Абсолютная беспощадность... к себе! - Андрей Кочергин 9 стр.


Желаю присутствующим не хворать. А что насчет нимфетки, так представляю, сколько бы сил я потратил, доказывая компетентным органам адекватность моего воздействия на убегающего дядю, особенно при условии возникновения у него инвалидности, наличия влюблен­ной в него деточки и полного отсутствия сопротивления с его стороны. А слова подруги... Так ведь окажется, что она темноты боялась и ей просто скучно было своей оче­реди ждать, вот она и пошутила, а я, идиот, - хотя вот это фигушки, к этим-то уж точно никак не отношусь! - вписался... Так обычно бывает, когда гордые сыны гор приносят в суд купюры, произрастающие на деревьях в их благодатном крае, и правда тут же становится нико­му не нужна.

Но все эти доводы рождены холодной головой. Если когда-нибудь ко мне вновь выбежит девочка и скажет, что ее подругу утащили дефлорацией заниматься, то зна­комый до боли лысый человек зальет глаза кровью и вновь начнет нюхать воздух и вытаптывать зеленые на­саждения в поисках врага. Беда, одним словом.

А вот вам еще один любопытный случай.

Находясь за городом, зашел я поутру к товари­щу. Он приехал с супругой и маленькой дочкой, у ко­торой резались зубки. Товарищ мелкий, жена его то­же обезжиренная. Постучал я к ним, приятеля нет, а дама мне и говорит:

- Дочка ночь плохо спала, пару раз плакала. Так неловко... У нас за стеной прокурор живет, а он такой крикливый и постоянно пьяный, уже пару раз орал, чтобы мы тут заткнулись.

- А какой он из себя?

- Выше тебя почти на голову, зализанный весь, с цепурой в палец толщиной и ездит на "ландкрузер-Лексусе".

- Опаньки... Это ж надо так много работать...

Вдруг ребенок всхлипнул, сразу, впрочем, замол­чав, а из-за двери тут же донесся рык:

- Вы чего там, животные траханые, быстро за­ткнули своего выблядка и...

Далее последовал крепкий пинок в дверь. Меня словно крыса за член укусила! Вылетаю в коридор, а там стоит рыхлый долговязый детина с похмельным лицом. Увидеть именно меня он явно не планировал.

- Что ты тут шамкаешь? - спрашиваю я этак вежливенько. - У тебя что, детей не было, у кото­рых зубы режутся?

- А ты кто, а что за дела?.. Нет, давай погово­рим! Ты чего на меня орешь, давай поговорим.

- А о чем мне с тобой, с пидором, говорить, если ты чужого ребенка таким словами назы­ваешь?

Я повернулся и зашел в комнату. Минуты через три стук в дверь.

- Что тебе? - спрашиваю.

- Выйди - поговорим.

Выхожу, и тут прямо мне в табло летит приклад карабина.

Я благополучно ушел от удара, чем очень рас­строил дядю. Этого-то он уж точно не ожидал.

Он отскакивает от меня, передергивает затвор, из него выпадает полноразмерный винтовочный патрон.

- Убью, так-перетак, на колени, мля, фля, хрю!..

Прикинул: до него более трех метров. Если ри­нуться - прострелит этот мразеныш навылет, при­чем ровно с перепугу. Да, дистанция была выбрана безукоризненно, здесь он молодца, будь он хоть на метр ближе, писал бы я вам уже из "Крестов", а его, сердешного, потрошил бы патологоанатом.

- Стреляй, сука, если уж достал волыну, но вот

с коленями ты погорячился. Короче, стреляй быстрее, или я тебя просто... ну, употреблю неоднократ­но и в крайне извращенных формах, если культур­но сказать.

Стоит он, трясется, целится. У меня даже точка на груди зачесалась - та самая, куда пуля должна была влететь.

Но тут бежит его баба и верещит, как пилорама поутру. Он жопой-жопой - и к себе в номер.

- Лады, - говорю, - товарищ ответственный

работник. Сейчас мы проверим наши с тобой возможности.

