К тому же, если мы взглянем на карту современного и более раннего распространения языков угро-финской языковой семьи, то увидим ряд примеров, которые косвенно могут подтвердить эту гипотезу: озеро Коломно - село Коломна в бывшей Тверской губернии, озеро Коломна - село Коломны в Новгородской области. Можно сослаться и на то, что кладбища в русском языке имеют нередко местное название, образованное от иноязычного слова колм.
Для этого достаточно открыть роман Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы": там описан Коломец, место, где находится кладбище в городе Скотопригоньевске, где хоронят Илюшеньку Снегирева. (Название это уже не существует в устной речи жителей Старой Руссы, ставшей прототипом Скотопригоньевска, в наши дни...).
Так же, видимо, произошло и с подмосковной Коломной. Не случайно на берегу Коломенки был обнаружен древний могильник. Не случайно археологи установили, что в Коломне славянское поселение возникло на месте более древнего угро-финского. Древний могильник этих племен - колм - мог дать название реке, а затем и городу Коломне. Отметим, что существует и славянская гипотеза происхождения названия Коломна, которая связывает его с общеславянским корнем коло (в значении "круг, окружность"), с русским диалектным словом коломень - "соседство, окрестности".
А вот какие "раскопки" пришлось произвести для того, чтобы установить происхождение названия известного русского города Суздаль.
Суздаль виден издалека, за много километров, потому что расположен на небольшой возвышенности. По словам историка и искусствоведа Н.Н. Воронина, Суздаль как и многие древнерусские города, входит действенным и органическим слагаемым в чудесный и задушевный пейзаж родной земли.
Слово Суздаль в сознании каждого русского человека ассоциируется с понятием шедевра древнего градостроительного искусства. Вполне справедливо этот город-заповедник именуют музеем под открытым небом. Здесь можно познакомиться почти со всеми этапами развития русской архитектуры. Древним памятником является и само имя города.
Суздаль... Этот топоним на протяжении долгих десятилетий был объектом пристального внимания ученых, как русских и советских, так и зарубежных. К сегодняшнему дню загадку этого названия еще нельзя считать решенной. Однако сделано уже много. К каким же выводам приходят ученые, какие версии ими выдвигаются?
Некоторые из гипотез перечисляет В.А. Никонов в своем "Кратком топонимическом словаре": сух дол, сушидало - "осушаемое место", суждоль - "основатель судил быть тут городу", древнегреческое суз дулус - "твой раб"... Гипотезы весьма наивные, лишенные научной аргументации. Есть и другие предположения, но все они почти полностью исключают возможность объяснения названия города на материале славянских и древнерусского языков. Самые "смелые" славянские гипотезы не шли дальше простейших версий, не доведенных до конца. Откроем, к примеру, книгу М.Н. Тихомирова о древнерусских городах: "Название "Суздаль" трудно объяснить из славянского языка, если не считать, что окончание "ль" надо понимать так же, как в словах "Ярославль", "Ростиславль", "Изяславль", т.е. видеть в нем указание на строителя: Суздаль или Суждаль, - город Сузда или Сужда, но и в этом случае корень названия остается без объяснения".
В то же время большинство исследователей склонялось к такой мысли: город расположен на территории, где прослеживается пласт географических названий угро-финского происхождения, а следовательно, и наименование Суздаль - неясное, непрозрачное - тоже можно считать нерусским, угро-финским. К числу сторонников такой точки зрения относился, например, академик А.А. Шахматов. Из научной литературы версия об угро-финском происхождении названия Суздаль перекочевала практически как единственная в многочисленные краеведческие издания и даже в художественную литературу. Спору нет, в этой версии есть свое рациональное зерно. И все же сейчас существует (но, к сожалению, мало известна) гипотеза, к которой действительно следует отнестись с подлинным вниманием, ибо она обладает высокой степенью научной обоснованности.
Речь идет о древнерусской версии имени города. Она была высказана еще в середине XIX века известным славистом Ф.Миклошичем. Затем, правда, эта гипотеза была забыта на долгие годы, но в наши дни ее творчески развил и дополнил советский ученый-лингвист член-корреспондент АН СССР О.Н. Трубачев.
Итак, оказывается, что слово Суздаль может быть подвергнуто вот такому элементарному словообразовательному анализу: су - зда - ль. Топоним Суздаль был образован в древнерусском языке от глагола съзьдати, то есть "создать". Это было сделано при помощи именной приставки су- и суффиксального форманта -ль. Такая словообразовательная структура интересующего нас наименования кажется вполне вероятной. Можно припомнить аналогичные отношения парных префиксальных имен и глаголов в русском языке: сувой - свить, сугроб - сгребать, сгрести и другие. Вспомним и о сходстве наименования Суздаль с известным восточнославянским речным названием Супрасль: его носят правый приток Нарева и населенный пункт на нем.
