"Грузия-фильм"
СУЛИКО ЖГЕНТИ
ЗЕЛЕНЫЙ СКЛОН ГОРЫ
Ночное небо, усыпанное звездами и полное непостижимых тайн далеких миров… В молчании межзвездных пространств эхом раздавался голос лектора:
- Созвездие Андромеды… Созвездие Лебедя и самая яркая его звезда Денеб… Созвездие Кассиопеи. Здесь в 1572 году был впервые замечен взрыв сверхновой звезды. А сверхновая звезда светит так, как гигантская звездная система, состоящая из. миллиарда звезд.
Лица людей в полутемном зале устремлены вверх.
- Вселенная не имеет границ. Она бесконечна. Где находимся мы в этом неизмеримом пространстве? Прежде всего, среди бесчисленных метагалактик мы должны найти пашу метагалактику, затем нашу сверхгалактику. Затем местное скопление галактик, далее нашу галактику, чтоб найти там нашу солнечную систему и далее планету Земля… Вот и они.
Среди бесчисленных галактик трепетала, чуть заметно мерцая, крошечная голубая точка. Земля…
- Посмотрите, какая она маленькая, какая крошечная. Единственное обиталище жизни во всей Вселенной! Достаточно одного взгляда, чтоб понять, как ей необходимы уход, забота и нежность человека.
Щелкнул выключатель, и в планетарии зажегся свет. Слушатели сидели, затаив дыхание, все еще не спуская глаз со свода, откуда минуту назад на них смотрела Вселенная.
Александр выключил микрофон и встал. Слушатели расходились.
Александр неторопливо шел по аллее вдоль берега моря, разглядывая рисунки на асфальте. Дети сидели на корточках и рисовали мелом фантастических бабочек, порхающих и облаках людей, зверей с наивным" мордами, космические корабли и множество сияющих солнц - красное, синее, белое, оранжевое.
Александр старался не наступать на рисунки.
- Идите прямо по рисункам, дядя, - сказала маленькая девчушка. - Не бойтесь, они не сотрутся.
Погладив ее по голове, Александр продолжал свой путь. За аллеей раскинулся цветник. Красные и белые розы покачивались от дуновения морского ветерка. У цветника стоял одноногий седой человек. Опираясь на костыли, он поливал цветы из резинового шланга. Это был здешний садовник Михаил Белов. Его окружила детвора и наперебой упрашивала:
- Дайте мне, дядя Миша. Прошу!
- Ну хоть чуточку, дядя Миша! Только с одной стороны, а?
Наконец Михаил уступил горячим мольбам и, отдав детям шланг, отошел в сторону покурить.
- Помогают? - Александр кивнул в сторону детей.
- Балуются. Дети есть дети. Известное дело.
Александр неспешно прикурил от сигареты Михаила, затянулся и, любуясь розами, сказал:
- Какие красивые…
- Говорят же, что цветы - это улыбка природы. А роза - самая прекрасная из ее улыбок, - сказал Михаил, с любовью оглядывая свои владения.
Он наклонился и стал вырывать сорняки около куста розы, продолжая краем глаза наблюдать за детьми.
- Не смывайте землю у корней! Лейте равномерно! - крикнул он детям.
Мальчикам надоело поливать. Один из них, уже мокрый до нитки, завладел шлангом и направил струю на ребят. Потом бросил шланг на землю и кинулся за убегающими от него мальчишками.
Михаил с трудом выпрямился.
- Какие из них помощники? Лишь бы побаловаться, - ворчал он, перекрывая воду. - Хм… Трудолюбивая молодежь!
Александр поднял шланг и протянул его Михаилу.
Сидя на балконе кафе в компании старого моряка Шукри Шецирули и пятнадцилетнего юнги Герасиме Торадзе, Александр наблюдал за резвящимися в бухте у морского воказла дельфинами,
В кафе было мyоголюдно: все столики занимали служащие порта. Герасиме не мог дождаться, пока остынет кофе.
- Ну разве на кофе дуют? - пожурил его Шукри.
- А обжигаться лучше?
