В книге характеризуются базовые понятия новой научной и учебной дисциплины-лингвокультурологин (культура, ментальность, картина мира, этническая принадлежность), показаны аккумулирующие свойства слова и связанные с этим возможности естественного языка, обсуждаются проблемы защиты языка и культуры, демонстрируется эффективность комплекса авторских методик получения лингвокультурной информации. Лингвокультурология в вузах и школе органично дополняет основные курсы теории языка и культурологии.
Дня филологов и культурологов, преподавателей, аспирантов и студентов.
Содержание:
Предисловие 1
Раздел I - История постановки и решения проблемы "Язык и культура" в мировой и отечественной науке 1
Раздел II - Базовые понятия лингвокультурологии 7
Раздел III - Аккумулирующее свойство слова 16
Раздел IV - Экология языка и культуры 25
Раздел V - Исследовательский инструментарий лингвокультурологии 28
Использованная литература 36
Предметный указатель 38
Примечания 38
Александр Тимофеевич Хроленко
Основы лингвокультурологии
Предисловие
О культорологии в последние годы пишут много. И это естественно: культура – существенный признак человека и общества. Этот признак (явление) обнаруживает себя по-разному в материально-экономической, общественной и духовной жизни народа.
Важное место в жизни человека и общества занимает язык, являющийся и культурой, и формой её существования, и культурной и иной памятью народа. В этом плане вполне закономерным кажется возникновение и довольно быстрое развитие культурологии как особого научного направления.
Предлагаемая читателям книга проф. А.Т. Хроленко, известного специалиста по общему языкознанию, посвящена лингвистической культурологии – направлению, которое переживает стадию становления. Анализ культуры с позиции лингвистики и ее методами заметно обогащает (расширяет и углубляет) понимание и самой культуры, и языка (этноязыка). Автор предваряет рассмотрение основных вопросов лингвокультурологии обзором проблемы "Язык и культура в мировой и отечественной науке", рассматривая, в частности, мнения В. Гумбольдта, Ф.И. Буслаева, А.А. Потебни, К. Фосслера, Э. Сепира, Н.И. Толстого, О.Н. Трубачёва, А. Вежбицкой и др. Обсуждается вопрос о дисциплинарном статусе лингвокультурологии и предмете её исследования. Лингвокультурологов интересуют "не описания конкретных примеров взаимодействия отдельных явлений культуры с тем или иным языковым явлением… а выявление механизмов взаимодействия, взаимовлияния двух фундаментальных феноменов (языка и культуры!], обусловливающих феномен человека".
В разделе II "Базовые понятия лингвокультурологии?" читателя ожидает научный, но очень простой и занимательный рассказ о таких актуальных для современной науки вопросах, как культура – мир смыслов, этническая ментальность" концептуальная и языковая картина мира, этническая культура и язык. Показательно, что в поле зрения автора – выражение ментальности не только традиционно рассматриваемыми средствами лексики и фразеологии, но и средствами морфологии и синтаксиса.
О содержании раздела III "Аккумулирующее свойство слова" дает представление эпиграф – цитата из пушкинского "Евгения Онегина": "Москва… как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нём отозвалось!".
Здесь рассмотрены два уровня проявления культурного фона в лексике и фразеологии: 1) через отражение специфики материальной культуры и традиций народа, 2) через культурную память, фиксируемую семантикой слова.
Кроме основной" рациональной семантики, у многих слов бывает "побочная чувственная окраска", обычно называемая коннотацией. Этим термином, возникшим в середине XIX столетия, в настоящее время обозначают очень широкий круг устойчивых ассоциаций – co-значений: представление изобразительное, эмоционально-чувственное, культурно-цивилизационное, мировоззренческое и др. Нередко как раз в коннотациях проявляется национальное своеобразие в обозначении и оценке одних и тех же предметов внешнего мира (например, разное содержание в русском слове вода и французском eau ), что доставляет, кстати сказать, много проблем переводчикам.
Раздел III разделён на две части – "Слово и этническая принадлежность"; "Слово и художественная литература". Первая включает рассмотрение места языка в национальном самосознании, чувства родного языка, вторая посвящена роли языка и национальной принадлежности художественного произведения (на примерах творчества Т.Г. Шевченко и др.) и вопросам художественного билингвизма.
Информативно и ярко в разделе IV "Экология языка и культуры" рассматриваются современные проблемы на примерах произведений отечественной и зарубежной литературы.