Набираю номерок коллеги из компетентного ор­гана и прошу:

- Привет. Тут один представитель прокуратуры пытается в меня стрельнуть. Вам из Питера не до­ехать, дерни-ка ментов из областников. Просто меч­таю ему карьеру подпортить.

- Сейчас дам команду - жди.

А в это самое время похмельный дядя вместе со своей сисястой кобылой прыгал с балкона, благо первый этаж, и крался к своему "лексусу", побросав вещи. В итоге он сбежал, менты были развернуты с полдороги, а данные его паспорта попали на стол к кому следует.

Никакого заявления я, конечно же, писать не стал, но мне был обещан контроль разбора.

И самое главное с радостью заметил, что не ис­пытывал никакого мандража, ни страха, ни сомнений, кроме холодной ярости, - ничего! А ведь это был ре­альный ствол, направленный реально в табло.

А теперь вспомните, как моргается с перепугу, когда долго не спарринговал, если, конечно, вы знаете, что это за штука такая - спарринг.

Так что наш подход в психической подготовке реаль­но работает.

Схватка происходит лишь тогда, когда она неизбеж­на в силу ваших этических и нравственных представле­ний о жизни.

А насчет того, что на вас покажут и вас поймают... Со­вершенно верно: вас и поймают, и посадят, и сидеть бу­дете. Вот это и есть ответственность за содеянное. А те­перь представьте, насколько вескими должны быть ар­гументы в пользу драки. Но как только вы их, аргументы эти самые, прочувствуете - прочь досужие сомнения, пе­реживания и прочие бабские прокладки с крылышками! Будет ровно то, что будет, а дерзким дебилам перманент­но везет. Я тому пример.

Мнение мое - и не обязательно правильное.

Если вы пренебрегли моральной стороной человече­ского достоинства и решили сглотнуть стеб придурков над вашей подругой, то, поверьте, через пару секунд вам придется сглатывать собственные зубы. Драка начинает­ся и заканчивается выяснением того, кто же тут слизняк, а вовсе не подсчетом нанесенных и полученных телесных повреждений.

Рост сто восемьдесят, вес сто, рожа самая пре­неприятная, на шее - золотая стограммовая цепь, машина - не самый дешевый лимузин... Это я про себя. Еду этаким вот манером по проспекту, и вдруг меня подрезает тонированная красная "семерка-жигуль", явно "звериная". Я вяло реагирую сиг­налом... и началось. Раз подрезали, два, три... На­чинаю волноваться даже. В конце процесса тачка перегораживает мне дорогу на перекрестке, и вы­скакивают из нее два деятеля: водитель - с моей стороны авто, товарищ с монтировкой - с другой.

- Ну и чего ты разгуделся, петух зае...й!

- Ну, на свинью бритую, возможно, и похож, но на редкий вид петуха - ни в коей мере!

Надо сказать, что выскочил я на свежий воз­дух живее супостата, поэтому свою гневную речь он вещал в процессе выхода из авто. Как только дядя оказался на улице, лицо у него лопнуло, как гнилой арбуз, для верности я, видимо, сломал ему пару ребер посредством волшебных ботинок, кото­рые всегда на мне. Товарищ, наблюдая неприятную судьбу водителя, как-то не торопился ко мне с мон­тировкой. Чтобы развеять его сомнения, я схватил топор, подаренный мне когда-то, и помчался на­встречу судьбе. Монтировка была потеряна этим нехорошим человеком при беге с препятствиями.

И тут началось самое забавное. Как в плохом анекдоте, появился милиционер в гражданке, но с удостоверением. Номера машины переписаны, удо­стоверение изучено, и мы стоим - чего-то ждем.

Наконец я предлагаю:

- Ну что ждать-то? Звони в "02", "03", да хоть в "04", только быстрее, у меня со временем засада, - а тот стоит и молчит.

