Таким образом, в сообществе противоречие между индивидуальностью и собственными стремлениями членов, с одной стороны, и интересами сообщества в целом как-то преодолено. Оно преодолено организацией сообщества и жестким механизмом отбора. Однако заметим, что любое сообщество обладает определенной степенью разнообразия - каждое животное имеет ряд свойств, ему и только ему присущих. Такое разнообразие очень важно для выживания сообщества, оно повышает способность приспосабливаться к меняющимся условиям. Но этот "спектр индивидуальностей" не должен быть очень широким - сообщество должно жить и действовать как одно целое. Все животные, которые не удовлетворяют определенному стереотипу поведения, просто гибнут.
В поведении членов сообщества механизм отбора неукоснительно регулировал меру стихийности. Эту мысль можно высказать и по другому: благодаря механизму отбора степень стихийности хорошо была согласована с особенностями организации стада. Нечто подобное происходило, вероятно, на ранних ступенях развития и с организацией сообществ неантропов, среди которых были и наши предки. В ее рамках возникали механизмы, которые ограничивали проявление индивидуальности, подчиняли энергию, страсти, инициативу членов стада общим для него задачам. И эти механизмы возникали так же стихийно, как следствие отбора.
Мы далеко не всё можем сегодня проследить во всех деталях, но многие особенности возникновения стихийных механизмов, направляющих энергию и индивидуальные стремления в русло общих интересов, нам в принципе ясны. Поясним это на одном очень важном примере.
Создание и использование искусственных орудий и развитие человеческого мозга шли рука об руку. В самом начале эволюционного пути, так называемого антропогенеза, действовал тот же механизм естественного отбора, который определял жизнедеятельность любого стадного животного. А так как разум давал, по-видимому, огромные преимущества нашему предку, то неантроп эволюционировал очень быстро. Но на определенной ступени развития его интеллекта и степени сложности используемых им орудий та форма отбора, которая на протяжении миллионов лет обеспечивала развитие вида, стала тормозом в его дальнейшей эволюции.
Дело в том, что стандартный механизм отбора отбраковывает прежде всего слабых, больных и старых.
Они являются обузой для сообщества, которое берет под свою защиту лишь детенышей и самок. Преимущество, большие шансы выжить имеют сильные агрессивные особи - они наиболее полезны сообществу и продолжению рода. Но так происходит лишь до поры до времени. Когда дело доходит до производства искусственных орудий и их использования, когда наибольшую ценность для сообщества пралюдей начинают представлять знания, то ситуация резко меняется - ему теперь нужны не только сильные бицепсы, но и мозги, качество которых далеко не всегда связано с физической силой и агрессивностью. Мудрый старец, накопивший огромный опыт в использовании огня, или тихоня-умелец, превращающий глыбу камня в боевой топор, куда полезнее обществу, нежели злобный и сильный индивидуум, способный ударом кулака свалить буйвола.
Постепенно сообщество начинает брать под свою защиту всех членов. Возникает табу "ше у они" - оно существует у всех племен и народов, появляются зачатки морали. Моральные нормы, регламентирующие поведение членов сообщества, - это тоже стихийные механизмы, и они тоже возникают в процессе отбора, но отбора совсем иного рода. Это уже не внутристадный отбор, который представляет лучшие условия более сильным и агрессивным членам. Теперь в борьбу за место под солнцем вступают целые коллективы, сообщества. Уровень моральных норм, сила и эффективность различных запретов прямо сказываются на производительных силах сообщества; прямой отбор по физиологическим свойствам индивида постепенно затухает - человек вступает в эпоху своего общественного развития.
Судя по всему, развитие человекоподобных шло по нескольким каналам шла параллельная эволюция нескольких видов гоминид, каждый из которых имел известные возможности породить современное человечество. Но эта честь выпала на долю "человека из Кроманьона" - первого из известных представителей того вида, который теперь принято называть "гомо сапиенс".
И произошло это совсем не случайно, а в процессе жесточайшего отбора. Близкие виды, занимающие одну экологическую нишу, особенно безжалостны по отношению друг к другу, и вид, который в чем-то уступал другому, безжалостно стирался с поверхности планеты. Последний акт этой трагедии произошел, вероятно, совсем недавно - тысяч 20–30 лет назад. В то время наряду с кроманьонцами жили еще неандертальцы. По уровню развития мозга они, наверное, ничем не уступали жителям Кроманьона. Но антропологи утверждают, что люди из Неандерталя были более агрессивны. Поэтому их "мыслителям" было труднее жить на свете, чем их коллегам из Кроманьона. В результате их цивилизация развивалась медленнее, у них оказалось хуже оружие, худшей, вероятно, была и организация боевых дружин.
