Тогда же возвеяша ветри по велицей дорозе широцей, но и воздвиго-шася велицы князи, а по них рустии князи и бояря и дети боярские успешно грядут, яко же медовыя чары пити и стеблия виннаго ясти, хотят добыти чести и славнаго имени. Возвеявшу ветру велику, а в нем Громове не малы. Стук стучит, гром гремит по ранней зори: князь Владимер реку возится на красном перевозе в Боровске.
Князь великий прииде на Коломну в суботу на память святаго отца Моисея Мурина.* Уже бо тута мнози быша ратницы и воеводы и стретоша великого князя Дмитрея Ивановича на речке на Сиверке.* Епископ же Еуфимий* стрете его во градных вратех з живоносными кресты и с клирисы, и оградив крестом его, и молитву сотворив "Спаси, боже, люди своя", и внидоста во церковь. И туто князь великий многих князей и воевод зва к себе хлеба ясти. И сие оставивше паки на пред-нее возвратимся.
Тагда же бысть Великий Новград самовластен, государя над ним не бысть, егда сия победа бысть Донская. Новогородцы тогда сами собою владущи, воинства же у них тогда бысть избранна и нарочита восмьде-сят тысящ, со многими странами во смирении живуще храбрости ради своея. Яко же многажди зело приходящи немцы и литва на украины их, хотяху пленити землю их, они же вышедше побиваху их и с срамом прогоняху их. Сами же новогородцы в велицей славе живущи и многим богатством кипяще, пасомы быша Софеею премудростию божиею и заступлением пресвятыя богородицы и молитвами угодника их Варлама чюдотворца* бывшего игумена святого Спаса на Хутыне и архиепископом Великого Новаграда и Пскова Еуфимием.*
Послушайте сего, братие. Егда приидоша ис поля вестницы к великому князю Дмитрею Ивановичю, яко поганый царь Мамай идет пленити землю Рускую с великою силою, и сие услыша великий князь, яко Ольгерд Литовский и Олег Рязанский совокупишася с Мамаем, князь же великий тогда в великой печали быша, и все государство Московское в великом смятении о напрасном их нахожении. Князь же великий Дмитрей Иванович возложи на господа печаль свою и отверг от себя всякую сердечную скорбь, и повеле всему своему воинству собратися, вскоре восхоте изыти на стретение безбожному Мамаю и пострадати за веру християнскую, да не ускорит прийти пленити земли Руския. Тогда же быша на Москве гости новогородцкия с таваром: Микула Новогоро-дец, Иван Васильевь Усатай, Дмитрей Ключков* и иныя гости многия быша для торгу. И слышавша сия бывшая на Москве безбожнаго нахождения и вскоре возвратишася в Новгород Великий и пришед воз-вестиша посадником своим, что слышаша и видеша на Москве о великом князе Дмитрее Ивановиче належащую на него великую скорбь. Слышав же то пасадницы новогородские от своих, гостей про великого князя Дмитрея Ивановича и прискорбии быша вельми и васташа скоро, приидоша ко владыце своему Еуфимию, падоша пред ним на землю и рече к нему: "Веси ли, господине честный отче, како восташа на великого князя Дмитрея Ивановича Московского и на все православное християнство? Яко царь Мамай идет пленити землю их и веру християнскую осквернити, и церкви божия розорити? И еще, отче, безумнии князи Ольгерд Литовский и Олег Рязанский и тии совокупишася с Мамаем гонити веру християнскую. Мы же, господине отче, слышахом от своих купец, кои быша на Москве и ныне приидоша и нам возвестиша вся сия".
