Князь великий слышав пословы речи, нача молитися: "Владыко, господи Исусе Христе, сыне безначальнаго отца, сшед с небес и воплотися от девы чистыя Мария нашего ради спасения, избавль нас от роботы вра-жия. Ныне, владыко пресвятый, призри на смирение наше и смири сердце окояннаго Мамая. И низложи, господи, всех, злая помышляющих на святую веру твою!". И паки рече: "Пришел будет Захария со златом ко царю во Орду и что царь отвещает ему?".
Захария пришед во Орду и, поемши. его темнии князи, пред царем Мамаем поставиша. Захария же повеле все злато, посланное князем пред царем предложити. И рече Захария: "Государь наш, великий князь Дмитрей Иванович всеа Русии, во отечествии своем здравствует, твоего царского здравия приела мя вопросити и сие злата приела царския почести ради". Видев же царь множества злато возъярився, ноипаче гордости наполнися. И сверг башмак с правыя ноги и рече Захарию: "Дарую ти от великия моея славы, пришедши облобызай от ногу моею отпадший башмак - токава есть наша царская почесть, аще кого хотим жаловати". Захарий же сотвори тако, яко же ему повеле. И вельми же подивися царь красоте и мудрым ответом Захариивым. Рече Захарию безбожный царь Мамай: "Что есть умысли ратай мой Дмитрей Московской, яко приела ми злато сие, яко мнящи себе мене подобна?". И повеле злато казаком раздати: "Возмите, да купите себе плети на кони!". И рече царь Мамай: "Злато твое, Дмитрей, все в руку моею будет, а землю твою разделю служащим мне верою, а самого тя приставлю пасти стада вельбужия!". Захария же исполнися ярости и рече царю: "Что глаголеши сие такому великому государю! Бог елико хощет, то и сотворит, а не яко же ты хо-щеши!". Предстоящий же ту князи темнии, и выхвативша ножи, хотяху зарезати Захария, глаголюще: "Тауз салтан*- что говориши сиеѣ. Царь посмеявся, не повеле Захария ни единым перстом двигнути. И рече царь Захарию: "За красоту твою и премудрость не повелех тя погубите!". И паки рече царь Захарию: "Возвести ми, многодетен ли Дмитрей, ратай мой? Аще ли млад, то помилую его ради младости, и возму его во двор свой, да накажется обычая моего царского, и тамо иного князя посажу". Захария рече к нему: "О царю, высок еси, и силен и милостив бог хри-стиянский!".
И паки рече царь: "Любим еси мне, Захария, и подобен еси царству моему предстояти всегда, служи ты мне, Захария, сотворю тя властелина велика в Руси и будеши подобен Дмитрею, ему же ныне служиши". Отвеща же ко царю Захария, а помысля в сердцы своем лестию глаго-лати цареви, рече Захария: "О царю, не подабает послу не договоривши речи посольския, ко иному царю отъезжати. Аще ли, царю, сие тако хощеши помиловати мя и сотворити мя слугою себе, и ты, царю, повели ми дати книги посольныя, и аз шед, отдам великому князю Дмитрею Ивановичю, и посольство совершу, да будет род мой почтен людьми. И аз, царю, тебе верен буду, что не солгах первому государю. И шед, тамо целования сложу и паки аз к тебе возвращуся, царю. Лутчи есть зле царю работати, нежели князю благу служити". И сия словеса глагола Захарей облестию, помышляющу, како бы изсбыти от руки царевы, а великому князю о цари поведати хотя. Царь же, слышав сия словеса от Захария, рад бысть и повеле скоро послания писати к великому князю. И отряди царь со Захарием четыри князи чесни и любими зело Мамаем. Перваго князя Козымбаем зовут, любимый постельник царев, а втараго - Урай, лутчий диак царев, третий - Ачищ, конюшей царев, четвертый - Индюк, ключник царев,* и с ними татаринов мелких человек с пятьдесят.
