Взрослые врут. Это вранье, что от конфеток глисты заводятся, а если не будешь есть, то тебе цыган приснится, а если болтать ногами, то черта в люльке качаешь.
Они не держат слова: обещают, а потом забывают, или выкручиваются, или, вроде как в наказание, что-нибудь запрещают, да и так бы ведь не позволили.
Они велят говорить правду, а скажешь правду, так они обижаются. Они двуличные: в глаза говорят одно, а за глаза другое, не любят кого-нибудь, а сами притворяются, будто любят. Только и слышишь от них: "Пожалуйста, спасибо, извините, кланяюсь" – можно подумать, они и в самом деле так думают.
Настоятельно прошу вас обратить внимание на выражение лица ребенка, когда он, весело подбежав к вам, разыгравшись, скажет или сделает что-нибудь неуместное, и вдруг вы резко его одергиваете.
Отец что-то пишет – ребенок прибегает с новостями и тянет его за рукав. Он не понимает, что из-за этого на важном документе появится клякса. Обруганный, он смотрит полными удивления глазами: что случилось?
Опыт нескольких неуместных вопросов, неудачных шуток, выданных тайн, неосторожных признаний учит ребенка относиться к взрослым как к прирученным, но диким зверям, которым никогда нельзя полностью доверять.
Бедные, бедные старики, которым все мешает
83. Кроме пренебрежения и антипатии, в отношении детей к взрослым можно заметить и некоторое отвращение. Колючая борода, шершавое лицо, запах сигары раздражают ребенка. После каждого поцелуя он старательно вытирает лицо, пока ему это не запретят. Большинство детей терпеть не могут, когда их берут на колени, возьмешь его за руку – он осторожно высвобождает ее. Толстой заметил эту черту у деревенских детей, она свойственна всем не запуганным и не подавленным.
И о вони пота, и о сильном аромате духов ребенок с отвращением говорит "воняет" – пока его не научат, что так говорить некрасиво, что духи пахнут очень хорошо, просто он в этом не разбирается…
Все эти господа и дамы с их отрыжкой, ломотой в костях, давлением, горечью во рту, им вредны сквозняки и сырость, они боятся есть на ночь, их душит кашель, зубов нет, по лестнице им ходить трудно, красные, жирные, сопящие – какое все это противное.
А эти их сюсюканья, поглаживания, поцелуи, объятия, похлопывания по плечу, эта фамильярность, снисходительность, бессмысленные вопросы, смех неизвестно отчего.
"На кого она похожа? Ого, какой большой вырос. Поглядите только, как он растет!"
Ребенок, смущенный, ждет, когда это кончится…
Им ничего не стоит сказать при всех: "Эй, трусы потеряешь", или: "Не пей столько, не то ночью рыбу будешь ловить". Они неприличны…
Ребенок чувствует себя чище, лучше воспитанным, более достойным уважения.
"Он боится есть, боится сырости. Трусы: вот я совсем не боюсь. Раз они боятся, пускай сами и сидят за печкой, почему они нам все запрещают?"
Дождь: он выбежит из укрытия, постоит под ливнем, со смехом убежит, приглаживая волосы. Мороз: он согнет руки в локтях, сгорбится, ссутулит плечи, задержит дыхание, напряжет мускулы, пальцы коченеют, губы синие, поглазеет на похороны, на уличную драку и бежит погреться: "Бр-р-р, я замерз, весело!"
Бедные, бедные старики, которым все мешает.
И едва ли не единственное доброе чувство, которое ребенок постоянно к нам питает: жалость. "Видно, что-то им мешает, раз они несчастливы". Бедный папа работает, мама слабенькая, они скоро умрут, бедняжки, не надо их огорчать.
Душа ребенка столь же сложна, как и наша
84. Оговорка.
Кроме перечисленных выше чувств, которые ребенок, несомненно, переживает, кроме собственных размышлений, ребенок понимает и долг; он не может полностью освободиться от внушенных ему взглядов и чувств.