Слышав же то архиепископ новогородцкий Еуфимий, яко велие гонение хощет быти християнству, возмутися сердцем и воста паде на лицы своим и плакася горько пред святым оброзом пресвятей богородицы и рече: "Всемирная владычице и чюдная богородице, милостивая и премилостивая владычице, чистая дево нескверная, мати Христа бога нашего, объемши умоли сына своего, бога нашего, Исуса Христа. Да смирит льва сего свирепаго паганого Мамая, хотящего осквернити пресвятое имя твое богоневесное и святыя храмы розорити, и род християн-ский искоренити, и пособи, господи, великому князю над паганым Мамаем, и возвыси, господи, десницу християнскую!". И востав святитель от молитвы рече к посадником: "Коея ради потребы приидосте ко мне?". Они же реша к нему: "Господине святый отче, приидохом к тебе, аще благословиши нас победный венец прияти. С верными сыновми рус-кими Московский земли хотим, господине, во едином месте пострадати ради Христова имяни".
Архиепископ же прослезися и рече: "Благословен бог такую благодать в сердца ваша давшему! Идите и повелите народы многи собрати, и кою речь принесет народ - восхотят ли братися противу поганых или ни". Посадницы же новогородцки шедше на степень, повелеша звонити во вечный колокол и по всем улицам повелеша на конех ездити и звати на вечу, глаголяще - да всяк человек ныне приидет на вечю, яко земная дума думати. И снидеся народ мног зело к вечю. Посадницы же возвестиша святителю, яко снидеся народ. Архиепископ же всед в сани и прииде на соборища их, и став на степени, и повеле устаовити народы от молвы. Посадницы же послаша проповедницы мнози по народу, яко да умолчат. Архиепископ же новогородцкий рече велегласно: "Мужие Великого Новаграда от мала и до велика, слышесте ли, сынове мои, каково гонение приспе на веру християнскую, яко поганый царь Мамай идет на Рускую землю, на великого князя Дмитрея Ивановича Московского, хотя веру християнскую осквернити и святыя церкви розорити и род християнский потребети. Князь же великий Дмитрей Иванович по-мощию божиею вооружися противу поганых хощет желанно по Христове вере пострадати. Молю же вас, сынов своих, да и вы с ним подвигнитеся веры ради християнской, да получите с ними вечную жизнь".
Слышав же сие новогородцы возопивше гласы многими, и падше по-клонишася архиепископу и рекуще, аки едиными усты: "Святый и честный отче наш, ты еси глава всем нам и учитель наш, и пастырь добрый словесным овцам. Готови есми вси по твоему словеси и благословению, святый отче, днесь скончатися веры ради християнския и головы своя полажити по Христе. А невозможно нам, господине, оставити великого князя Дмитрея Ивановича в такой належащей в великой беде единого. Аще, господине, князь великий спасен будет от нахождения безбожнаго, то и мы бес печали будем. Аще ли же князь великий разпужен будет, то и мы не можем уцелети. Дай же нам, господине отче, днесь собра-тися, а заутра готови будем итти на путь спасения, на помощь к великому князю Дмитрею Ивановичю, на безбожнаго Мамая". Архиепископ же благославя их и отъиде от них во своя кельи. Посадницы же ново-городскии покланишася архиепископу и поидоша, и нача выбирати от вельмож своих новогородцких воевод крепких. И избраша шесть воевод храбрых и зело мудрых и г бою искусных: перваго - Ивана Васильевича великого посадника, втораго - сына его Андрея Воласатаго, треть-яго - Фому Михайловича Краснаго, четвертаго - Дмитрея Даниловича Заверяжского, пятого - пана Михаила Львовича, шестаго - Юрья За-харьевича Хромого.* И с ними отрядиша избраннаго воинства 40 000, заповедаша им, яко: "Заутра егда услышите колокол вечный, веж готови будите на дворище святого Николы".*
Архиепископ же Еуфимий заутра рано востав, и повеле по заутрени воду свящати с мощей святых многих. И бысть яко первый час дни и повеле звонити на собрание воинства. И сьедеся все воинство, владыко повеле кропити священною водою и многим попом и дияконом все воинство. Сам же святитель вшед на степень, возгласив рече: "Послушайте мене, чада моя, приклоните уши сердец ваших. Ныне, чада, хощете на путь спасения, и вы, чада, не утолите лица своего ни един от вас от паганина, и не дайте плещь своих пред ними бегая, но вси единою смертию умрите, да живот вечный постигнете от Христа бога нашего". И все воинство яко единеми усты отвещаша: "Един есть, отче, бог свидетель нам, должни есми вси головы своя сложити за веру православную и за святыя божия церкви". Святитель же, воздев руце горе, и благослови их, и рече: "Слава тебе, Христе святый царю, что вложил еси сем людем добрую мысль в сердца их!". И рече им: "Бог правитель да будет вам, чада моя!". И освяти их, и взем чесный крест, и огради всех воевод и всех воинов. Тако же повеле попам огражати крестом, и отпусти их, и рече: "Грядите, чада моя милая, и не умедлите, да не останетеся жизни вечныя!". Они же вседоша на кони своя и наполни-шася духа ратнаго, и начаша, яко златопарнии орли по воздуху паряще, ищуще востошные светлости, и тако сии идуще скоро, и глаголюще в себе: "Дай нам, господи, вскоре видети любезнаго нами в радости великаго князя Дмитрея Ивановича Московскаго".
