Войной империя быстро вошла в распад, но большевизмом тут же перешла в новую целостность - без промежутков и с чудовищной ломкой всего. И тут начало загадки: ведь мощь позыва к распаду была велика, силы распада были очень реальны. Если бы действовали только они, как России не распасться? Естественней было распасться, и кто бы в тот год ее удержал?
- Вот как сейчас у нас - ни войны, ни революции, а за год-два все пропало. Где устойчивый советский быт? Все куда-то исчезло, от горчичников до генсеков.
- Распад всегда таинство. Но развал 1917 года был очевидней для всех, глубже и причинней. В ХХ веке эталонным ответом на хаос такого рода неизменно был распад империй. Причитают - "погубили Россию!" - и не проявляют недоумения оттого, что русский мир удержался. Осуждают те именно свойства русских интеллигентов, которые и образовали главный мотив удержания России от развала. Не обсудить ли нам в конце концов реальный вопрос - чем и кем в 1917 году Россия удержалась?
Есть чему подивиться, даже я удивляюсь! Судя по всему, после 1917-го должен был наступить полный распад страны, ан нет - собралась опять: чем? Не декретами же Совнаркома в безграмотной стране с разбитой вдребезги транспортной сетью и рухнувшей почтой. Не латышскими же стрелками-чекистами! Чем заново собралась многомиллионная человеческая толща? Какие стержни в реакторе затормозили центробежность, запустив обратную реакцию?
А вот чем - прямым революционным вхождением России в Мир, плюс черный передел Декрета о земле.
- Какое вхождение в мир - при потере страной выходов к морям по Брестскому договору?
- Русская мировая революция сохранила Россию от распада. Мировая революция как способ выхода из мировой войны. Говорят, экие сумасброды Ленин и Троцкий, с идиотской затеей мировой революции - да ведь русскими она воспринималась как своя мировая! И очень разными русскими.
Только так и сомкнулись иначе несовпадавшие процессы. Один чисто земельный: с лета 1917 года деревня ушла из империи и возвращаться не собиралась. Село восстало, крупное землевладение не имело ни одного шанса. Ленин исходил не из "социалистических предрассудков", а из реальности, преломленной в крестьянском сознании как Черный передел. Россию обратить разом в единое поле и поделить - земля не принадлежит никому! А навстречу шла интеллигентская, все слои пропитавшая установка: России должно быть Миром, русским человечеством. Так стала возможной и пошла воздвигаться интеллигентско-мужицкая целостность России. Которая, разумеется, удержаться надолго не могла. Но для спасения страны и одного 1918 года хватило.
Коренная задумка Ленина, любимый его поворот мысли - это начало как бытие. Осевая идея всего русского XIX века, у него она получила политическое приложение.
Взять их спор с Бухариным в дни Брестского мира, дикий спор: начинать революционную войну с Германией немедля или не начинать? Под конец Бухарин говорит: я уже вообще не понимаю, о чем мы спорим - об отсрочке войны на одну-две недели?! А Ленин ему: и что же, пусть неделя! Бегущий с фронта мужик на неделю вернется домой и увидит, что земля стала его. А там поглядим, может, он тогда и на революционную войну согласится.
И вторая идея Ленина, что после революции в Германии мы в России станем снова отсталыми - иными словами, успешно осознавшими реальное положение. Ленин боялся, что в коммунистическом авангарде с его мифом о великой мировой роли забудут про Россию и все погубят. Но отказаться от утопии ему самому уже было трудно.
- Каким же образом интеллигент спасал целостность России, будучи лишен всей имперской культурной инфраструктуры?
- Тайна того, что русское не распалось, в том, что русское удержалось советским. Откуда и взялось советское целое. Но держаться коммунизмом долго оно не могло, его с двух сторон взяли под сомнение - интеллигенция по-своему, мужик по-своему.
91. Чудо Брестского мира. Первый крах Бухарина с левым коммунизмом. Триумф военно-коммунистической практики
- Наступает момент, когда всё, что вошло в орбиту партийных интересов, партийного сознания, раз партия правящая, - непосредственно включается в жизнь всех в России. Это важный перелом. Он имел ситуационное оправдание и очень дальние последствия. Любопытна у Троцкого ключевая фраза в выступлении на том знаменитом заседании о мире с Германией, где только его голос переломил в пользу Ленина позицию ЦК. Троцкий сказал примерно так: то, что мы должны были бы сделать как партия, мы не имеем права делать как государство.
