже существовала.
На самом деле ни Иван Петрович, ни Тарас Григорьевич не имели отношения к украинской литературе, если понимать под ней (как это делают мифотворцы) самостоятельную национальную литературу. "Шевченко, например, еще не имел мысли непременно создавать отдельную литературу украинскую, так как он писал свои повести по-русски, так же писал даже свой "Дневник", сценарий к "Стодоле" и т. п., - констатировал видный деятель украинского движения Михаил Драгоманов. - Видимо, Шевченко выбирал себе язык в каждом случае для него более легкий и соответствующий, а не думал непременно создавать особую, самостоятельную литературу и язык, как некоторые позднейшие украинолюбцы".
Нельзя не заметить, что позднейшие украинские "патриоты" публично высказывали недовольство языком шевченковских произведений. Собственную речь они ничтоже сумняшеся объявили "выше и шире" шевченковской. Крупный украинский деятель Агатангел Крымский договорился до того, что назвал язык творчества Шевченко похожим на украинский не больше, чем хорошо сделанная статуя похожа на живого человека, "без той колоритности, которой будет блистать живописный рисунок, и без той детальной точности, которую может дать фотография". А уже в наше время "национально сознательный" депутат Верховной рады Юрий Гнаткевич специально составил "краткий словарик-антисуржик", куда занес слова-русизмы, загрязняющие, по его мнению, украинский язык. Среди тех слов - многие из шевченковского лексикона.
Следует также отметить, что произведения Тараса Григорьевича после смерти автора подверглись "исправлениям". Русские слова в них заменялись более "правильными". Аналогичную "операцию" производили с сочинениями других украинских писателей - того же Котляревского, Нечуя-Левицкого, Франко и т. д. Но это тема для отдельного разговора. Возвращаясь же к вопросу, вынесенному в заголовок, нужно указать, что Шевченко, помимо прочего, провозглашен и духовным отцом украинского "национального возрождения". Сделано это снова необоснованно. Ибо "национальное возрождение" понимается в современной Украине исключительно как отказ от всего русского - языка, литературы, культуры.
Однако Тарас Григорьевич от русского не отказывался. Он, правда, допускал иногда, пребывая в нетрезвом состоянии, русофобские высказывания. Допускал, поскольку находился под сильным влиянием подложной "Истории русов", принимая ее за подлинную летопись, будто бы составленную архиепископом Георгием Конисским. Будучи человеком малообразованным, Шевченко не мог углядеть многих несуразностей, содержавшихся в авторитетном для него тексте. А потому считал великорусов виновными в обидах, якобы нанесенных Украине.
Но при всем при том Тарас Григорьевич не отделял себя от русской культуры. Он называл русскую литературу "нашей литературой", старался занять в ней место, именовал русских поэтов Василия Жуковского, Михаила Лермонтова, Алексея Кольцова "нашими поэтами". На русском литературном языке писал Шевченко многие свои произведения. По подсчетам специалистов, русскоязычное и украиноязычное творчество Тараса Григорьевича в количественном отношении делится примерно пополам.
А еще он считал возможным основывать обучение малорусских детей грамоте на русском алфавите, составил соответствующим образом "Букварь южнорусский", предназначенный для начальных школ на Украине. Мало того! В одной из повестей Шевченко упомянул тип "русского человека", к которому, судя по контексту, отнес и себя, употребив выражение: "У нас в России".
Короче говоря, не вписывается реальный Тарас Григорьевич в облик духовного отца украинского "национального возрождения". Зато вписывается в сей образ другой деятель. Лазарь Моисеевич Каганович в 1925–1928 годах занимал должность генерального секретаря ЦК Компартии (большевиков) Украины, то есть являлся руководителем республики. Да и в дальнейшем фактически курировал Украинскую ССР. Неофициально его называли "вождем украинского народа". И проявил себя Лазарь Моисеевич ярым русофобом.