Одним словом, неандертальцев подвела мораль, и нашими предками стали кроманьонцы, которые постепенно заселили весь земной шар.
Итак, неандертальцы сошли со сцены. Лишь останки их скелетов, которые иногда находят в земле, напоминают людям о прошедшей драме. Но этим эпизодом борьба со стихийными силами, заложенными в человеке, конечно, не окончилась. Формирующееся общество нуждалось в определенной регламентации деятельности людей. Дальнейшее развитие было возможно лишь в том случае, если человек научится подавлять в себе порывы, чувство страха, страсти своего необузданного темперамента, если он научится следовать определенным правилам, привыкнет выполнять принятые обязательства… И вот в разных племенах каждый раз по-своему складываются определенные традиции, обряды, представления о том, что значит "хорошо" и что "плохо" и что карается племенем.
Надо сказать, что все эти механизмы борьбы со стихийностью рождались тоже достаточно стихийным образом. По-прежнему жизнь отбирает наилучшие формы возникающей организации. Более рациональные обычаи, правила поведения, более рациональные механизмы, регламентирующие жизнь и деятельность племени, дают ему возможность развиваться быстрее соседей, производить больше продуктов, лучшее оружие. Используя эти преимущества, оно может уничтожить соседнее племя, подчинить его себе, ассимилировать. Природа безжалостно расправляется с отсталыми формами организации.
Вот в этом противоречии стихий мы и угадываем известную закономерность: общество развивается, непрерывно возникают новые, более рациональные организационные формы его существования. На каком-то этапе его развития в этот стихийный процесс создания механизмов начинает вмешиваться разум возникают законы, целенаправленно совершенствуется организация, появляется кибернет!
Но пройдет еще не одно тысячелетие, прежде чем у человечества возникнут возможности для действительно целенаправленного развития. Это произойдет лишь тогда, когда на карте земного шара появятся социалистические государства. Механизмы планирования, хозяйственного управления, разнообразные механизмы стимулирования, наказания - все это направлено на то, чтобы наиболее рационально использовать те природные качества человека, которые ему достались в результате длинного пути эволюции вида "гомо сапиенс".
Разнообразие темпераментов, индивидуальностей - это важнейший фактор развития человечества. Его будущее нам представляется как объединение свободных, мыслящих, инициативных людей. Общественные механизмы нам нужны не для того, чтобы заставлять всех людей ходить по одной струнке, - это было б трагедией для общества и началом его деградации.
Механизмы социалистического общества имеют своей задачей наилучшим образом согласовать индивидуальные черты и стремления, присущие отдельным людям, с теми общими целями, которые стоят перед обществом в целом, направлять стихию человеческой энергии в единое русло. Создание подобных механизмов - это величайшая задача современной науки и практики управления.
Заканчивая рассказ о стихийном начале в нашей жизни, хочется снова вспомнить Б. Трентовского, который еще в прошлом веке говорил, что кибернет должен вести себя как умный кормчий, он не должен безрассудно бороться с течением, а использовать его силу и с его помощью стараться достичь другого берега.
О механизме рыночного типа
Теперь поведем рассказ об одном из важнейших стихийных механизмов, действие которого во многом определило развитие экономики и производительных сил общества, - о механизме рынка.
Рынок как механизм обмена появился на заре человеческого общества, когда только начало возникать разделение труда. Одни племена или общины лучше умели делать каменные орудия, другие - выращивать хлеб, третьи пасти скот. Они обменивались продуктами своего труда - это было выгодно всем. Такой примитивный обмен еще не был рынком. Он возник тогда, когда количество товаров, подлежащих обмену, возросло настолько, что возникла необходимость как-то соизмерять их ценность. Основа рыночного механизма, точнее, системы механизмов рыночного типа - это механизм выработки цен на рынке. Он привел к появлению денег. Благодаря этому механизму возникла сложнейшая система денежного обращения.
За свою многотысячелетнюю историю характер рыночного механизма претерпел разнообразные изменения - менялись формы обмена и место рынка в жизни людей. Рыночный механизм - категория историческая, и он изменяется вместе с обществом. Долгое время он имел довольно ограниченные функции, и деньги, основной соизмеритель ценностей, еще не имели того универсального характера, который они приобрели в позднейшее время. Еще 200–300 лет назад одна и та же сумма в руках владетельного сеньора и в руках простолюдина или даже купца имела совершенно разную силу.
