Первая, несомненно индоевропейская, письменность- греческое слоговое письмо Б, возникшее в середине II тысячелетия до н. э. Мы не можем сказать, на каком языке были сделаны записи предшествовавшего ему критского слогового письма А, существовавшего в начале II тысячелетия до н. э. Этот язык, возможно, был индоевропейским, но явно не греческим. Обе эти системы письменности возникали без связи с письмом Винча. Они, во-первых, совершенно отличны, во-вторых, отделены от него почти двумя тысячами лет.
Нет явных указаний и на миграцию из региона Винча на Ближний Восток, где в IV тысячелетии до н. э. возникают самые развитые на тот момент цивилизации Земли. Письменность шумеров также не обнаруживает связи с письмом Винча. Хотя В.А. Сафронов и H.A. Николаева утверждают иное, ссылаясь на мнение "видных шумерологов", но ни одного из них они не называют. На самом же деле среди специалистов по шумерам нет единодушия в данном вопросе. Кроме того, указанные авторы, пытаясь обосновать свою точку зрения, преуменьшили более чем на тысячу лет возраст надписей из Тэртэрии (V–IV тыс. до н. э.), тогда как на самом деле они относятся к VI тысячелетию. Между письмом Винча и письмом шумеров, при отсутствии явных признаков преемственности, существует временной и пространственный разрыв в тысячи лет и километров, ничем не заполненный.
Не прослеживаются параллели с письмом Винча и в системах письменности эламской и индской цивилизаций. По-видимому, та прогрессивная линия культурного развития человечества, которую представляла цивилизация Винча, угасла вместе с её гибелью. Поэтому нельзя без оговорок согласиться с утверждением В.А. Сафронова, что-де "в истории Европы культура Винча имела значение, сравнимое только с ролью Греции и её воздействием на "варварский" мир".
Угасание цивилизации не обязательно означает исчезновение её носителей как этноса. Мы это видели на при-мерс индской цивилизации. Кем бы ни были её носители но языку - дравидами или ещё кем-то, очевидно, что: 1) их языковая группа и ныне присутствует в Индии; 2) их позднейшая система письменности создавалась на новой основе, не имевшей отношения к хараппскому письму. Такое угасание не означало полного исчезновения живого культурного наследия. Влияние индской цивилизации, как и влияние цивилизации Винча, прослеживается в позднейших культурах соответствующих регионов. Но это влияние уже не было доминирующим. Культурное первенство принадлежало иным веяниям, иным истокам.
Если верна концепция языковых макросемей, то картина доарийской Евразии в общем выглядит так. Более древним было население сино-кавказской языковой макросемьи. К ней в наше время относятся баски, народы кавказской семьи (адыго-абхазские и нахско-дагестанские), буриши, кеты (о тех и других говорилось в гл. 7), китайцы, тибетцы и т. д. В последующем этот массив был разрезан ностратической языковой макросемьёй. Основная масса сино-кавказских языков осталась в Восточной Азии и на Кавказе, а на остальной территории - лишь отдельными островками.
Но мы не знаем, насколько эта общая картина усложняется наличием (почти несомненным) на этой территории тех языковых семей, от которых в наше время не осталось следов.
29. ГДЕ БЫЛ "ОТЧИЙ ДОМ" ИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ СЕМЬИ?
Среди языковых семей индоевропейская первой привлекла внимание науки проблемой своего происхождения только потому, что большинство языков Европы принадлежат к этой семье. Однако очевидно, что закономерности возникновения были общими у всех языковых семей, и методы, с которыми мы подходим к истории ранних индоевропейцев, должны быть универсальными. При этом такую историю нельзя рассматривать изолированно от истории других семей, с которыми индоевропейцы не могли не контактировать. Только так можно приблизиться к раскрытию секретов этнической географии той далёкой поры.
Между тем имеющиеся праязыковые реконструкции отказывают индоевропейцам в такой же древности, как у некоторых других таксонов того же уровня. Распад афразийской языковой семьи на группы относят, самое позднее, к IX–VIII тысячелетиям до н. э., тогда как распад индоевропейской общности лингвисты датируют IV–III тысячелетиями до н. э. Это заставляет предполагать, что:
1) или неверны какие-то из указанных датировок; 2) или индоевропейские языки по каким-то причинам эволюционировали примерно вдвое быстрее, чем афразийские. Но могли ли быть такие объективные причины?