Захария же тайно ходячи молящеся, ркуще: "Мати божия пречистая, помяни молитву смиреннаго раба твоего, государя нашего великого князя Дмитрея Ивановича, царице, помилуй! Да не размыслил бы царь послати тех окоянных со мною на Русь!". Царь повеле грамоту писати к великому князю Дмитрею Ивановичю сицеву: "От восточнаго и грозного царя, от Больпшя Орды, от широких поль, от сильных татар, царь царем Мамай и многим ордам государь. Рука моя многими царствы обладает и десница моя на многих царствах облежит. Ратаю нашему Мите Московскому. Ведома да есть ти, яко улусы нашими владевши и нашему царству пришед да не поклонишися. Да есть ведома буди: днесь рука моя хощет тя казнити. Аще ли млад, то прииде ко мне и поклони ми ся, да помилую тя и в твое место пошлю царствовати. Аще ли еси вскоре не сотворипга, вся грады твоя имам розорити и огневи предати, а самого тя в велицей казни предах". И отпусти их скоро на Русь. И отпустив царь Захарию, рече: "Вскоре возвратися ко мне". И повеле его проводите честно.
Егда приближися Захарий близ Оки реки и четыри татарина с нимг и все, иже посла царь на Русь своих татар, и пасла Захария тайно к великому князю весника, чтобы послал въстречю им. А татаром Захария рече: "Уже же вас почестно встретят от великого князя!". Они же высокоумием гордящеся. Князь же великий Дмитрей Иванович отрядив скоро в стретение Захарию триста человек голов двора своего. И стретоша Захария на сей стороне Оки-реки. А Захария же повеле хватати татар и вя-зати. Татаровя же вопиюще глаголаху: "О, прельстил есть нас Йахария!". Захария же взем грамоту цареву, посланную к великому князю, предра ее надвое. И, выбрав худаго татарина, вда ему раздранную цареву грамоту и рече Захария татарину: "Возвратися ты един и рцы безумному царю своему, яко: "Не обретох в человецех безумнее тебе, а грамоту твоего безумия пред светлыя очи государя моего, великого князя Дмитрея Ивановича, не принесох, прочтох аз сам ю и, видех безумие твое, посмеяхся, предрав ю. А служити аз, царю, рад есми тебе своим мечем над твоею главою!"". И се рек, отпусти татарина ко царю. И пришед татарин, возвести царю вся бывшая и грамоту его вда ему предраную. Царь ж© воскочи, нача сердитовати, и рече: "Великою лестию прельстил мя, За-харие!". И повеле непоклонно подвизатися воинству своему на Русь.
Захария же прииде во славный град Москву и челом удари своему государю, великому князю Дмитрею Ивановичю. И всех татар связаных приведоша. Князь же великий рад бысть вельми и подивися великому разуму Захариину. Захария же поведа великому князю вся прилучив-шаяся ему во Орде, яко же преди писахом. И сотвори князь великий пир радостен и честен и многими дары почти Захария.
На утрии же пришед к великому князю Захария рече: "Государь, князь великий, скоро посылай грамоты по градом и повели войску со-вокуплятися, яко царь Мамай скоро грядет". Князь же великий, слышав неложно востание безбожного, и нача радоватися ноипаче утешатися о бозе, и укрепляти брата своего, князя Владимера, и всех князей русских. И рече им: "Братие, князи русстии, гнездо есмя князя Владимера Киевского,* изведе от страсти еллинския, ему же господь откры познати православную веру, яко же Плакиде Стратилату.* Он же заповеда ту же веру крепце держати и поработати по ней. Аще кто ея ради постражет зде, то во оном веце почиет во веки. Аз, братие, хощу за веру постра-дати даже до смерти", И рече ему князь Владимер и вси князи русстии: "Воистинну, государь наш, законную заповедь совершавши и святому Евангелию последствуеши. Яко же пишит Евангелие: "Аще кто за имя мое стражет в мире сем, упокою его в последний день".* Мы же, господине, готови днесь с тобою умрети и головы своя положити за святую веру и за твою великую обиду!".
