В 1955 году на свет появился первый миллион фольксвагенских "жуков", и с тех пор количество легковых машин непрерывно растет. В 1958 году на немецких дорогах было 3,1 миллиона машин, а через пять лет - уже 7,3 миллиона. В 1978 году была превышена 20-миллионная отметка, а в 1986-м все население старой Федеративной Республики могло с комфортом разместиться на передних сиденьях более 30 миллионов машин. Наконец, в 2004 году автомобильный парк Германии насчитывал 54 миллиона транспортных средств.
Параллельно росло число дорог и крупных магистралей. В шестидесятых годах при поддержке широкой общественности Гельмут Шмидт заявил: "Каждый немец должен иметь возможность приобрести машину. А мы должны построить ему дороги". В 1977 году по распоряжению Министерства путей сообщения в силу вступила "Координационная программа инвестиций в строительство федеральных транспортных дорог", которая поставила цель, с той поры преследуемую тремя главными немецкими партиями: расстояние от любого жилого дома до ближайшего шоссе не должно было превышать 25 километров. Привязка к шоссе стала одним из основных прав немецких граждан.
Подобная политика привела к тому, что в Германии число машин на 5 миллионов превышает число домашних хозяйств. За дом надо выплачивать стоимость аренды или кредит, который под покупку машины дается на куда более выгодных условиях. А так как от выбора марки и модели ничего не меняется, то обычно берут самые новые: в сельской местности, где асфальтом покрыта каждая тропинка, а самый крутой подъем - въезд в ворота собственного двухместного гаража, приобретают полноприводные машины; а в городе - самый длинный лимузин, на котором по вечерам можно изучать улицы и районы родного города в поисках удобного места для парковки; наконец, юноши, у которых еще молоко на губах не обсохло, покупают двухместный спортивный автомобиль, чтобы можно было поехать за город с друзьями - разумеется, если у тех тоже есть машина.
То, что машины нужны лишь для транспортировки тяжелых, громоздких вещей или перевозки людей, некоторым автовладельцам даже не приходит в голову. Машины уже воспринимаются не только как любимые игрушки, они стали полноправными членами семьи. Грустная шутка из рекламы "опеля" лучше всего иллюстрирует этот парадокс. За рулем сидит улыбающийся мужчина лет тридцати пяти в коричневом вельветовом костюме, наискосок от него, на детском сиденьице, - ребенок, его сын.
- Пап, ты бы променял меня на машину? - спрашивает мальчик.
- Нет, Филипп. То есть Оливер. То есть как там тебя… Михаэль!
Единственная возможная реакция на всеобщую любовь к автомобилям - максимальное к ним пренебрежение.
Когда проходила выставка "Наваждение вождения", мне попалась книга Роальда Даля с рассказом о дяде Освальде. Этот бонвиван с повадками Тиля Уленшпигеля оказал на меня большее влияние, чем некоторые из мои родных дядей. Он странствовал по свету с афродизиаком, суданским жуком, в составе какой-то миссии "астон мартин лагонде". С тех пор у меня пропал всякий интерес к получению водительских прав, потому что на "астин мартин лагонду" мне (я смотрел на вещи реалистично) не накопить никогда, а кроме нее, в мире нет ни одной стоящей машины.
Много лет во мне таилось враждебное отношение к автомобилям, и я даже причислял себя к машиноненавистникам. Лишь разговор с Никласом Мааком, искусствоведом и автомобильным философом, прояснил мне собственную позицию. Ненависть к массовой моторизации характерна не для врагов автомобилей, а для их друзей, потому что вождение машины - это изысканное наслаждение, а не способ передвижения в пространстве. "Вы ведь не пьете каждый день по бутылке "Петрюса" или "Белой лошади", так же и с машинами: на них надо ездить редко и со знанием дела - по пустым дорогам вдоль побережья или в горах", - объяснил мне Никлас Маак. Проблема заключается не в "мазерати" или "астон мартине", так как они, несомненно, созданы для наслаждения, а в миллионах "опелей корса", "фольксвагенов гольф" и "третьих" БМВ, которые заполонили наши дороги.
Так что машина должна быть либо непрактичным средством получения радости, к которому человек испытывает едва ли не сердечную привязанность, либо простой и полезной вещью, с которой следует обходиться без всяких сантиментов. Промежуточное положение - удел мещанства, от него веет акациями и промокшей овчиной.
Время роскошных автомобилей уже миновало, ведь нельзя же всерьез считать роскошью товар массового производства. Первые звезды кинематографа и шоу-бизнеса разъезжали по Берлину в специально оборудованных машинах. Актриса Анна Хельдт устраивала в своем "рено" обед на троих, известная певица кабаре Габи Десли встроила в машину ванную комнату, а за автомобилем великой английской актрисы немого кино Филлис Лэйр ездил прицеп, из которого во время каждой остановки предупредительно выскакивал слуга. Сейчас же роскошью считается определенная модель, которая стала высшим достижением той или иной дизайнерской эпохи, превратилась в раритет и недоступна каждому второму владельцу дискотеки.
Так что у человека со скромными средствами выбор невелик: Большинство машин, на которых можно ездить для получения удовольствия, очень дороги. Один мой знакомый с давних пор мечтал о роскошном лимузине, но позволить себе мог только малолитражную машину. Он подумывал купить подержанный автомобиль советской номенклатуры, но потом отказался от этой идеи и после долгих поисков нашел бывшего дипломата, который продавал машину, оставленную в Бонне индийским послом. Теперь мой приятель ездит на лимузине той же марки, что была у Индиры Ганди. Его машина смотрится намного стильнее, чем обычный "мерседес", - и это по цене "рено твинго". Но приятелю повезло. Предложение от дипломата не найдешь в воскресной газете. Что же касается спортивных машин, доступных стильным беднякам, то их совсем немного. К ним можно отнести "альфа ромео 2000 GTV", у которого звук мотора напоминает о лете, проведенном на загазованных римских улицах, и "порш 911 тарга", кабриолет 1973 года выпуска.
Если относиться к машине как к "простой и полезной вещи", то у стильного бедняка, который по той или иной причине не может отказаться от автомобиля, выбор значительно расширится. Хотя бы потому, что, пользуясь машиной с пренебрежением, трудно погрешить против стиля. Любая консервная банка может выпь симпатию, если ее владелец обходится с ней запросто. Здесь нам есть чему поучиться у итальянцев. В Италии проектируют самые красивые автомобили мира, но уважающие себя итальянцы ездят на обычных легковушках, которые только тогда становятся снобапильными, когда стареют и приобретают вмятины.
Приз за самое наплевательское отношение к машине должна получить моя подруга Шарлотта. Шарлотта - одна из наиболее стильных дам, которых мне доводилось встречать, и однако же (или, может, именно поэтому?) она никогда не ездит на дорогих машинах, а дешевые превращает в настоящую свалку. Когда я однажды оказался в ее автомобиле, груды мусора доходили мне почти до колена. По ним без труда можно было представить себе привычки побывавших в салоне людей. Три года спустя, вновь оказавшись в том же кресле, я вспомнил, что позабыл здесь зажигалку, и сразу отыскал ее в археологическом слое за 1997 год.
В наших широтах долгое время было лишь две машины, покупка которых говорила о полном равнодушии владельца к автотранспорту и о том, что машина нужна ему только как средство быстрого передвижения между Тюбингеном и родительским кровом: "рено 4" и "ситроен 2 CV" (также известный под названиями "дё-шево" и "утка"). Обе были антимашинами экстра-класса. Когда "рено 4" появился на рынке, журнальные критики назвали его "последней моделью зонтика". И тем не менее эта машина доказала, что если обращать внимание только на функциональность и отказаться от всяческих излишеств, то можно сделать весьма стильную машину. Машину, которая, в отличие от "утки", не стала символом борьбы за курение и против атомных электростанций. "Рено 4" был первоклассным автомобилем и без политической подоплеки.
Сегодня уже нет аналогов "утки" и "рено 4". Таких дешевых и удобных машин больше не выпускают. Хотя европейские автомобильные концерны отчаянно пытаются произвести на свет автомобиль, стоимость которого не превышала бы 5 тысяч евро. С помощью такой машины можно завоевать и китайский рынок, и европейский, потому что, если верить специалистам, в Европе будущее тоже принадлежит дешевым машинам, потребляющим минимальное количество бензина. Однако куда более вероятно, что езда на автомобиле в скором времени не подешевеет, а, наоборот, подорожает. Настолько подорожает, что сумевший заранее отказаться от машины, почувствует себя счастливым человеком. В конце эпохи благосостояния, на протяжении которой автомобиль играл столь значительную роль, он опять станет тем, чем был в самом ее начале: непозволительной роскошью.
Отпускное отупение
It's a little bit demode, eh?
Карл Лагерфельд о путешествиях
Научные исследования давно показали, что почти каждый человек глупеет за время отпускных поездок. Проведя три недели на чужбине в отрыве от духовной среды, мы теряем около трех процентов IQ. Что же говорить о людях, которые, следуя примеру jet set, совершают по десять поездок в год? Не пропуская ни одного отпускного сезона - весна на Капри, лето в Порто-Серво, осень в Марбелье, зима в Энгадине, - они могут потерять до тридцати процентов своего умственного капитала.
Нескромная тяга к дальним странствиям, к сладкой жизни на берегу, круизам и роскошным отелям, экзотическим напиткам у бассейна и тому подобным клише возникает в нас из-за распространенного, но ошибочного представления, будто путешествия сами по себе обладают некой неоспоримой ценностью.
С тех пор как появилось слово "туризм" - первая фиксация в словаре датируется 1810 годом, - только ленивый не возводил на туризм хулу. Уже через тридцать лет Фонтане сетует: "К особенностям нашего времени относятся массовые путешествия. Раньше в странствования отправлялись избранные, сегодня - все поголовно". Причем толки о "старых добрых временах" для странствующих - совершеннейшая чепуха. Длительные перемещения в пространстве прежде были уделом курьеров пилигримов, разбойников и купцов. Они никогда невоспринимались как удовольствие и часто были сопряжены с опасностями. Перед тем как отправиться в долгую поездку, заказывали службу, а прощаясь, не чаяли вернуться. Собираться в путешествие без веских на то причин до середины XIX века считалось безумием.
Путешествия ради путешествий стали изобретением младших сыновей из зажиточных английских семейств. Буржуазия наблюдала, как авантюристы из высших слоев надев кникербокеры, взбирались на высокогорья и блуждали там с раскрытыми путеводителями. И буржуазии захотелось им подражать. То, что мы сегодня называем туризмом, стало логическим продолжением экстравагантной причуды английских снобов. А нынешние попытки следовать джентльменским обычаям былых времен выглядят полной несуразицей.
К примеру, в Кении, посреди зарослей, неподалеку от озера с бегемотами, стоит "Финч Хаттон Лодж", отреставрированный охотничий домик Дени Финча Хаттона, английского суперсноба. Персидские ковры, бордо в хрустальных графинах, столы из красного дерева - все это хранится в маленьком домике. В отличие от фильма Сидни Поллака "Из Африки", где роль Финча Хаттона исполняет остроумный и обольстительный Роберт Редфорд, реальный Хаттон был трусоватым эксцентриком, который вел себя в Кении примерно так же, как, по нашим представлениям, должен был вести себя Рудольф Мосхаммер. В конце XIX столетия сотни подобных джентльменов заполонили английские колонии, и этостало еще одним признаком общего упадка Британской империи.
Со временем причуды избалованных и скучающих английских снобов переросли в массовую индустрию число ежегодных туристических поездок достигло 10 миллиардов. Люди устраивают себе пляжный отдых в сонных царствах и "отводят душу", которая тут же заболевает морской болезнью. Или кочуют по городам и весям от одной достопримечательности к другой, поднимаясь на каждую башню, посещая каждую ратушу, до тех пор, пока у них не отвалятся ноги. Среди всех увлечений состоятельных европейцев туризм доставляет наибольшее количество неудобств.
Совершенно непонятно, почему люди копят целый год деньги, чтобы потом бездумно разбрасываться ими в поездке ("Мы же отдыхаем!") и жаловаться на то, что искомое удовлетворение приходит не так быстро, как уходят деньги из кошелька. Влечение к азартным играм, которое отличает наших соотечественников во время отпуска в Австрии, Италии, Греции или Испании, после введения евро, к счастью, немного поутихло. Однако неизменным остается желание угодить в одну из туристических западней и вести себя с той же отрешенностью, с какой пьются подслащенные коктейли с ромом и второсортное вино, к которым дома никто даже не подумает притронуться. И еще особую радость вызывает "роскошь" проживания в отеле.
Провозглашение отеля оазисом светскости также относится к мифам индустрии развлечений. Долгое время отели служили последним прибежищем для людей, которым негде было остановиться. Точно такую же роль они играют и сегодня. Светскими отели были лишь в коротком промежутке между своим появлением в 1910 году и началом Первой мировой войны, то есть четыре года. Тогда их считали сенсационным открытием (таким же, как пассажирские лайнеры) и они привлекали внимание высших слоев общества. После Первой мировой отельная культура расцвела еще один раз: с середины двадцатых до кризиса 1929 года. А затем время больших и роскошных отелей миновало безвозвратно.
Всемирные сети отелей абсолютно уравняли степень комфорта. Дорогой номер в Вольфсбурге ничем не отличается от такого же в Куала-Лумпуре или Ванкувере и, хотя относится к категории "суперлюкс", размерами не превышает двухместный номер в гуммербахском пансионе. На крохотном баре, в котором можно отыскать яблочный и апельсиновый соки, пиво "Беке", минеральную воду и соленые палочки, установлен маленький телевизор. Окна открыть нельзя, но слышно, как работает вентиляционная система. И если вы находитесь не в арабской стране, то на телевизоре обнаружится карточка с рекламой местного порноканала.
Хуже, чем городские отели, выглядят только отели туристические. Они вполне могут сравниться с преисподней: искусственная пьяцца, стилизованная под "итальянскую деревню" (так, постойте, а мы разве не в Шарм-эль-Шейхе?), вокруг которой расположены несколько круглосуточно работающих магазинов и семь различных ресторанов "all inclusive". Детей заманивают в специальные комнаты и на экскурсии, из-за чего родители их почти не видят. Причем все устроено так, чтобы посетителю не хотелось выходить за пределы огороженной территории, поэтому администрация отеля всеми силами пытается создать идеализированный образ местной жизни на курорте.
Еще более далека обыденность от круизов, которые представляют собой не что иное, как клубный отдых в чистом виде. Однажды - не ради удовольствия, а по работе - я совершил поездку на "Корэл Принсес", крупнейшем пассажирском лайнере, который так и не толкнулся по пути ни с одним айсбергом. Брутто-регистровый тоннаж этого корабля составляет 120 тысяч тонн. А в соответствии с ним вычисляется то количество сладостей, которое берут на борт.
Для людей, влюбленных в море, лучшего отдыха и не придумаешь, они могут непрерывно удовлетворять все свои потребности: завтракать, обедать, полдничать и два раза ужинать. А двадцатиминутную паузу между трапезами без труда удается заполнить всяческими закусками в круглосуточно работающих бистро, где хранится две трети мировых запасов калорий. По-настоящему ужасно то, что люди не отказываются ни от одного предложения поесть, так как уже заплатили за эту возможность кругленькую сумму.
Сравнявшись по весу с небольшим автомобилем, люди выбираются на сушу, но проводят там не более двух-трех часов, так как цена стоянки высока и каждая дополнительная минута может принести убытки фрахтовщикам. Сошедших на берег тут же загоняют в стоящие наготове автобусы и быстро провозят по центрам туземных промыслов, где желающие могут купить какую-нибудь деревянную безделушку. Как ни странно, безделушки эти одинаково выглядят и на Ямайке, и в Таормине, а делают их наверняка в Гонконге или Тайване.
На большинстве крупных кораблей есть площадки для мини-гольфа, бассейны, тренажерные залы, но никто ими не пользуется, потому что "bord-shop" не прекращает работать ни на минуту. В этом корабельном магазине можно отовариться беспошлинно, то есть купить ненужные вещи и продукты чуть дороже, чем в городском супермаркете, получив в подарок пакет с надписью "Duty Free". Люди, пренебрегшие магазином и бистро, греются на солнышке и пытаются как можно быстрее сравняться загаром с Мишелем Фридманом.
Вероятно, круизный отдых пользуется особенной поностью у пенсионеров, потому что только они мо-отдохнуть от него дома.
Тому, кто не придает отдыху большого значения, совеют взять билет на самолет. Тогда путешествие начинается с подъема около четырех утра, чтобы вовремя приехать в аэропорт. Ведь главное правило европейского воздухоплавания гласит, что пассажиры должны простоять не меньше часа в очереди, чтобы зарегистрироваться на рейс, а потом прождать еще два часа, чтобы не улететь с пустыми руками. Когда же вы наконец благополучно добираетесь до места 84G (мисс Хрюшка с одной стороны, мистер Острые Локти с другой), то команда воздушного корабля не упускает случая позаботиться о том, чтобы вы не опустили спинку вашего кресла.
Вертикальное положение спинки кресла при взлете и посадке - правило, которого придерживаются только для порядка. С точки зрения техники безопасности не важно, опустим ли мы кресло на те три миллиметра, на которые его можно опустить, или нет. Но вероятно, стюардессы скорее откажутся от части своей зарплаты, чем от возможности наставлять пассажиров.
Удобство заказа авиабилетов через Интернет способствовало появлению нового типа часто летающих людей. Каждые выходные в Пизу, Прагу или Барселону с неба спускаются толпы подвыпивших иноземцев из Лондона или Манчестера. Горячим английским головам дешевле долететь до Праги и напиться там, чем отсиживаться в местном пабе. Вот они и шастают по Староместской площади или перегибаются через перила Карлова моста, не будучи в силах усвоить чешское пиво. В южных странах нередки случаи смерти английских туристов от злоупотребления алкоголем в жаркое время года. Разумеется, не обходится и без массовых дебошей. Только на испанском побережье каждый год арестовывают шестьсот пьяных бесчинствующих англичан. Ког да же летом 2003 года на прекрасном острове Корфу английская туристка, подстрекаемая сотнями ревущих пьяных, занялась оральным сексом со своим соотечественником, то волна возмущения и протеста прокатилась по всей Греции.