Мы упомянули о некоторых явлениях, характеризующих распад центральной власти; продолжим рассказ о них в других статьях.
Грядущие меры
Европейские правительства, желая восстановить свои экономики, прибегают к одним и тем же мерам, что вызвано некоторым сходством общего положения разных стран.
Эти меры можно рассматривать под разными углами зрения, основными из которых в нашем случае являются: 1) финансовый, 2) экономический, 3) степень воздействия на чувства и интересы, 4) обобщенный, или синтетический.
Сторонники или противники данной конкретной меры обычно суммируют все эти аспекты в одном выводе, благоприятном для их позиции; и это понятно, потому что адвокат в конце концов не обязан демонстрировать промахи своего клиента, но экспериментальный исследователь сразу замечает, что отдельные аспекты рассмотрения, предшествующего окончательному выводу, противоречат друг другу с точки зрения ожидаемых потерь и выгод, так что синтез оказывается затруднительным. Это затруднение зачастую бывает не преодолимым для теоретика, который вынужден довольствоваться изучением элементов синтетического суждения и добычей вспомогательных материалов, служащих практическому деятелю пищей для интуитивных заключений в зависимости от поставленных им целей.
До недавнего времени правительства решали свои задачи с помощью эмиссии бумажных денег и займов. Это было приемлемо для финансов, но вызывало глубокие экономические потрясения, нарастающие по сей день. Что касается чувств и интересов, эти меры сказывались на них благотворно, тем более что без подобных вливаний народы навряд ли терпели бы так долго продолжающуюся войну. Этому способствовало и выращивание крупных и мелких биржевых акул; нелишне будет напомнить в этой связи, что Наполеон I в конце своего царствования нажил себе немало врагов происками поставщиков, чью жадность он стремился сурово искоренять.
Во время войны большинство людей, которые должны были рано или поздно оплатить военные расходы, не сразу ощутили неудобство, так же как его не замечает тот, кто разоряет себя, занимая у ростовщика. Небольшая часть общества, в том числе уважаемые спекулянты, получали огромные доходы благодаря перераспределению богатств. Таким образом, действия тех, кто прибегал к указанным мерам ради поставленной цели, т. е. продолжения войны до конца, и не заглядывал в послевоенное будущее, были разумными. Это соображение не связано с какими-либо суждениями о самой цели – ее разумности или неразумности.
Однако всему приходит конец, настало время платить по векселям. Сегодняшние правительства, обремененные наследием предшественников, прибегают к значительному повышению налогов, т. е. к новому перераспределению богатств, осуществляемому уже без помощи печатания денег, путем дифференцированного обложения граждан. Предпринимаются также меры по снижению дороговизны и по возврату части присвоенных денег. Указанные действия будут полезными с финансовой точки зрения, хотя, возможно, не в такой степени, как ожидается; что касается экономики, они не повлияют на дороговизну, как и другие употреблявшиеся для этого способы, которые хотят возродить. Хорошо если они не повредят производству, но скорее всего они нанесут ему ущерб, сократив вложения капиталов, снизив производительность труда за счет оплаты безделья, освободив государство от суровой необходимости сокращать расходы.
Все эти меры будут одобрены теми, кто живет за счет государственных средств, а также теми, кто считает правильным ограничивать даже законно нажитые богатства, не говоря о тех, кто из чувства справедливости хотел бы отнять их у мошенников.
Для того чтобы делать какие-то общие выводы, необходимо знать, помогут ли подобные чувства и интересы пережить теперешние невзгоды и пристать к тихой гавани раньше преследователей; так можно было бы достичь спасения, которое наступит, когда прирост богатств, до сих пор, уже более века, естественный для цивилизованных народов, компенсирует прошлые потери, а также знать, будут ли упомянутые чувства и интересы, пока все еще усиливающиеся, смягчены возможными уступками.
Если ответ положительный, то принимаемые меры разумны с точки зрения поддержания существующего порядка; в противном случае они обратятся против своих учредителей.