- Подожди, остынет. Кофе, дружок, надо пить не спеша.
На рейде стояли освещенные корабли. Неожиданно раздался мощный гудок, и в бухту медленно вошел танкер. Шукри надел очки:
- Который пришел?
- Норвежский, - ответил ему Александр.
- Норвегия, Норвегия… с ее злополучными фиордами. - Шукри улыбнулся далеким нос-поминаниям и изобразил рукой зигзаг: - Там только так можно плыть.
Посидели некоторое время молча, думая каждый о своем. Герасиме, щурясь, сосредоточенно смотрел па небо.
Шукри бросил внимательный взгляд на Александра.
- Тебя все еще беспокоят боли? - задал он неожиданный вопрос.
- Да, почему-то опять начались, - покачал головой Александр. - Иногда как иглой пронизывает.
- Надо показаться врачу, мой дорогой. Нельзя так.
- Недавно был у рентгенолога. Он сказал, что осколок все на том же месте.
- Когда тебе за пятьдесят, что-нибудь непременно побаливает. Это уж как закон! Гораздо хуже, - засмеялся Шукри, - если вдруг проснешься утром и почувствуешь, что у тебя совсем ничего не болит. Значит, умер…
К столику подошел официант:
- Вас просят к телефону, батоно Саша! Александр встал и, кланяясь по дороге знакомым, пошел между столиками.
Тучный буфетчик, суетившийся у прилавка, кивнул Александру в знак приветствия и протянул ему трубку.
- Слушаю!
- Папа, ты? - раздался в трубке взволнованный голос сына. - Приходил майор из комиссариата.
- Что случилось?
- Они получили письмо… - Темури помедлил. - Там пишут, что ты похоронен у них.
- Что значит похоронен?! Где это письмо?
- Здесь. Майор принес.
- Прочти, - глухим голосом попросил Александр.
В трубке послышалось шуршание, затем снова раздался голос сына:
- Слушаешь?
- Да, да, слушаю, - нетерпеливо сказал Александр.
- Ну вот… Я читаю: "Уважаемый товарищ комиссар! В центре нашего поселка в братской могиле похоронен рядовой морского пехотного батальона Александр Теймуразович Бибилейшвили, геройски погибший в битве за Родину. Как установили следопыты нашей школы, Александр Бибилейшвили в тысяча девятьсот сорок втором году пошел добровольцем в Красную Армию из вашего города. Девятого мая этого года у нас в поселке собираются однополчане погибшего героя, бывшие фронтовики. В этот же день в нашем поселке откроется музеи боевой славы - Дом Солдата. Просим вас помочь нам собрать документы об Александре Бибилейшвили…", то есть, о тебе, папа… Ты слушаешь?
- Да, слушаю.
- "…фотографии, личные вещи и другие реликвии, которые будут выставлены в нашем музее. С уважением, учащиеся средней школы п осел на Мариновка".
Темури продолжал еще что-то говорить, но Александр уже ничего не слышал - мозг разрывал оглушительный грохот войны. Александр повесил трубку и как лунатик пошел к выходу.
Секретарь правления общества "Знание" и Александр сидели в кабинете. Секретарь дочитал письмо и поднял удивленные глаза на Александра:
- Может быть, там другой Александр Бибилейшвили?
- Не-ет, - покачал головой Александр, - это я. Я воевал в Мариновке и был там тяжело ранен.
- Не ранен, а убит, - поправил его секретарь.
- Да, почти так и было.
- Давай заявление.
Александр протянул ему заявление, тот нахмурился.
- Многовато - двадцать дней!
- Я прошу в счет отпуска. Там же немного отдохну. Может, встречу кого-нибудь из наших ребят…
- Хорошо, хорошо, - перебил его секретарь. - Такой случай, что отказать просто невозможно. И смотри, чтоб убрали с могильного камня твою фамилию.
- Уберут, я думаю, когда увидят меня живого.
- Чего только я не встречал в жизни, но чтоб человек ехал на собственную могилу, вижу впервые. Что ж, счастливого пути!
Такой двор сейчас можно встретить разве что в старом Батуми. Он опоясан трехэтажными террасами, которые соединены каменными лестницами. В нижнем дворе разрослась магнолия. В верхних - тенистые апельсиновые деревья и беседки, увитые виноградом.
Возле ствола магнолии стояли белые "Жигули", из-под которых виднелись чьи-то ноги. Александр копался в моторе. Усатый пожилой человек старательно протирал стекла машины мокрой тряпкой. Рядом двое соседей играли в нарды.
На верхней террасе показался лысый человек, он держал в руках две автомобильные покрышки.
- Саша, возьми мои покрышки - они совсем новые! Тебе же так далеко ехать!
- Спасибо, Джемал. Мои тоже еще ничего. Обойдусь.
Из квартиры на первом этаже вышел Темури с чемоданами в руках. На верхней террасе снова возник лысый сосед Джемал.
- Саша, и Темури с тобой едет?
- Да, едет, - ответил Александр, помогая сыну укладывать чемоданы в багажник.
Сидевшая на балконе пожилая женщина, молча наблюдавшая за сборами, наконец вмешалась в разговор:
- Напрасно ты его везешь. Неужели мы не сумеем за ним присмотреть?
- Ну что вы! Это все равно, что оставить в квартире включенную электроплитку.
- Правильно делаешь, Саша, - сказал сверху Джемал. - Пусть едет. Покажешь мальчику, где мы были и что делали… Ты ведь тогда не старше него был?
- Точно такой был, - ответил за Александра один из тех, кто играл в нарды.
Из-под машины вылез весь грязный человек в пижаме. Сунул в багажник инструмент и, хлопнув рукой по крышке, воскликнул:
- Упряжка в порядке! Можешь скакать!
Подъемный кран, как пушнику, поднял белые "Жигули" и, кружа, понес вверх.
По трапу судна поднимались пассажиры. Среди них были Александр и Темури.
…Александр стоял у раскрытого чемодана и переодевался. Темури в одних плавках вертелся по каюте.
- Папа, ты ложись внизу, а я полезу наверх.
- Приходи только вовремя и ложись, где хочешь.
- О, у нас с тобой уже началась война поколений? Когда же, по-твоему, я должен ложиться?
- Ну хотя бы часов в одиннадцать… Не хватало еще, чтоб я искал тебя по всему кораблю. Постои, куда ты идешь в таком виде?
- Именно в таком. Иду купаться в бассейн. Не надеть ли мне фрак?
- Вернись и оденься нормально, - твердо произнес Александр.
Темури нехотя вернулся, натянул брюки.
- На корабле мы или в театре? - проворчал он.
- Ты здесь не один.
На корабле царили музыка и веселье. Отдыхающие, как это обычно бывает, были настроены беспечно и легкомысленно. Мимо Александра, разгуливавшего по палубе со "Спидолой" в руках, пробежали одетые в купальники девушки и парни. Темури, державший за руку черноволосую девушку, увидел отца, остановился:
- Познакомься, это мой отец. Май фазер… А это Дженни, из Австралии…
Стараясь не смотреть на девушку, едва прикрытую купальным костюмом, Александр смущенно пробормотал:
- Очень приятно. Постой-ка минутку, Темур.
Они отошли к перилам, и Александр достал из кармана портмоне.
- Положи себе в карман, - и протянул ему десятирублевку.
Темури сунул деньги в карман и, благодарно улыбнувшись, побежал догонять компанию. Александр стоял и смотрел ему вслед…
В баре звучала тихая музыка. В полумраке танцевали пары. На высоком стуле, неспешно потягивая напиток, к стоике примостился Михаил Белов. Справа от него сидел бородатый юноша. Александр устроился на свободном стуле рядом с бородатым и попросил у бармена стакан апельсинового сока.
Бармен поставил перед Александром стакан с кусочками льда, налил в него сок.
Александр улыбнулся и кивнул через голову бородатого Михаилу:
- Далеко направляетесь?
- Далековато.
- А ваши розы не загрустят без вас?