И тут я замечаю что "потерпевший" лежит с от­крытыми глазами и не дышит, лицо лопнуло от уха до носа, рана рваная, через щеку торчат зубы, из ушей течет кровь. "Раз кровь течет, значит, не по­мер", - успокаиваю я себя. Милиционер, видимо, в этом так уверен не был, но дядя вдруг ножками за­дрыгал и стал мычать.

- У нас, - мычит, - к молодому человеку претензий нет.

И я покинул место происшествия, несколько воз­бужденный.

Мораль! Если находятся идиоты, запросто кидающие­ся бить бритую свинью вроде меня, то на что же наде­ются остальные граждане России?! Надо вооружаться в рамках закона!

Топор всегда у меня под ногами, оружием он не яв­ляется, визуально ужасен, опять же футляр у этой моде­ли - просто прелесть, пластиковый такой, так почему нет?! Видимо, я несколько переборщил с подробностя­ми, но не с целью покрасоваться. Знающие меня люди - а их немало - подтвердят мою неамбициозность, близ­кую к абсолютной.

А теперь анализ произошедшего, уж извините за ци­низм.

Нельзя давать противнику атаковать. Если ситуация тактически ясна - вперед! Чем страшнее то, что вы сде­лаете с первым из агрессивно настроенных дяденек, тем меньше вероятность участия в драке его сотоварищей.

Топор, точнее, его обух, топор и еще раз топор, куп­ленный в магазине! За него вам не пришьют "незакон­ное хранение".

Учитесь оценивать повреждения, нанесенные против­нику. Сквозная рваная рана лица остановит любого, она сшивается сначала изнутри, а затем снаружи, иначе не стянуть и не избежать заражения. Обильное кровотече­ние из ушей говорит о том, что противник жив, что не может не радовать, учитывая закатившиеся глаза. Это кровотечение, как ни странно, имеет позитивную сторо­ну. Во-первых, лучше из головы, чем в голову, - это я об инсульте, а во-вторых, это уменьшает внутричерепное давление, что снижает негативные последствия черепно-мозговой травмы.

Необходима тотальная решимость идти до конца! То­варищ водителя моментально уяснил, что, даже подняв руки, он не убедит меня в том, что не станет стрелять по моей персоне из припасенного обреза, а я ведь не в курсе, есть он у него или нет. Единственное, что меня убе­дило в его безобидности, - так это удаленность метров на сто.

Я не скрывался, не оправдывался, а стоял и ждал ми­лицию, которая в итоге не приехала, а ее представитель ушел, как только понял, что убийство не состоялось, как и его раскрытие, получение денежной премии и повы­шение в звании.

Надеюсь, что опасности обойдут вас стороной по той причине, что вы к ним готовы. Я был готов!

Боишься - не делай, сделал - не бойся. То, что я сделал, уголовно наказуемо, но мне повезло, и я, види­мо, ни за что не отвечу, плюс у меня не переломаны руки. А вот бойкие ребята теперь будут осторожно про­бираться по улицам тихого города. Еще раз прошу не обращать внимания на брутальность повествования, его единственная цель - обратить ваше внимание на хлип­кость нашей безопасности. Каждый неадекватный хрен считает, что может орать матом и гнуть неумелые паль­цы даже на припаркованный бульдозер, не то что на вполне милого лысого борова.

Вот еще случай из жизни.

Я немного наехал на переход типа "зебра"; вре­мя около девятнадцати, люмпен-пролетариат прет с пивом домой после нечеловеческих напряжений трудового дня.

Из трамвая выходит прыщ в очках плюс семь-восемь, с газетой и банкой "Охоты".

- Ты, водила хренов! Не для тебя, козла, тут на­рисовано, что это переход?! Или ты в глаза долбишься, урод?! Мы что, должны оббегать тебя, придурка? А ну вылазь! Я тебя, пидора, жизни научу!

При этом он изображает победные свинги муми­фицированного Майка Тайсона и постоянно переме­щается к концу перехода.

- Тихо, тихо... Ты куда спешишь, я же вылез уже... Так что там насчет пидора?