Почему же так долго не развивались идеи Ф.Миклошича?
Во-первых, потому что исследователи находились в плену у априорного суждения: "Суздаль окружен географическими объектами, носящими преимущественно угро-финские названия, следовательно, его имя вряд ли может быть славянским". Во-вторых, потому что замечание о возможном происхождении топонима Суздаль в работах Ф.Миклошича изложено в очень краткой форме и при не слишком внимательном прочтении может быть пропущено. В-третьих, в существующих словарях русского, древнерусского, других славянских языков - словарях, которые, естественно, не могут быть полными, исчерпывающими! - нарицательное слово суздаль отсутствует.
Но ведь судьба многих слов сложилась так, что они не дошли до наших дней ни в литературной речи, ни в диалектах, ни в памятниках письменности. Однако ученые, основываясь на законах развития и изменения языков, многочисленных данных, научились восстанавливать, реконструировать исчезнувшие слова. Работа эта кропотливая, но достаточно точная.
Академик О.Н. Трубачев, известный своими работами по этимологии, по реконструкции древней лексики, как раз и восстановил русское нарицательное слово суздаль. С течением времени оно, как и некоторые другие слова, исчезло из речи наших предков, оставив о себе память только в наименовании города.
Слово это могло иметь примерно следующее наиболее общее значение - "глинобитная или кирпичная постройка". Почему так? Потому что глагол съзьдати имел первоначально конкретное значение "слепить из глины". Отсюда, кстати, и его употребительность в церковных сказаниях о создании человека из глины. В одном из азбуковников XVII века читаем: "Здание, еже есть глинян сосуд, или храмина". Коротко говоря, слово здание поначалу могло обозначать все слепленное, сделанное из глины - начиная от посуды и кончая постройками; сравните слово здание в его современном употреблении. Так тесно были связаны - и это соответствует действительности! - гончарное ремесло и градостроительство, точнее, строительство зданий из кирпича. Следует также подчеркнуть, что кирпичные постройки на Руси известны с X века.
Конечно, это не было еще широкое строительство, да и кирпич, плоский и тонкий, скорее напоминал черепицу. Точно так же и зодчий, по сути дела, был кирпичным мастером, хотя он же выступал и как горшечник.
Имеет ли эта гипотеза иное подтверждение, кроме чисто лингвистического? Да, имеет! Впервые название Суздаль (в форме Суждаль) упоминается летописью под 1024 годом в рассказе о восстании крестьян под предводительством волхвов: "В се же лето всташа волесви в Суждали...". Археологи же установили, что люди жили здесь и раньше. И вот что интересно, в районе Суздаля в результате археологических изысканий была обнаружена древнейшая в Северо-Восточной Руси печь XI-XII веков для обжига тонкого кирпича. Нашли ее на берегу речки Каменки - той самой Каменки, которая пересекает город Суздаль и на которой он, собственно, и возник.
Мы не знаем точной даты постройки суздальской крепости. Однако многие историки, например Н.Н. Воронин, предполагают, что это произошло на рубеже XII столетия, когда Владимир Мономах построил на северо-востоке русских земель (первое!) каменное здание - большой кирпичный собор Успения Богородицы и княжеский двор при нем.
Конечно, дальше Суздаль рос и строился как город преимущественно деревянный. Но хорошо известно, что почти каждое географическое название, в том числе и наименование населенного пункта, давалось, как правило, по какому-то характерному, наиболее примечательному или известному признаку соответствующего объекта - города, села, реки, горы, озера... Ведь именно так проще всего выделить объект из ряда ему подобных, однотипных. Нечто подобное могло произойти и с названием того города, о котором сейчас идет речь. Суздаль со своим первым кирпичным строением, конечно же, мог выделяться среди других деревянных "новостроек" Северо-Восточной Руси - выделяться именно этим каменным храмом и новой, непривычной строительной техникой. Поэтому появление древнерусского топонима Суздаль в том значении, о котором мы уже сказали, вряд ли можно считать случайным.
Следует добавить еще одно. Первоначально название Суздаль (Суждаль) могло относиться не только к городу, не только к крепости, но и к местности, району, к совокупности небольших населенных пунктов. В кратком упоминании летописи о восстании крестьян во главе с волхвами, на подавление которого пришлось прибыть самому Ярославу Мудрому с дружиной, имя города употреблено в форме женского рода - "в Суждали". Летописец разумел под этим именем, по-видимому, не отдельный городок, а именно район, местность.