Мы не можем указать, в чём состояло коренное различие ранних этапов истории индоевропейцев и афразийцев, оказавшееся способным вызвать такое бурное ускорение языковой эволюции у первых. Но мы знаем, что изменения одного порядка, действительно, с неодинаковой скоростью происходят в разных языках. Здесь вспоминается пример, который приводил на этот счёт профессор русской истории Аполлон Григорьевич Кузьмин: сравнение "Слова о полку Игореве" (конец XII в.) с поэмой Шота Руставели "Витязь в тигровой шкуре" (конец XII-начало ХIII вв.). Современный русский человек, если он не знает древнерусского языка, не может читать "Слово о полку Игореве" без перевода. Кроме того, с его точки зрения, в оригинале оно не кажется ему поэтическим произведением. "Витязь в тигровой шкуре" сохраняет для современных грузин и понятное содержание, и поэтическое звучание. За одни и те же восемь последних веков русский язык изменился гораздо сильнее, чем грузинский. Причины данного явления и его аналогов нам пока неизвестны.
Изучая древние языки, мы не можем заранее сказать, в каких из них однотипные изменения происходили быстрее, а в каких медленнее. Бытовавшие ранее прямолинейные представления, что миграции автоматически способствовали ускорению языковой эволюции, ныне пересматриваются. Поэтому необходимо постоянно иметь в виду условность чисто лингвистических датировок.
Об индоевропейской прародине (ИЕП) выдвигались самые разные гипотезы. К концу XX века многие из них отсеялись за недостатком доказательной базы. Всерьёз стали рассматриваться варианты локализации ИЕП в следующих областях: 1) юг Русской равнины; 2) Карпато-Дунайский регион; 3) Балканский полуостров; 4) Малая Азия. Нетрудно заметить, что все названные регионы не отделены друг от друга непроходимыми барьерами, наоборот - являются смежными прямо или опосредованно. Компромиссной версией, как бы объединяющей все варианты, является гипотеза о т. н. Циркумпонтийской зоне как "колыбели" индоевропейской семьи.
Широким распространением и в наше время пользуется гипотеза, согласно которой ранняя история индоевропейской семьи протекала в обширной зоне степей юга России. С ней связана т. н. древнеямная культурно-историческая общность (ДЯКИО), которую многие исследователи считают частью более обширной курганной культурной традиции. В III тысячелетии до н. э. часть индоевропейцев двинулась отсюда на запад и заселила Центральную и Западную Европу (культуры шнуровой керамики и боевых топоров). Это вторжение индоевропейцев прервало развитие цивилизаций древней Европы (Винча и др.). Другая их часть в начале II тысячелетия до н. э. двинулась на восток и юг, положив начало индоиранской (арийской) ветви. Эта схема защищается М. Гимбутас и ее последователями.
Многие исследователи, напротив, связывают древнеевропейские цивилизации именно с ранними индоевропейцами (О.Н. Трубачёв). При этом культура Винча иногда рассматривается как вторичная прародина индоевропейцев, пришедших сюда из Малой Азии, где ими была создана высокоразвитая для своего времени культура Чатал-Гуюк (В.А. Сафронов). Наконец, Т.В. Гамкрслидзе и Вяч. Вс. Иванов, помещая прародину индоевропейцев в Малой Азии, исключают древнеевропейские цивилизации из ареала предков индоевропейцев, считая, что последние пришли в Европу не ранее III тысячелетия до н. э. "кружным" путём: не через Босфор и Балканы, а через Среднюю Азию, степи Прикаспия, Нижнего Поволжья и Причерноморья.
Естественно, у каждой гипотезы об ИЕП есть достаточно солидных аргументов "за" и "против". Разбирать их все - задача обширного специального труда. Но и совсем пройти мимо мы тоже не можем.
Возражения против гипотезы Гимбутас строятся на следующих основаниях. 1. Курганная традиция не может быть приписана целиком индоевропейцам, так как её древнейшие памятники IV тысячелетия до н. э. располагаются далеко на восток вплоть до верхнего Енисея. 2. Культура шнуровой керамики не связана своим происхождением с ДЯКИО.
3. Древние индоевропейцы, согласно данным мифологии, с самого начала своей истории были разделены на три сословия (жрецов, воинов, рядовых общинников). То есть они предстают дифференцированным, иерархичным обществом. Племена же ДЯКИО стояли на более низкой ступени общественного развития, чем народы культуры Винча, общество которой сама же Гимбутас (правда, без достаточных оснований) считает социально нерасчленённым.