- Молодой человек, какое вы имеете право ме­ня задерживать и за рукав хватать?! Помогите, на помощь, милиция, милиция!..

Короче, получил он пня и умчался домой, высо­ко поднимая колени.

Пока эта водоросль не попросила меня выйти, я общаться с ним совершенно не собирался, но на­зывать меня пидором некультурно. В следующий раз этот "инженер-грузчик" уже не будет орать ма­том на улице, так как получил вполне заслуженный пендаль под вялый зад. Материться и орать он пе­рестал сразу и перешел на парламентские выра­жения.

Если вы в такие моменты поджимаете мошонку и го­ворите: "Добрый день", то я обычно занимаюсь управ­лением ситуацией, которую, заметьте, не я спровоциро­вал ни первый, ни второй раз, как, впрочем, и никогда. Я более чем вежливый человек и водитель - меня мама так воспитала.

Вот написал это, и тут же в носу защипало от жало­сти к лысым и толстым. Кстати, расхожее заблуждение, что я сразу бью любого идиота, именно заблуждением и является. Любой боец пьяного стиля должен насобирать сумму факторов, достаточную для его экспресс-обучения хорошим манерам и приличиям. Ни один уважающий себя крепкий парень не обидит и не оскорбит слабого, если этот парень действительно силен.

И вообще обсуждение моей персоны очень забавная игра. Ладно, играйте-играйте, только не курите и руки из штанов выньте.

Вам есть разница, отчего на вас кинулся дядя? От плохого пищеварения, оттого что мама его была дура и пьянь, оттого что его баба - дура и пьянь. У него пре­красное настроение, и он типа русский мужик, а не какое-нибудь там говно.

У противника нет ни возрастных, ни половых, ни ка­ких-либо иных качеств, не связанных напрямую с так­тической обстановкой проявления агрессии.

Если почтенная дама, ветеран РКП(б), решит ударить меня клюкой по бритой башке по причине климакса, плохой погоды и перманентного недержания стула, то са­мое малое, что я смогу для нее сделать, - сломать клю­ку. Я более чем уверен, что у меня хватит такта и воспи­танности не спровоцировать попадание этого дерьма в вентилятор! А вот людям помоложе я очень постараюсь поломать руки и ноги...

Уж простите меня за то, что не хочу быть отлуплен­ным, ах, простите!

Никто не имеет права оскорблять мое человеческое достоинство, равно как и нарушать общественные нор­мы морали и этики.

Я доступно излагаю?

Так вот, человек, писающий в урну у остановки, по­знакомится с моим лоу, хам, оскорбляющий всех матом и свинством, будет минимум застыжен, а в случае тяже­лого анамнеза узнает, что мы называем "пограничными состояниями". Баба-хамка, раскрывшая хлебало и зашедшаяся в мате, будет обязательно остановлена! И дело не в том, что я крупнее и тренированнее, это не важно.

ГРЯЗЬ НУЖНО ВЫЧИЩАТЬ, ИНАЧЕ НАС ЗАМУ­ЧАЕТ ДИЗЕНТЕРИЯ!

Я не слишком вежливо излагаю?

Я никогда не ищу агрессии, она мне в зале надоела до коликов. Я добр, как Олимпийский Мишка, и всегда готов даже уступить откровенно глупому оппоненту, но только не в том случае, когда человек перешел грань ра­зумной дозволенности.

В один прекрасный день я разодрал себе пахо­вые связки на левой ноге, причем разодрал самым странным образом - борясь в партере, да так, что и внизу живота имелись порывы. Врач говорил, что отслоились глубокие ткани. За сим последовали бес­сонная неделя и проблемы с перемещением в про­странстве, каждая посадка на унитаз напоминала ут­ренник в гестапо.

И тут меня пригласили на вечеринку в некий за­мечательный бар, где собрались укуренные серферы, сноубордисты и прочие мальчики и девочки по­добного рода. Ваш покорный слуга в силу инвалид­ности и перманентного болевого синдрома не пил, а всего лишь глазел на разгоряченных теток, свер­кающих бельем и скачущих по столам, и на отморо­женных экстремалов в килтах.

