* * *
У меня есть личный опыт в этом деле. В 1993 году насилие над демократией приняло самый откровенный, явственный характер. Парламент был расстрелян; была навязана новая конституция, которая фактически принята не была; все избирательные действия творились по некоему указу, даже не закону, потому что принимать его было некому; целый ряд партий и движений, обладавших весом в политической жизни России, были просто не допущены к участию в выборах. То есть все эти нарушения демократических выборных норм проходили явно, нагло и очевидно. Тогда ничего особенно и не скрывалось, да и скрыть было нельзя. И вот тогда же, в 1993 году, вместе с представителями ряда политических партий мне довелось присутствовать на встрече с международными наблюдателями от парламентов Европы на этих выборах. Происходила она в небольшом двухэтажном здании напротив Дома советских обществ дружбы с зарубежными странами на тогдашнем проспекте Калинина.
Мы сидели за длинным столом: с одной стороны наблюдатели, с другой – мы, представители партий, которых либо не допустили до выборов или уже в процессе выборов не дали выставить своих кандидатов. Шла оживленная дискуссия насчет того, что за выборы происходят в России, и насколько они могут считаться демократическими. Наши выступления сводились к тому, что вы прочитали в предыдущих главах этой книги.
Так вот эти самые наблюдатели в ответ на наши конкретные аргументы говорили примерно следующее: "Да, действительно, нарушение. Но, в Европе, например, в той же Англии, демократия устанавливалась чуть ли не 200 лет! Бывают такие огрехи. Что ж поделаешь? Подождите, лет через 200 и у вас будет настоящая демократия". Когда же мы им на это отвечали, что если нам надо 200 лет ждать демократических выборов, то, значит, сейчас они точно недемократические? Это надо хотя бы констатировать. В ответ наблюдатели загадочно смотрели то на нас, то в потолок и отвечали, что они, мол, с большим оптимизмом относятся к российской демократии, поэтому считают, что, несмотря на все эти нарушения, выборы у нас все равно демократические.
Именно так они официально и оценили те российские выборы, хотя все те нарушения, о которых свидетельствовали мы, шли с этой оценкой вразрез. То есть, как вы можете заключить, обо всех вопиющих нарушениях демократии на этих выборах им было достоверно известно, и они действовали совершенно сознательно. Добавлю к этому, что эта встреча, естественно, никакого отклика в средствах массовой информации ни у нас, ни на Западе не получила. Поэтому все эти размышлизмы представителей западной демократии остались за четырьмя стенами, совершенно неизвестными широкой публике.
В 1995 году очередная группа международных наблюдателей приехала на думские выборы. В очередной раз мне довелось сообщить им о тех нарушениях избирательных прав, о которых я писал выше. Как вы помните, речь тогда шла о вычеркивании десятков тысяч подписей в нашу поддержку по специально изобретенному Центризбиркомом "групповому" принципу. С руководителем группы этих международных наблюдателей, некой дамой, жившей в гостинице "Националь", я общался по телефону. Вначале она очень оживленно реагировала на то, какие нарушения в ходе выборов нами выявлены. Причем, поскольку мы вели в то время процессы в Верховном суде, это имело особое значение, так как отражало ситуацию не только с избирательными правами граждан, но и с правосудием в России. Кроме того, по причине судебных разбирательств наши аргументы были подтверждены документами.
Так вот вначале она очень живо на все это реагировала, даже собиралась встретиться с нами – представителями политических партий, которым Центризбирком препятствовал участвовать в выборах. Потом начала справляться о нашей политической ориентации, к какому направлению мы относимся – демократическому или патриотическому. И узнав, что к лагерю демократов-западников мы не относимся, тут же свернула свое любопытство, и в итоге до встречи с нами как-то так и не добралась. На посылку нами документов, подтверждающих нашу позицию, она также не отреагировала.
Само собой разумеется, что все это никак не повлияло на признание западными наблюдателями и этих выборов свободными и демократическими.
С тех пор эта история повторялась каждые российские выборы, вплоть до последних федеральных по перевыборам Путина в 2004 году. Максимум, на что хватало западных наблюдателей – это пожурить российские власти за неравный доступ кандидатов к средствам массовой информации. Видимо это должно было объяснить в глазах западного общественного мнения феерический, неестественный успех только что созданной партии власти, или кандидата-президента. Все доказательства явной и грубой фальсификации выборов пропускались ими мимо ушей и никак не отражались на очередном признании российских выборов свободными и демократическими.