На подобные вопросы трудно отвечать. В пользу положительного ответа говорит тот факт, что наш общественный порядок при сходных обстоятельствах сохраняется вот уже более ста лет, как сохранялся на протяжении многих лет режим демагогической плутократии в Древнем Риме. В пользу отрицательного ответа свидетельствует не только падение Римской республики, но и более веское соображение, что история не знает примеров, когда за процветанием какого-то общества не следовал бы упадок, и что почти всегда силы, которые способствовали первому, вели ко второму, потому что политический строй подобен живому организму, несущему в себе от рождения элементы расцвета, упадка и гибели.
Немало признаков указывает на то, что приближается пора упадка сегодняшнего строя, который мог получить новый шанс с войной и который делает последние ставки. Выводы могли быть более определенными, если бы не существовало одного исключения, а именно подъема милитаризма, хотя и незначительного, и существенного возрастания роли сельскохозяйственных классов во Франции.
Только здесь могут зародиться силы, способные действенно противостоять грядущему общественному распаду, так что, не рискуя погрешить против истины, следует придать первостепенную важность возможному влиянию мелких собственников.
Все это следует учитывать при оценке предлагаемых мер. Их экономический эффект (во всяком случае пока они не переходят определенных границ, за которыми экономический крах влечет социальный) незначителен, ничтожен по сравнению с социальными последствиями.
Например, о тех, кто выступают за использование земель, называемых (может быть, ошибочно) необрабатываемыми или плохо освоенными, следует судить не с точки зрения экономики, а с учетом возможного увеличения числа мелких земледельцев и их политического веса.
Правительства не в силах формировать социальные силы, они могут лишь благоприятствовать или противодействовать уже существующим.
Реальность без иллюзий
Для понимания происходящего может быть полезен самый общий и беглый взгляд, что-то вроде перечня, отвлекающегося не только от подробностей, но и от рассмотрения мотивов выдвигаемых гипотез. Об этих мотивах я подробно писал в книгах и статьях, где были сделаны выводы, всесторонне подтвержденные последующими событиями.
Из моих сегодняшних предположений часть относится к лишь более или менее вероятным, часть – к весьма вероятным, остальные – к почти точным. Начнем с первых, а затем постепенно перейдем к последним.
Война не послужила причиной, но лишь ускорила грядущую трансформацию нашего социального порядка. Возникает вопрос: осуществится ли она с применением насилия или без него? Каким будет этот переворот: вступим мы в кризис, напоминающий времена триумвиров Древнего Рима с их проскрипциями, эпоху террора во Франции или большевизма в России? Можно привести веские доводы в пользу утвердительного ответа, но также и противоположного свойства, поэтому вывод будет только вероятным; остающаяся доля сомнения пойдет на пользу тем, кто прикладывает физические и умственные усилия для достижения мирного результата, даже если их попытка окажется тщетной.
Те, кто стремился к войне, кто никак не хотел покончить с ней, кто не сумел и не умел заключать мир, отчасти и являются причиной нынешних бед, и если слышны их жалобы, вспоминается поговорка: как посеешь, так и пожнешь. Те, кто на протяжении пяти лет даже маловажные или неважные решения принимали или позволяли принимать с полным произволом, ссылаясь только на salus populi (благо народа), не должны удивляться, если сегодня таким же образом оправдывают вторжения в чужие владения и дома, грабежи и бесчинства всякого рода, неуважение к праву и закону, и если после стольких покушений на самую идею личных прав цель была выполнена с лихвой; они попали в яму, которую рыли для других. Те, кто наобещал народам златые горы, чтобы удержать их в окопах, должен был понимать, что в один прекрасный день придется отвечать и что невыполнимые обещания ведут в тупик.
Говорят, впрочем, что копаться в прошлом и терзать себя по его поводу бесполезно. Совершенно справедливо. Стоит, однако, помнить и о нем, чтобы извлечь из прошлого уроки и предостережения на будущее. Главные из них следующие: большинство трудностей, которые испытывают наши правительства, происходит, в первую очередь от вышеназванных причин, и только во вторую от других, менее важных и легко устранимых, поэтому не следует надеяться на помощь хитроумных уловок, не способствующих искоренению зла, иначе возникает опасность, что лишь сокрушительная катастрофа сможет выполнить задачу, непосильную для мирного процесса.