Первые два возражения основаны на субъективной трактовке археологических свидетельств. Для определения генетической связи между археологическими культурами пока нет точных объективных критериев. Что касается третьего возражения, то, например, поддержавший его О.Н. Трубачёв сам признавал, что вопрос о трёхчленном делении древнего индоевропейского общества не может считаться окончательно решённым. Против узко понятой концепции изначальных "трёх арийских варн" постепенно накапливаются возражения, поскольку многие индоевропейские народы в историческую эпоху имели более примитивную социальную организацию, "если известно даже о древних германцах по письменным источникам, т. е. около начала н. э., что они жили преимущественно бесклассовым обществом", пишет Трубачёв в работе "Этногенез и культура древнейших славян".
Психологически совершенно понятно стремление найти древним индоевропейцам место среди исторических народов, среди сравнительно хорошо изученных цивилизаций Древнего Востока. Этому стремлению отвечают концепции, отводящие ИЕП место на Ближнем Востоке. В то же время открытия конца XX века позволили считать цивилизацию в Европе более древней, чем в Азии. Это побудило ряд исследователей "приобщить" индоевропейцев к самой древней цивилизации. Наконец, В.А. Сафронов (в последние годы жизни совместно с Н.А. Николаевой) постарался совместить обе тенденции.
Прежде чем затронуть эту концепцию, скажем несколько слов об одном из основных источников для изучения древней истории Ближнего Востока - о Ветхом Завете. Если бы книгу на тему древних миграций писал какой-нибудь американец, то почти наверняка он начал бы её с библейских аналогий. Ведь в Ветхом Завете много места занимают описания скитаний как предков евреев, так и сложившегося еврейского народа до того, как он обрёл "землю обетованную" (одну из "промежуточных прародин") в Палестине или Ханаане. Для американского протестанта свидетельства Библии служат самым частым и авторитетным напоминанием о фактах этнической миграции в древности. Современность у него и так на глазах - он видит, что американская нация сложилась в результате миграций.
Но поскольку у русского читателя исторические (или квазиисторические) свидетельства Ветхого Завета занимают незначительное место в его культурном коде, а миграции воспринимаются им как явление не слагающее, а разрушающее нацию, то книгу пришлось начать совсем с другого. Однако вопроса об исторической основе ветхозаветных сказаний нам всё равно избежать не удастся.
Этот вопрос многие задавали ещё с эпохи Возрождения. И всегда хватало скептиков, отвечавших на него вопросом же. Не является ли упоминание в Ветхом Завете горы Арарат, Ура Халдейского, Харрана, Ханаана, Египта и других географических объектов просто-напросто попыткой древних создателей вымышленной "священной истории" еврейского народа привязать эту историю к знаменитым в мире Древнего Востока названиям стран, народов и городов?
В наше время мы стали свидетелями многочисленных псевдоисторических националистических реконструкций, авторы которых пытаются найти своим народам место среди знаменитых народов древности. Этого соблазна, увы, не избежали и русские. В любом большом книжном магазине на полках лежат измышления о многих десятках тысяч лет истории русов, о русах - разрушителях Трои, строителях египетских пирамид, древних учителях человечества и т. д. и т. п. Не есть ли ветхозаветная история - памятник такого же фантастического жанра, только созданный больше двадцати веков назад?
Древним народам не меньше, чем современным, было свойственно стремление додумывать своё прошлое, достраивать его вымышленной родословной. Древние индийские и китайские хроники царей и правителей углубляют историю этих стран до начала III тысячелетия до н. э. Однако в - пауке давно уже утвердилось отношение к этим источникам как, по большей части, к псевдоисторическим. Хотя какая-то историческая канва в них признаётся, но она не событийная, а культурная и относится к гораздо более позднему времени. То же и в отношении легендарной истории японских императоров, начинающейся в VII веке до н. э., тогда как, по данным науки, её следует омолодить по меньшей мере на тысячу лет.
Так не является ли до сих пор не столь критическое отношение науки к библейским сказаниям просто реликтом того времени, когда они почитались у всех христианских народов в качестве "священной истории", не подлежащей сомнению? Другими словами, есть ли сейчас у науки какие-то основания говорить, что в Ветхом Завете (прежде всего в его Пятикнижии) отражены реальные исторические миграции какого-то семитского племени?
Те же Сафронов и Николаева считают, что - да, такие основания есть. Им принадлежит одна из попыток установить реальную хронологию событий Ветхого Завета - конечно, исторически правдоподобных. Их мнение не единично в научном мире. Но сейчас речь о другом. Ветхозаветные скитания в любом случае - миграции в территориально весьма ограниченном регионе, не оказавшие существенного влияния на древний диалог культур. Нас же интересует реконструкция названными авторами миграций предков индоевропейцев и их взаимодействий с историческими народами Востока.
