- Хотите закурить, сэр?
- Спасибо.
И Стивенс увидел, какой должна быть пепельница в невесомости: длинная труба с приемным отверстием в форме колокольчика на конце. В трубе создавался режим слабого всасывания, как в пылесосе. Поэтому когда пепел стряхивался, его сразу затягивало вовнутрь.
- Так вот, насчет этого вопроса, - начал Гримс. - Джимми - главный инженер Североамериканской энергетической компании.
- Что?!! - невероятно напрягшись, вскричал Уолдо. Грудь его вздымалась и опускалась. Он полностью игнорировал Стивенса и обращался только к Гримсу.
- Дядюшка Гус, ты хочешь сказать, что ввел в мой… мой дом представителя этой компании?
- Не распаляйся. Расслабься, черт побери! Я тебя не раз предупреждал, чтобы ты не делал ничего, что повышает кровяное давление, - Гримс подплыл к нему и несколько старомодным жестом взял за запястье: добрый старый доктор, измеряющий пульс. - Дыши медленнее. Что это ты пытаешься сделать, а? Устроить себе приступ?
Уолдо пытался высвободиться, сбросив его руку, однако это был довольно жалкий жест: старик раз в десять превосходил его силой.
- Дядюшка Гус, ты…
- Заткнись!
Все трое несколько минут молчали. По крайней мере двое из них испытывали неловкость. Гримсу, очевидно, было наплевать.
- Так, - наконец сказал он. - Уже лучше. А теперь успокойся и послушай меня. Джимми - хороший мальчик. Он никогда ничего плохого тебе не сделал. И он себя хорошо вел все время, пока мы здесь. Ты не имеешь никакого права быть с ним грубым. И совершенно неважно, на кого он работает. Если честно, ты должен перед ним извиниться.
- О, нет, не надо, док! - запротестовал Стивенс. - Боюсь, что меня здесь приняли за кого-то другого. Извините, мистер Джонс. Я не хотел, чтобы все так получилось. Я пытался все объяснить, когда мы только прибыли.
По лицу Уолдо было невозможно что-нибудь определить, кроме одного: он пытается изо всех сил контролировать себя.
- Все в порядке, мистер Стивенс. Мне жаль, что я вспылил. Совершенно справедливо: мне не следовало переносить на вас ту вражду, которую я испытываю в отношении ваших работодателей. Да простит меня Бог, но я совершенно не испытываю к ним любви.
- Я знаю. Однако мне очень печально услышать это от вас.
- Меня обманули! Можете вы это понять? Обвели вокруг пальца и как! При помощи самых жалких псевдо-юридических уловок, которые когда-либо…
- Тихо, Уолдо!
- Прости, дядюшка Гус, - он продолжал, однако голос его звучал уже не так резко. - Вы ведь знаете о так называемых патентах Хатауэя?
- Да, конечно.
- "Так называемых" - слишком слабо сказано. Этот человек - обыкновенный механик. А патенты - мои.
Версия Уолдо в том виде, как он ее изложил, содержала достаточно разумные доводы, подтвержденные большим количеством фактов. Стивенс это чувствовал, однако версия эта была достаточно субъективной и пристрастной. Может быть, Хатауэй и работал, как бездоказательно утверждал Уолдо, только в качестве обслуживающего персонала, наемного ремесленника - не более. Но сейчас это трудно было доказать. Не осталось ни контракта, ни каких-либо бумаг на сей счет. Человек этот запатентовал несколько изобретений, и они очень напоминали изобретения Уолдо. Вскоре после этого Хатауэй умер, и его наследники через своих агентов продали изобретения фирме, каким-то образом связанной с Хатауэем. Уолдо заявил, что именно фирма и заставляла Хатауэя воровать изобретения Уолдо, вынудив его наняться к нему на работу. Но фирма перестала существовать, а ее имущество было продано Североамериканской энергетической компании. САЭК предложила полюбовное решение вопроса. Уолдо предпочел подать иск и проиграл.