Князь же великий, слышав то от брата своего, князя Владимера, и от всех русских князей, яко дерзают и поборают по вере вельми, во дни же тыя князь великий Дмитрей Иванович посла вестники многи, и грамоты даша им, имуще писание сицево: "От великого князя' Дмитрея Ивановича Московского и всеа Русии во все грады моея державы, местным князем и бояром, и всем воеводам, и детем боярским, и всякому воинскому чину, и безымянным людем, хто ни похощет за веру пострадати и мне послужити, как к вам ся моя грамота приидет, и вы бы тот час лезли вон день и ночь, не дожидалися бы втораго моего указа и грамот, и збиралися бы все неотложно на Успениев день пре-святыя богородицы* на Коломну, да тамо бо есте вам дадим коемуждо полку воеводу. А сие бы есте мое грамоты посылали из града во град промеж себя, не издержав ни часу, с скорыми гонцы наспех. Писана на Москве лета 6889 августа в 5 день". Сия грамоты и весники розосла по всей земли Рустей.
По указу же государя своего, великого князя Дмитрея Ивановича, местныя князи, и боляря, и воеводы, и многия воинския всякия люди приспеша на Москву к великому князю Дмитрею Ивановичю и удариша ему челом, и вси, яко едиными усты глаголаху: "Соверши, боже, течение наше пострадати за веру провославную и за тебя, милостиваго государя!".
И в те же поры приидоша князи белозерстии со многими силами, яко же ведети их чинно вельми, подобны суть буеви, и добре учре-женно воинство их. Прииде князь Феодор Семенович, князь Семен Михайлович,* князь Ондрей Кемский, князь Глеб Коргапольский и Ан-домский.* В те же поры приидоша князи ярославстии: князь Роман Прозоровский, князь Лев Курбский,* князь Дмитрей Ростовский,* и с ними мнозии князи и бояре и дети боярские.
Уже, брате, стук стучит и гром гремит во славном граде Москве. Стучит сильная рать великого князя Дмитрея Ивановича Московского, гремят сынове рустии злачеными доспехи.
Князь же великий Дмитрей Иванович, поим брата своего, князя Владимера Ондреевича, и вся православныя князи, ш поиде к Живоначальной Троицы* ко святому отцу Сергию* ко преподобному старцу. И тамо шед в манастырь, благословение получи от сеа святыя от обители. И моли его преподобный, дабы литоргию* слушал. Приспе же день воскресения на память святых мученик Флора и Лавра.* И по отпущении же литоргии моли преподобный со всею братиею, дабы вкусил хлеба обительска. Великому же князю нужно вельми, яко приидоша вестницы и возвестиша ему, яко близуют татаровя, и моли преподобнаго, дабы ослабил ему. И рече ему старец: "Замедление сугубо ти поспешение. Будет же ти убо венец победы сия носити, но во по мянувпшх летех. Иным же уже мнозем венцы плетутся". Князь же великий Дмитрей Иванович вкуси хлеба их. Он же повеле в то время воду свящати с мощей святых мученик Флора и Лавра.* Князь же великий скоро от трапезы воста. Преподобный же старец окропи водою священною великого князя и все христолюбивое воинство. И даст великому князю крест Христова знамение и рече ему: "Поиди, господине, нарек бога, бог тебе и будет помощник!". И тайно рече ему: "Победиши супостаты своя!".
Князь же великий прослезився и дара от него проси. Он же рече ему: "Елико ти довлеет твоему государству?". И рече ему князь вели-
кий: "Дай ми, отче, етера два воина от полку своего, то и ты пособствова с нами". Он же рече: "От коих, господине?". Князь великий рече: "О двою братех". Он же рече: "Пересвета* и брата его Ослебя".* Преподобный же старец повеле скоро готовитися има, яко ведоми суть ратницы. Они же послушания сотвориша преподобнаго же, не отверго-шася, в тленных же место оружие нетленное приемши: крест Христов нашит на схиме.* И повеле им вместо шолома возлогати на себя. И даст их в руце великому князю и рече: "Се ти мои оружницы, а твои из-вольници". И рече им святый: "Мир вам, братия моя, и постражите, яко доблии воини Христови". И всему православному воинству и даст им мир и благословение, и отпусти их. Князь же великий обвеселися сердцем и не поведа никому ж, еже рече ему старец. И поиде ко граду своему, аки некое сокровище некрадомое несый - старче благословение.