Тем не менее не стоит впадать в отчаяние. Наши правители, прибегая к заветам векового искусства, хорошо известного в Древнем Риме, стараются приручить зверя, т. е. не слишком задевать всесильные чувства и интересы, таким образом, достигнуть спасения. Все их операции предусматривают приход и расход; первый заключается в достижении желаемого, второй – в наличии неизбежных объективных последствий. Если расход не будет слишком быстро расти и превышать приход, если желаемое не будет покупаться слишком дорогой ценой, упомянутые операции окажутся успешными; в противном случае они обречены на провал. Когда дом горит, даже те, кто видит, что противиться огню бесполезно, не мешают работе пожарных, поэтому демонстрация объективных истин, противоречащих усилиям по преодолению неких трудностей, сомнительна, даже если эти усилия навряд ли увенчаются успехом. Но это сомнение улетучивается, когда, как в данном случае, речь идет не о пропагандистской статье, а лишь о научном очерке. Добавим: объективная истина полезна тем, чьим планам она противостоит.
Меры, принимаемые теперь правительствами разных стран, сходны, и это естественно, ибо они вызваны общими потребностями, которые ощущаются везде в большей или меньшей степени. Последствия этого могут быть предсказаны часто с большой вероятностью, иногда приближающейся к степени, которую называют уверенностью. Кратко перечислим их:
Эмиссия бумажных денег – это внешне умеренный способ избавляться от государственных и частных долгов. Он эффективен в финансовом отношении и не наносит большого ущерба экономике; не затрагивает сильных чувств, поэтому его часто использовали в прошлом и будут использовать впредь. Пусть читатель не верит разговорам о том, что правительства собираются воздерживаться от новой явной или скрытой эмиссии либо вскоре и в значительном объеме сократить массу напечатанных денег; пусть имеет в виду, что изъятие денежных знаков, не сопровождаемое ростом богатства, мало повлияет на их курс, точнее, на обесценивание денег; пусть высмеет того, кто рассчитывает на скорое возвращение обесценившихся валют ряда стран к золотому паритету.
Разные формы заимствования – способ, аналогичный печатанию денег. С финансовой точки зрения он более эффективен, поскольку требуется выплачивать проценты. Он наносит больше вреда экономике вследствие конкуренции со сберегательными вкладами капиталов; на чувства он мало влияет. Вскоре этот способ начнет применяться. Многие государства начнут сокращать и, возможно, аннулировать свои долги.
Тяжелые и обременительные налоги разного рода для имущих классов – это весьма эффективное средство удовлетворения чувств и интересов, впрочем, последних скорее по видимости, чем в реальности, – неимущих классов, а также тех имущих, которые, благодаря своим махинациям, сумели избавиться от давящих на их класс тягот или, лучше сказать, приобщиться к той части манны, каковую правительства по-прежнему могут раздавать благодаря росту доходов. Поэтому все правительства будут прибегать к этому средству и не в состоянии поступать по-другому. В значительной мере это следствие изменений чувств и интересов, вызванных войной. Названное средство полезно для финансов, но в дальнейшем может нанести им вред ввиду ущерба, который будет причинен производству непосредственно расточительством, и косвенно – погоней за налогоплательщиками. Читатель должен проводить четкое различие между этическими и экономическими соображениями: в высшей степени справедливый и моральный налог может принести огромный экономический ущерб.
Препятствия для свободного обращения капиталов между странами вытекают из вышеназванных мер и также имеют положительные и отрицательные стороны, причем последние очень существенны. Экономическое процветание, достигнутое в XIX в., в большой степени было вызвано свободным обращением капиталов. Через несколько лет можно будет получить подтверждение этого тезиса. Английское правительство уже удостоверилось в его правоте и сняло ограничения на свободную продажу ценных бумаг на Лондонской бирже и вывоз капиталов.