Даже если Уолдо и был прав, Стивенс не видел никаких возможностей для руководителей САЭК на законных основаниях возместить Уолдо убытки. Служащие высшего эшелона корпорации были попечителями вкладов своих пайщиков. Если бы дирекция САЭК вдруг попыталась отдать собственность, которая рассматривается как имущество корпорации, любой вкладчик мог бы наложить запрет на эти действия или потребовать возмещения своей доли.
Так, по крайней мере, считал Стивенс. Однако он не был юристом. И это нужно учитывать. Самым важным было то, что ему нужна помощь Уолдо, а тот затаил сильную злобу против фирмы, на которую работал Стивенс.
Ему пришлось признать: не похоже, чтобы присутствие дока Гримса было достаточным. Вряд ли удастся повернуть ситуацию в нужном направлении.
- Все это произошло до того, как я пришел сюда работать, - начал он. - И вполне естественно, я мало знаю об этом. Мне очень жаль, что все случилось именно так. Я в крайне неловком положении, потому что именно сейчас я вынужден просить вашей помощи. Я действительно в ней очень нуждаюсь.
- Да? Что случилось? - казалось, Уолдо не так уж и раздражен.
Стивенс объяснил и описал, не особенно вдаваясь в подробности, те неприятности, с которыми они столкнулись: сбои в рецепторах де Кальба. Уолдо внимательно слушал. Когда Стивенс закончил, он сказал:
- Конечно, очень похоже на ту историю, которую рассказал мистер Глисон. Как человек с техническим образованием вы нарисовали более адекватную картину, чем этот профессиональный манипулятор деньгами. Но почему вы пришли ко мне? Я не специализируюсь в радиационной инженерии, у меня нет никаких степеней, которые присуждаются вашими заумными институтами.
- Я пришел по той же самой причине, по которой все приходят к вам, - серьезно ответил Стивенс. - Когда кто-нибудь действительно заходит в тупик при решении инженерной задачи, ему прямая дорога к вам. Насколько я знаю, ваш рекорд в решении любой интересующей вас проблемы еще никем не был побит. Вы прочно удерживаете первое место. И это напоминает мне другого человека…
- Кого? - резко поинтересовался Уолдо.
- Эдисона. Его тоже не интересовали степени и звания. Однако и он решал самые трудные задачи своего времени.
- A-а, Эдисона… Я думал, вы говорите о ком-то из ныне живущих. Безусловно, для своего времени Эдисон был хорош, - великодушно заметил Уолдо.
- Я вас совсем не сравниваю. Я просто вспомнил, что за ним закрепилась репутация человека, предпочитавшего сложные задачи легким. То же самое я слышал и о вас. У меня есть надежда, что эта проблема покажется вам достаточно сложной, чтобы заинтересоваться ею.
- Для меня она не очень интересна, - сказал Уолдо. - Несколько в стороне от сферы моих занятий. Но в ней что-то есть. Однако должен сказать: я удивлен, услышав от вас, высокого чина САЭК, столь лестную оценку моих талантов. Если ваше мнение действительно таково, можно предположить, что не так уж сложно будет убедить вашу фирму в моем безусловном праве на так называемые патенты Хатауэя.
"И правда, - подумал Стивенс, - он совершенно невозможный человек. Скользкий, как угорь".
Вслух же он произнес:
- Думаю, этот вопрос рассматривался юристами фирмы и отделом менеджмента. Вряд ли они достаточно профессиональны, чтобы разобраться, где работала стандартная инженерная мысль, а где - вдохновенно-творческая.
Казалось, ответ несколько смягчил Уолдо.
- А что говорит о проблеме ваша исследовательская группа?
- Ничего утешительного, - сухо ответил Стивенс. - Доктор Рамбо, очевидно, просто не хочет верить данным, которые у меня есть. Он говорит, что все это невозможно, однако вид у него при этом очень несчастный. Думаю, уже много недель подряд он живет на аспирине и нембутале.
- Рамбо, - медленно произнес Уолдо. - Я вспоминаю этого человека. Посредственность. Только память и никакой интуиции. Не думаю, чтобы я был обескуражен только потому, что Рамбо чувствует себя озадаченным.
- Вам и вправду кажется, что надежда есть?
