Именно так, скорее всего, думал автор уже упоминавшейся передовой статьи в "Журнале медицинских записей Атланты" за 1903 год. С его точки зрения, крупные гениталии негра вкупе с его "темпераментом жеребца" после уравнивания белых и черных граждан в правах превратили безобидного дядюшку Тома времен рабства в свободное похотливое существо, в "угрозу" для всех белых женщин. Мысль о том, что большинство чернокожих мужчин спят и видят, как бы заняться сексом с белой женщиной, была (а возможно, и остается?) настолько навязчивой, что семьдесят лет спустя она проникла на страницы такого издания, как "Виллидж Войс" ("Village Voice") - еженедельника, издаваемого в артистическом районе Манхэттена, который едва ли можно назвать прибежищем расистов или обвинить в излишней сексуальной стыдливости. "Одно остается загадкой: почему чернокожие женщины не устроят хорошую взбучку некоторым чернокожим братьям?" - писал Пит Хэмилл в 1970 году.
В Гринич-Вилидже всем знакома такая картина: сидит этакий "черный кот" в местном баре; из кармана у него торчит экземпляр "Либерейшн", на голове - прическа-афро, на глазах - темные очки, на лице - напускная угрюмость; он сидит с бокалом теплого пива и ждет, когда в дверь ввалится какая-нибудь белая пташка, отягощенная чувством вины [перед его сородичами]. И неважно, что это самая большая уродина со времен Ильзы Кох или что у нее вши в одном месте… Главное, что она белая.
Едва ли комментарий на эту статью некой Сесиль М. Браун, опубликованный в одной газете, сильно успокоил Хэмилла или любого другого белого мужчину.
Чернокожий парень с белой пташкой… это так трогательно в плане политического бунта… Он понимает, что политика - это власть, а именно этого хотят чернокожие; этого хотят все мужчины: не власти черных или белых - но власти члена.
Многие белые, конечно, боятся, что власть черного члена превосходит их собственную. Одна "генитальная особенность", поразившая, но в то же время встревожившая белых врачей в конце XIX века, был кажущийся "иммунитет" чернокожих мужчин к импотенции. В книге "Американская нервозность и сексуальная неврастения" невропатолог из Нью-Йорка Джордж М. Биэрд - тот, чьи произведения читал другой невропатолог, которому вскоре предстояло прославиться, Зигмунд Фрейд, - объявил об открытии им нового болезненного состояния, которое он назвал неврастенией. Оно заключалось в катастрофической нехватке энергии, главным образом сексуальной, вызванной "засильем цивилизации" и удушающим влиянием предельно рационализированной культуры.
Как и большинство социал-дарвинистов, Биэрд полагал, что некоторые этнические группы и расы перестали эволюционировать. (Чарльз Дарвин не писал в "Происхождении видов" ни о чем подобном, однако, как представитель английской аристократии, он принимал существовавшую в его время социальную иерархию рас.) Поскольку Биэрд считал, что негры принадлежали к расе, которая перестала эволюционировать, он заявил, что это "недоцивилизованная" раса - состояние, объясняющее не только их умственную неполноценность, но и физическое превосходство, главным образом в области секса и размеров половых органов. По его мнению, негры обладали "сверхъестественным сложением" в сфере эротики, что делало их ближе к природе, но дальше от цивилизации. По той же причине у них не было проблем с эрекцией.
Сверхъестественное сложение, которое постулировал Биэрд, в сочетании с "животным темпераментом", уже упоминавшимся в "Журнале медицинских записей Атланты", побудили еще один журнал, "Медицинский ежемесячник штата Виргиния", заказать статью под названием "Сексуальные преступления среди негров Юга с научной точки зрения". Эта точка зрения, опубликованная в 1893 году, была обыграна в виде переписки двух врачей. Первый просил второго дать ему "научное объяснение сексуального извращения у негров", а далее следовал ответ на семнадцати страницах с перечислением целого списка причин, включая "наследственные влияния, доставшиеся неграм от их нецивилизованных предков", и "дефективное развитие центров психологического торможения". Вот почему, писал респондент, "между furor sexualis - сексуальной яростью негра - и тем же состоянием у быка… нет никакой физической разницы". Этим фактом объяснялся и тревожный рост числа "негров-насильников" по всему Югу. "Есть лишь один логичный способ, позволяющий справиться с [подобными] преступниками", писал врач, - кастрация.