Активные – выразительнее и быстрее, пассивные – позже и более туманно, но все они переживают конфликт раздвоения личности. Активный самостоятельно мыслит, пассивному "открывает глаза" товарищ по несчастью, но никто из них не систематизирует своих мыслей, как это сделал я. Душа ребенка столь же сложна, как и наша, и полна подобных противоречий в трагической борьбе с извечным: хочу, но не могу, знаю, что надо, но не справлюсь.
Воспитатель, который не вдалбливает, а освобождает, не тянет, а поднимает, не угнетает, а формирует, не диктует, а учит, не требует, а спрашивает, переживет вместе с ребенком множество вдохновенных минут. Ему не раз придется полными слез глазами смотреть на битву ангела с дьяволом, где белый ангел одерживает победу.
Солгал.
Потихоньку слизал варенье с торта. Задрал девочке подол платья. Бросал камнями в лягушек. Смеялся над толстяком. Сломал статуэтку и сложил, чтобы видно не было. Курил папиросу. Разозлился и мысленно обругал отца.
Он поступил плохо и чувствует, что это не в последний раз, что его снова что-нибудь будет искушать, что его снова подговорят.
Случается, что ребенок вдруг становится тихим, послушным и нежным. Взрослые уже знают: "Наверняка у него что-то на совести". Часто этой странной перемене предшествует буря чувств, плач, приглушенный подушкой, решения, торжественная клятва. Бывает, что мы готовы простить, лишь бы нам дали заверение – нет, не гарантию, но иллюзию, – что пакостный поступок не повторится.
"Я не стану другим. Я не могу обещать".
Не упрямство, а честность диктует эти слова.
– Я понимаю, что вы говорите, но не чувствую этого, – сказал двенадцатилетний мальчик.
Эту честность, достойную уважения, мы встречаем и у детей с дурными наклонностями.
– Я знаю, что воровать нельзя, что это стыдно и грешно. Я не хочу воровать. Я не знаю, может, я и снова украду. Я не знаю.
Болезненные минуты переживает воспитатель, видя отражение собственного бессилия в беспомощности ребенка.
Рецепт самоучек от педагогики
85. Мы подчиняемся иллюзии, что ребенок может долго довольствоваться ангельским мировосприятием, где все просто и ясно, что мы сумеем скрыть от него невежество, слабости, противоречия, наши поражения и падения и что у нас нет формулы счастья.
Как наивен рецепт самоучек от педагогики, что детей следует воспитывать последовательно; что отец не должен критиковать поступки матери; что взрослые не должны разговаривать при детях; что служанка не должна лгать, будто "господ нет дома", когда звонит нежеланный гость.
А почему нельзя мучить животных, когда мухи в страшных мучениях сотнями гибнут на липучке? Почему мама покупает красивое платье, а сказать при чужих, что платье красивое, нехорошо? Разве кот обязательно предатель? Молния сверкнула: няня перекрестилась и говорит, что это Бог, а пани учительница – что это электричество? За что надо уважать взрослых? И ворюгу тоже? Я слышал, как дядя сказал: "У меня кишка кишке колотит по башке!" – а так говорить неприлично. Почему "пся крэв" ("сукин сын") – это ругательство? Кухарка верит в сны, а мама нет. Почему говорят "здоров как бык", ведь и быки болеют? А как это – вылететь в трубу? Почему неприлично спрашивать, сколько стоит подарок?
Как можно что-то скрыть, как объяснить, чтобы не усугубить непонимания?
О, эти наши ответы…
Так получилось, что дважды я был свидетелем, как ребенку перед витриной книжного магазина объясняли, что такое глобус.
– Что это за мячик? – спрашивает ребенок.
– Ну, такой вот мячик, – отвечает няня.
В другой раз:
– Мама, что это за шарик?