- Это не должно быть слишком сложным. Я уже немного обдумывал эту проблему. После звонка мистера Глисона. Вы дали мне дополнительные сведения. Сейчас я вижу по крайней мере два новых направления, которые могут оказаться весьма плодотворными. В любом случае, всегда существует хотя бы один правильный подход.
- Значит ли это, что вы принимаете предложение? - настойчиво спросил Стивенс, явно нервничая.
- Принимаю? - Брови Уолдо взлетели вверх. - Мой дорогой сэр, о чем вы? Мы просто ведем светскую беседу. Я не буду помогать вашей компании ни при каких обстоятельствах. Надеюсь, увижу, как ваша компания полностью разорится, обанкротится и развалится. Пусть это послужит для всех хорошим уроком.
Стивенс с трудом сдержался. Обманул! Жирный слизняк просто играл с ним, водил за нос. В нем не было ни капли благородства. Тщательно взвешивая слова, он сказал:
- Я не прошу, чтобы вы щадили САЭК или испытывали к ней жалость, мистер Джонс. Я обращаюсь к вашему чувству долга. Дело касается интересов общества. Жизни миллионов людей зависят от нас. Неужели вы не видите, что наша служба должна существовать независимо от моего или вашего желания?
Уолдо выпятил губы:
- Нет, - сказал он. - Боюсь, меня это совсем не касается. Благополучие всех этих безымянных червей Земли, ползающих по ней, совершенно не моя забота. Я уже сделал для них гораздо больше, чем было нужно. Едва ли они этого заслуживают. Если их предоставить самим себе, то очень скоро они вернутся назад к каменным топорам и пещерам. Вы когда-нибудь видели обезьяну в цирке - одетую, как человек, и выделывающую всякие трюки на роликовых коньках? Так вот, хочу чтобы вы хорошенько запомнили: я не буду изобретать коньки для обезьян.
"Если я задержусь здесь еще хоть ненадолго, мне придется заплатить уйму денег в качестве штрафа за оскорбление действием", - подумал Стивенс.
Вслух он произнес:
- Я так понимаю, это ваше окончательное решение?
- Именно. Правильно понимаете. До свидания, сэр. Я получил удовольствие от вашего визита. Спасибо.
- До свидания. Спасибо за обед.
- Не за что.
Когда Стивенс повернулся и направился к выходу, Гримс сказал ему вдогонку:
- Джимми, подожди меня в приемной.
Как только Стивенс вышел и перестал их слышать, Гримс повернулся к Уолдо и смерил его взглядом.
- Уолдо, - медленно произнес он, - я всегда знал, что ты один из самых низких и самых вспыльчивых из ныне живущих людей, но…
- Твои комплименты совершенно меня не трогают, дядюшка Гус.
- Заткнись и выслушай меня. Как я уже говорил, ты слишком испорчен и эгоистичен, чтобы с тобой можно было жить, но сегодня впервые я понял, что ты еще и обманщик, с которым нельзя иметь дело.
- Что это значит?
- А вот что! У тебя нет и не было идей, чтобы решить проблему, над которой бьется этот парень. Зато у меня есть догадка: ты просто спекулируешь на своей репутации, как фокусник. Только для того, чтобы заставить его помучиться. Зачем? Ты - хвастливый дешевый шулер, и если ты…
- Прекрати!
- Ну, давай! - медленно сказал Гримс. - Пусть у тебя подпрыгнет давление. Я не буду вмешиваться. Чем скорее тебя разорвет, тем лучше.
- Дядюшка Гус, - успокоившись, начал Уолдо, - почему ты думаешь, что я блефую?
- Потому что я тебя знаю. Если бы ты чувствовал в себе силы решить эту проблему, ты бы, проанализировав ситуацию, разработал план, как припереть САЭК к стенке, помогая им выйти из затруднительного положения. Только так ты мог бы добиться реванша.
- Ты недооцениваешь силу моих чувств…
- Да, черт возьми! Только я еще не закончил! Теперь относительно того коротенького светски-изысканного разговора о твоем отношении к человечеству. Голова на плечах пока у тебя есть: точно так же, как и я, ты прекрасно понимаешь, что из живущих на Земле людей ты, наверное, больше всех заинтересован в нормальной работе энергосистемы. Следовательно, ты не видишь никаких путей исправить ситуацию.