Отложим в сторону воображаемую лопату и переведем дух. Хотя в топонимических раскопках не приходится на самом деле переворачивать кубометры земли, труд исследователя-лингвиста не легче: переворачивать приходится "тонны словесной руды". Но зато сколь приятно бывает добыть нужный результат, раскрыть нерешенную до тебя загадку, сделать еще один шаг на пути постижения истины и познакомить с этим людей.
Глава 2. РУССКИЕ ФАМИЛИИ - ОТ МОСКВЫ ДО ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА И СТАРОЙ РУССЫ
Русские фамилии - ценнейший, но до сих пор мало используемый материал для изучения истории родного села или города, края или всей России. И это несмотря на то, что за последние десятилетия вышло в свет огромное число работ, посвященных их изучению.
Это связано, в первую очередь, с тем, что большинство таких работ либо охватывали жестко определенный географическими границами участок их распространения, либо подвергали классификации и "расшифровке" довольно случайную, пусть даже и большую, выборку фамилий. Но стоило автору краеведческого исследования "раздвинуть" область изучения (например, сравнить формы или основы фамилий, бытующих в различных областях) или же составителю объемного справочника, объясняющего этимологию большого числа фамилий, "наложить" их на карту, как сразу открывались весьма любопытные закономерности. В.А. Никонову это даже дало основание разделить европейскую часть России на четыре условные зоны, для которых характерно особенно большое распространение какой-либо фамилии. Он назвал их: Ивановия (северо-запад - Псков, Новгород, смежные земли), Смирновия (центр и северное Поволжье от Твери до Нижнего Новгорода), Кузнецовия (юг - от Орла до Среднего Поволжья и дальше на восток) и Поповия (север). Другой автор - Ю.К. Редько, собрав большое число украинских фамилий и указав для каждой из них, в каких областях они встречаются (или встречаются чаще всего), обнаружил, например, отчетливую границу распространения фамилий с окончанием на -ук/-чук (Бондарук, Бондарчук, Ткачук) и на -енко (Бондаренко, Ткаченко). Такие особенности распространения фамилий отчетливо рисуют картину состояния восточнославянских земель в период феодальной раздробленности и более позднего периода, так называемого времени "собирания земель". Они делят Россию на бывшие земли Господина Великого Новгорода, Московской Руси, Верховских княжеств и Русского Севера, сохранившего и после присоединения Новгорода к Москве свой особый уклад управления и хозяйствования; а Украину - на Право- и Левобережную (но граница условна - она проходит не по Днепру, который обычно считается своеобразным "водоразделом" не только в географическом, но и в "культурном" смысле).
Существует еще огромное множество открытых или пока еще не замеченных, "фамильных" особенностей различных регионов: от нескольких селений, района или области до территории, охватывающей несколько современных областей. И эти особенности еще ждут своих исследователей, которые, без всякого сомнения, появятся. Ведь любое такое наблюдение дает новые данные о русской истории, о судьбах жителей старинных городов и деревень, об их языке, обычаях и суевериях, быте и представлениях об устройстве мира.
Причины появления таких отличий не связаны только с былой феодальной раздробленностью. Их значительно больше. Некоторые из них даже имеют связь с древнейшей историей славян, когда не существовало деления на русских, белорусов или украинцев, но славяне разделялись на кривичей, вятичей, полян, поморов и т.д. В других случаях распространение той или иной фамилии может очерчивать круг земель, население которых, например, занималось определенным видом промыслов (солеварение, рыболовство, охота на пушного зверя и пр.), быть может, даже в XVIII или XIX веках. Или напоминать о том, что основная часть жителей этого района или селения имеет предками вовсе не славян, а представителей одного из древнейших финно-угорских или балтийских племен, проживавших здесь до прихода славян.
Но и открытые особенности региона не всегда удается объяснить. Например, почему фамилия Кузнецов столь популярна на юге России? Ведь кузнецы всегда были в почете во всех русских землях. И, надо думать, на севере их было не меньше, чем на юге: без кузнеца не могло обойтись ни одно село. А почему на северо-западе столь часты Ивановы? Высказывалось, например, предположение, что причиной тому более ранняя дата принятия христианской религии основной массой жителей новгородских земель (то есть, ко времени образования фамилий здесь следы язычества в виде мирских имен были гораздо слабее). Хотя грамоты XVI-XVII веков показывают, что и в новгородских землях мирские имена были очень популярны. Возможно, это связано с тем, что даже в начале XIX века церковные календари в различных областях России имели значительные отличия: во многих землях существовали так называемые местные святые, имена которых при церковной реформе второй половины XIX века не были включены в единые русские православные святцы.