Этот способ наказания оставляет после себя свидетельства, которые станут грозным предупреждением преступникам с аналогичными наклонностями… Насильник утратит не только желание, но и физическую возможность совершить повторное преступление, если дополнить эту операцию ампутацией пениса, следуя методике, издавна принятой на Востоке… Если их казнить, о них вскоре забудут, тогда как, кастрированные и отпущенные на свободу, они будут постоянным предупреждением и вечным предостережением всем прочим из их расы.
Этот примечательный документ покажется таковым вдвойне, если знать, кто были его авторы: Дж. Фрэнк Лидстон, профессор отделения урогинекологической хирургии в чикагском Колледже общей медицины и хирургии, и Хантер Макгвайер из Ричмонда, штат Виргиния, тогдашний президент Американской медицинской ассоциации.
* * *
Страх этот разделяли, однако, и многие американцы без медицинских дипломов - страх перед оказавшимися на свободе "неграми-насильниками" и их "животным темпераментом". У некоторых американцев эта психосексуальная паранойя перешла все допустимые границы и переросла в жажду убийства. По данным Фрэнка Шейа, автора книги "Судья Линч, первые сто лет", между 1882 и 1937 годами в Соединенных Штатах были казнены судом Линча более четырех тысяч негров. (Шейа, кстати, не хотел сказать названием своей книги, что практика линчевания прекратилась в 1937 году - нет, это произошло гораздо позже.) Во многих случаях завершающим актом этих беззаконных расправ была смерть через повешение, чему, однако, предшествовало нечто еще более отвратительное - ритуальная кастрация. Потому что по-настоящему убить чернокожего можно было, лишь умертвив сперва его пенис.
Хотя многих казненных негров обвиняли в сексуальных домогательствах по отношению к белым женщинам, побудительным мотивом для совершения надругательства над чернокожими был вовсе не гневный протест против смешения рас. Ведь за время существования рабства у многих белых мужчин были сексуальные связи с чернокожими женщинами - с их согласия и без, - однако мало кто грозился отрезать за это их мужское достоинство. Но паранойя белых американцев по поводу черного пениса достигла таких масштабов, что многие верили, будто пенис негра причиняет белой женщине неописуемую боль. Многие из тех, кто участвовал в казнях, утверждали, что пенис негров был настолько огромен, а похоть до того необузданна, что негру насильнику даже приходилось расширять влагалище жертвы ножом, чтобы войти в него. Женщина в таких сценариях почти всегда представала в виде прекрасной, юной, белокурой девственницы, а ее насильник - в виде черного изверга с гигантским фаллосом. Все эти образы, по меткому выражению профессора Жаклин Дауд Холл, были сто лет назад "фольклорной порнографией библейского пояса США".
Но даже когда секс между чернокожим мужчиной и белой женщиной происходил по обоюдному согласию, у некоторых американцев это вызывало такую ярость, что погасить ее можно было лишь членовредительством. Когда члены "комитета бдительности" в одном из сельских районов штата Джорджия заподозрили, что отношения чернокожего фермера с владелицей участка, который он арендовал, вышли за рамки чисто профессиональных, они похитили его и поставили перед выбором - смерть или кастрация. Он выжил, и поэтому смог рассказать о принятом им решении на слушании специального комитета Конгресса США, расследовавшего деятельность ку-клукс-клана. Еще одного негра, обвиненного в любовной связи с белой женщиной, наказали тем, что прибили его пенис гвоздем к доске. Затем его похитители воткнули в ту же доску нож, а после подожгли ее. Этому человеку удалось бежать, пишет Марта Хоудс в книге "Белые женщины, черные мужчины", однако выход у него был один: самокастрация.
Если же негра обвиняли в изнасиловании белой женщины, то никакого выбора у него не было, а смерть была лишь заключительным актом в долгой и мучительной цепи страданий. Ведь только лишив "это животное" его исконного, природного могущества, можно было передать эту силу ее законному владельцу - белому мужчине. Профессор Кэлвин С. Хэрнтон обнаружил, что у этого мрачного ритуала был и извращенный религиозный аспект. "Это своего рода черная месса, первобытный обряд, порнографическое колдовское действо", - писал он в своей книге "Секс и расизм в Америке". "Лишив чернокожего гениталий, белые мужчины в балахонах ампутируют ту часть себя, которую они втайне считают отвратительной, мерзкой, непристойной и, хуже всего, неадекватной. С помощью кастрации белые мужчины подсознательно стремятся обрести сверхспособности, которые они приписывают черному фаллосу - уничтожая этот фаллос, они его символически возвеличивают".