- Конечно, загрустят. Цветы все чувствуют. Не хотите ли виски?
- Спасибо, - сказал Александр, перебираясь на освободившееся рядом с Михаилом место. - Я стараюсь вообще не пить. Сердце.
- А я вот впервые в жизни попробовал виски.
- Ну и как?
- Дело вкуса. Я предпочел бы хорошую чачу. А еще лучше - пару стаканов чистого кахетинского вина. С острым сыром, горячим лавашом и свежей зеленью.
Поздно вечером Александр снова вышел на палубу. С кормы доносилась музыка. Он направился туда и увидел большую компанию молодежи, устроившуюся под мачтой на сдвинутых шезлонгах. Заметив отца, Темури подбежал к нему:
- Папа, можешь дать мне ключи от машины?
- Ключи от машины? Посреди моря? Зачем?
- Хотим послушать в машине музыку.
- Неужели все австралийцы? - спросил Александр, доставая из кармана ключи.
- Нет. Вон видишь, с того края сидит москвич, Юра Карташев. Остальные французы. Туристы.
- Интересно, на каком языке ты с ними разговариваешь?
- На языке дружбы, - засмеялся Темури. - Немного английского, немного русского и очень много мимики и жестов.
- Молодец! Истинный полиглот.
Темури обернулся к ребятам и махнул им рукой. Все мгновенно вскочили с шезлонгов и с веселыми возгласами побежали к месту стоянки машин.
Александр, облокотившись о перила, задумчиво смотрел в темноту, где поблескивали лишь черные волны…
…И тогда море было такое же черное. В мотоботе около сорока юных десантников, прижавшись друг к другу, во все глаза смотрели в черную мглу, которая в любую минуту могла стать для них роковой.
У борта мотобота сидели рядом молодой Саша Бибилейшвили и новобранец Коля Братченко.
- Саша, я скрыл от командира, что не умею плавать, - прошептал Коля. - Совсем не умею…
- Не бойся, - так же тихо ответил ему Саша. - В случае чего я тебе помогу. Я плаваю, как утка. Когда подойдем к берегу, немедленно прыгай, не то мотобот сразу подаст назад и ты очутишься на глубине.
- Прыгнем вместе, а?
- Хорошо, прыгнем вместе. Говорю же тебе, со много ничего не бойся.
Вдруг что-то громыхнуло, и яркие ракеты осветили сорок бледных лиц.
- Заметили! - крикнул Коля.
Стало видно, как между мотоботами, стреляя в сторону берега, сновали "охотники".
- Держитесь, ребята! - бодро воскликнул старший лейтенант Алейников. - Мы уже у самого берега!
Мотоботы устремились к берегу, откуда доносился грохот орудий. Море кипело от взрывов мин.
- Вода!!! - раздался отчаянный возглас. Саша наклонился и увидел, как мотобот
стремительно наполняется водой.
- Вычерпывайте воду! - приказал Алейников. - Быстро вычерпывайте воду!
Все бросились черпать воду, кто котелком, кто каской, а кто пригоршнями… По испуганным лицам градом потек пот. Но вода прибывала быстрее, чем они успевали ее вычерпывать. Кто-то уже скинул с себя гимнастерку, готовясь прыгнуть в воду.
Саша тоже начал расстегивать пуговицы на гимнастерке, но, встретившись взглядом с Колей, раздумал и даже попытался улыбнуться:
- Жарко…
- Выбрасывайте все, кроме оружия! - крикнул Алейников.
В море посыпались рюкзаки, ящики из-под мин, металлические бочки.
- Десант, приготовиться! - уже спокойнее скомандовал Алейников.
Солдаты только теперь подняли головы и увидели у самого носа мотобота окутанный дымом берег.
- Десант, вперед!
Одной рукой Саша сбросил с плеча ППШ, другой схватил за рукав Колю Братченко, и тут же оба оказались по пояс в воде…
…Рядом с Александром остановились, обнявшись, юноша и девушка. Чтобы не мешать им, он отошел от борта, включил "Спидолу". Медленно вращая микшер, Александр прислушивался к бесчисленным голосам, наполнявшим эфир. Слушая голоса дикторов, говоривших о самых важных проблемах человечества, Александр ощущал, что это усеянное звездами небо, бесконечное пространство темной воды и вообще вся планета заражены ощущением опасности…
Александр нашел на корме уютное местечко. Сюда с площадки доносилась музыка и были видны отрешенно танцующие пары. За кормой, при свете лупы, бежала белая пенящаяся полоса воды.
Он снова покрутил микшер "Спидолы". Среди множества перебивающих друг друга голосов Александр уловил голос московского диктора:
- "…Наталия Павловна Дронова ищет сына… она потеряла во время бомбежки эшелона… Харькова. Виктору тогда было пять лет…"
Александр слушал, замерев. Мать искала сына, сын искал мать, брат искал брата… Люди, потерявшиеся в хаосе войны, все еще надеялись найти друг друга.
По дороге мчались белые "Жигули". Над стрелкой, у перекрестка, огромными буквами было выведено: "Мариновка - 9 км". Машина свернула в направлении, указанном стрелком.
Александр и Темури приближались к Мариновке. Впереди простиралась широкая степь, упирающаяся в темно-сиреневые горы, у подножия которых виднелись дома. На холме возвышалась белая церковь.
Чем ближе подъезжала машина, тем отчетливее был виден уютный поселок, утопавший в зелени. Александр повернулся к Темури:
- Именно отсюда мы шли на Мариновку. Там пролегали немецкие траншеи.
Темури напряженно смотрел вперед. У Александра к горлу подкатывал ком. Он слышал теперь не шум своей машины, а грохот танков и залпы орудий.
- Вперед, ребята! - раздался из прошлого голос лейтенанта Алейникова. - Не отставать от танков! Вперед!
Александр прибавил газ. С бешеной скоростью мчались навстречу им церковь, белые дома и зеленые дворы…
И вдруг в адском грохоте войны раздался звук милицейского свистка. Александр резко затормозил. К машине не спеша приблизился автоинспектор:
- Ваши документы!
Александр достал из кармана права.
- Алекеандр Теймуразович, почему вы превышаете скорость? - строго спросил инспектор, изучив документы.
- Извините, не заметил знака.
- Надо быть повнимательней. Далеко едете?
- В Мариновку.
- Пожалуйста, вот и Мариновка. - И автоинспектор показал на щит, где крупными буквами было написано: "с. Мариновка".
Белые "Жигули" миновали щит и медленно двинулись вдоль зеленеющих дворов. Глаза Александра искали знакомые места.
- Узнаешь? - взволнованно спросил сын.
- Нет. Здесь все изменилось. Помню только церковь на холме.
При виде двугорбой горы у Александра больно сжалось сердце.
- Видишь гору? - он показал на нее Темури. - У подножья ее находился наш передний край.
Александр остановил машину, высунулся из окна.
- Извините, где здесь гостиница? - спросил он старика с палкой.
Старик протянул палку в сторону двухэтажного здания.
- Да вот она…
Александр и Темури вошли в холл. Приставив к стене лестницу, двое ребят вешали красный транспарант: "Привет ветеранам Великой Отечественной войны". Ими руководил рыжий мужчина с толстой папкой под мышкой и с орденской колодкой на военном кителе.
Не дожидаясь вопроса, администратор решительно покачала головой:
- Свободных мест нет и, наверное, не будет.
- Хотя бы на одну ночь. Мы едем издалека и очень устали.
Отчаявшиеся лица приезжих, видимо, тронули сердце администратора, и она показала на рыжего мужчину:
- Попросите товарища Назарова. Все забронированные места полностью в его распоряжении.
Александр не очень уверенно подошел к рыжему мужчине:
- Извините, товарищ Назаров…
Назаров повернулся к Александру и внимательно посмотрел на него. Александр тоже не спускал с него глаз. Веснушчатое лицо и живые серые глаза были ему знакомы…
- Слушаю вас.
- У меня к вам просьба. - помедлив, произнес Александр. - Если можно, всего на два-три дня.