ВВЕДЕНИЕ
Несколько предварительных замечаний
Der Mensch ist Etwas, das überwunden werden soll - "Человек есть нечто, что должно превозмочь". Эти слова Ницше могут служить эпиграфом к психонетической практике, направленной на превращение обусловленного сознания в активное. Активное сознание - это преодоление промежуточного статуса человека - существа, застывшего между обусловленностью (внешними стимулами и стабильными формами сознания) и внутренней творящей свободой.
Тема книги - активное сознание, точнее, методы, ведущие к активизации сознания, и последствия их использования. Обычное сознание ре-активно: формы сознания создаются внешними по отношению к "Я" стимулами и не "Я" создает формы культуры, а культура, как особый организм, использующий для своей жизни смысловую и чувственную ткань сознания, создает формы сознания и задает их динамику. Такое положение дел можно принимать или не принимать, однако приятие или неприятие не должно определяться случайными сочетаниями факторов воспитания и событий личной истории, но представлять собой осознанный акт.
Описание практик работы с сознанием всегда затруднительно: наш язык и его использование, обусловленное целенаправленным воспитанием, не отражает реальностей, выходящих за пределы обыденного опыта. Слова связываются с другими словами и, как правило, уводят в сторону от понимания сути практики. Такие слова как "воля", "ясное сознание", "объект, лишенный формы", как правило, мы пытаемся понять, связывая их с другими словами, отражающими текущую жизнь, и их истинный смысл актуально не переживается. Поэтому лекциями о практиках являются сами практики, а словами, обозначающими запредельные понятия и переживания, становятся состояния, достигаемые в ходе практики.
В самом деле, как можно говорить о воле, не обладая опытом внутренней свободы, или о не-форме, будучи привязанным только к органам чувств? Выход видится в том, чтобы спровоцировать переживания и действия, которые являются имитацией, отражением этих запредельных переживаний, и, постепенно проясняя отражения, перейти от имитации к реальности.
При работе с сознанием результат возможен лишь как личное достижение. Результат на следующем шаге превращается из факта жизни всего лишь в описание, а, следовательно, для следующего поколения становится только языком описания. Реальная практика подменяется языковыми выражениями, которые соотносятся с обычным опытом и поглощаются им, и потому следование психотехническим предписаниям не приводит к ожидаемому результату. Тексты - это мертвое знание. Знание адекватно передается только со всей историей его создания.
Можно привести множество определений воли и сознания, но ни одно из них не является собственно определением, скорее это пояснения. Не пояснения должны предшествовать реальной практике (слова исказят последующий опыт и "упакуют" его в формы, отражающие иные смыслы, нежели те, которые заключены в непосредственном опыте), а опыт должен управлять последующими комментариями, придавая словам новые смысловые оттенки.
Не в этом ли разгадка запутанности и частичности алхимических текстов? Путь адепту предлагается пройти самостоятельно, получив лишь несколько туманных и аллегорических рассуждений. Личный опыт, личные находки и неожиданные прозрения являются неотъемлемым компонентом реального продвижения.
Поэтому и дальнейший текст состоит из описания практик, а рассуждения следуют за ними. Это принципиальный момент: онтология не должна управлять практикой, ее должен порождать сам практикующий.
Психотехническая работа в современном технологическом мире обычно направлена на решение тех или иных прагматических задач - формирование заданных психических состояний, преодоление стереотипов поведения, мышления и принятия решений, расширение ролевого спектра, формирование сплоченных и работоспособных коллективов, достижение необходимого психологического состояния в условиях военных действий и т. д.
Однако есть еще одна задача, решение которой не только приносит ощутимые прагматические результаты, но и является наивысшей наградой для психотехнолога - пробуждение воли и достижение ясного сознания, что и является основанием активного сознания. Сознания, которое не подчиняется формам, навязанным ему строением органов восприятия, культурными и языковыми факторами, а само создает эти формы. Строго говоря, это высшая задача не только для психотехнолога, но и для любого сознательного существа. Решив ее, человек делает первый шаг на пути к полноценной жизни. Естественно, эта задача обрастает своими прагматическими приложениями.
Психотехнолог работает с организованностями сознания как со своими инструментами. Но нужно заметить, что это двусмысленные и небезопасные инструменты. Пробудив волю и достигнув ясного сознания, мы обретаемсредства изображенияИстины, но отнюдь не саму Истину. Всегда есть соблазн подменить Истину языком, на котором можно говорить о ней. Подобная подмена - основа большинства духовных заблуждений и извращений современности.