* * *
Все это лишний раз демонстрирует то, в чем мы убедились еще в 1993 году. Демократический опыт у Запада, безусловно, есть. Ему есть, с чем сравнивать, и, разумеется, его представители могут принять объективное решение о том, демократические в действительности выборы в России или нет.
Другая сторона этой медали в том, что для них важнее не установить некую абстрактную истину, а подыграть своим политическим интересам. Если какая-то политическая партия работает в направлении, выгодном тому или иному западному правительству, и оказывается как-то притесненной в период выборов, естественно, об этом будут трубить во все трубы и заявлять, что это угроза демократии. Если же, наоборот, результаты выборов, которые происходят в стране, устраивают западное сообщество именно с политической точки зрения, то какими бы отвратительными и фальсифицированными они ни были, они все равно будут признаны демократическими.
Проще говоря, если Путин осуществляет курс, который в целом в интересах Запада, то любые выборы, которые будут происходить в России сейчас или в последующем, будут признаваться западным сообществом свободными и, несмотря на отдельные недочеты, соответствующими демократическим нормам. А если политический курс, например, Белоруссии с Лукашенко, западную администрацию не устраивает, то какими бы безупречными ни оказались там выборы, они все равно будут признаны несоответствующими демократическим нормам и, соответственно, расцениваться как несвободные, незаконные, какие угодно.
Иначе говоря, международные наблюдатели, несмотря на весь тот опыт демократии, который имеется у Запада, действуют не на основе этого опыта, а в интересах той политической системы, которой служат. Соответственно, то, что в их понимании идет на благо этой системы, заслуживает демократической оценки, а то, что не идет – нет. Причем под благом системы подразумеваются не какие-то общедемократические ценности – все это благообразные фразы для широкой публики, – а совершенно конкретные и осязаемые преимущества, которые получают правящие круги западных стран. Происходит своеобразная торговля индульгенциями по средневековому образцу: мы вам – сертификат о демократии, вы нам – преференции, которые легко конвертируются в деньги.
Поэтому сегодня международные наблюдатели на выборах – это чисто политическая игра, которая, к сожалению, ничего общего с демократическими ценностями не имеет. И поэтому оценку западных наблюдателей по тем или иным выборам можно спрогнозировать заранее с практически 100-процентной уверенностью, исходя из того, какой политический курс проводит руководство страны, в которую эти международные наблюдатели посылаются. Если этот политический курс соответствует интересам Запада, можно быть 100-процентно уверенным, что по оценке международных наблюдателей выборы будут соответствующими всем демократическим нормам, если не соответствует, то нет. Во всяком случае, я не припоминаю случая, чтобы правительство страны шло западным курсом, а выборы в нем были оценены как недемократические. Даже в Ираке и Афганистане.
4.5. Мировые державы
Как мы выяснили, международные наблюдатели поддержат любого, кто действует в их интересах, т.е. в стратегических интересах США. Естественно, у непредубежденного читателя может возникнуть вопрос: если на предыдущих выборах они оказывали неизменную поддержку Путину, – то он действовал в интересах США? С какой стати?.. Ведь в 2007 г. он выговаривал НАТО за создание баз противоракетной обороны в Польше и Чехии и обещал принять адекватные ответные меры. И за ними дело не стало: уже в середине года было объявлено о том, что Россия может выйти из договора о ракетах средней и малой дальности в Европе, и теперь эти ракеты могут в России создаваться и быть направлены на создающиеся ракетные базы. Правда вышли пока только из договора об обычных вооружениях, что не одно и то же. Но движение уже обозначено.
Кроме того, сама риторика Путина по этому вопросу была уж такой патриотической, что большего и ожидать-то сложно. Какой контраст с тем же Ельциным, который объявил о том, что российские ракеты будут снабжены нулевым заданием, то есть, направлены в никуда! Получается, что Путин – самый большой защитник интересов России, который только возможен. О каких же интересах США здесь может идти речь?
Давайте попробуем с этим вопросом разобраться. Будем руководствоваться знаменитым изречением Мао Цзэдуна, который когда-то во время советско-китайского конфликта сказал крылатую фразу, которая потом стала произноситься многими в самых разных контекстах: мы будем судить о действиях Кремля не по его словам, а по его делам. Вот и мы давайте будем судить о реальных действиях Путина, и в чьих интересах он так поступал, исходя из его дел.