В этом нет ничего удивительного. В различных областях бывшей Российской империи процесс образования фамилий начался в разное время и закончился не одновременно. Поэтому и во многих фамилиях отразились свойственные разным периодам особенности русского диалекта или другого языка, характерные для своего времени, традиции образования отчеств или семейных прозваний, названия существовавших, но исчезнувших или переименованных селений, даже рек и озер и т.п.
Процесс образования семейных прозваний, ставших позднее фамилиями, начался уже в XVI-XVII вв. и растянулся на несколько столетий. Но официальное оформление фамилий у большинства россиян приходится на вторую половину XIX века, после отмены крепостного права. В сентябре 1888 года сенатом даже был издан специальный указ, гласивший, что: "Именоваться определенной фамилией составляет не только право, но и обязанность всякого полноправного лица, и означение фамилии на некоторых документах требуется самим законом". И, тем не менее, даже к началу XX века фамилии имели далеко не все русские крестьяне.
Впрочем, и само слово 'фамилия' появилось на Руси сравнительно недавно. И первоначально имело совсем другое значение. "Нет фамилии без Катерины, - писал в своем письме к сыну Я.И. Булгаков в 1804 году. - А от чего? Оттого, что наша мать была Катерина, и хотя еще не во всех святых, но все же за счастие почитали давать ее имя своим дочерям, так как теперь все дают сыновьям имя Александра".
Но всякий ли современный читатель понимает смысл вышесказанного? Пожалуй, можно еще догадаться, что под именем "мать Катерина" подразумевается императрица Екатерина II. После ее царствования имя Екатерина действительно стало очень популярным. А имя Александр упомянуто в связи с тем, что царствовавший в это время российский император был крещен Александром. Но как понять фразу "Нет фамилии без Катерины"?
Между тем, все просто. В этот период слово 'фамилия' воспринималось русскими дворянами именно так, как оно понимается в Западной Европе, - "семья". И говорил автор письма лишь о том, что в его время чуть ли не в каждой дворянской (но не крестьянской) семье одной из дочерей давалось при крещении имя Екатерина. Действительно, на Руси, как и в остальном мире, в разное время становились особенно популярными имена, повторяющие имена великих правителей или полководцев. В первые десятилетия после появления в русском обиходе слова 'фамилия' оно употреблялось только в "первозданном" значении. Со временем у нас вновь для обозначения семьи даже в дворянстве стали использовать исконно русское слово 'семья'. Но и заморское словечко 'фамилия' прижилось, однако уже в новом для него значении, привычном нам сегодня.
Конечно же, как и во все времена, находились люди, которые попросту не поспевали за изменением моды. Именно поэтому в воспоминаниях авторов разных лет встречается запись об интересном, но, видимо, вполне обычном для тех времен событии.
Князь П.П. Вяземский (1820-1888) и знаменитый историк Е.П. Карнович (1823-1885) упоминают в своих записях сходную ситуацию, которую Б.А. Успенский даже назвал анекдотом, видимо, очень распространенным (и не без причин) в XIX веке в среде российского дворянства.
Император Александр I (во втором случае - Николай I), знакомясь на одном из приемов с представляемыми ему людьми и не расслышав фамилии одного из представляемых, переспросил: "Позвольте спросить, ваша фамилия?" Согласно легенде, в первом случае - дворянин (во втором - купец) ему отвечают, что фамилия осталась в деревне, но если государь пожелает, то спрашиваемый готов немедля послать за нею.
Шутка явно дворянская. Поначалу шутили над "отстающими" дворянами, потом над купечеством, которое только-только начинало привыкать к своему новому положению в обществе. Русские купцы-капиталисты тогда действительно только еще набирали силу, и им были непривычны многие понятия, уже утвердившиеся в среде родовой аристократии. Легко понять появление в среде русского дворянства большого числа шуток и насмешливых историй об этих "новых русских" XIX века: потомственные дворяне даже к дворянам личным (т.е. своими делами заслужившим дворянский титул, правда, не передаваемый по наследству) относились как к выскочкам из среды низшего сословия. Тем более понятно, почему анекдот, отражавший первоначально разную скорость восприятия дворянским сословием различных нововведений в российскую жизнь XVIII-XIX вв., со временем перешел, по месту событий, из среды дворянской в купеческое общество.