Трубачёв, в одной из своих ранних работ выделивший на Среднем Днепре район концентрации архаичных славянских гидронимов, первоначально настаивал на размещении здесь славянской прародины. Эту его версию использовал Б.А. Рыбаков даже после того, как сам Трубачёв от неё отказался. Согласно дальнейшему развитию концепции Трубачёва, скопление однородной топонимики отмечает район вторичной колонизации, а не "очаг возникновения, который по самой логике должен давать неяркую, смазанную картину, а не вспышку". Район среднего Днепра стал рассматриваться Трубачёвым как зона позднейшего расселения славян. Поиск славянской прародины он стал вести на Среднем Дунае.
О расселении славян с Дуная говорит древнерусская "Повесть временных лет" (ПВЛ). О Дунае поётся в народных песнях, в том числе восточных славян, в историческое время даже не живших на Дунае. Однако теория дунайской прародины славян долгое время не имела достаточного научного обоснования. В науке широкое распространение получила локализация славянской прародины к северу от Карпат, на территории современной Польши. Придерживавшийся её великий чешский славист конца XIX - начала XX века. Любор Нидерле вынужден был отметить наличие славянских топонимов, прослеживаемых по древнеримским источникам, к югу от Карпат, в Среднем Подунавье и на Балканах, в I–IV веках н. э. Но и он объяснял их появление инфильтрацией славян в эту историческую эпоху.
Трубачёв связал прародину славян с прародиной всех индоевропейцев, обосновав совпадение той и другой. Формирование праславянского этноса происходило на древней ИЕП, в пользу чего говорит позднее (сравнительно с другими индоевропейскими языками) выделение праславянского из общеиндоевропейского.
В IIІ-начале II тысячелетия до н. э. праславяне занимают бассейн Среднего Дуная к югу от Карпат и Судет. Во II тысячелетии до н. э. начинается их расселение к востоку от Карпат по нынешней Украине. В начале I тысячелетия до н. э. славяне расселяются к северу от Карпат и Судет по рекам Висле и Одеру.
ПВЛ упоминала о нашествии волохов на славян в глубокой древности. В науке это обычно трактовалось как свидетельство римского завоевания, которому подверглась часть славян (или как попытка летописца искусственно связать древнюю славянскую историю с историей античной цивилизации). Подтверждение находили и в обозначении Италии, итальянцев у современных западных славян как "Влохии, влохов", и в том, что волохами (влахами) на Балканах называют романизованных потомков не то иллирийцев, не то фракийцев (другое название этого народа - аромуны).
Однако было бы крайне странно, если бы летописец Нестор назвал римлян, или латинян, хорошо известных ему по истории, таким именем, как волохи. По мнению Труба-чёва, ПВЛ в данном случае свидетельствует об экспансии кельтов. Волохи - не кто иные как кельты, а сам этноним тождествен волькам, хорошо известным по античным источникам.
В VI–V веках до н. э. начинаются масштабные миграции кельтов из Западной Европы. На рубеже V–IV веков кельты (галлы) вторгаются в Среднюю Италию, временно захватывают Рим, обкладывают его данью. Волны кельтского нашествия в начале III века до н. э. докатываются до Малой Азии. Кельтская экспансия сдвинула с места многие народы. В конце II века до н. э. в пределы Римской державы вторглись племена тевтонов и кимвров. Традиция называет их германцами, однако учёные давно обратили внимание на явно негерманский характер этих этнонимов, а также на близость названия кимвров к киммерийцам, жившим в начале I тысячелетия до н. э. к северу от Чёрного и Азовского морей, и к кэмбриям в Британии.
С кельтами (галлами) связано появление одинаковых названий в разных регионах. В Малой Азии в начале III века до н. э. они основали государство Галатия, просуществовавшее больше двух веков, до римского завоевания. Западная Украина до сих пор сохранила название Галиция (возможно, опосредованно через древнерусский город Галич, названный так явно не без связи с древними обитателями этих мест), тождественное именованию Галисия на северо-западе Испании - древней Кельто-Иберии.
Этноним вольки Трубачёв связывает с древним общеиндоевропейским названием волка, звучавшим одинаково на разных языках (не того же ли корпя и название племени вольсков в Средней Италии, жившего по соседству с латинами?). Замена этого названия другими (например, в латинском на lupus) была связана с первобытным табу на "подлинное имя" зверя. Точно по той же причине в славянских языках первоначальное имя другого зверя, близкое к греческому arctos, сменилось эпитетом "ведающий про мёд". Волк был тотемным животным племени. С ним были связаны поверья об оборотнях и ежегодный ритуал, когда мужчины племени на несколько дней "обращались в волков".