- Ты что? Просто меня совершенно не интересует ни эта, ни подобные проблемы вообще. Я с ними никак не связан. Ты должен был бы об этом знать.
- Не связан? Да? А кто выплавил сталь для этих стен? А? Кто вырастил того бычка, из которого был сегодняшний бифштекс? Ты также зависим от всего этого, как пчелиная матка от своего роя. И так же беспомощен.
Уолдо выглядел изумленным. Через некоторое время он пришел в себя.
- О нет, дядюшка Гус. Я на самом деле независим. Запасов здесь хватит на годы.
- На сколько лет?
- Ну… м-м… около пяти.
- А что потом? Ты вполне можешь прожить еще пятьдесят - если будешь получать все необходимое. От чего ты предпочитаешь умереть? От голода? Жажды?
- Вода - не проблема, - задумчиво произнес Уолдо. - А относительно пищи… Думаю, что можно использовать гидропонику, выращивать животных на мясо…
Гримс прервал его весьма злорадным смешком:
- Вот доказательство моей правоты. Ты не знаешь, как решить эту проблему, поэтому ищешь пути спасения собственной шкуры. Я тебя прекрасно знаю. Ты не нес бы все эту гидропонную чушь, если б знал ответ.
Уолдо задумчиво посмотрел на Гримса.
- Это не совсем так. Правда, решения я не знаю, но у меня, действительно, есть несколько идей на этот счет. Готов спорить на что угодно, я смогу найти ответ. Теперь, когда ты обратил мое внимание… Что ж, должен признать: я достаточно тесно связан с экономической системой Земли, - Уолдо слегка улыбнулся. - К тому же, я никогда не принадлежал к людям, пренебрегающим собственными интересами. Минуточку, я приглашу твоего друга.
- Не так быстро. Я приехал сюда еще и по другой причине, а не только затем, чтобы представить тебе Джимми. Послушай: это не должно быть просто любым из возможных решений. Это должно быть единственно правильным решением.
- Что это значит?
- Нужно решение, которое бы покончило с необходимостью наводнять атмосферу лучистой энергией.
- А, это… Послушай, дядюшка Гус. Я знаю, ты увлечен своей теорией. Я никогда не обсуждал с тобой вопрос: прав ты или нет. Оставим это. Но неужели ты думаешь, я могу решать две очень сложные проблемы одновременно.
- Посмотрим на дело с другой стороны. Ты занимаешься решением задачи для себя самого, в своих собственных интересах. Предположим, все находятся точно в таком же состоянии, как и ты…
- Ты имеешь в виду мое физическое состояние?
- Именно. Знаю, ты не любишь говорить на эту тему. Но, черт побери, придется! Если все будут такими же слабыми, как и ты - все, конец! Ни кофе, ни пирожных Уолдо не получит. А это именно то, чего я ожидаю. Ты единственный из всех, кто может оценить, что это значит.
- Звучит фантастически.
- Да. Но признаки может увидеть любой, стоит захотеть. Эпидемия миастении, не обязательно в острой форме. Этого вполне достаточно, чтобы началось твориться черт знает что - при нашей-то машинной цивилизации. И вполне достаточно, чтобы твоя система поставок перестала нормально функционировать. С тех пор, как мы виделись в последний раз, я еще раз просмотрел данные и начертил несколько графиков. Тебе стоит взглянуть на них.
- Ты их привез?
- Нет. Я пришлю. Сейчас можешь поверить мне на слово.
Помолчав, он продолжил:
- Ну так что?
- Принимаю как возможную рабочую гипотезу, - медленно произнес Уолдо, - но только до тех пор, пока не увижу графики и данные. Может быть, тебе придется провести кое-какие дополнительные исследования на Земле. Если данные подтвердят то, о чем ты говоришь…
- Ну что ж - это честно. До свидания.
Гримс несколько раз неуклюже дернулся, потому что, забыв о невесомости, попытался идти.