Теоретическую и практическую ценность представляет заключительный (V) раздел книги "Исследовательский инструментарий культурологии", в котором читатель найдёт много полезного по такой важной проблематике, как наука и её метод, и, кроме того, вполне доступное описание различных приёмов и методик (концептуальный анализ, дискурсный анализ, квантитативная лингвистика и её методы, "корпусная лингвистика", анализы доминантный, кластерный и др.).
В. Бондалетов
Раздел I
История постановки и решения проблемы "Язык и культура" в мировой и отечественной науке
Тезис известного российского лингвиста Г.О. Винокура о том, что "всякий языковед, изучающий язык <…> непременно становится исследователем той культуры, к продуктам которой принадлежит избранный им язык" (Винокур 1959: 211], – убедительно подтверждается всей историей лингвистической мысли, начиная с того времени, когда языковедение становится самостоятельной областью научного поиска.
Об активном и конструктивном свойстве языка и его способности воздействовать на формирование народной культуры, психологии и творчества определенно говорили И. Гердер (1744–1803) и В. фон Гумбольдт (1767–1831).
И. Гердер в "Трактате о происхождении языка" (1770) связывал четыре фундаментальных феномена человека – язык, культуру, общество и национальный дух. Язык по своему происхождению связан с культурой и совершенствуется вместе с обществом. Органическая связь языка с культурой и обществом делает его важнейшим компонентом национального духа. "Наипрекраснейшим эссе об истории и разнообразнейшей характеристикой человеческого разума" называл И. Гердер сравнение языков, "ибо r каждом из них втиснут разум данного народа и его характер" [Гердер 1977: 233]. "В самом деле, чем был первоначально язык, как не собранием элементов поэзии?" – вопрошал он [Гердер 1959: 148]. С этим утверждением позже согласились многие изустные филологи.
В. Гумбольдт с 1795 г. разрабатывает идею "сравнительной антропологии" – сопоставления различных человеческих сообществ с целью выявления специфики их духовной организации. Изучение языка – наиболее плодотворный путь к разгадке тайны человека и характера народов. В письме к Ф. Вольфу в 1804 г. Гумбольдт писал: "Мне удалось открыть – и этой мыслью я все больше проникаюсь, – что посредством языка можно обозреть самые высшие и глубокие сферы, всё многообразие мира" [Гумбольдт 1984: 6),
Для Гумбольдта язык – это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека, и в нем наличествуют такие чувственно воспринимаемые объекты, как "белизна", "нежность" или "животное", которые отсутствуют во внешнем мире. Позже многие культурологи стали считать и культуру промежуточным миром, второй природой.
Универсальность и творческая мощь языка предопределена его целостностью и системностью. "Язык невозможно было бы придумать, если бы его тип не был уже заложен в человеческом рассудке. Чтобы человек мог постичь хотя бы одно слово не просто как чувственное побуждение, а как членораздельный звук, обозначающий понятие, весь язык полностью и во всех своих взаимосвязях уже должен быть заложен в нем. В языке нет ничего единичного, каждый отдельный его элемент проявляет себя лишь как часть целого" [Гумбольдт 1984: 313–314].
Гумбольдт стремился выработать метод, с помощью которого можно было бы подойти к изначальному единству языка и мышления, а также феноменов культуры. Автор вступительной статьи к "Избранным трудам по языкознанию" Г В. Рамишвили делает закономерный вывод о том, что великий мыслитель и языковед заложил лингвистический фундамент для объединения наук о культуре. Это подтверждают исследования В. Гумбольдта, собранные в томе "Язык и философия культуры" (М.: Прогресс, 1985).
Разработка проблемы "Язык и культура" в первые десятилетия XIX столетия связана с именами братьев Гримм, создателями мифологической школы, получившей развитие в России в 60-70-х годах XIX в. в трудах Ф.И. Буслаева, А.Н. Афанасьева и А. А. Потебни. Важность культурологического подхода во многих областях языкознания и, прежде всего, в лексикологии и этимологии продемонстрировала австрийская школа, известная под названием "Слова и вещи".
Русский филолог, знаток русской народной культуры и педагог Ф.И. Буслаев (1818–1897) неоднократно обращал внимание ка аккумулирующее свойство слова, благодаря которому "язык, многие века применяясь к самым разнообразным потребностям, доходит к нам сокровищницею всей прошедшей жизни нашей" [Буслаев 1992: 271) и становится основным этническим признаком народа.