- РСДРП(б) партия, разрушающая государство, и вдруг такие государственники.
- Но должен сказать, что государственничество Троцкого тогда еще даже не ленинское. Ленин начала 1918-го еще выступает как идеолог мировой революции, но решающий все капитально иначе.
Для Ленина дискуссия о мире с Германией - это спор о тактических рисках. С левым коммунизмом он борется как с опасностью, губительной для его варианта мировой революции, который Ленин считал единственно реалистичным в той ситуации. И уже в ноябре 1918-го всё нежданно подтвердилось по Ленину - ноябрьской революцией в Германии. Немецкая революция стала для РКП ошеломляющим чудом, которым Ленин поразил левых коммунистов. Но что если бы та не произошла?
- Чудо мифологической оптики: мировую войну не выиграли, но в мировой революции побеждают.
- Левые думали, что вызвать революцию в Европе можно только превентивной революционной войной. А в ноябре 1918-го все обернулось так, будто Ленин волшебник - революция в Европе вызвана его Брестским миром и возвращением мужика с фронта домой на землю. Верх взяла неклассическая концепция Ленина, при которой мировая революция может стимулироваться стороной, не принадлежащей к самому мировому революционному процессу.
Левые коммунисты потеряли свою центральную посылку - единства мирового процесса, и Бухарин как теоретик признал себя банкротом. С этого момента он дал зарок никогда не вступать в конфликт с Лениным! Левый коммунизм еще ждет философско-исторического исследования. Казалось бы, вне Ленина и рядом с ним в большевизме трудно было явиться чему-нибудь. Но появление левого коммунизма связано с очень глубоким разногласием в универсальной природе процессов.
Исчезая как оппонент Ленина, левый коммунизм трансформировался в военно-коммунистическое сознание, а то, в свою очередь, оккупирует и самого Ленина!
- Что интересно: левый коммунизм опирался в основном на новое поколение, на молодежь.
- А в чем было отличие большевистской молодежи? У нее нет личной связи с русским XIX веком. В лидерском слое большевизма человеком, кровно прикосновенным к наследию прошлого века был только Ленин; даже близкий по возрасту Троцкий, девять лет всего разницы, был homo novus. Для их мозгов вообще не существовало трудности перехода - в котором сломался и израсходовался Плеханов, застрявший внутри XIX.
Здесь глубокое психологическое отличие его от окружающего его слоя. Были старые люди, которые могли бы тоже про себя это сказать (вроде Ольминского), но они не играли первых ролей в большевизме. Иные ушли, как Богданов; Луначарский человек совсем иного склада, а всё руководящее ядро - это набор революции 1905 года. Для Ленина ценностью было то, что он происходит из духовного русла прошлого века - и принятием, и превозмоганием его. Постоянный самоконтроль опытом русского XIX века всегда присутствовал в его мысленной и духовной биографии.
Последнее, что следует иметь в виду, - обстановку гражданской войны, которая разгораясь задолго до октября 1917-го, впервые породила раскол внутри советского лагеря - да какой, военный! Ведь конфликт с левыми эсэрами был внутрисоветским конфликтом и, что очень важно, - расколом фронта сторонников мировой революции.
В воспоминаниях Вацетиса важны их разговоры с Лениным. Вацетис сыграл решающую роль в подавлении июльского мятежа левых эсэров 1918-го. Полковник имперского генштаба, он перешел на позиции большевиков, командуя латышскими стрелками. Что его удивляет в июле 1918-го?
Загадочное бездействие большевиков в дни мятежа, притом что в руках у них военная сила. Пассивен Муралов, который командует московским военным округом. Вацетис - военная косточка, для него нет проблемы: мятеж? Ударить и разгромить!
В ночь мятежа Вацетиса вызвал Ленин, и того ужаснул трагизм, с каким вождь мировой революции относился к происходящему. С одной стороны Муралов, который не пускает в ход оружие, с другой - Ленин, который ночью спрашивает: сколько часов мы еще продержимся? Вацетис отвечает: Владимир Ильич, да какая вообще проблема? Взял пушки, подкатил к помещению, где заседали левые эсэры - дал залп и рассеял мятеж.
Для полковника тут была только военная задача, и даже годы спустя переживаний большевиков мемуарист не понимает. Ведь в основе их тогдашней медлительности, в ядре невидимой драмы 1918 года была мировая революция и Россия.