И прииде же во град Москву и паки поим брата своего, князя Владимера Ондреевича, иде ко преосвященному Киприяну митропалиту и сказа ему, еже рече святый старец, и како ему даст благословение и всему воинству. Архиепископ же повеле ему сия сохранити и не по-ведати никому же. Князь же великий поиди в ложницу свою яко вечеру сущу.
Яко дивно и страшно видити бе тогда, и вельми чюдно зрети, зело жалосно слышати плачущися великую княгиню и многия княгини и боярони, проводу деющи мужем своим. Клицаше, и вопиющю, плачю-щеся московстии мужи и жены и дети, стекшесь во град, рыдающе, вопиюще, ко церкви пресвятей Богородице, ркуще: "Помилуй, владычице, государя нашего, великого князя Дмитреа Ивановича, посъбствуй ему на враги его, яко ты, госпоже, твориши елико хощеши. Избави нас, госпоже, варварского сего нахождения". От вопля же того, рыдания велика и плача мнящи, яко земли стенящи.
Тогда же бысть день четверток, августа в 27 день. Князь великий Дмитрий Иванович повеле народ мног установити и, поем брата своего князя Володимера Андреевича, иде в церковь святыа Богородица. И ста пред образом божиим, съгня руце и быя в пръси, и рече умильным сердцем молитву сию, и слезы испусти, акы источникы проливаются, и рече: "Молю ти ся, боже чюдный, владыко страшный и крепкий! Въистинну ты еси царь славный, помилуй нас грешных! Егда в печалех к тебе прибегаем к своему владыце и благодетелю и тобе бо лепо помиловати нас, твоею бо рукою създанп есме. Яко моа съгрешениа сътроша главу мою! Тобе бо нас, господи, оставляющу грех ради наших, но нам тебе възывающим, прием сие, рече: не оставь нас и не отступи от нас. Суди, господи, обидящи мя и възбрани борущихся с мною, приими оружие и щит и стани в помощь мне. Дай же ми победу на противныя, да и тии познают славу твою!". И паки прииде пред образ пречудныя царици и богородицы, юже Лука евангелист написа,* еще жив сый. И нача умильно к пречистому образу вещати и рече: "О чюдотворная царице и богородице и всего роду человеческаго кормительнице! Тобою, госпоже, познахом истиннаго бога, господа нашего Исуса Христа, въплощ-шагося и рожденшагося от тебе. Не дай же, госпоже, в разорение града сего поганому сему Мамаю, да не осквернит святых твоих церквей, и моли сына своего, господа нашего творца и съдетеля, да даст нам руку свою, да смирит сердце врагом нашим, да не будет рука их высока. И свою помощь поели нам и нетленную свою ризу,* да в ню одеемся, да не страшливи будем к ранам. На тя, владычице, надеемся, еже в молитве к сыну своему, яко твои раби есми. Ты бо, госпожа, бога родила еси, но родители твои единого Авраамови внуцы с нами. Вем бо, госпоже, яко хощеши нам помощи на противныя враги наши, иже не исповедуют тебе, богородицу, мы же на твою помощь надеемся и подвизаюсь противу безбожным печенегом. Да будет тобою умолен сын твой и бог наш!". И паки поиде ко блаженному чюдотворцу Петру и припадая любезно ко гробу святаго, рече: "О чюдотворный святителю, по милости божии твориши чудеса беспрестании. Ныне ть приспе время молитися за ны ко общему всех владыце. Днесь бо зле вещи належащи нам - супостати погании на мя, приснаго раба твоего, крепко ополчи* шася и на град твой Москву вооружаются. Тя бог нам прояви и последнему роду нашему вжег над тобою свещу светлую на свещнице высоце. Тебе бо о нас подобает молитися, да не приидет на нас рука грешнича и не погубит нас. Ты бо еси первый водитель наш и стражу и твоя бо есми раби паствины!".
И сканчав молитву и покланися архиепископу, и архиепископ, благословив, отпусти его и даст ему Христова знамение, посла борзо священный соборы и клирисы во Фроловские ворота, и в Никольские ворота, и в Констянтиноеленские ворота* со живоносными кресты и с чю-дотворными иконами - да всяк воин благословен будет.
Князь же великий Дмитрей Иванович з братом своим, со князем Владимером Андреевичем, иде во церковь небесного воеводы архистратига Михаила* и биша челом святому его образу и приступиша ко гробом провославным князей прарадителей своих и рече: "Истиннии хранителие православию поборницы, аще имате дерзновение к богу, того молите о нашем унынии, яко велико востание приключися нам, чадом вашим! Ныне убо подвизайтеся с нами!". И се рек, изыдоша из церкви.
Княгиня же великая Евдокея* и княгиня князя Владимерова,* и иных православных князей княгини многия и с воеводцкими женами тута стоят, и много множество народу мужей и жен провожающих, во слезах и клицаниих сердечном не могуще слово рещи. Княгиня же великая Евдокия конечное целование даст великому князю. Князь же великий мало сам удержася от слез, не дав себе прослезитися народу ради, а сердцем горько слезяше, но теша великую княгиню, рече: "Бог наш с нами - никто же на ны!". И прочая княгини и боярони своим князем и бояром тако же даше целование, возвратившеся с великою княгинею.
Князь же великий вступи в златое свое стремя и всед на избранны свой конь. Солнце ему на востоце сияет ясно и путь ему поведает. Уже бо тогда, аки соколы от златых колодец слетахуся ис каменнаго града Москвы и выехали князи белозерстии особь своим полком. Урядно их видити, яко достоит им избавити стадо лебединое.
Князь же великий Дмитрей Иванович отпусти брата своего князя Владимера Андреевича дорогою на Брашеву, рекше Деревенскою, а сам князь великий поиде на Котелеск.* И спреди же его солнце удобь греет, и по нем ветрец кроткий веет. Сего бо ради разлучихся з братом своим, яко не вместитися дорогою единою.
Княгиня же великая Евдокия и с снохою своею, и со всеми княгинями, и с воеводскыми женами взыде на златоверхий терем набережный и седе на рундуце* под южными окны, уже бо конечное зрит на великого князя. А слезы у нея льются, яко речныя быстрины, и сшибет руце свои к переем и рече: "Господи боже великий, призри на грешную и смиренную, и сподоби мя видети еще государя моего, славнаго в че-ловецех, великого князя Дмитрея Ивановича. Дай же ему, господи, помощь от крепкия руки своея победити противника и не сотвори, господи, яко же за мало лет брань была на Кадках* християном со еллины. От такаваго спаси ны и помилуй! Не дай же ны погибнути и оставшему христианству, да славится имя твое святое! От тое Калские рати до Мамаева побоища лет 160.* И оттоля Руская земля уныла. Уже бо никако надежди имамы, только на всевидящего бога. Аз бо имею еще два отросли еще малы - Василья да Юрья.* Егда же поразит их зной и солнце сь юга, или ветрец подвеет их, или запад противу им оба ему, не могут терпети. Аз убо да что сотворю? Сождати бы им, господи, отца их по здорову, то и земля их спасется, а они царствуют во веки!".
Взем же князь великий 10 муж с собою от сурожан,* рекше от гостей, видения ради. Аще что случится и господь бог поможет, тии же имут поведати в дальных землях, яко нарочити и сходницы суще: пер-ваго - Василья Капицу,* втораго - Сидора Алферева,* третьяго - Кон-стянтина Болка,* четвертаго - Козму Ковырю,* пятого - Семена Антонова,* шестаго - Михаила Саларева,* седмаго - Тимофея Весякова,* осмаго - Дмитрея Чернаго,* девятого - Ивана Шиха,* десятого - Дмитрея Сараева.*