* * *
Начну с того, что ельцинское заявление о том, что российские ракеты будут снабжены нулевым пилотным заданием и ни на кого, дескать, не будут нацелены, – это чистой воды блеф. Это понятно абсолютно каждому, кто знаком с ракетной техникой как у нас, так и на Западе. Потому что полетное задание в современную ракету может вводиться за секунды. И соответственно, тот компьютер, который ею руководит, будет направлять ее либо в одну, либо в другую сторону. Поэтому вопрос о нулевом пилотном задании означает только то, что даже если эта ракета не направлена в какую-то конкретную точку, то она будет направлена в любую точку в любой момент. Поэтому это нулевое задание не более чем пропагандистский ход. Именно так его на Западе и оценили.
Что более реально в действиях Ельцина по стратегическому разоружению России, это то, что в начале 1993 года, когда был взят курс на государственный переворот, он подписал договор СНВ-2 с Соединенными Штатами. Тогда это политическое действие осталось как бы незаметным для широкой публики. Всех тогда занимало больше противостояние Съезда и президента. А какой-то там договор СНВ-2, который к тому же еще и не был ратифицирован, никого специально не заинтересовал.
А, между прочим, зря. Потому что этот договор – очень серьезное соглашение, о котором стоит упомянуть отдельно. Он стал одним из ключевых элементов расплаты Ельцина за политическую поддержку Соединенными Штатами расстрела Съезда народных депутатов России.
Тут надо немного напомнить историю. Дело в том, что когда Советский Союз и США достигли первых соглашений по ограничению стратегических вооружений, то первый договор, который был подписан, касался противоракетной обороны. Стороны договорились не создавать систем ПРО для всей страны, поскольку тот, кто вырвется вперед, будет стоять перед соблазном нанести ядерный удар первым, зная, что он сам защищен.
С тех пор США предпринимали неоднократные попытки обойти договор по ПРО и начать новую гонку вооружений, как бы с оборонительным уклоном. Но главным препятствием в ней оставались советские тяжелые ракеты с разделяющимися боеголовками шахтного базирования СС-18 "Сатана", которые делали развертывание такой системы бессмысленным даже в случае, если бы она была действительно создана. Затраты на создание и содержание такой системы были неприемлемы даже для США. Получалось, что эти ракеты гарантировали, что Советский Союз, а затем Россия не подвергнется ядерному шантажу даже в случае, если американцы будут не слишком честны в соблюдении условий договоров.
Так вот, Ельцин согласился на то, чтобы уничтожить эти ракеты, и обязался больше их не производить. Более того, помимо ракет должны были быть уничтожены и шахты, в которых они стоят, а это сооружения, стоящие едва ли не больше, чем сама ракета, особенно с учетом обслуживающей ее инфраструктуры. Понятное дело, что для США это являлось стратегической удачей, на которую при существовании СССР они и рассчитывать не могли.
С американской же стороны наиболее сильные части американского ядерного потенциала, а именно боеголовки, находящиеся на самолетах или на подводных лодках, предполагалось просто складировать. То есть снимать с них и просто отвозить на склад. Понятно при этом, что точно таким же образом в случае необходимости боеголовку можно привезти обратно и весь ядерный потенциал окажется на месте. В этом суть договора СНВ-2.
Разумеется, такой договор в советское время никем и никогда не мог быть подписан. На это и был ельцинский расчет. Это создало тот самый политический задел, за который Соединенные Штаты были готовы поддержать Ельцина любой ценой, пусть он даже расстреливает из пушек российский парламент. И именно это было для США главным, а отнюдь не какие-то построения баркашовцев перед Верховным Советом, которые якобы убедили общественное мнение в том, что власть там захватили какие-то мифические фашисты. Это все не более чем прикрытие для реального хода дел. Потому что в действительности Ельцин сделал Соединенным Штатам важнейшую стратегическую уступку, фактически пообещав разоружить Россию в случае, если он останется у власти.
В 1993 году Ельцин этот договор подписал. При этом уже тогда было понятно, что Съезд народных депутатов его не ратифицирует, поэтому разгром конституционной власти России подразумевался, если угодно, как секретное приложение к СНВ-2. Однако и после избрания Думы ратификации СНВ-2 не произошло. Во всяком случае, при ельцинском президентстве. Ельцин, естественно, объяснял все это Соединенным Штатам политической ситуацией, оппозиционной Думой, где у него нет устойчивого большинства. Потому-де и договор никак не можем ратифицировать. А соответственно и выполнить.