Это при нем гонения на русский язык достигли наибольшего размаха. Под предлогом "преодоления последствий русификации" указанный язык стали вытеснять отовсюду - от вывесок до работы высших органов управления. Административными методами переводились на украинский детсады, школы, вузы, принудительно украинизировались театры, кинопрокат, пресса, концертные организации, книгоиздание…
Это при нем ударными темпами вырабатывался самостоятельный украинский язык. Придумывались или заимствовались из языков иностранных слова, которыми заменялась русская лексика. Вносились изменения в алфавит. Разрабатывалось правописание. Любопытно, что современные "национально сознательные" деятели горько сожалеют по поводу отмены в 1933 году того правописания. В этой отмене усматривается еще одно "доказательство геноцида украинцев" (в дополнение к "голодомору"). Утверждается, что тогда произошел отказ от исконных украинских языковых норм, и замалчивается, что эти самые "исконные нормы" были насильно насаждены лишь за пять лет до того, при энергичной поддержке Лазаря Моисеевича.
Это при Кагановиче из переименованных в украинцы малорусов старательно создавали "самостоятельную украинскую нацию". На коренных жителей республики Лазарь Моисеевич требовал "со всей силой нажимать в деле украинизации". Что же касается великорусов, то их при Кагановиче объявили "русским национальным меньшинством". И хотя официальные лица публично разглагольствовали о том, что указанное "национальное меньшинство" имеет право на развитие своего языка и культуры, в реальности это право не соблюдалось.
Сегодняшние деятели украинского "национального возрождения" следуют по пути, указанному Лазарем Моисеевичем, выполняют его заветы, используют его методы. И духовным отцом своим нынешние украинизаторы совершенно правомерно могут назвать именно Кагановича. На эту роль он подходит куда больше, чем Тарас Григорьевич Шевченко.
"Политолог" киево-могилянского разлива
Как-то вечером я слушал Первый канал Украинского радио. Хотя, наверное, "слушал" - это сильно сказано. Просто радиоприемник был включен и я, занимаясь своими делами, время от времени прислушивался: что там балаболят по брехунцю? А по брехунцю шла очередная передача одной совершенно бездарной, на мой взгляд, радиожурналистки. В студии она принимала очередных гостей, каких-то девиц.
Сколько помню эту радиожурналистку, в гостях у нее постоянно толкутся такие же, как она, - скучные, бездарные, недалекие, крайне примитивные особи (я, конечно, излагаю собственное мнение, у кого-то оно может быть другим). За много лет, пока выходит ее авторская программа, пересчитать если не интересных, то хотя бы адеквактных ее участников можно было на пальцах одной руки. Поэтому и слух свой я особо не напрягал. До тех пор, конечно, пока разговор в студии (велся он, разумеется, на мове) не привлек мое внимание.
Заинтересовала же меня обращенная к гостям фраза ведущей. Дословно ее не воспроизведу, но смысл был такой: вам всего по двадцать лет, а вы уже политические аналитики, насколько же компетентно вы можете судить о политике и насколько авторитетным ваше мнение будет для других? В ответ последовало: у нас очень серьезный вуз, мы прошли очень серьезную подготовку, можем судить авторитетно.
Тут мне и стало интересно: где же это у нас таких юных гениев готовят? Я прислушался к брехунцю, а когда ситуация прояснилась - не смог сдержать смеха. Оказывается, девицы учатся в Киево-Могилянской академии.
Рассмеялся я не только из-за того, что этот, с позволения сказать, "вуз" давно является притчей во языцех, а еще и потому, что буквально на днях опубликовал статью об одном прошедшем там "очень серьезную підготовку" так называемом "политологе", "кандидате политических наук" (есть теперь на Украине и такие). Причем опубликовал не где-нибудь, а в "Украинской правде", в которой упомянутый "специалист" регулярно блещет своими "талантами". Правда, опубликовал не без затруднений. Получив мой материал, Алена Притула (главред УП) несколько дней отмалчивалась, а на мой повторный запрос написала недовольное письмо, потребовав от меня переделать текст, "чтобы там не было личностных оскорблений". Заодно г-жа Притула стала меня отчитывать: как, дескать, я посмел пренебрежительно отозваться о человеке, который как политолог известен гораздо больше, чем я сам?