Что - за счет чего? Кто - за счет кого?
92. Коммунистическая революция универсальна. Ленин и Сталин - универсалисты. "Мы снова станем отсталыми"
- Ленин вполне ортодоксальный марксист, конечно, монист и универсалист. С другой стороны, он единственный в большевизме шел от наследия русских трагедий XIX века. Хотя большевизм, который Ленин создал, чужд русскому XIX веку, лично Ленин не был ему чужим. Ульянов вышел из XIX, будучи глубоко им изранен, и исторгал его, как бы ища свободы от себя самого. Сочетание ортодоксии коммунизма с русским наследием XIX века выразилось в неуходящей идее: осуществиться в человечестве. Эта русская сверхидея нашла себе в Ульянове коммунистически-прагматичную редакцию.
Согласно патриарху-основоположнику Карлу Марксу, коммунистическая революция может быть только универсальной. Но когда обнаружилось, что ее можно начать неклассически, для Ленина идея неклассического начала стала мотивом и доминантой. Она придавала ему как политику громадную силу управления обстоятельствами. С другой стороны, это идея утопическая.
- У нас все, что политически не удалось, потом зовут "утопическим".
- Нет, а проследи, как внутри Ленина всякий раз проигрывается заглавная идея универсального начала. Почему пять лет, с 1917-го до 1921-го, он так фантастически прикован к мечте о немецкой революции? Ради которой готов был на все, даже "прощупать штыком" Берлин через ненужную ему Варшаву? Потому что Ленин успокаивал себя тем, что после революции в Берлине мы в России "снова станем отсталыми". Отсталыми здесь означает - нормальными!
Судя Ленина, надо помнить не только про маниакальность его идей, но и идейные истоки маниакальности. Одна из них - пресловутое ускорение истории. История, которая ускоряется, - что за дурная экспонента? Но ускорение истории у него связывалось с вовлечением множества в Событие. Чем большая человеческая масса примет участие в движении, тем сильней ускорится ход истории. Идея тайно финалистская, Ленин выдает ею свой ход сознания, выводящий политику на проблему начала. Он догадывается, что начало нельзя растянуть бесконечно: либо мировая революция уже на подходе и поставит Россию на ее естественное место в человечестве - либо непосильная ноша коммунистических импровизаций раздавит страну. Начав дело, следует быстрей повести его к кульминации. Мировое начало надо как можно быстрей приземлить в национальных пределах.
Но этот его личный мотив под конец не мог уже задать курс гигантской военно-коммунистической партии. Ленина бросает из крайности в крайность: то дает команду вычистить из РКП(б) две трети ее членов, то гонит из России несчастных профессоров-идеалистов, которые якобы мешают монопольно утвердить коммунистическую идею.
- И коммунизм потонул в его личных метаниях?
- Коммунистическое начало выступает гипертрофированно отделенным от будней еще у Троцкого, а у Бухарина его практически нет. Коммунизм уже тогда должен был быть сменен чем-то другим. Вот к этому другому, очень условно говоря, "национал-коммунистическому", Бухарин совершенно не готов. Не говоря о политических качествах, он попросту не лидер по своим личным данным.
Собственно говоря, уходящий Ленин сам вооружил Сталина идеей, что мировой переворот можно осуществить в собственных российских пределах. Сталин ее оседлал и, отредактировав, дал свою версию его идеи.
93. Как Ленину отделаться от РКП(б)? Между мужиком и интеллигентом
- А как надо было?
- Надо было незавершенный рывок русского к мировому, этот отложенный переход признать нормальным состоянием. Отказываясь считать советское общество лишь "переходным" и "предшествующим" утопически невозможному целому. Реальное новое целое признать государственным состоянием номер два и основанием для будущего развития. Ходом интеллекта Ленин был подготовлен к тому, чтобы "состояние номер два" учредить и от ставки на утопию перейти к ставке на переходное целое. Назвав его нэповской Россией.
- Ты не слишком концептуализируешь? Истории уже почти не видно.
- Потому что излагаю это специально не теми словами, какие привычней. "Военный коммунизм", "нэп" - отчего я избегаю этих слов?
Новое советское целое, вот оно - возникает, пускает корни в институты и полномочия, затягивает людей, пригубивших власти, - но ничего мирового в нем уже нет. Не попробовать ли, подумывал Ленин, еще раз пойти навстречу мужику и интеллигенту, учредив на месте революционного государства Советов некую стабильную переходность?