Многочисленные мелкие меры, направленные на упорядочение экономической жизни, возрождение законов против роскоши и т. д. Единственная задача этих мер – удовлетворение чувств и интересов. Если они действенны, то причиняют экономический ущерб, а иногда и финансовый. Во Франции теперь признаны бесполезными запреты на ввоз предметов роскоши, потому что они, по словам правительства, затрудняют промышленную деятельность страны. Эти меры хороши лишь в глазах простаков… и тех, кто извлекают из них выгоду.
Изменения экономического равновесия, вызванные вмешательством государства или частных лиц посредством забастовок, насилия, различных уловок, произвольно устанавливаемой заработной платы, безделья рабочих, выдвижения ими беспочвенных претензий, выплаты пособий по безработице и др., расходов на проведение бесполезных или малополезных общественных работ и пр. Такие меры необходимы для удовлетворения чувств и отдельных интересов, они наносят экономике тяжелый, иногда непоправимый ущерб.
Непонятно, как их проводить, но также и как обойтись без них, по крайней мере без большей их части. В этом заключается уже упомянутое противоречие между приходом и расходом операций, одна из величайших опасностей для существующего порядка, ибо он сталкивается с неразрешимой задачей – увеличить уровень потребления, снизив при этом отдачу от вложенного труда и капитала, а следовательно, производства в целом.
Империалистические меры очень дороги и малоэффективны, поскольку отдельные страны при этом вступают в конфликт. Кроме того, эти меры задевают чувства значительной части населения. Но правительствам трудно отказаться от них после того, как они заронили столько надежд и дали столько обещаний. Придется совмещать несовместимое: плутократический империализм с большевистским, национализм с интернационализмом, обретение народами независимости, Вильсоновы мечтания с реальностью, но другого выхода нет. Эта проблема неразрешима.
К этим соображениям следует присоединить другие, связанные с приближением весьма вероятного, почти неизбежного периода экономического спада, который усугубит существующие неприятности и заставит приступить к решению насущных проблем. Но об этом я уже много писал в предыдущих статьях.
Значение одного эпизода
Против ожиданий события очень скоро подтвердили прогнозы, которые были сделаны благодаря беспристрастному исследованию фактов. В журнале "Ривиста ди Милано" мы говорили о развале центральной власти, и происходящее сегодня как нельзя лучше подтверждает этот тезис. В выпуске этой газеты от 19 августа, повторяя многократно высказанные гипотезы, мы отмечали великую вероятность того, что проблемы, стоящие перед настоящим общественным порядком, не смогут быть решены без бурных столкновений. Эта вероятность возрастает с каждым днем, а надежда достичь спокойствия путем все больших уступок оказывается тщетной; каждая из таких уступок становится лишь шагом на пути к следующим.
Добрые буржуа жалуются на правительство, которое их не защищает, но и они нисколько не помогают ему. На что же может опереться власть, как не на существующие в этой стране силы? Если одна сторона отказывает в поддержке, власть неизбежно должна идти на уступки другой.
Пытаясь оставаться нейтральным, правительство сделало все что могло в надежде убедить рабочих, что захватывать предприятия бессмысленно, а буржуа – что им стоит подумать о защите. Но надежда может быть тщетной. Рабочие вняли убеждениям, но в противоположном желаемому смысле: их хотели заставить обратиться вспять, но они двинулись вперед; захват фабрик бесполезен сам по себе, ему должны сопутствовать другие, более решительные поступки. Что касается буржуазии, то известно, как трудно вселить смелость в того, кого мать-природа ее лишила. Самое сильное из доступных для него средств – горячие припарки.
Все до сих пор изобретенные ухищрения на практике оказались напрасными. Тяжелейшие налоги, конфискации ведут лишь к расточению экономических ценностей и росту стоимости капиталов, которому они должны были противостоять. Франция взяла кредит у Соединенных Штатов под 8 процентов. Сколько придется заплатить Италии, чтобы получить деньги, в которых она с каждым днем все больше нуждается?
Чему послужили обыски у биржевых маклеров, целью которых было остановить падение ренты? Остановилось нечто другое.
Займы должны спасти государство, стабилизировать обменный курс, снизить дороговизну, стать выгодной сделкой для вкладчиков. Государство шатается, курс упал, дороговизна выросла, заемщики потеряли на ценных бумагах не менее 10 пунктов.