И яко приближишаша близ Москвы, и возвестиша им, яко князь великий Дмитрей Иванович во вчерашний день на Коломну пошол. Они же скоро послаша весника к великому князю о своем пришествии, а сами скоро поидоша на Коломну. Весницы же приидоша на Коломну в воскресный день в самую заутреню. Князь же великий бысть тогда у заутрени. И пришетше возвестиша великому князю, яко: "Приидоша* государь, весницы от новогоротцов, сказывают, яко идут х тебе на помочь шесть воевод, а с ними сорок тысящ избраннаго войска новогоротцов". Князь же великий повеле вестникы скоро постави пред себя, яко хотяху от них слышати истинну. И поставиша пред ним, они же сказаше ему. такожде. Князь же великий вопроси: "Отсюду далече ли есть воеводы ваши?". Вестницы же реша, яко поприщ пять. Князь же великий прослезився, рече: "Боже хвальный, боже милостивый, боже чюдный, яко от нечаянных даеши помощь!". И рад бысть вельми посла многих витезей во стретение им.
И пришедше, сташа близ града на поле. Ино чюдно бяше воинство их, и паче меры чинно уряжено конми и партищами, и доспехом, яко много злата и бисеру на портищех их и на седлех. И повеле князь великий воеводам их и витезям большим итти пред себя. Они же пришедше покланишася государю. Князь великий любезно приях и звах их к себе хлеба ясти. И многих от воинства их повеле звати. И сотвори князь великий честен и радостен пир. И посла вестники о сем ко святому митрополиту и к великой княгини. Они же слышавше, радостию прославиша бога.
Во утрый же день повеле князь Дмитрей Иванович всем воеводам на поля выехати к Девичему* и всем людем сниматися. Тогда же солнцу возсходящу, и начаша мнози гласы ратных труб трубити и гласити, и варганы мнози бьют, и стези ревут наволачены и у сада Панфилова. Сынове же рускии наступиша на поля Каломенская, новгородцкии же полцы особь сташа, яко не вместитися зрети. Князь же великий Дмитрей Иванович поехав з братом своим со князем Владимером Андреевичем, и виде много множество людей, возрадовася. И приехав к полком яовгородцким и видев их, подивися, яко чюдно зрети учрежение их и яарочеты к боеви. Князь же великий уряди коемуждо полку воеводу.
Себе же приим в полк белазерстии князи, а брату своему даст князи яраславстии. Правую ж руку уряди себеѣ брата своего, а левую руку учини новгороѣцких пасадников. Передовый же полк - князь Глеб Друческий,* Дмитрей Всеволож, да Владимир брат его.* Коломенского же полку воевода Микула Васильевич,* володимерский же - юрьевский воевода Тимофей Волуевич,* костромский же воевода Иван Родионович,* переславский же воевода Андрей Серкизович.* У князя Владимера воеводы: Данила Белаус,* Констянтинович,* князь Федар Елецкий,* князь Юрья Мещерский,* князь Андрей Муромский,* и те со всеми своими полки приидоша.
