Однако, в интерпретации Нольте, которой совсем не было свойственно религиозное измерение, уже выражается то, что в случае румынского фашизма речь шла о чем-то сущностно ином, о феномене, не вписывающемся в академические схемы. Хотя Кодряну в политическом отношении, бесспорно, был плодом великих антимодернистских и национал-социалистических течений своего времени; он, еще будучи молодым руководителем национального студенческого движения, очень точно осознал суть первых больших политических вспышек этого течения (основание Fasci di combattimento Бенито Муссолини в Милане 1919 года, Марш на Рим в 1922, путч Гитлера в Мюнхене 1923, захват власти НСДАП в 1933 году) и приветствовал их, однако, следует четко придерживаться того, что Кодряну очень целеустремленно шел своим собственным путем, который как раз и не может рассматриваться как "только политический". Весьма характерно, что враги "Железной Гвардии" упрекали ее в первую очередь не за ее политику, но осуждали ее как "беспорядочное и архаичное движение". Многие с дрожью узнавали в ней антимодернистскую взрывную силу, которая была присуща этой новой духовной силе уже с самого начала. Легионерская "гетеродоксия" (= ересь, воздействие многих религиозных учений) [Стэнли Пэйн], стекание различных скорее духовно-религиозных нежели чисто политических субстратов – это, таким образом, нечто непременно новое, что только в очень малой степени можно наблюдать у других фашизмов, если оно там вообще есть (пусть даже там и были похожие, но только робкие побочные процессы, как например, основание "мистической школы фашизма" в Италии, идея Ордена СС или "Аненэрбе" ("Наследия предков") СС в Германской империи).
По этому следу движутся уже многие интерпретаторы движения легионеров, как сообщается в рецензии на немецкое новое издание "Руководства для гнезд"[вышло в 2006 году в издательстве Regin]: ""Стиль жизни", который создастся через "внутреннюю иерархию" в отдельном легионере, как и в самой маленькой совместной единице, "гнезде", и, наконец, во всем народе, в случае Румынии, согласно Террачано[ср. Клаудио Террачано: Предисловие к итальянскому изданию "Руководства для гнезд". Edizioni di Ar. 1981]сформирован не менее чем пятью религиозными традициями: православным христианством, зороастризмом, римским культом Митры, шаманизмом и исламом[!]. То, что эти духовные элементы, которые в течение столетий формировали Дакию, могли дополнять друг друга и найти свой заключительный синтез, наконец, в одном отдельном человеке, может быть объяснено только в духе "интегральной традиции" и всегда будет непонятно приверженцам стерильного национального изоляционизма. Тем не менее, редкое качество "Железной Гвардии" – это пример "как бы тотальной, полной, однозначной преданности идее и вождю, который ее воплощает"[источник: eisernekrone.blogspot.com, в 2006]. Эта интерпретация подчеркивает склонность рассматривать движение легионеров сначала как духовную силу, которая явственно основывается также на дохристианском религиозном содержании и воззрениях. Если мы добавим к этому уже разъясненную орденскую идею, напоминающую о рыцарских орденах рассвета или позднего Средневековья (основание ордена рыцарей-храмовников (тамплиеров) в 1128), тогда мы видим перед собой могущественный духовно-идеальный поток, питаемый из многих возвышенных европейских источников, через формирующую и интегрирующую силу одного человека развившийся до бурной стихийной силы и ставший при этом способным срывать прочь гнилые духовные конструкции модерна.
Я не хотел бы здесь приступать к точному рассмотрению тезиса Tеррачано, для этого у меня отсутствуют религиозно-научные знания, да и место, которое должно занимать предисловие, не безгранично.
Однако, здесь следовало бы дополнительно и подробно рассмотреть три очень существенных учения Кодряну: его идею нации или народа, две противостоящих друг другу сферы жизни, и войну, которую он понимал как духовный вызов. О народе Кодряну в "Железной Гвардии" писал так: "Но народ стоит в рамках и на службе Богу и божественным законам" и "земля это не подлежащая продаже и неотчуждаемая собственность румынского народа (…) В седую доисторическую эпоху эта земля родила нас[народ – Х.O.]одновременно с ее дубами и елями. К этой земле мы прикованы, не только нашим хлебом насущным и всем нашим существованием (…), но и костями предков, которые покоятся в глубинах ее. Все наши предки покоятся в ней. Все наши воспоминания, вся наша военная слава, вся наша история связаны с этой землей и коренятся в ней". ("Железная Гвардия", 1939, стр.70). Народ и пространство – это для Кодряну составные части более высокого божественного порядка и творения, и тем самым вовсе не случайные продукты бесцельной истории. Народ охватывает живущих и умерших, предков. Следовательно, он как божественное объединение распространяется от мира земного в потусторонний мир, причем земля, которую народ своим существованием и своим обликом превратил в культурную область, действует также как медиум, как накопитель коллективного сознания, связанного божественным духом с живущими на ней. Только на этом фоне становится отчетливым, какой глубиной обладали идеи вождя "Железной Гвардии" и почему его борьба формировалась именно так, а не иначе.
Далее интересны высказывания Кодряну в беседах с Юлиусом Эволой (примерно в 1936 году): "Тут нужно обратить внимание на два аспекта, а именно на дуализм человеческого бытия, в его материально-натуралистической и в духовной действительности. Если господство исходит с первой стороны, то наступает ад. Всякое равновесие между обоими – это ненадежная и опасная вещь. Преимущество подобает только абсолютному господству духа над телом, так как тогда существует предпосылка для всякой подлинной силы и всякого настоящего героизма". Этот отчетливый отказ от материализма, который в своей самой бездушной форме определяет нашу современность, является столь же важным посланием Кодряну и именно сегодня он чрезвычайно актуален для правых. Конфликт с господством материи, которая подавляет человека своими товарами, но при этом морит его духовным голодом, Кодряну заметил уже в начале своей деятельности. После первых больших успехов своего движения он гордо провозгласил: "Единовластие материи пало!" ("Железная Гвардия", 1939, стр.263).
Следуя этой идее, война была для него в первую очередь душевно-духовным конфликтом, происходившим перед каждым состязанием материально-вещественных сил. Об этом он писал: "Войны выигрывают те, кто умели из дуновений, из неба, заклинать таинственные силы невидимого мира и обеспечивать себе их помощь. Эти таинственные силы – это души наших предков, которые когда-то, вцепившись в нашу землю, умерли ради ее защиты, и сейчас продолжают жить в нас, их детях, внуках и правнуках. Но над душами мертвых стоит Бог". ("Руководство для гнезд", 2006, стр.59)
Мы уже видели, что для Кодряну речь шла не только о распространении его философии среди как можно большего количества учеников и приверженцев, но о сотворении, согласно его идее, веместе с "Железной Гвардией" "школы, армии" нации для создания более высокого порядка, потому он ритуализировал и целенаправленно символизировал жизнь легионеров, основные черты которой он изложил в "Руководстве для гнезд" (1933) и которую он оформил как "господство ритуала". О принципиально требующейся от легионера и руководителя легиона позиции, об их стремлении в совместной борьбе с товарищами представлять и достигать цели легиона, говорится: "Предводитель легионеров – это сверхчеловек. Он победоносен в любой ситуации, как бы трудна она ни была. Он должен побеждать. Если он падает, то он поднимется и, тем не менее, победит", и "Вы[легионеры]вместе вступите на путь, даже если он может быть неверным путем. Самый плохой путь – это как раз расхождение. Если отряд легионеров попадет в ад и он, тем не менее, будет единым, то он поборет весь ад и возвратится с победой". ("Руководство для гнезд", 2006, стр.44).
Легионеры носили одинаковую простую зеленую рубашку, перевязанную военным ремнем или портупеей, ордена и знаки различия не были предусмотрены, кроме очень редких исключений. Кодряну видел в этой рубашке большое значение, выходящее за рамки единства, к которому он стремился. Это было видимым выражением духовной позиции.
Решетчатый крест как знак "Железной Гвардии", символизировал жертвы, которые многие легионеры принесли в тюрьмах и были готовы приносить их всю жизнь. Тем, кто погиб как мученик, отдавали дань уважения в форме публичного ритуала "Prezent!". В нем при каждом сборе "Железной Гвардии" провозглашались имена павших, и на них отвечали громким "Здесь!". Этим пояснялось, что погибшие не были мертвы окончательно, а в своем потустороннем духовном существовании оставались в рядах "Железной Гвардии" и честно участвовали в ней: Они в другом мире были готовы к вечной службе или борьбе.
Кодряну рассматривал человеческую кровь не как материю, а как святой флюид, как духовную ценность. Только так следует понимать различные ритуалы, которые сегодня могут выглядеть странными для многих, но они образовывали очень существенную и естественную часть совместной практики в "Железной Гвардии": "Своей собственной кровью они[легионеры]писали свою клятву" (…) "Члены команды смерти[echipa mortii]в свою очередь каждый давали немного собственной крови в стакан, из которого потом все пили то, что объединяло их друг с другом в жизни и смерти".[Stanley Payne: Geschichte des Faschismus. London 1995. Neudruck: München 2005, стр. 349]. Тот, кто осуждает эти ритуалы как "культ смерти" и как нечто "болезненное" [там же, стр. 344], тот слишком некритически воспринимает точку зрения модерна. Как выглядит это с такой точки зрения? Смерть изгнана из общественной жизни в отграниченные сферы, вера в земной мир лишила человека духа, опустила его на уровень животного. Человек модерна больше не производит героев, которые готовы умирать за идеи; он сам как часть общества стал чуждым общности и не может, таким образом, взять на себя какие-либо обязательства по ту сторону соображений пользы, и уж тем более те из них, которые выходят за рамки смерти и показывают человеку существование другого, потустороннего мира.
Вернемся к "Мифу Кодряну": Благодаря его мощной притягательной силе лидеру "Железной Гвардии" удалось оставаться абсолютно неоспоримым, бесспорным вождем, в отличие от многих руководителей других движений, в "Железной Гвардии" не было оппозиции, которая ставила бы под сомнение авторитет Капитана. Это, естественно, нужно приписывать как раз превосходящей все энергии и самоотверженности этого человека. Однако, кажется, что помимо этого от Кодряну исходило еще что-то другое, что трудно точно описать словами, что-то магическое, что развивало его воздействие в пользу "Железной Гвардии" и привлекало, прежде всего, молодых людей, к которым не умели обратиться политики. Юлиус Эвола, который много путешествовал и сталкивался со многими могущественными людьми, был глубоко поражен Кодряну: "Корнелиу Кодряну поражал одним своим видом. Высокий и хорошо сложенный, он воплощал тип арийской римской расы, которая представлена также в Румынии и которая приписывает себя римской колонизации Дакии, но также и индогерманским племенам жившего там издревле местного населения. Его физиономия и его язык определенно свидетельствовали, что вы стоите рядом с человеком, которому были чужды всякая внутренняя подчиненность, всякая нечестность и неверность и всякая измена. Это обосновывало в первую очередь его чрезвычайный авторитет. Его верные последователи чувствовали себя привязанными к нему, к его личности сильнее, чем это было обычно принято у политических соратников". Хория Сима так писал о Корнелиу Кодряну: "С первого момента встречи с Корнелиу Кодряну его физическое присутствие было наиболее выделяющимся. Никто из тех, кто был рядом с ним, не мог этого не заметить, не мог не почувствовать этого притяжения и не мог не спросить, кто этот человек. Одно его присутствие на публике возбуждало любопытство. Этот молодой человек появлялся как Бог среди смертных (…) С хорошими пропорциями, стройный и подвижный, он весь состоял только из мускулов, резонанса и стиля".
Однако как раз не мыслители и не руководящие личности "Железной Гвардии" с самого начала были привязаны к Кодряну, но его излучение достигало самого большого эффекта именно у простого народа, который сохранил в себе естественное чутье откровенности. И из-за этого воздействия мероприятия и демонстрации легиона становились для народа чем-то вроде часа посвящения: "Когда присутствовал Кодряну, он в дорогом белом традиционном крестьянском костюме приезжал верхом на белой лошади. Высокий, с внушающим видом и четкими чертами лица, он, вероятно, выглядел лучше всех среди самых видных фашистских руководителей. Это театральное появление часто оказывало на крестьянских собраниях сильное влияние, и в сельских областях количество приверженцев легиона быстро росло" [там же, стр. 350; "Железная Гвардия" смогла наряду с сельскими областями, также быстро закрепиться в университетах – Х.O.]. Упомянутый тут белый крестьянский костюм Кодряну носил с гордостью и с убеждением, он был в нем и тогда, когда его зачисляли в Берлинский университет. Он пишет: "В день зачисления я надел мой румынский национальный костюм и именно в нем явился на этот торжественный праздник, где ректор по старому обычаю пожимает руку каждому новому студенту. В моем румынском национальном костюме я в залах университета стал центром всеобщего любопытства" ("Железная Гвардия", 1939, стр.55)
Кодряну избегал скучных речей и обещания политических подарков, его язык был образным и не разменивался на комментарии вокруг актуальных политических вопросов. Кодряну строго отказывался от программ и от их публичного провозглашения, и обязывал поступать так же и легионеров, занимающихся предвыборной борьбой. Вместо длинных программных речей "Кодряну создавал образы: (…) только "новое поколение", молодые люди, которые еще не подкуплены, могли бы снова привести Румынию к ее предопределению. Тогда она будет прекрасна как "золотое солнце"[Armin Heinen: Die Legion Erzengel Michael in Rumänien. Soziale Bewegungen und politische Organisation. München 1986]. Нужно было агитировать за "Железную Гвардию", но не политическими предметными рассуждениями, которые обещали одному слою населения привилегии за счет других, а обращением к отдельному человеку как к ценной части народа: "Однако моей единственной реальностью был отдельный человек. Бедный крестьянин, который плакал в деревне, больной рабочий, оторванный от корней интеллектуал". ("Железная Гвардия")
"Железная Гвардия": главное произведение Кодряну
Его произведение "Железная Гвардия" (в Румынии оно вышло в 1936 году под названием Pentru legionari = "Моим легионерам") было задумано как первая часть тома воспоминаний. Вторая часть так и не была написана из-за мученической смерти Кодряну и кровавого подавления движения. Можно понимать это произведение как его политическую автобиографию. Даже если вождь "Железной Гвардии" прямо в предисловии к своему произведению подчеркнул, что преднамеренно не придерживался правил писателей, и называл свой труд воспоминаниями, оправданием или полемическим памфлетом, увлекающий стиль и захватывающие описания заставили следить за этим его главным произведением с самым большим вниманием. Объясняющие комментарии ограничены самым необходимым, на переднем плане стоят личные впечатления и история почти непрерывно следующих одно за другим событий, которая дает понять, какую энергию и решительность мог проявлять Кодряну в своей борьбе, достаточно часто прерывавшейся тюремным заключением (первый арест произошел в 1923 году, когда Кодряну еще возглавлял национальное студенческое движение).
Здесь нельзя не упомянуть, что посвященное легионерам произведение одновременно сообщает и о создании большой организации; снова и снова Кодряну представляет свой опыт с его проблемами и неприятностями, которые он должен был преодолевать. Тому, что этот труд вопреки всему сопротивлению самого разного вида был осуществлен и доведен до успеха, нужно отдать должное, даже независимо от позиций и идей руководителя "Железной Гвардии", как большому и выдающемуся достижению, что делает Корнелиу Зеля Кодряну одним из великих личностей двадцатого века.
Так же можно удивиться ценности этого произведения как источника о межвоенном периоде в Европе. Кодряну, который свободно говорил на немецком и французском языках, в своих рассказах о пребывании на учебе в Германии (Берлин и Йена, в 1922 году) и во Франции (Савойя в 1925 году) проявляет себя как проницательный наблюдатель политических и экономических последствий Первой мировой войны, в частности, инфляции в Германии в двадцатых годах, оценивает их и классифицирует. Не нужно слишком многого требовать от его интерпретации событий, непосредственным свидетелем которых был молодой вождь, либо относится к ним слишком критически. Ведь на интерпретацию Кодряну оказывало сильное влияние его отточенное в Румынии мировоззрение. Но эта интерпретация – свидетельство сильного антимодернистского течения в Европе межвоенного времени.
"Железная Гвардия" Кодряну – самое важное из в целом четырех произведений, которые он оставил как рукописи. О "Руководстве для гнезд" (Caticica Sefului de Cuib, 1933) здесь уже говорилось. Еще нужно упомянуть собрание ежедневных приказов и манифестах (Circulari si манифесты, 1927-1938) и "Записи в тюрьме" (Insemnari de la Jilava, опубликованы посмертно), которые "очень связанно с потусторонним миром" [Александр фон Ранда] передают последние мысли Кодряну в тюрьме. Процитированный здесь австрийский историк Александр фон Ранда составил антологию из всех произведений Кодряну, которые были найдены в его наследии, опубликованы фон Рандой в 1979 году и непременно заслуживают упоминания [Alexander von Randa (Hg.): Lebende Kreuze. Colectia Europa. München 1979].
Произведение Корнелиу Кодряну и воплощение его идей – это уже давно больше не "дорога забытого", как писал Александр фон Ранда еще в конце семидесятых годов. Его жизнь, творчество, его идею все сильнее и за прошедшее время уже по всей Европе воспринимают и обсуждают правые интеллектуалы. Электронное издание "Железной Гвардии" должно содействовать этому дальнейшему развитию.