– Это не шарик, это Земля. Там дома, лошадки, мамочка.
– Ма-а-амочка?
Ребенок поглядел на мать с сочувствием и страхом и вопроса не повторил.
Мы видим детей, когда они отличаются от нас
86. Мы видим детей в бурных проявлениях радости и горя, когда они отличаются от нас, и не замечаем спокойных настроений, тихой задумчивости, глубоких переживаний, болезненных удивлений, язвящих подозрений и унизительных сомнений, в которых они похожи на нас.
Ребенок "настоящий", не только когда он прыгает на одной ножке, но и когда он разгадывает тайны удивительной сказки жизни. Надо только исключить действительно "искусственных" детей, которые напоказ повторяют фразы, заученные или подхваченные от взрослых. Ребенок не умеет думать "как взрослый", но он может по-детски задумываться над серьезными проблемами взрослых; отсутствие знаний и опыта заставляет его думать иначе.
Я рассказываю сказку: волшебники, драконы, колдуньи, заколдованные царевны… вдруг раздается наивный, на первый взгляд, вопрос:
– А это правда?
И я слышу, как кто-то снисходительно объясняет:
– Да ведь пан учитель сказал, что это сказка.
Ни персонажи, ни действие неправдоподобными не бывают; так могло быть, но так не было, потому что мы заранее объявили: сказки – это не правда.
Речь, которая должна была разогнать ужасы и странности окружающего мира, напротив, углубила и расширила неведение. Раньше маленькая текущая жизнь личных потребностей требовала определенного количества решительных ответов; новая большая жизнь слова утопила ребенка во всех проблемах разом, вчерашних и завтрашних, далеких и очень далеких. Нет времени ни разгадывать, ни даже просто рассматривать все. Теоретическое знание отрывается от повседневной жизни, устремляясь куда-то ввысь, где его невозможно проверить.
Именно здесь активный и пассивный темпераменты преображаются в разные типы мышления: реалистический и рефлексивный.
Реалистический верит или не верит в зависимости от воли авторитета – удобней, выгодней верить; рефлексивный расспрашивает, делает выводы, возражает, бунтует мыслью и действием. Неосознанное лицемерие первого мы противопоставляем жажде познания второго; это ошибка, она затрудняет диагноз и обрекает на неудачу воспитательную терапию.
В психиатрических клиниках стенограф записывает монологи и разговоры пациентов, то же самое будет когда-нибудь в будущих педагогических клиниках.
На сегодня у нас есть только материал детских вопросов.
"Перестань молоть чепуху"
87. Жизнь – сказка. Сказка о мире животных. В море есть рыбы, которые глотают людей. Они больше корабля? А если рыба проглотит человека, он задохнется? А если рыба проглотит святого? Что она ест, когда ни один корабль не потонет? А можно поймать такую рыбу? А как живут в море обыкновенные рыбы? Почему их не выловят? А их много? Миллион? Можно ли из большой рыбы сделать лодку? Эти рыбы доисторические?
У пчел есть царица-матка, а почему у них нет царя, он, наверное, умер? Раз птицы знают, как лететь в Африку, значит, они умнее людей, а птицы ведь не учились в школе. Почему сороконожка? – у нее же не сорок ног, а сколько их на самом деле? А все лисы хитрые? Почему они не исправятся, почему они такие? Если бить и мучить собаку, неужели она будет верна и такому хозяину? А почему нельзя смотреть, когда собака залезает на другую собаку? А чучела когда-то были живыми зверями? А человека можно набить, как чучело? Улитке очень неудобно жить? Если ее вытащить, она умрет? Почему она такая мокрая? Она рыба? А она понимает, когда говоришь: "Улитка-улитка, высуни рога"? Почему у рыб холодная кровь? Почему змее не больно, когда она меняет кожу? О чем разговаривают муравьи? Почему человек умирает, а животные дохнут? А паук подохнет, если ему порвать паутину? Откуда он берет нитку, чтобы сделать новую паутину? Как из яйца рождается курица, может, яйцо надо в землю закопать? Если страус ест камни и железо, то чем он какает? Откуда верблюд знает, на сколько дней ему нужно сделать запас воды? Неужели попугай ни капельки не понимает того, что говорит? Он умнее собаки? Почему собаке нельзя подрезать язык, чтобы она тоже разговаривала? Робинзон первый научил попугая говорить, это трудно, как это делается?
Яркая сказка о растениях.
Дерево живет, дышит, умирает. Из маленького желудя вырастает дуб. Из цветка получается груша… а это можно увидеть? А рубашки растут на деревьях? Это говорила учительница в школе (даже побожился), это правда? Отец ответил: "Перестань молоть чепуху", мама – что растут, но не на деревьях, а лен растет в поле, а учительница сказала, что на арифметике об этом говорить нельзя, она когда-нибудь потом объяснит. Значит, это не вранье, вот бы хоть одно такое деревце увидеть!
Ну что такое по сравнению с этими диковинами дракон? Его нет, но ведь он мог бы быть. Как Крак мог убить дракона, если его не было? Если никогда не было сирен, то зачем их рисуют?
А гномы есть на самом деле?
88. Сказка о народах.
Негр черный, пусть даже сто лет моется. А язык у него не черный, и зубы тоже не черные. Он же не черт: ни рогов, ни хвоста у него нет. Дети у него тоже черные. Они ужасно дикие – едят людей. В Бога они не верят, зато верят в лягушек. Раньше все в деревья верили, глупыми были, греки тоже верили во всякую ерунду, но они были умными, почему же тогда они верили в такое? Негры ходят по улице голыми и совсем не стесняются. В нос они засовывают ракушки и думают, что это красиво. Почему им никто не скажет, чтобы они этого не делали? Вот же им везуха: едят себе финики, инжир и бананы, у них обезьяны есть, и учиться им совсем не надо: маленький мальчик сразу идет на охоту.
Китайцы носят косу, они очень смешные.
Французы очень умный народ, но едят лягушек и говорят "бонжур". Хоть и умные, а так смешно разговаривают: "Парле франсе – комар муху укусэ". А немцы говорят: "Вас ист дас, капуста и квас". Евреи всего боятся, кричат: "Ай-вей" и мошенничают. Еврей вот обязательно должен мошенничать, потому что они Иисуса убили.
В Америке тоже есть поляки, что они там делают, зачем они туда уехали, там хорошо?
Цыгане крадут детей, ноги им ломают и велят просить милостыню или в цирк отдают.
Наверное, в цирке классно выступать. А если руку один раз набить, то потом всегда можно всякие фокусы выделывать?
А гномы есть на самом деле? Почему их нет? Если их нет, то откуда известно, как они выглядят?
По улице шел маленький такой пан, все на него оглядывались. Правда, что лилипуты никогда не растут, это они в наказание такие маленькие?
Финикийцы были волшебниками? Как они из песка могли сделать стекло? Это трудно?
А горцы ходят и по таким горам, из которых бьет огонь?
А моряки – это народ такой? Они могут жить в воде? Кем труднее быть – моряком или водолазом? Кто из них главней?
Иногда вопрос настораживает:
– Если я весь, с ног до головы, вымажусь чернилами, негры меня признают за своего?
Ребенок с трудом мирится с информацией, которая не может иметь практического применения.
Ему хочется тоже сделать так или попробовать, ну хотя бы увидеть вблизи.
Почему канарейка не может попасть в рай
89. Сказка о человеке.
А бывают люди, у которых глаза стеклянные? Можно эти глаза вынимать, можно ли этими глазами видеть? Зачем парики и почему все смеются над лысыми? Есть ли люди, которые умеют говорить животом? Это они пупком говорят? Зачем нужен пупок?