Князь же великий повеле Оку реку возитися передовым полком и ааповеда коемуждо полку: "Аще хто пойдет по земли Резанстей, да нихто же коснется ни ко единому власу". И взем благословение от епископа коломенского Еуфимия, и сам перевезеся реку, и ту посла третью стражу избранных витезей, яко да видитися с татарскими стражи. Посла: Семена Мелика,* Игнатья Крену, Фому Тынина, Петра Горского, Карпа Алексина, Петрушу Чирикова* и иных многих ведомых с ними.
И рече князь великий брату своему князю Владимеру: "Поспешим, брате, противу безбожных сих и николи же не утолим лица своего от бестудия их. Аще ли смерть прилучится нам, то не смерть - живот есть!". Идый же путем своим, призывая сродник своих на помощь святых мученик Бориса и Глеба.*
Слышав же то Олег Резанский, яко князь великий Дмитрей Иванович совокупи воя многи, и иде противу безбожному царю, но паче вооружен твердою своею верою иже к богу, о всех и за вся имы упования на вседержителя бога. Нача Олег от места на места преходити и нача гла-голати со единомысленники своими: "Ни гласа, ни речи нечаянному делу неудобь разумети. Но аще бы мочно было послати ко многоразумному к Ольгерду Литовскому! Противу тако же лриключени како смыслити? Но и застали наши пути". И рече: "Се уже не наш. Аз бо по-пред-нему чаях его, яко не подобает рускому князю против восточного царя стояти. И ныне убо что разумейте? Откуду ему помощь прииде - противу трем нам вооружися?".
И отвещаша ему ближнии, рекуще: "Мы слышахом, тии же нам поведаша за пять на десять дний, мы же устыдилися тебе поведати. Кажут, у него во отечистве калугер игумен Сергий, и тот прозорлив вельми. Той же паче вооружив его, и от своих калугер даст ему пособники. А еще сказывают, приидоша к нему на помощь новгородцы со многими силами своими, а воинство их, сказывают, вельми красно и храбра зело". Слышав же то Олег, нача паче боятися и нача яритися на бояр своих: "Почто ми есте не сказали преже сего? То бы шед умолил нечестиваго царя, да ничто же бы зло сотворилося. Горе мне, яко изгубих свой ум, но и паче бо не аз един оскудех умом, но и боле мене разумны Ольгерд, тоже паче мене не разумех. На мне бо паче взыщется: он бо закона Петра Гугниваго,* аз же закон истинный разумех. И что ради поползохся? Того бо ради о мне рече: "Аще раб в законе господина своего согрешит, тот бьен будет много".* Ныне убо, что сотворю и которому слуху разумею? Аще бо себя дам великому князю, то отнють не при-имет мя, ведая измену мою. Аще бо приложися к Мамаеви, то поистинне древний гонитель буду на християнскую веру. Яко Святополка,* жива земля пожрет мя. И не токмо княжения лишен буду, но и живота вечного гонзну. Аще бо господь по них, то хто на них. Еще же и прозорливаго и мниха молитва всегда о нем. Аще ли ни единому помощи не сотворю, то впрок как от обоих не могу прожити? Кому же бог поможет, х тому и прибегу".
Ольгерд же, по предреченным уроком своим, совокупи литвы много и варяг и жемоти,* поиди на помощь к Мамаю. И прииде Ольгерд к Одоеву.* Слышав, яко Олег в недоумении своем, и пребысть оттуду неподвижим, нача размышляти суетныя своя помыслы. И виде совокупление разно и советы своя разрушены, нача яритися и глаголати сер-дитуя: "Елико изыйдет человек от премудрости своея, та како в чю-жей мудрости пребывати? Николи же убо Литва учима бе Резанью. А ныне убо изведе нас ума, а сам поне погибе. А ныне пребудем зде и дондеже услышим Московского Дмитрея князя победу".