- "Навстречу интеллигенту" он пошел философским пароходом? Оригинально.
- 1922 год вообще провальный год Ленина, наихудший год. Проигранная революционная война с Польшей стала его философской катастрофой. Близко знавшая его женщина мне говорила, что "после Польши наш Ильич стал совсем иной человек". У него хватило сил развернуться нэпом навстречу крестьянину, а пойти навстречу одновременно крестьянину и интеллигенту - уже нет. Взамен пришла иллюзия. Чтобы совершить обратный ход от абортивного миро-революционного целого к основаниям регулярного, многоукладного целого, Ленину понадобилось "единство партии".
- Зачем ему, кстати, свобода от оппонентов? Трудно понять такую слабость в лучшем полемисте России. Расчищал поле - подо что?
- Ленину надо было как-то отделаться от того, чему посвятил всю жизнь, - от Партии как субъекта. И его новый утопизм, уже не имеющий прежнего оправдания, был в том, чтобы, я думаю, партию сделать инструментом противопартийного переворота. Провести перевертывание цели изнутри РКП(б)! Для этого Ленину, с одной стороны, нужна была партия без фракций, а с другой - чтобы извне не мешало "общество", то есть интеллигенты. Не случайно этим он в том же плохом 1922 году расчистил место для Сталина. Правда, "генсек" мало значил в то время, а Ленин предупредил, что в РКП(б) председателей не допустит, но все это не объяснение. Втянуты-то были все, интеллигенты тоже.
Многое шло асинхронно: в области культуры партия кого-то уже подминала, а на огромных пространствах революция только развертывалась. Почему, собственно, надо было выслать Бердяева, оставив Шпета с Валентиновым? Дать простор Эйзенштейну? Освободиться от Шагала, но уживаться с Фальком и Малевичем? Это в органике асинхронности революции. Мы изображаем процесс, слишком выпрямляя его, - кто с плюсом, кто с минусом.
- Итак, все было предопределено, и ниоткуда не выбросить ни одной фазы?
- Нет, но через последовавшие ужасные катаклизмы род человеческий накопил опыт, с помощью которого Россия может (если ей удастся, конечно) попробовать еще раз сохраниться как целое. Уже естественное, ненасильственное и не сводимое к унитарному знаменателю целое. Но до войны в мировом запаснике политических опытов не было ничего, кроме "распада империй". Который Россия для себя отсрочила на семьдесят лет при помощи русской мировой революции по Ленину.
94. Как "нэповская Россия" не состоялась из-за польского батрака
- Последняя публичная фраза Ленина - "Из России нэповской будет Россия социалистическая".
- Превращение России в нэповскую еще не состоялось, когда Ленину уже виделось, что она ей стала. Чтобы Россия смогла построить работающую цивилизацию, требовалась такая тонкая социальная политика и регулирующий механизм, каких экономическое развитие Мира тогда еще не имело. Были экономисты, которые близко подошли к этим вещам, как Кондратьев, Юровский и другие. Но, вообще говоря, до Рузвельта и Кейнса политика этого еще не могла. В катастрофе нэпа дело было не только в расколе политбюро и Сталине, умело его обыгравшем. Простое взяло верх над несозревшим сложным - случай не редкий в истории, но катастрофичный для советской цивилизации.
Как-то, заночевав в одном доме, среди старых книг нашел воспоминания комкора Путны о польском походе. Путна - латыш, известный во время гражданской войны командир Железной дивизии, после - советский военный атташе в Англии и, конечно, в 1937-м расстрелян. Он описывает поход 1920 года в Польшу под девизом "Даешь Варшаву - дай Берлин!" Красноармейцы были расположены на Урале, и, чтоб женщины не поснимали мужчин с эшелонов, поезда охраняли другие красноармейцы, - до Уральского хребта из европейской России, а в европейской России охраняли уже сибиряки. Иначе женщины, подстерегавшие на станциях, тащили своих мужиков домой. Красная армия уже воевать не хотела и не могла.
Путна пишет откровенно - мы как, говорит он, воевали в гражданскую войну? Захватывали территорию, пополнялись жратвой и мужиками, которые сами шли в состав красных войск. Но придя в Польшу, мы столкнулись с невиданным - мужик уходил от нас вместе со своим паном! Это определило катастрофу гениальной идеи Ленина и Троцкого пробиться сквозь Польшу в Германию: польский батрак ушел от Коммуны с паном-поляком.