Психотехническая работа парадоксальна по своей природе. Практикующий, производя психотехническое воздействие на свою собственную психику, прежде всего, создает проект своего будущего психического состояния. Этот проект отражает всю осознаваемую психическую структуру, в том числе и ту ее часть, которая планирует и производит воздействие. Возникновение проекта - это уже изменение проектирующего. Любое самовоздействие порождает те же парадоксы, что и самоописания системы. Знаменитый парадокс цирюльника, бреющего тех и только тех, кто не бреется сам, хорошо иллюстрирует проблематику адекватного описания процесса саморегуляции.
По этой причине нельзя построить связную теорию саморегуляции, лишенную логических противоречий. Но можно построить практику - и практика станет описанием и объяснением саморегуляции.
Еще одно замечание: для понимания второго раздела этой книги необходима практика, описанная в первом разделе. Без этого опыта выводы второго раздела будут представляться лишь одной из фантазий на тему воли и сознания.
Раздел 1. ПСИХОНЕТИЧЕСКИЕ ТЕХНИКИ
Глава 1. Волевые психотехники в общем контексте психотехник
1.1. Три способа рассмотрения Мира и человека
Существует множество классификаций, упорядочивающих огромный массив психотехник, но для нашей темы, в первую очередь, представляет интерес разделение всего психотехнического корпуса на три основных типа в зависимости от того, какое фундаментальное представление о себе и Мире лежит в их основе.
Есть три способа рассмотрения Мира и себя: Мир (и человек) как машина; Мир (и человек) как организм; Мир (и человек) как воля. Люди, движения, идеологии различаются по этому критерию.
Эти различия - различия "метафизических рас". Независимо от того, в какой профессиональной области работает человек, какую идеологию он разделяет и к какому вероучению себя причисляет, его метафизическая принадлежность проявляется в стилистике его рассуждений и поступков и продуктах его творчества.
Современный технологический мир знает только одну реальность - реальность машины, механизма. Метафорой его является процесс сборки-разборки. Собираются дома, компьютеры, ядерные реакторы, ракеты, программы, тексты, видеофильмы. Окружающий мир, живой организм и человеческое сознание рассматриваются как составленные из отдельных элементов, на которые их можно разложить (реально или концептуально) и опять собрать заново. Элементы связаны с другими элементами через функциональные зависимости, жесткие, детерминированные, или вероятностные, статистические, - неважно. Главное - это их функциональная, машинная взаимосвязь.
Такое строение Мира и его частей полностью описывается линейно-дискретными языками, отражающими и порождающими процессы сборки-разборки. Конструкции собираются последовательно из отдельных, привнесенных извне и независимых друг от друга элементов, и язык составлен из таких же цепочек отдельных слов, сливающихся в единый целостный текст лишь в нашем сознании.
Язык и машинные технологии и отражают, и формируют дискурсивное мышление: машинный технологический мир и процесс рафинирования такого мышления взаимообусловлены. Всякий раз, когда мышление продуцирует абстракцию закона, оно требует его подтверждения вопреки видимым обстоятельствам. Видимость приводится в соответствие с законами в рафинированных условиях лаборатории, где устраняются все компоненты реальной среды, препятствующие реализации интеллектуальной абстракции, и где мышление может беспрепятственно выделить соответствующие ему составляющие Мира. С этого момента лаборатория становится проекцией интеллектуального процесса.
В свою очередь, научная лаборатория превращается в прообраз технологической среды, которая по сути дела есть та же лаборатория, но только большая по размерам и сложности и воспроизводящая себя во множестве экземпляров. Как только такая лаборатория создана, возникает техническая среда как проекция интеллектуальной абстракции, и появляются условия для трансляции в эту среду любых замыслов, отражающих структуру интеллектуального процесса.
Средства управления процессами, рожденные в рафинированной технической среде, переносятся и на естественные процессы. Но естественные процессы, как правило, организмичны по своей природе, и потому нужно упростить их, сделать менее мощными, чем машинные технологии; выявить в организмических процессах механические, дискретные аспекты; оставить в процессе только управляемую линейно-дискретным мышлением генерологическую составляющую; произвести не концептуальную, а реальную редукцию, низвести до подобия машины, и тем самым сделать организм управляемым, подобно машине.
Для того чтобы управлять миром как машиной, необходимо установить связь между дискретными аспектами управляемого процесса и дискретными элементами психики. Для этого и существует посредник - знаковая среда, язык, в котором формулируются управляющие воздействия, инструкции. Знаковая среда должна быть организована так, чтобы соответствовать, с одной стороны, дискретным организованностям и процедурам мыслительного процесса, а с другой - элементам и процедурам в технической среде. Это и отражает линейно-дискретная структура языка, линейно-дискретный тип мышления, дискретный характер технической среды.