Говорят, в ушах барабанные перепонки. Это настоящие барабаны? Почему слезы – соленые и море – тоже соленое? Почему у девочек длинные волосы и вообще они устроены по-другому? А во рту растут бобы? А почему тогда говорят "если бы да кабы, да во рту росли бобы"? Умирать обязательно? Где я был, когда меня не было на свете? Служанка говорит, что можно так посмотреть, что сглазишь, и от этого можно заболеть, а если три раз плюнуть, то не заболеешь. Что делается в носу, когда чихаешь? Сумасшедший – это больной? А пьяный тоже больной? Кто хуже: пьяный или сумасшедший? Почему мне сейчас нельзя узнать, как родятся дети? Ветер бывает оттого, что кто-то повесился? Что лучше – быть слепым или глухим? Почему дети умирают, а старики долго живут? Когда нужно больше плакать: когда умрет бабушка или братик? Почему канарейка не может попасть в рай? Мачеха обязательно должна бить детей? Грудное молоко тоже от коровы? Когда что-то снится, то это на самом деле бывает или только кажется? Почему бывают рыжие волосы? Почему без мужа нельзя родить ребенка? Что лучше – съесть ядовитый гриб или чтоб гадюка укусила? Правда ли, что если постоять на дожде, то быстрей вырастешь? Что такое эхо, почему оно живет в лесу? Почему, если сложить ладонь как подзорную трубу, можно увидеть целый дом? Как он там умещается? Что такое тень, почему от нее нельзя убежать? Правда ли, что, если девочку поцелует усатый, у нее усы вырастут? Правда, что в зубах есть червяки, только их нельзя увидеть?
Авторитеты требуют послушания
90. Сказка об авторитетах.
У ребенка множество богов, полубогов и героев.
Авторитеты делятся на видимые и невидимые, живые и мертвые. Их иерархия безмерно сложна. Мама, отец, бабушка, дедушка, тетки, дядья, домашняя прислуга, полицейский, солдат, король, доктор, вообще старшие, ксендз, учитель, более опытные сотоварищи.
Авторитеты зримые, но неживые: крест, свиток Торы, молитвенник, святые иконы, портреты предков, памятники великих людей, фотографии неизвестных.
Авторитеты невидимые: Бог, здоровье, душа, совесть, умершие, волшебники, черти, ангелы, духи, волки, дальние родственники, о которых в доме часто говорят.
Авторитеты требуют послушания, это ребенок понимает, с болью понимает.
Они требуют любви – с этим справиться намного труднее.
Я больше люблю мамулю и папулю.
Малыши кокетничают невразумительным ответом на непонятный вопрос.
Ребенок постарше этого вопроса не выносит: он их смущает и унижает. Ребенок иногда любит сильно, иногда слабее, иногда так себе, ровно столько, сколько необходимо, иногда ненавидит… да, это ужасно, но что же делать, если ненавидит.
Уважение – чувство настолько сложное, что ребенок отрекается от самостоятельного решения, полагается на опыт старших.
Мама приказывает служанке, и та боится мамы. Мама сердилась на бонну. Но мама должна спросить разрешения у доктора. И полицейский может маму наказать. А вот одноклассник не обязан ее слушаться. На папу сердился начальник, поэтому папа грустный.
Солдат боится офицера, офицер – генерала, а генерал – короля. Тут все понятно. Может, поэтому мальчиков так занимают военные, может, поэтому дети так точно дозируют уважение в зависимости от того, кто в каком классе учится, тут тоже все легко понять.
В высшей степени достойны уважения посредники между авторитетами зримыми и незримыми.
Ксендз разговаривает с Богом, у доктора какие-то свои делишки со здоровьем, у солдата – свои отношения с королем, а служанка много знает о чарах, страшилках и духах.
Бывают, однако, минуты, когда самым достойным уважения оказывается пастух, вырезающий ножиком фигурку: этого не умеют ни мама, ни генерал, ни доктор.