Состояние духа, в каком пребывал Стивенс, ожидая Гримса, лучше не описывать. Самая веселая, из посетивших его мыслей, была такой: от скольких же вещей человеку нужно отказаться, чтобы заниматься тем, что на первый взгляд кажется обыкновенной инженерной работой! Ну что ж, наверное, на этой работе он долго не задержится. Но Стивенс решил не сдаваться. Стоит все-таки подождать, пока его не выкинут. Предвосхищать события он не станет.
Просто отпуск нужно будет провести наилучшим образом, прежде чем искать новую работу.
Еще несколько минут он провел в размышлениях о том, как было бы хорошо, если бы Уолдо был сильным. Тогда его можно было бы хорошенько стукнуть. Или лягнуть в толстый живот - это было бы гораздо лучше!
Стивенс вздрогнул от неожиданности, когда внезапно оживший манекен окликнул его по имени:
- Эй, мистер Стивенс!
- Да?
- Я решил принять предложение. Мои поверенные обсудят все детали с вашей администрацией.
Стивенс был до того удивлен, что на некоторое время лишился дара речи. Когда же, наконец, он пришел в себя и смог выдавить хоть одно слово, манекен выключился. Стивенс с еще большим нетерпением стал ждать появления Гримса.
- Док! - воскликнул он, когда Гримс появился в его поле зрения. - Что его пробрало, а? Что вы с ним сделали?
- Просто Уолдо еще раз все обдумал и изменил решение, - кисло ответил Гримс. - Давай отправляться.
Стивенс отвез доктора Августа Гримса домой, а потом отправился к себе в контору. Он только успел припарковать машину и войти в туннель, ведущий к заводской зоне, как наткнулся на своего помощника. Маклеод тяжело дышал.
- Эй, шеф! - начал он. - Это ведь вы, правда? Я вас повсюду ищу. Вы мне совершенно необходимы.
- Что горит на этот раз? - предчувствуя недоброе, требовательно спросил Стивенс. - Один из городов?
- Еще нет. С чего вы взяли?
- Ну, выкладывай, что случилось.
- Насколько я знаю, внеземная энергосистема работает отлично. С городами тоже все в порядке. Я вот что хотел сказать… Я исправил обломки.
- A-а? Ты хочешь сказать - ракету, которая потерпела аварию?
- Ну, это была не совсем авария. Там еще оставался достаточно большой запас энергии в резервных накопителях, когда поглощение энергии прекратилось. Я перешел на аварийный режим работы и посадил корабль.
- Ты все починил? Это были декальбы? Или что-то другое?
- Конечно, декальбы. Но они в порядке. Не могу сказать, что я сделал это сам… Меня заставили. Понимаете?
- А что с ними случилось?
- Точно не знаю. Видите ли, я решил, что не стоит брать еще один корабль и, возможно, делать еще одну вынужденную посадку на обратном пути. Кроме того, это был мой личный драндулет, и мне совсем не хотелось курочить его, чтобы вытаскивать декальбы, - пришлось бы тогда собирать его по всей округе. Поэтому я нанял гусеничный тихоход, чтобы дотащить сюда корабль целиком. Я договорился с парнем, владельцем двенадцатитонной полугусеницы-полутрактора…
- О боже! Ради всех святых! Что произошло?
- Я же пытаюсь рассказать. Мы вползли в Пенсильванию и чудно провели время, когда гусеница поломалась. Как раз правое ведущее колесо, представляете? Честное слово, Джим, там дороги - хуже некуда.
- Оставь в покое дороги! Зачем на них тратить деньги, если девяносто процентов всех сообщений проходит по воздуху? Так у вас полетело колесо… Что дальше?
- Потом еще одно, ведь дороги ни к черту, - упрямо продолжал Маклеод. - Я вырос в той части страны, но когда я был мальчишкой, там были шоссе с шестирядным движением, и дороги были гладкие, как детская попка. Их все-таки надо было поддерживать в хорошем состоянии. Они когда-нибудь да пригодятся.
Увидев выражение глаз начальника, Маклеод заторопился: