После восстановления конституции (1860) политическая и культурная жизнь Словении заметно оживилась. С 1861 г. ее очагами стали читальни, создававшиеся национальной интеллигенцией в городах и крупных селах. К 1869 г. их количество достигло пятидесяти семи. В 1864 г. на базе центральной, люблянской читальни было организовано общество по публикации и распространению книг "Словенская матица". Годом ранее было создано спортивное общество "Южный сокол", в 1867 г. – "Драматическое общество". Сеть литературных, просветительских и гимнастических обществ в течение нескольких лет охватила все словенские земли, к 1870 г. их насчитывалось уже пятьдесят восемь. Однако руководящие позиции в этих национальных культурных организациях захватили в основном деятели национального движения, придерживавшиеся консервативных взглядов, которых называли "старословенцами". Основы их общественно-политической программы были заложены еще в начале 40-х гг. XIX в., когда во главе движения национального возрождения оказался редактор "Новиц" Я.Блейвейс. В отношении к правящему режиму он был сторонником компромиссов, следовал лозунгу "Все для веры, отечества, императора", видел основной задачей литературы развлечение и воспитание народных масс в верноподданническом духе. Взгляды Блейвейса имели поддержку среди национальной интеллигенции.
Глашатаем консервативного направления стал поэт Я. Весел Косески, более двух десятилетий занимавший место первого национального поэта в глазах широкой публики, предпочитавшей его "объективную" и "глубокую" поэзию якобы "субъективной" и "поверхностной" поэзии Ф. Прешерна.
В годы абсолютизма позиции "старословенцев" и их "барда" Я. Весела Косеского оставались неизменными. Лишь во второй половине 1850-х гг. в противовес консервативной идеологии возникает либеральное течение. Эти новые силы так называемых "младословенцев" возглавил Фран Левстик (1831–1887), основоположник литературной критики в Словении, реформатор словенской литературы и языка. Выдающийся борец за демократизацию общественной жизни и искусства, за народность и подлинную художественность литературы, неподкупный народный трибун, которого враги называли "словенским Спартаком", он прошел нелегкий жизненный путь, полный лишений и преследований. Сын бедного крестьянина, наделенный незаурядными способностями и тягой к знаниям, Левстик был вынужден поступить в духовную семинарию, однако закончить ее не смог, так как духовенство сочло его первый сборник "Стихотворения" (1854) "соблазном и богохульством". Высмеяв своих политических и литературных противников (в первую очередь старословенцев и Косеского) в талантливых сатирах "Езда на Парнас" (1854) и "Святому Илье" (1855), Левстик начинает активную борьбу за дальнейшее развитие словенского литературного языка и создание эстетической платформы реализма. Первую значительную победу на этом пути он одержал в 1858 г., когда им были опубликованы три сочинения, сыгравшие важную роль в обновлении словенской литературы: статья "Ошибки словенского правописания", своеобразный сплав путевых записок и критического эссе "Путешествие из Литии в Чатеж" и повесть "Мартин Крпан из деревни Врх". В "Ошибках словенского правописания" автор упрекает современных ему словенских писателей и прежде всего сотрудников газеты "Новицы" за то, что большинство из них "пишет по-словенски, а думает по-немецки". Указывая на необходимость создания словаря словенского языка, Левстик подчеркивает, что основным оружием словенского писателя в борьбе за чистоту и народность языка должно стать обращение к крестьянской речи. Вслед за В. Караджичем он оценивает народно-песенное творчество как вершину поэзии. В заключение он выдвигает решительное требование создать словенскую литературную критику, без которой немыслимо дальнейшее развитие литературы. В литературно-критических заметках "Путешествие из Литии в Чатеж" Левстик излагает свою литературную программу (первую в истории национальной словесности) и закладывает основы реалистической эстетики в словенской литературе, стремясь направить творчество своих современников в русло реализма. Эстетические основы критики Левстика во многом опираются на учение Лессинга, однако словенский писатель "не принимает метафизически отвлеченную идею Лессинга о разумности земного миропорядка".
Сильными сторонами эстетической концепции Левстика являются гражданственность, вера в высокое гуманистическое назначение литературы, в разум, мысль о необходимости подчинения поэтической фантазии знанию реальной действительности, требование психологической достоверности и цельности характеров, понимание важности действия, фабулы как формы проявления и самораскрытия характеров. Вместе с тем реалистическая направленность взглядов Левстика сочетается с фольклорноромантическими симпатиями. По сравнению с немецкими и русскими эстетиками Левстик придает меньшее значение реалистической индивидуализации образа. Национальная специфика несколько заслоняет у него сложность индивидуальной природы человека и противоречия социальной жизни. О близости к романтизму свидетельствуют и постоянно подчеркиваемое внимание к фольклору, и романтический характер сюжетов, предлагаемых им в "Путешествии…" словенским писателям. Свою литературную программу Левстик реализует в повести "Мартин Крпан из деревни Врх", положившей начало словенской классической прозе. На основе народного творчества в символико-сатирической форме он показал в повести участь словенского народа, который столетиями защищал австрийские земли от турецкой опасности, а в награду получал лишь презрение и насмешки надменной и трусливой венской аристократии. Актуальной идее произведения соответствует и его чеканная форма с остроумно очерченными характерами и богатой народной метафорикой.
Сказочная история Мартина Крпана, рассказанная Левстиком, – это история простого человека, крестьянина-контрабандиста, отличающегося такой незаурядной физической силой и храбростью, что к нему за помощью обращается сам австрийский император: Мартина Крпана призывают в Вену, на поединок с грозным великаном Брдавсом. Крпан соглашается выручить императора, его дочь, а заодно и всех австрийцев и в битве с великаном отрубает тому голову. Когда же дело доходит до вознаграждения, то герою вместо обещанных императорской дочки и половины царства предлагают звание придворного шута. Отказавшись от него, Крпан получает в награду право по-прежнему заниматься контрабандой, но уже на законном основании. Образ Крпана во многом связан с фольклором, однако в целом для произведения характерно "переходное" состояние – от романтической обработки фольклора к включению фольклорного мотива в ткань реалистического повествования, от героической этики к ее комическому варианту, от фольклорной легенды к актуальной сатире (поведение императорского двора по отношению к Крпану весьма недвусмысленно напоминает политику австрийских правящих кругов по отношению к славянским народам после поражения революции 1848 г.).
1858 год стал переломным в развитии словенской литературы не только благодаря публикации произведений Левстика. В этом же году в Целовце литератор и лингвист А.Янежич начал издавать журнал "Словенски гласник" (1858–1868). Создание этого журнала и деятельность Левстика нанесли ощутимый удар по монопольному владычеству "Новиц" Блейвейса, они знаменовали начало ожесточенной борьбы между старословенцами и младословенцами, ставшей основным содержанием словенской литературной жизни 1860-х гг.
Против половинчатой и верноподданнической политики консерваторов выступает либеральная газета "Напрей", редактируемая Левстиком. Созданная в 1863 г., эта газета через несколько месяцев была запрещена цензурой в связи с публикацией статьи Левстика, требовавшей равноправия для всех народов Австрийской империи. Однако, несмотря на репрессии властей, либералам удается несколько укрепить свои позиции в национальном культурном движении. В 1868 г. они приступают к изданию газеты "Словенски народ" решительно выступившей на защиту национальных прав словенцев. Однако уже в конце 1860-х гг. в молодом словенском либерализме, едва вышедшем на политическую арену, начинают проявляться оппортунистические тенденции. В связи с этим Левстик порывает с либералами и уезжает из Любляны в Вену, где становится одним из редакторов журнала "Звон" (1870, 1876–1880). Этот первый словенский литературный журнал стал издавать поэт, прозаик, драматург и литературный критик Йосип Стритар (1836–1923).
Сотрудничество Левстика со Стритаром началось еще в 1866 г., когда прозаик Йосип Юрчич приступил к изданию серии произведений словенских классиков. Для подготовки первой книги этой серии – сборника стихотворений Прешерна – Юрчич пригласил Левстика и Стритара. Первый стал редактором сборника, второй – автором вступительной статьи, в которой был дан тонкий и убедительный анализ художественной манеры Прешерна, показано значение его поэзии для развития словенской литературы. Два года спустя после публикации поэтического сборника Прешерна три наиболее выдающихся младословенских литератора вновь продемонстрировали свое единство, издав альманах "Младика" (1868). Следующим их совместным начинанием стало издание "Звона", название которого было избрано Стритаром под влиянием журнала А. И. Герцена "Колокол". Редакторы "Звона" стремятся превратить его в трибуну активного политического протеста, резко выступают против догматических и утилитарных требований старословенцев в области литературы и искусства. Критические статьи Стритара, рассматривавшие проблемы художественной формы, стали значительным вкладом в развитие словенской эстетической мысли. Кроме того, Левстик начинает издавать сатирический журнал "Павлиха" (1870), где выступает с острой критикой как старословенских, так и младословенских политиков.
Возмущенные критическими выступлениями Левстика и Стритара "старословенцы", а вслед за ними и "младословенцы", клеветнически утверждают, будто Левстик подкуплен австрийскими властями, заинтересованными в том, чтобы вызвать раскол в лагере словенской интеллигенции. С отходом Левстика от политической борьбы соглашательские тенденции в лагере словенского либерализма усилились. Словенская либеральная буржуазия к середине 1870-х гг. вновь сблизилась с правыми, и эта политика "согласия" продолжалась более десяти лет.
Новое обострение политической борьбы наступило в конце 1880-х гг., когда в ответ на подъем рабочего движения католические круги во главе с профессором богословия Антоном Махничем, основателем клерикального журнала "Римски католик" (1889–1896), подвергая яростным нападкам любое проявление свободомыслия, разрушили союз консерваторов и либералов.
Сложившаяся в 1880-х гг. общественно-политическая ситуация нашла яркое отражение и в литературной ситуации того времени. В 1881 г. в Любляне стал издаваться журнал "Люблянский звон" (1881–1941), вокруг которого объединились все значительные словенские литераторы. "Люблянский звон" сыграл большую роль в консолидации литературных сил на либеральной платформе и в развитии словенского реализма, в знакомстве с литературной жизнью европейских стран, в том числе России. Правда, платформа журнала как в идейном, так и в эстетическом плане, была довольно неопределенной. На страницах издания появлялось мало статей проблемно-теоретического характера, отдел критики тоже не отличался богатством и высоким уровнем публикаций. Тем не менее значение этого журнала нельзя недооценить.
В противовес "Люблянскому звону" представители клерикальных кругов создают журнал "Дом ин свет" (1888–1944), отличавшийся ярко выраженной морально-дидактической и религиозной направленностью. Таким образом, 1880-е – первая половина 1890-х гг. характеризуются довольно четкой поляризацией общественно-политических и литературных сил и одновременно определенной степенью зрелости реализма, который, по мнению большинства критиков, переживает в этот период свой расцвет. Такова общая канва борьбы общественно-литературных сил в Словении на протяжении почти полувека.
Если характеризовать отдельные фазы процесса, то первый период в развитии словенской литературы второй половины XIX в. охватывает 1849–1858 гг. – от поражения революции и связанных с нею надежд, а также смерти Прешерна до появления трех упомянутых сочинений Левстика ("Ошибки словенского правописания", "Путешествие из Литии в Чатеж", "Мартин Крпан"). В поэзии в эти годы, как уже говорилось выше, признанным бардом является Я. Весел Косески, чье творчество, по утверждению Я. Коса, "свидетельствует о сильном влиянии Шиллера: оды и патриотические стихотворения указывают на связь с Водником, использование гекзаметра – наследие классицизма XVIII столетия. Несмотря на то что литературные интересы Косеского, как показывают его переводы, прежде всего были обращены к пред-романтизму и романтизму, большая часть его оригинальных стихотворений осталась эпигонской копией образцов просветительской поэзии" . Эта характеристика может быть отнесена и к произведениям последователей и эпигонов Косеского, не оставивших после себя сколько-нибудь значительного следа. Движение словенской поэзии в это время нельзя назвать поступательным. Налицо возврат к старым художественным тенденциям, который производит впечатление неожиданного парадокса. Но еще более неожиданным парадоксом стало то, что именно в словенской поэзии (а не в прозе, как это было в большинстве славянских литератур) был сделан первый решительный шаг в сторону реализма. Этот "прорыв" к реализму связан с творчеством видного поэта-лирика и одного из зачинателей словенской прозы Симона Енко (1835–1869). Он принадлежал к группе так называемых "ваевцев" – литераторов, впервые обнародовавших свои произведения на страницах рукописного люблянского гимназического журнала "Вае" (1854–1855). Для "ваевцев" был характерен, в частности, устойчивый интерес к России, к реалистической русской литературе, особенно к творчеству Гоголя, влияние которого сказалось в их прозе. По свидетельству Ф. Левеца, Енко "открыто признавал, что наибольшее влияние на его творческое развитие оказали Байрон, Гейне и Лермонтов. Крупнейшим славянским поэтом он считал Лермонтова, а непосредственно учился больше всего у Гейне". Близость к лермонтовскому мироощущению проявилась в таких его стихотворениях, как "Картинка" ("Паруса трепещут") и "Несчастный покой", где, так же, как у Лермонтова, романтический герой байронического склада не находит счастья в существующих общественных исторических условиях. Однако в этих стихотворениях сквозь скептицизм и пессимизм прорывается стихийное, присущее натуре поэта жизнелюбие. В других стихотворениях Енко пристальное внимание к реальной жизни, стремление воплотить ее зримые приметы приводят к отходу от традиционных романтических канонов, к существенной трансформации излюбленных романтиками жанров. Особенно ярко это проявилось в поэме "Огнепламтич", увидевшей свет в 1855 г. в журнале "Вае". Поэма названа по фамилии героя, корневые элементы которой "огонь" и "пламя". Таким образом, уже само заглавие носит пародийный, иронический характер. Комическая окраска поэмы-пародии свидетельствует о явной противопоставленности ее "высокой" романтической поэме Прешерна "Крещение у Савицы" и произведениям его эпигонов, а также процветавшей под покровительством клерикализма морализаторской поэзии. Одни исследователи поэмы Енко путем подробного сравнительного анализа обосновывают ее генетические связи с травестированной "Энеидой" А.Блумауэра ("Приключения благочестивого героя Энея…") и стихотворным романом Байрона "Дон Жуан". Другие считают, что в плане движения к реализму она ближе пушкинским поэмам "Домик в Коломне" и "Граф Нулин", а также лермонтовской "Тамбовской казначейше", которые способствовали "дегероизации" высокой романтической поэзии. В этом смысле и "Дон Жуан" Байрона, и пушкинские "Домик в Коломне", "Граф Нулин" и "Евгений Онегин", и "Огнепламтич" Енко представляют собой отдельные звенья общего литературного процесса, одним из конкретных проявлений которого на пути от романтизма к реализму было сознательное полемическое снижение "высокого стиля", а порой и откровенное пародирование романтического пафоса.