Несколько фундаментальных мыслей В. Гумбольдта были развиты А.А. Потебней (1835–1891), которому особенно был близок вывод великого немца: "…Слово проявляет себя как сущность совершенно особого свойства, сходная с произведением искусства…" [Гумбольдт 1984: 306]. А.А. Потебня сформулировал доминантную для своего научного творчества идею о языковой деятельности человека как о творческом познании мира и об изначальной "художественности" этого процесса. "…Язык есть полнейшее творчество, какое только возможно человеку, и только потому имеет для него значение…" [Потебня 1989:198]. Эпиграфом к сборнику работ А.А. Потебни "Теоретическая поэтика" избраны слова замечательного филолога: "Слово только потому есть орган мысли и непременное условие всего позднейшего развития понимания мира и себя, что первоначально есть символ, идеал и имеет все свойства художественного произведения" [Потебня 1990]. Слово, по Потебне, "соответствует искусству, причем не только по своим стихиям, но и по способу их соединения" [Потебня 1990:26–27]. Как в слове различаемы три элемента (звучание, значение и внутренняя форма), так и во всяком поэтическом произведении им соответствуют три такие же элемента [Потебня 1989: 228].
Глава школы эстетическою идеализма немецкий филолог К. Фосслер (1872–1949), развивавший гумбольдтовские идеи о связи языка и искусства, в книгах "Язык как творчество и развитие" (1905), "Культура Франции в зеркале развития языка" (1913; в переиздании 1929 г. – "Культура и язык Франции"), "Дух и культура в языке" (1925) исследовал связь языка с религией, наукой и поэзией. Стилистические особенности литературных текстов и разговорной речи К. Фосслер изучал в контексте истории культуры. Он показал, как история языка сливается с историей культуры. Рассматривая язык как культурно-историческое явление, которое невозможно исследовать вне связи с культурой и историей народа, К. Фосслер и его последователи расширили и обогатили проблематику науки о языке. Ими были поставлены задачи – создать лингвистическую стилистику, изучать язык писателя в его соотношении с общенародным языком, определить роль художественной литературы в развитии национального литературного языка [ЛЭС 1990: 595].
Пожалуй, никто из известных лингвистов так много и плодотворно не занимался проблемой "Язык и культура", как знаменитый американский лингвист и культуролог начала XX в. Э. Сепир (1884–1939). Обратимся к его "Избранным трудам по языкознанию и культурологии" (М., 1993). Этот том дает возможность очертить круг тех вопросов, которые в сумме и составляют проблему "Язык и культура".
Что такое культура? Культура, по Сепиру, – это социально унаследованная совокупность практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни (здесь и далее в квадратных скобках указаны страницы тома) [185]. Культура, согласно другой интерпретации Сепира, – это ценностный отбор, осуществляемый обществом [193]. Культура сопоставляется им с поведением, поскольку первая и второе "тяжело нагружены символами" [207].
Что возникает раньше: язык или культура? Э. Сепир считал, что язык предшествует культуре, поскольку по отношению к ней является инструментом выражения значения [42]. Эту мысль позже разделял наш современник, блестящий культуролог Ю.М. Лотмаи. Однако, по Сепиру язык – продукт социального и культурного развития [265]. Позже известный этнолог К. Леви-Строс разрешил это противоречие, предложив формулу в духе христианской Троицы: "Язык – часть культуры, ее продукт и ее основание". "Язык не существует… вне культуры"– (185]. Он не является оторванным от остальной культуры комплексом, а составляет важную часть культуры народа, живущего в определенное время и в определенном месте [537]. Язык есть наиболее массовое из всех искусств, созданное гигантской и анонимной работой многих поколений [194]. Любой культурный стереотип, любой единичный акт социального поведения включают коммуникацию (язык!) в качестве составляющей части [210]. Язык, подытоживает Сепир, – строго социализированная часть культуры [265].
Что общего у языка и культуры? Во-первых, и речь, и культура требуют концептуального отбора [60]. Во-вторых, и языки, и культуры редко бывают самодостаточными [173]. Различие этих двух феноменов Сепир сформулировал следующим образом: культуру можно определить как то, что данное общество делает и думает, язык же есть то, как думают [193].