Разумеется, он сделал это отнюдь не потому, что не мог манипулировать результатами выборов, а прежде всего потому, что понимал как политик, хоть и пропитый, что если он окажется вообще без козырей, то с ним и дела всерьез никто иметь не будет. Советские ракеты в его руках – это был стратегический козырь, и до тех пор, пока он у него в руках оставался, Соединенные Штаты с ним считались. Поэтому они и были готовы с ним договариваться и переговариваться, а не заставлять его что-либо делать и навязывать ему свое мнение. Не ратифицировав этот договор, Ельцин сохранял эти козыри в политической игре с американцами в своих руках.
* * *
Обо всем этом я напоминаю для того, чтобы читатели по достоинству оценили первый политический шаг Путина, когда он пришел к власти. Его первым и самым главным политическим обязательством была именно ратификация договора СНВ-2. И то, с чего он начал свою политическую деятельность как президент, это добился, чтобы Дума ратифицировала договор СНВ-2, благо в условиях аферы российских выборов в дополнение к президентству Центризбирком сделал ему еще и парламентское большинство.
Таким образом, было выполнено ельцинское обещание. Теперь, я думаю, читатель без труда догадается, кто именно поддерживал выдвижение Путина в качестве наследника Ельцина, и кто реально спонсировал и подталкивал этот процесс. Те же силы, которые хотели добиться, чтобы Россия была разоружена по договору СНВ-2.
Путин не только ратифицировал этот договор, но и стал его исполнять. Причем стал исполнять, демонтируя и разрушая, взрывая в соответствии с договором под американским контролем шахты с ракетами "Сатана" именно в центре страны, где они были менее всего доступны для потенциально проектируемой американской системы ПРО.
Когда значительная часть ракет была разрушена, развертывание системы противоракетной обороны Соединенными Штатами наконец-то обрело смысл. Ведь сама американская идея ПРО состоит в том, чтобы сбивать ракеты над территорией противника. А, следовательно, станции, которые сбивают эти ракеты, должны быть расположены как можно ближе к его территории. Кстати, по их местоположению можно без труда определить, какого противника они имеют в виду.
Вот где они построены или планируются: на Аляске, в Гренландии или на Шпицбергене, в Польше и Чехии, если получится, то и на территории Украины. Короче говоря, окружается существующая территория России. Если бы удалось подавить иракское и афганское сопротивление, то можно не сомневаться, станции ПРО были бы и там.
Это окружение и строительство самой системы противоракетной обороны стало возможно именно благодаря действиям Путина. И поэтому если он начинал вдруг громогласно заявлять о том, что мы этого не потерпим и дадим этому адекватный ответ, то это не более, чем акция прикрытия. Потому что все реально необходимое для того, чтобы эта система развивалась в соответствии со стратегическими интересами США, он уже сделал.
Уместно, кстати, вспомнить о договоре о ракетах малой и средней дальности, выход из которого готовится как бы в ответ на строительство систем ПРО в Восточной Европе. Получается что американские еще строящиеся станции ПРО будут чуть ли не под прицелом российских ракет. Давайте вспомним, что это был за договор и для чего он был заключен.
В свое время, когда еще граница между восточным и западным блоками пролегала еще по территории Германии, в Европе были размещены ракеты средней дальности СССР и США. Таким образом, выходило, что и Западная, и Восточная Европа стали возможным полем боя для этих ракет, гораздо более трудных для перехвата именно потому, что их время полета гораздо короче, чем у тяжелых баллистических ракет, запускаемых чуть ли не с противоположного конца земного шара. Разумеется, эта ситуация мало нравилась американским союзникам по НАТО, которые вовсе не хотели, чтобы Соединенные Штаты отсиживались у себя за океаном, а они тем временем, в случае возникновения какого-то конфликта, в том числе и по американской инициативе, превратились бы в горящее поле войны. Отсюда и заключение договора о ракетах средней дальности, который предоставлял стратегическим противникам, то есть СССР и США, возможность в случае конфликта уничтожать друг друга, не вовлекая в это дело и не ставя под угрозу европейские страны.