Дело к отъезду... Доковылял я до стойки, рассчи­тался, стою, никого не трогаю, разговариваю с при­ятелем. Тут подходит рыжеватый вьюноша с блед­ным, напряженным лицом и в верхней одежде - с улицы заскочил касатик, видать, на огонек - и, не долго думая, сообщает:

- Ребята, я решил с вами подраться!

- Дружок, у тебя есть десять секунд, чтобы пе­редумать и, собрав в мыслительном порыве остат­ки спинного мозга, уйти целым и непорочным.

- Ты, мля, Боб Шрайбер фуев, ты думаешь, что после этих слов я развернусь и убегу?

- Да, я очень на это надеюсь.

Восемь, девять, десять - чпоньк! И моя голова аккуратно и без общественного резонанса ломает ему нос.

Беру я плывущего дядю под руки, вывожу на ули­цу и за пару-тройку секунд исполняю ему вольный тюнинг морды лица, в запаре приложившись ото­рванной ноженькой в конце процесса.

Надо сказать, дядя был в весовой категории за восемьдесят, и годков ему было в районе тридцати. От первого удара на улице он довольно бодро ушел ныр­ком, чем очень меня позабавил, потому это всего лишь отяготило ситуацию, и "дрался" он в два раза дольше, чем я планировал, и исключительно лицом.

Хотелось бы думать, что молодой человек меня узнал и решил поюзать суицид в извращенных фор­мах, в противном случае мир все же куда-то катит­ся, если какой-то дебил заходит к веселящимся лю­дям и ищет драки.

Данный случай опять же подтверждает, что тактика, принятая у нас, работает. Не ищите моментальной по­беды. Аккуратно убрали решительность и визуальный контроль противника, сломав ему нос, а затем, не выпус­кая тушку из рук, порвали в лохмотья!..

Ни объясняться, ни стесняться того, что сделал, не со­бираюсь, права выбора мне не оставили. Я настоятельно предлагал дебилу мирно свалить, хотя во сто крат логич­нее было бы сломать его, не проронив ни слова, после его первого хрюканья!

Отсутствие выбора облегчает выбор!

Слишком тяжело мне доставались эти убеждения, чтобы я мог позволить себе не драться тогда, когда это будет уже деградация личности и предательство всего, во что веришь и для чего живешь.

Скажу немножко про моего сына. Зовут его Ва­силий, живет он в Челябинске.

В силу того, что я был очень занят последние двадцать лет, он вырос ровно там же, где и я, да и занимался тем же самым: поджигал помойки и до­куривал бычки.

...Ему пять лет, он прибегает с улицы и рыдает навзрыд. Какой-то мальчик его треснул лопаткой.

- Папа, иди набей его...

- Нет, сынок, если ты будешь плакать и жало­ваться, папа выкинет тебя на ту самую помойку и ты будешь жить там до старости!

Следуют вопли, сопли и все такое. Папа берет ремень и педагогично порет сына. Тот как-то быстро затыкается и спрашивает:

- А что мне сейчас делать?!

- Возьми такую же лопатку и побей этого маль­чика.

- А если он меня побьет?..

- В любом случае, он побьет тебя меньше, чем я.

Догадайтесь, чем все закончилось?!

...Ему двенадцать лет, он в новой школе. Я по­дарил ему сравнительно дорогие часы, и они вдруг пропали.

- Ну и где часы?

- Ты же сам запретил жаловаться...

- А ты и не жалуешься. Ты мне докладываешь, где часы.

- Старшеклассники сняли.

- Ну и?..

- А что "и"?.. Их не менее трех-пяти ходит вместе.

- Ну и?..

- А что я могу сделать?..

- Драться, твою мать!

- А как против пятерых?..

- Как всегда: взял дрын и отходил все стадо.

- А если убью кого-нибудь?

- Ответишь перед судом - какие проблемы? Но выбора-то нет!

Назад Дальше