Особое место имеет рынок в условиях капитализма, где он основной и, по существу, единственный механизм распределения. Это всеобъемлющий рынок, на котором все продается и покупается. Он - главный инструмент отбора жизнеспособных экономических организмов капиталистического общества. Такой рынок возник на границе XVIII и XIX веков, в период перехода к капиталистической форме собственности. Он обеспечил равенство денег: одним и тем же деньгам, у кого бы они ни были, - одинаковые возможности! В этот период появляется золотой стандарт. Всеобщему рынку, рынку без всяких ограничений, капитализм обязан своим становлением. Но и рыночный механизм такого рода не мог возникнуть вне капиталистических отношений. Будучи категорией исторической, рынок, характер его функционирования меняется вместе с эволюцией капитализма.
Вместе с появлением монополий изменяется и характер рынка и рыночных отношений.
Рынок определяет своеобразную форму движения стоимости - понятия, введенного одним из основателей английской школы политэкономии Рикардо, понятия, которое является важнейшим в марксистской политической экономии. Одним из ее центральных законов является закон стоимости. Попробуем сформулировать его в той форме, которая нам нужна для последующих рассуждений. Прежде всего - что такое стоимость?
В учебниках по этому поводу говорится: стоимостью какого-либо товара называется количество общественно необходимого труда, затрачиваемого на его производство. В этой формулировке многое требует разъяснения.
Но для нас сейчас важны два обстоятельства. Во-первых, труд выступает как основная ценность, как мерило качества, значения ценности вещи при ее обмене.
Во-вторых, в нашем распоряжении нет средств для измерения стоимости. С помощью статистического анализа мы еще можем измерить средние затраты труда. Но что такое общественно необходимые затраты? Их точное значение определить мы не умеем. И, несмотря на кажущуюся абстрактность этого понятия, категория стоимости одна из важнейших в экономике. И важна она не только для теоретического анализа.
Вот теперь сформулируем закон стоимости на том кибернетическом языке, который принят в книге. Закон стоимости утверждает, что если цена какого-либо товара отличается (в ту или иную сторону) от его стоимости, то возникает отрицательная обратная связь, стремящаяся убрать эту разницу. Если рыночная цена больше стоимости товара, то возникает тенденция уменьшения цены. Если рыночная цена меньше стоимости, то возникает тенденция увеличения цены. Таким образом, закон стоимости описывает некоторый механизм управления ценами. В условиях рынка, конечно.
У читателя, естественно, возникает вопрос: каким образом у массы покупателей и продавцов могут возникнуть подобные тенденции, откуда они эти миллионы людей - узнают истинное значение стоимости товара, если ее не знают толком даже ученые, владеющие арсеналом статистических методов обработки и полной информацией, недоступной рядовым производителям и потребителям?
Ответить на этот вопрос не очень просто.
Предположим, что цена некоторого товара выше его стоимости. Значит, производителю его выгодно производить. Он это обнаруживает, так или иначе используя свое "поле возможностей". В данном случае он может, например, купить на вырученные деньги другой товар и убедиться, что этот обмен ему оказался выгодным. Тогда он начинает немедленно расширять свое производство, стремясь это делать в большем объеме. Далеко не всегда он поступает подобным образом. Зачастую он действует ощупью, доверяясь своей интуиции. Ему кажется, что выпуск какого-либо товара становится выгодным.
Он вкладывает деньги в его производство. При этом он может ошибиться и прогореть. А другой, наоборот, наживется. В таком хаосе успехов и неудач и состоит "игра на рынке". Но в среднем результат игры однозначен: если цена товара выше стоимости, то его начинает производиться больше. Однако спрос на рынке ограничен. И если однажды количество предлагаемого товара превысит спрос, то цена начнет падать. А это означает, что она будет приближаться к стоимости.
Точно так же, если рыночная цена окажется ниже стоимости, то производитель достаточно быстро обнаружит, что затраты его труда будут оплачиваться хуже, чем у других производителей. И он начнет сокращать производство невыгодного товара. Но тогда однажды этот товар сделается дефицитным и настанет момент, когда спрос превысит предложение, следовательно, цена на него начнет расти, то есть снова приближаться к стоимости. Возникает отрицательная обратная связь - тенденция выравнивания рыночной цены и стоимости.