В то же время слышав князь Андрей Ольгердович Полоцкий ж князь Дмитрей Ольгердович Брянский,* яко велико належание великому князю Дмитрею Ивановичю Московскому от безбожнаго Мамая. И рече к себе князь Андрей: "Да идем к нему на помощь". Беста бо отцем ненавидими, но и паче богом любими, и крещение восприяли от мачехи своея, княгинею Аннаю.* Беста бо аки некий клас доброплодный тернием подовляем, тако же и они, живуще посреди нечестия, не бе тогда им плод достоин расплодити.
И вскоре посла князь Андрей тайно к брату своему, князю Дмитрею, грамоту малу, а в ней написано сице: "Веси ли, брате мой возлюбленный, яко отец наш отверзе нас от себе? Ноипаче отец небесный приим нас, даст нам закон свой и ходити по нему и утесни нас пустошныя суеты сотворение деля. И что воздадим ему противу такаваго прошения? И скончаем подвиг. И подвиг добр приспе к подвижному Христу и начальному християнству: великому князю Дмитрею Ивановичю Москов-
скому велика туга належит от паганых измаилтян, но и еще отец наш побарает им, да и еще Олег Рязанский приводит их. Нам же пода-оает пророчество совершити - "Братие, в бедах пособницы бывайте*.* И несумнено, понеже и отцу противитися подобает нам - еуангелист Лука глаголет Спасителя нашего слова: "Предани будите родителю на смерть и убиют вы имени моего ради, претерпевый же до конца, той спасен будет и живот вечный примет".* Исторгнемся, брате, от подавляющего терния и присадимся истинному плодовитому винограду хри-стиянского делателя рукою Христовою. Ныне убо подвигнимся, братие, не землянаго ради живота - небесныя ради почести, еже уготова творящим волю его".
Пришедше вестницы ко князю Дмитрею Ольгердовичю и вдаша от брата его от князя Андрея послание. Он же прочет послание, нача радоватися и плакати от радости и рече: "Господи, владыко человеко-любче, дай же, господи, рабом твоим совершити хотение! И о сем начнем подвизатися подвига сего добраго, его же открыл есть брату моему старейшему!". И рече вестником сице: "Рцыте брату моему, князю Андрею: "Аз, брате, готов есми с тобою днесь, а по твоему наказанию, господине мой, колико есть войска моего со мною. Божиим промыслом, брате, совокуплен есми, не того ради, но иныа брани ради - належащих ми от дунайских варяг. Ныне же приспех, но богом водим. Ныне же, господине, приидоша ко мне медокупцы с Северы,* а кажут, господине, уже великого князя на Дону. Яко пребыти тут хощет и ждати злых тых сыроядцов. И подобает итти нам на Северу, путь бо нам предлежит на Север итти. И тако совокупитися нам с ним, ибо отца своего утаимся, да не возбранит нам студно"".
По малых же днех снидошася желанно два брата, яко же иногда Иосиф с Веньямином* лобзашася любезно. Снидошася со всеми силами. Северяне же видевше, возрадовашася. Князь же Андрей и князь Дмитрей Ольгердовичи видеша у себя множество людей сердечно вооружени, яко нарочети супротивни полцы. Приспевши же на Дон вскоре, на-ехавше великого князя Дмитрея Ивановича об сю страну еще Дону на месте речением Березуе,* и ту совокупней въместе с великим князем Дмитреем Ивановичем Московским.
Князь же великий Дмитрей Иванович з братом своим со князем Владимером Андреевичем возрадовастася радостию великою зело и уди-вишася силе божии, язко не удоб быти таковому мощно делу, яко же и дети оставиша отца своего и поругашася ему, но господь посла их и укрепи их на такий путь пострадати за имя свое святое, яко же иногда и волсви поругашася Ироду царю.* Рече им великий князь: "Вы же при-пдоша, братия моя мила, на помощь к нам, богом наставляеми. Аз бо рад имети аки присную свою братию. Но хотите с нами работати единому небесному царю и за имя его святое с нами пострадати". И многими дарами почтив их, и любезно облабызав, и довольно одарив, и ве-лию честию их почтив, и в путь спасения вместе поидоша.