Образ опасно свободного, одержимого сексом чернокожего с исполинским фаллосом внедрился в массовое сознание американцев благодаря новаторскому фильму режиссера Д. У. Гриффита "Рождение нации". Фильм вышел в прокат в 1915 году и стал первой американской кинокартиной, где использовались крупные планы, перекрестный и скоростной монтаж, а также естественное освещение. Все это было в новинку, и народ валом повалил в кинотеатры. По мнению историка Майкла Роджина, фильм "Рождение нации" стал самым успешным коммерческим проектом за первые пятьдесят лет существования американской киноиндустрии. Опрос, проведенный впоследствии известным журналом "Вэрайэти" (Variety), показал, что американцы признали его величайшей картиной первой половины двадцатого века. Главное, что все эти дифирамбы возносились трехчасовой расистской тягомотине, изображавшей негров в виде сексуальных вепрей, пускающих похотливые слюни и жаждущих лишь одного - лишить невинности еще одну белую девственницу. Этой угрозе противостояли конные рыцари в белых балахонах, готовые кастрировать своим мечом любого чернокожего, который бы осмелился оскорбить белую женщину, даже если тот пронзал ее своим чудовищным членом лишь в мыслях.
Фильм "Рождение нации" был снят по книге Томаса Диксона "Человек клана" (1905), в которой прослеживалась трудная судьба семьи Кэмерон, белых фермеров из Южной Каролины, которых после Гражданской войны донимали и освободившиеся рабы, и "саквояжники". В одном из ключевых эпизодов фильма за Сестричкой, девственной дочерью главного героя, гонится чернокожий по имени Гас, у которого изо рта (в буквальном смысле слова) идет пена. Догнав Сестричку, Гас, роль которого играл белый актер, загримированный жженой пробкой под негра, насилует ее. Позже члены Клана вершат над ним правый суд. Под бурный аккомпанемент бетховенской "Пасторальной симфонии", которая звучит на заднем плане, человек в белом балахоне вонзает свой кинжал в причинное место Гаса. В этом месте Гриффит показал крупным планом лицо насильника: изо рта у него течет кровь и он закатывает глаза от дикой боли. Каждый удар литавр в этом эпизоде сопровождается взмахом меча куклуксклановца - вверх-вниз, еще и еще. Великолепный отрывистый монтаж бьет наповал. Но вот раздается финальный гром литавр, и мы видим во весь экран искаженное лицо Гаса. Он мертв. И кастрирован.
18 февраля 1915 года Диксон устроил просмотр фильма "Рождение нации" в Белом доме для своего друга, тогдашнего президента США Вудро Вильсона, с которым они вместе учились в аспирантуре балтиморского Университета имени Джона Гопкинса. Это был первый в истории Белого дома кинопоказ, и фильм произвел на президента сильнейшее впечатление. "Это все равно что писать историю молнией, - сказал Вильсон о фильме. - И к моему глубочайшему сожалению, все это ужасная правда". Второе высказывание президента относилось не к зверской кастрации Гаса, а к его животной похоти, нацеленной на белую женщину; эту точку зрения на врожденную природу негров президент Вильсон, урожденный южанин с соответствующим темпераментом, вполне разделял с Диксоном. Историк Джон Хоуп Франклин свидетельствует, что вскоре Диксон устроил еще один приватный показ фильма для Эдварда Д. Уайта, председателя Верховного суда США. "Когда-то и я был членом клана, сэр", - сказал тот Диксону после просмотра, явно в знак одобрения всего, что делали и Гриффит, и сам Диксон.
Однако цензоры воспротивились чрезмерному насилию в "Рождении нации", поэтому на экраны вышла альтернативная версия фильма, в которой Сестричка бросалась с обрыва, лишь бы не угодить в лапы чернокожего изверга. Но и здесь сексуальная природа расизма - особенно в сцене, где члены ку-клукс-клана спасают Лилиан Гиш от насильственного брака с чернокожим политиком, - была не менее явной. Гриффит, не скрывавший своих взглядов перед журналистами, заявил, что своим фильмом он стремился "вызвать у белых женщин отвращение к мужчинам с темным цветом кожи". Эта мысль, сказал он, возникла у него в связи с ночными рейдами ку-клукс-клана. А это значит, что нация, рождение которой Гриффит прославляет в своем фильме, появилась на свет в оригинальной версии этого фильма, где кастрация Гаса воспевала способность белого человека - Гриффит наверняка бы употребил слово "долг" - преградить дорогу черному пенису.