Как язык и культура взаимодействуют? Язык по отношению к культуре обладает кумулятивным свойством накапливать культуру и наследовать ее. Причем кумулятивность – свойство и примитивных, и развитых языков и культур [233]. Самыми существенными формами сохранения культуры, по мнению Сепира, являются "пословицы, лечебные заклинания, стандартизированные молитвы, народные предания, родословные". Перечень "внешних форм" этим не исчерпан [233]. Языковые различия – свидетельства различий в культуре [245].
Как развиваются языки и культуры? Развитие языка и развитие культуры – несопоставимые, взаимно не связанные процессы. Культурные изменения протекают с большей скоростью, чем изменения языковые [242]. Резкое изменение культурной организации общества сопровождается ускорением языкового развития. На некоторые вопросы развития Сепир искал ответы все время, а потому у него заметны противоречия: "история языка и история культуры развиваются параллельно" [194], и "изменения в сфере культуры не параллельны языковым изменениям" [282]. Он отмечал, что изменения в области культуры в какой-то степени – результат осознанных процессов [281], а языковые изменения – более тонкий психологический процесс, не контролируемый сознанием или волей [282].
Существует ли корреляция форм языков и форм культур? Хотя культура определяется, выражается и передается только с помощью языка, и роль языковых элементов – их формы и содержания – в более глубоком познании культуры очевидна, не существует простого соответствия между формой языка и формой обслуживаемой им культуры [242]. Между языковым типом и языковой структурой общей корреляции не существует. В пользу этого тезиса самым убедительным образом говорит тот факт, что культура распространяется чрезвычайно быстро, несмотря на наличие глубоких языковых различий "между заимствующим и дающим народом" [242]. Видимо" полагает Сепир, культурное значение языковой формы лежит не на поверхности определенных культурных стереотипов, а в подоснове, на неосознаваемом уровне [242]. Единообразная культура встречается у народов, говорящих на крайне различных по форме языках. "…Языки американских индейцев молчаливо опровергают тех, кто пытается установить врожденную психологическую связь между формами культуры и языка" [268], – пишет замечательный знаток языков и культур аборигенов Америки.
Особого внимания требует вопрос о соотношении сложных языковых форм и усложненной культуры. Для Сепира очевиден факт наличия постоянной корреляции между степенью сложности языка и культуры (276]. Отмечает он тенденцию к упрощению морфологической системы языка в результате усложнения культуры, а также, что формы языка адекватнее отражают состояние прошлых стадий культуры, нежели ее современное состояние [283].
Словарь как зеркало культуры. Словарь, полагает Сепир, в значительной степени должен отражать уровень развития культуры. Словарь как содержательная сторона языка всегда выступает в виде набора символов" отражающих культурный фон данного общества [276]. Изменения в лексике вызываются самыми разными причинами, большинство которых носит культурный характер. "Лексика – очень чувствительный показатель культуры народа, и изменение значений, утеря старых слов, создание или заимствование новых – все это зависит от истории самой культуры" [243]. Общество, не имеющее представления о теософии, не нуждается в наименовании ее: туземцы, никогда не видевшие лошади и не слышавшие о ней, вынуждены были изобрести или заимствовать слово для наименования этого животного, когда они с ним познакомились [194]. Каждая новая культурная волна приносит с собою новый груз лексических заимствований [174]. Богатый словарь, считает Сепир, служит надежным показателем древности тех или иных культурных комплексов.
Роль лингвистики в изучении истории культуры. Поскольку язык есть символическое руководство к пониманию культуры, он приобретает все большую значимость в качестве руководящего начала в изучении культуры: "Я возьму на себя смелость сделать вывод, что ни одно исследование культурного комплекса не может считаться исчерпывающим в историческом отношении без тщательного изучения объема и характера его словаря" [546].
Отношение языка к истории культуры Э. Сепир сравнивает с отношением геологии к палеонтологии. Язык и культура состоят из элементов разного времени возникновения. И если науке удастся связать изменения в культуре с изменениями в языке, она приобретет (в зависимости от обстоятельств, – приблизительную или точную) меру измерения относительного возраста элементов культуры [537]. С помощью языковых данных можно установить относительную хронологию элементов культуры, поскольку очевидно, что связанное с архаическим языковым процессом культурное понятие само является старым. В качестве примера Сепир указывает на то обстоятельство, что нерегулярные формы множественного числа типа sheep ‘овцы’ и oxen ‘быки’ имеют позитивную культурную значимость как указывающие на длительную градицию разведения овец и крупного рогаюго скота предками англичан [548].