Необходимо заметить, что сам Сафронов менял свою точку зрения по этому вопросу. Так, в своей книге "Индоевропейские прародины" (1989) он относил основные контакты между индоевропейцами и семитами к III тысячелетию до н. э., считая майкопскую культуру на Северном Кавказе (один из первых мировых центров бронзовой металлургии) созданной семитами. В совместной с Николаевой работе "История Древнего Востока в Ветхом Завете" (2003) её авторы уже не настаивают на семитской атрибуции майкопской культуры, и вообще миграции семитов рассматриваются ими только на Ближнем Востоке и в соотнесении со сведениями Ветхого Завета. Вместе с тем в этой работе, а также в их более ранней совместной книге "Карпато-Полесская прародина евразийцев" (1999) авторы значительно углубили историю предков индоевропейцев.
Ключевые моменты концепции Сафронова-Николаевой таковы.
1. Индоевропейские языки родственны прежде всего языкам алтайской и уральской языковых семей, составляя вместе с ними евразийскую (бореальную) макросемью.
2. Близость индоевропейских языков к афразийским, дравидским и кавказским, вместе с которыми данные авторы объединяют их в ностратическую макросемью, - вторичная. Она была вызвана миграцией носителей евразийского языка на Ближний Восток, где на несколько тысячелетий сложился "ностратический союз" - не родственная по языку, а территориальная близость.
3. Прародина евразийцев находилась между Карпатами и Балтийским морем. Археологически ей соответствует свидерская культура IX тысячелетия до н. э.
4. В IX тысячелетии до н. э. "гонимые жестокими холодами европейские охотники за оленями (западные евразийцы)" устремились на юг и достигли Восточного Средиземноморья.
5. Евразийцы принесли на Ближний Восток зачатки скотоводства, прежде неизвестного первобытным земледельцам этого региона, и в свою очередь научились от них земледелию. Так в результате культурного обмена возник полный комплекс производящей экономики древности.
6. Культура Иерихона В (конец VIII–VII тыс. до н. э.), возникшего па месте докерамического Иерихона А (см. выше), была связана с миграцией евразийцев.
7. Культура Чатал-Гуюк в Малой Азии (VII - начало VI тыс. до н. э.) была центром "ностратического союза". В VI тысячелетии отсюда начинаются миграции, соответствующие "расселению носителей ностратических языков: эламо-дравидов в Месопотамию, Иран и Элам; прасемитов в Сиро-Палестинском регионе, а затем в Месопотамии и Эламе; прасеверокавказцев - по Анатолии, затем в Центральной Европе, Восточной Европе и Северном Кавказе; праиндоевропейцев - на Балканы и в Центральную Европу. Миграция прасеверокавказцев из Анатолии в Европу (культура Хаджилара - Старчево/Кёрёш) в VI тысячелетии до н. э. сменяется праиндоевропейской миграцией в Подунавье и на Балканы (культура Винча) во второй половине V тысячелетия до н. э., и с этого момента начинается отсчёт индоевропейской истории Европы".
Оставляя в стороне конкретную лингвистическую и археологическую аргументацию, против данной концепции может быть выдвинут ряд возражений общего свойства.
1. Вывод о локализации евразийской (бореальной) прародины строится на основе реконструкции бореалыюго языка Н.Д. Андреевым, весьма спорной с точки зрения лингвистики (одно из существенных возражений критиков этой реконструкции мы привели в гл. 11).
2. Какие такие жестокие холода в IX тысячелетии до н. э. погнали бореалов на юг? "Ледниковый период", даже если он был, заканчивался. Происходило повышение уровня Мирового океана до современного положения, маркирующее границу между плейстоценом и голоценом. Для XI–IX тысячелетий до н. э. специалисты наук о Земле отмечают одно-два похолодания (стадия Дриас, или Сальпауссёлькя), каждое из которых продолжалось всего по нескольку сотен лет. Нет оснований говорить, как Н.Д. Андреев, поддержавший эту гипотезу, о "недавно открытом дриасском оледенении". Палеогеографы, даже разделяющие гипотезу "ледникового периода", говорят не об "оледенении", а лишь о похолодании в это время.
3. Неправдоподобной выглядит постулируемая исследователями миграция первобытных пеших охотников, темпы и дальность которой имеют аналоги в историческое время только у кочевых скотоводов.
4. Нет необходимости связывать начало скотоводства на Ближнем Востоке с миграциями охотников с севера Европы и отказывать в способности приручить животных древним обитателям региона. Следует учесть, что состав приручённой фауны был чисто местным.