Таким образом, закон стоимости определяет один из тех стихийных механизмов, которые управляют производством в капиталистических странах.
В социалистических странах также существует рынок.
До тех пор пока будут существовать деньги и труд людей будет оцениваться в рублях, левах, марках… нельзя будет обойтись без рынка. Но его роль теперь совершенно иная, чем при капитализме, хотя он по-прежнему обеспечивает важнейшие функции распределения. Рынок при социализме теряет свой всеобъемлющий характер, его деятельность регламентирована государством.
Из обмена с помощью рынка исключены все средства производства. И не только они. Гражданин социалистического государства, даже имея деньги, не сможет приобрести в личную собственность участок земли, самолет и многое другое, поскольку все это теперь лежит вне сферы распределения. Общественные фонды, структура закупочных цен - это тоже проявление регламентирующей роли государства в сфере распределения. Тем не менее и при социализме элемент стихийности продолжает занимать свое место. Трудно представить себе, например, что однажды исчезнет такое явление жизни, как мода, капризы которой доставляют столь много хлопот планирующим органам.
Вопрос о том, в какой степени справедлив закон стоимости в условиях социализма, очень непрост. Более того, я думаю, что только что описанный выше механизм управления рыночной ценой просто не будет функционировать, поскольку и законы ценообразования в социалистических странах совершенно иные, и деятельность основной массы производителей определяется не уровнем розничных цен, а прежде всего государственным планом. Но тем не менее несоответствие общественно необходимых затрат труда, то есть стоимости и цены, порождает целый ряд явлений, носящих стихийный характер. В частности, это одна из важных причин, определяющих цены на колхозных рынках, возникновение черного рынка и непланируемого производства. Так, например, выращивание цветов и продажа их на рынке оказывается довольно выгодным занятием. И им занимается все большее число людей.
Точно так же, если цена на что-либо на рынке оказывается ниже стоимости, то возникают различные формы спекуляции и почва для злоупотреблений. У нас, например, очень дешев хлеб, его цена значительно ниже стоимости. Килограммовая буханка хлеба - это зерно, выращенное на четырех квадратных метрах земли, которые надо вспахать, обработать, засеять, собрать урожай, превратить его в муку, испечь из нее булку и отвезти в магазин. Покупатель платит за нее 18–20 копеек. Эта цена, конечно, гораздо меньше стоимости труда, затраченного на ее производство. Такое несоответствие порождает не только явления спекулятивного характера (скармливание хлеба скоту), но и наносит большой моральный ущерб: люди перестают ценить кусок хлеба. О явлениях подобного рода много и правильно пишут в наших газетах и журналах.
Обсуждая общие проблемы управления общественным развитием, мы не можем и не должны игнорировать подобные обстоятельства. Они оказывают заметное влияние на жизнь общества и на характер экономических процессов, хотя последнее, может быть, и не столь очевидно. Тем не менее оно достаточно значительно, чтобы делать его предметом тщательного анализа.
Кое-что о механизмах демографии
Не только механизмы, возникающие в сфере распределения, нуждаются в пристальном изучении. Кибернету приходится иметь в виду и другие стихийные механизмы, контролировать действия которых нельзя. К их числу относятся, например, механизмы, регулирующие численность людей, - регулирующие процессы демографии.
Сегодня специалисты-демографы изучают главным образом статистические данные и пытаются тем или иным способом найти определенные закономерности в демографических процессах. Но, увы, похвастаться особыми успехами они не могут. Процесс воспроизводства населения имеет два основных слагаемых: смертность и рождаемость. Анализ причин, влияющих на уровень смертности, более прост. Мы хорошо знаем, что если люди будут лучше питаться, если повысится уровень медицинского обслуживания, то и смертность начнет убывать. Этим можно объяснить, в частности, демографический взрыв в развивающихся странах, где сохранился традиционно высокий уровень рождаемости. Оказалось достаточным обеспечить незначительную медицинскую помощь и повысить общий уровень медицинского обслуживания, чтобы смертность резко сократилась.
В результате в этих странах произошел катастрофический рост населения, обгоняющий развитие хозяйственных возможностей.
Но если причины, регулирующие смертность, мы сегодня более или менее знаем, то проблемы рождаемости, причины, определяющие ее вспышки, о них мы можем только гадать и строить различные гипотезы. Вот один пример, поставивший демографию в тупик.