Насчет известности спору нет. Упомянутая "знаменитость" частенько мелькает в различных радио- и телепередачах. Только свидетельствует это мелькание не о его высокой квалификации, а о качестве этих самых радио- и телепередач. Ибо мелет там сей мелькающий откровенную чушь (опять же высказываю здесь свое личное мнение, с которым другие вправе не соглашаться). Мне, например, почему-то особенно запомнилась его агитация за вступление Украины в НАТО: мол, данный шаг обеспечит прием нашей страны в Евросоюз. По всей видимости, "эксперт" не имел представления о том, что не все члены ЕС входят в Североатлантический блок. И наоборот, многолетнему члену НАТО Турции упомянутое членство ворота в ЕС так и не открыло, хотя туркам туда очень хотелось.
Что же касается "личностных оскорблений", то заключались они в том, что я назвал ложь ложью, а некомпетентность некомпетентностью. Но игнорировать требование Притулы было нельзя. Я смягчил свои высказывания, и после нового препирательства с Притулой материал все же был опубликован в УП.
Здесь же даю первоначальный вариант текста, ничего в нем не меняя.
Что за станция такая?
Не так давно Владимир Путин поднял вопрос о создании Евразийского союза в составе России, Белоруссии и Казахстана. И хотя Украину туда пока что никто не приглашал, некоторые доморощенные политологи бросились рассказывать о гибельности для нашей страны "евразийской интеграции". Не осталась в стороне и "Украинская правда", опубликовавшая статью, автор которой уверяет, что вхождение в Евразийский союз будет для нас "билетом в один конец до станции "Отсталость"" (Палий А. "Евразийская интеграция": Билет в один конец до станции "Отсталость" // УП. 2011. 14 ноября).
В самом обсуждении данной темы нет ничего плохого. Люди имеют определенные взгляды на предпочтительность того или иного геополитического выбора, отстаивают свое мнение, и это, конечно, нормально. Как нормально и то, что между сторонниками различных точек зрения ведется полемика. Однако, с чем, наверное, согласятся почти все, в такой полемике не должно быть места сознательной лжи и некомпетентности. К сожалению, автору упомянутой статьи избежать этих недостатков не удалось.
Так, аргументы против участия в Евразийском союзе он решил искать в прошлом. И чтобы доказать, как хорошо было Украине до соединения с Россией, приводит слова Павла Алеппского (Халебского), сына и секретаря антиохийского патриарха, посетившего вместе с отцом наш край в 1654 году: "Всякий базар и городок в земле казаков полны жителей… Они многочисленнее звезд небесных и песка морского… О, какая это благословенная страна!.. Горожане одеты очень хорошо. Эта благословенная страна подобна гранату своим размером и цветущим положением". И так далее.
Скажите, вас ничего не смущает в этом описании? Речь, напомню, идет о 1654 годе. Украина буквально истерзана многолетней войной с Польшей, постоянными татарскими набегами. А тут рассказывается чуть ли не про рай земной. Понятно, что патриарха и его свиту везли самым безопасным путем. Понятно, что посмотреть на заморского архиерея, получить его благословение сбегались жители со всех окрестностей. Само собой разумеется, что, собираясь встречать церковного иерарха, люди одевались празднично. И конечно же высокому гостю старались показать все самое лучшее, а не могилы и пепелища. Но разумно ли в таком случае считать Павла Алеппского (сочинение которого так любят цитировать дилетанты) объективным свидетелем?
Точно так же неправомерно доверять его заявлению о чуть ли не поголовной грамотности русинов. Мог ли он оценить степень образованности населения? Однозначно нет. Во время непродолжительных остановок, обычно возле храмов, к патриарху подводили нескольких мальчиков и девочек, как правило детей и учеников священника. Они прочитывали парочку псалмов. Вот и вся "проверка" грамотности.
"Хотя Павел Алеппский, арабские мемуары которого издали на русском языке, по-дьяконовски односторонне когда-то удивлялся образованности украинцев (сравнивая, наверное, с затурканной Сирией), но надо заметить, что умение выводить церковные песнопения и читать Псалтырь еще не большая грамотность", - отмечал в 1920-х годах видный украинский литературовед Иван Капустянский. С ним сложно не согласиться.
Гораздо более полное представление об образованности тогдашних украинцев дают документы середины ХVII века. Многие представители казацкой старшины (не говоря уже о рядовых казаках, их женах и детях) не умели даже подписаться. Подписи за них ставили писари, что характеризует подлинное положение дел лучше, чем поверхностные наблюдения заезжего "туриста".