Так строится Мир-Машина. Он не нуждается в одушевленной жизни, в нем есть только рационально сформулированные законы природы, и все, что есть в Мире, должно быть истолковано, как проявление этих (или вновь открытых) законов. И все, что можно создать в Мире, должно созидаться на их основе. Бог этого Мира - абстрактный закон.
Но есть и другой образ Мира - Мир как организм.
Если механическое подчиняется законам, то живое имеет судьбу. Если в машине можно до бесконечности менять отдельные части, сколь угодно продлевая ее существование, то организм подчинен роковым циклам, он рождается, растет, дифференцируется и движется к смерти. Организм целостен, принципиально неразложим на части и движется к заложенному в его природе результату. Вселенная с этой точки зрения представляется живым организмом, а Бог - всего лишь душа этого организма. Организмическая идеология - это идеология космизма.
Организмические технологии еще не появились. Организмичной остается лишь жизнь растений, животных, этносов, цивилизаций, языков. Организмические технологии - не технологии строительства, а технологии выращивания. Они требуют осознания и экспликации в описании тех аспектов, которые хотя и были основой создания дискретных по своей природе способов описания Мира и предписания действий по сборке механизмов и организации деятельности, но не получали зримого выражения в языке. Организмические технологии станут реальностью, когда будут построены языки, содержащие зримые выражения фоновых характеристик (парсических аспектов, говоря языком тоталлогии) системы, подлежащей управлению, и свойства целостности, тщательно изгоняемые из мира машинных технологий (и успешно изгнанные в мире информационных технологий).
Мир-как-механизм и Мир-как-организм находятся в иерархических отношениях. Сам мир машинных технологий, технологий сборки-разборки возможен лишь потому, что мыслительные дискретные модели погружены в континуальную организмическую среду создающего их сознания. Предусловием эффективности дискретизирующей редукции служит прямо противоположное начало - организмическое. Машину произвести может только организм. Управлять же организмическими процессами может лишь та инстанция, которая находится над организмическим миром - воля. Организмические технологии, применимые к живым объектам, ориентированы не на то, чтобы сделать организм слабее машинных моделей, а на доведение структур сознания до уровня организма. Но надстроиться над организмическими процессами может только воля.
Мир-как-воля - иной, третий взгляд на Реальность. Для воли не существует законов, циклов и судьбы. Все (принципиально) управляемо. Высшей ценностью является осознанность и свобода. Реалии Мира не собираются из элементов, не выращиваются из семени, а представляют собой развертывание волевого намерения. Воля может подчинить себе течение организмических процессов, делая их осознанными, интроецируя их в сознание. В Мире-как-воле идут постоянные творческие процессы, и только в таком мире существует Бог-Творец, находящийся над материальной Вселенной и создающий ее, и сознательные существа, наделенные свободой воли.
Волевые технологии столь же радикально отличаются от организмических, как последние от машинных. С точки зрения обитателей механического и организмического миров, в них есть что-то магическое. Этот взгляд проистекает из использования тех сторон сознания, которые не культивируются (и, в силу этого, не выявляются и не осознаются) современным человеком. Основой их являются процессы развертывания волевых намерений в различных средах. Если результатом машинных технологий является создание механизмов, извлечение и накопление энергии и производство стабильных продуктов, результатом организмических технологий - управление развитием организмических объектов (в том числе и развитием по траекториям, не предусмотренным для них природой), то результат волевых технологий - создание жизнеспособных организмических объектов. Но таких технологий нет пока даже в проекте. Единственное отражение этих будущих технологий мы находим в волевых психотехниках, которые начинают активно разрабатываться в последнее время.
Эти три возможности видения Мира и работы с Миром иерархичным образом связываются между собой по мере извлечения и фиксации в языке подразумеваемых, но невысказанных аспектов. Механизм, организм, воля - не равноценные описания Мира. Они образуют иерархию вложенности, подобно матрешке. Мир-как-механизм - это усмотрение в Мире только дискретных составляющих и функциональных зависимостей. В Мире-как-организме в описание добавляются свойство целостности и фоновые характеристики систем, однако механические качества не отрицаются. Мир-как-воля возникает, когда к предыдущим формам описания подключаются чистые смыслы и свободная активность (то есть, активность, парадоксально соединяющая в себе спонтанность и целенаправленность). Мир-как-воля включает в себя и организмическую, и механическую картины Мира, и потому способен их порождать.
Для того чтобы стать адептом той или иной Картины Мира, нужно пробудить и культивировать в своей душе такие же аспекты. Присутствуют ли они в любой душе - это еще вопрос. Люди явно делятся на метафизические "породы" в зависимости от того, каким им видится Мир. Преодоление своей природы означает трансформацию "Я" более глубокую, чем личностная трансформация. И это два различных пути - выявить свою природу и следовать ей, или преодолеть и изменить ее.