Поскольку речь идет о психосексуальных вопросах такого масштаба, то неудивительно, что к ним обращались две самые видные фигуры в американской литературе XX века. В романе "Свет в августе" нобелевского лауреата Уильяма Фолкнера описывалась жуткая история Джо Кристмаса - белого человека, который однако же считает себя черным, так как его покойный отец предположительно был чернокожим. Мать Джо умерла при родах, и его воспитывал белый фермер, человек с садистскими наклонностями, которого Кристмас убил в драке, когда тот застал его в постели с белой женщиной. После этого Кристмас ведет жизнь бродячего негра. В конце концов он встречает старую деву, тоже белую, с которой у него завязывается роман, причем всякий раз, когда они занимаются любовью, она выкрикивает: "Негр! Негр!" Однако вслед за желанием приходит раскаяние, и она охладевает к их интимным отношениям, после чего решает "возвысить" его нравственность. Когда же Джо отказывается молиться вместе с ней, она делает неуклюжую попытку прикончить его. В этой схватке он случайно убивает ее и вновь бросается в бега. Когда слух о преступлении Джо разносится по округе, за ним организуют погоню, и толпа преследователей настигает его на ферме в Миссисипи. Один из них, Перси Гримм, смертельно ранит Джо. Но это еще не все.
Когда остальные вбежали на кухню, то увидели, что стол отброшен в сторону, а Гримм склонился над телом. Когда они подошли посмотреть, чем он занят, то увидели, что человек еще не умер. Когда же они поняли, что делает Гримм, одни из них издал придушенный крик, попятился к стене, и его стало рвать. Затем Гримм тоже отскочил назад и швырнул за спину окровавленный мясницкий нож.
- Теперь ты даже в аду не будешь приставать к белым женщинам! - сказал он.
По свидетельству Джона Б. Каллена, жившего в детстве по соседству с Фолкнером, сюжет романа был основан на реальных событиях, с кастрацией и линчеванием, которые случились в их родном городе в штате Миссисипи, когда Фолкнеру было одиннадцать лет, а сам Каллен был подростком. Жертвой этой незаконной расправы - а, по мнению Каллена, преступником, понесшим справедливую кару, - был чернокожий фермер Неле Пэттон, обвиненный в изнасиловании и убийстве белой женщины на ферме к северу от Оксфорда (штат Миссисипи). После ареста, писал Каллен, Пэттона поместили в местную тюрьму, где "с восьми вечера до двух часов ночи толпа [состоявшая из местных белых мужчин] долбила тюремную стену кувалдами и ломами, чтобы добраться до заключенного.
Когда толпа наконец ворвалась в тюрьму и сбила с камеры замок, Нелса… пристрелили, а его тело вышвырнули на улицу. Кто-то (не знаю, кто именно) отрезал у него уши, снял с него скальп и вырезал его мошонку… А после его повесили на суку ближайшего орехового дерева".
Местная газета "Лафайет каунти пресс" опубликовала тогда заметку с описанием бесславной кончины Нелса Пэттона, чей заголовок и подпись к нему звучали так: "ЧЕРНЫЙ ИЗВЕРГ ПЕРЕРЕЗАЛ ЖЕНЩИНЕ ГОРЛО/Его жертвой стала миссис Мэтти Макмаллен - она прожила после случившегося всего десять минут/Шерифы Хартсфилд и Посс бросаются в погоню, хватают убийцу и сажают в тюрьму/Толпа штурмует тюрьму и убивает головореза/Тюремщиков связали, и хотя ключей от камеры не нашлось, организованная толпа спокойно и решительно взяла ситуацию в свои руки".
В 1963 году писатель Джеймс Болдуин, который родился и вырос в негритянском Гарлеме, второй раз в жизни отправился на американский Юг. Он собирался оказать помощь активисту борьбы за гражданские права Джеймсу Формэну, агитировавшему чернокожих жителей сельских районов Алабамы участвовать в выборах. Спустя два года короткий рассказ Болдуина "Предстоящая встреча" был опубликован в сборнике его рассказов с одноименным названием. Когда герою этой истории, шерифу Джесси, чьим прототипом был шериф Биг Джим Кларк из города Сельма в штате Алабама, приходится иметь дело с демонстрантами, борющимися за гражданские права в небольшом городке на юге США, он вспоминает, как еще ребенком, сидя на плечах у отца, он стал свидетелем линчевания. Всего в одном абзаце Болдуин умудряется передать дух этой оргиастичной церемонии с ее нездоровой сексуальной подоплекой.