Наличие такого ритуала у невров, отмеченное Геродотом, дало Трубачёву основание отнести этот парод также к кельтам. Невры, по Геродоту, жили к северу от скифов. Ряд эпитетов, указывающих на развитую у невров технику изготовления оружия и доспехов, по мнению Трубачсва, тоже говорит о принадлежности этого народа к кельтам с их высоким для своего времени оружейным ремеслом. Он считает, что этноним невры одного корня с нервиями - галльским племенем, жившим на территории нынешней Бельгии и Северной Франции.
Трубачёв полагает, что давление кельтов на славян вынудило последних в массе покинуть Подунавье и переселиться к северу от Карпат и Судет. Однако, на наш взгляд, нет оснований отрицать возможность славянского расселения к северу от Карпат и ранее. В частности, в связи с концепцией дунайской прародины славян не обязательно пересматривать установившуюся атрибуцию тшинецкой (XV–XII вв. до н. э.) и лужицкой (XII–IV вв. до н. э.) культур как праславянских. Обе точки зрения не исключают, а дополняют друг друга.
Вернёмся немного назад. Интересные параллели отмечаются Трубачёвым между балтскими языками и неиндоевропейскими (?) языками древней Италии. Упоминаемое Плинием Младшим "лигурийское" название реки По - Бодинкус - филолог трактует как балтское "без дна". По его мнению, это, как и заимствование в балтские языки из этрусского названия обезьяны, - свидетельство тесных контактов народов, находившихся на Янтарном пути. Этот путь играл в торговых и культурных связях древних народов Европы не меньшую роль, чем Великий шёлковый путь - в связях народов Евразии.
Ещё один интересный пример, связанный уже с праславянским влиянием, отмечен Трубачёвым в заимствованном греческом названии острова Лесбос. Альтернативные древние названия этого острова указывают на его лесистость. Лесбос - одного корня со славянским "лес", который, правда, как осторожно предполагает учёный, "пришёл" в Эгеиду через посредство дако-фракийцев.
Пойдём немного дальше академика, вынужденного делать постоянные оговорки, чтобы не быть заподозренными в "национализме". Миграция одного лишь названия без миграции носителей языка представляется столь же маловероятной, как самостоятельная миграция культурного растения через океан (этот пример нами ранее разбирался). Сам Трубачёв пишет о миграции венето-иллирийцев на Балканы сквозь праславянский этнический массив. В ту безгосударственную эпоху этнические границы были прозрачными и размытыми. Этнически однородная территория в древности - редчайшее исключение. Такие территории - "достояние" государств Новейшего времени с их политикой этнических чисток. Если в VI веке н. э. славяне, несмотря на государственные границы и военную мощь Византийской империи, достигни Греции и заселили ряд её областей, то почему мы должны априори отказывать в способности группы праславян совершить подобную миграцию из близкого Подунавья в ту эпоху, когда на Балканском полуострове ещё не было государств?!
Пример с "лигурийским" названием реки По показывает, что некоторые якобы неиндоевропейские названия на карте древней Европы могут относиться и к индоевропейским этносам, традиционно помещаемым далеко от региона, где отмечены такие названия. Здесь напрашивается аналогия с этрусками, проблему которых мы отчасти затрагивали в гл.
7. Разумеется, мы не настаиваем на узком отождествлении этрусков с праславянами. Тем более что попытки прочитать этрусские надписи по-славянски предпринимались неоднократно, но нельзя сказать, чтобы удачно. Однако в этом отношении славянский отнюдь не одинок. Все попытки сблизить этрусский с каким-то одним из известных языков остались пока безуспешными.
Видится вероятным, что в сложении этрусков приняли участие разные этносы. В результате их взаимодействия выработался своего рода lingua franca древних Апеннин, включавший элементы различного этнического происхождения. Представляется плодотворной идея поиска славянского элемента, как и элементов других индоевропейских ветвей, среди этрусков, заранее не абсолютизируя при этом роль ни одного из них. Если праславяне в самом деле жили сравнительно недалеко от Северной Италии - в Паннонии (нынешние Венгрия, Словения и Хорватия), то их участие в древней истории Италии, и в частности в истории этрусков, нельзя исключать априори.
Римляне, начавшие завоевание Паннонии в I веке до н. э., уже почти не застали тут славян, потеснённых ранее кельтами. Но об остатках славянского населения свидетельствуют древнеримские топонимы славянского происхождения, которые отметил Л. Нидерле. У славян (в отличие, например, от венгров, заселивших ту же Паннонию в IX веке н. э.), пет памяти о приходе на свою территорию издалека. Как подчёркивает Трубачёв, этот факт нужно правильно оценить и интерпретировать. О дунайской прародине славян говорит и нынешний ареал сохранения древнего этнонима (Slovenska, Slovenija). Ильменские словене сохраняли его благодаря длительному проживанию в виде этнического анклава за пределами преимущественно славянской территории (об их миграции см. т. 5). Миграцию славян на Дунай и Балканы в VI–VII веках н. э. Трубачёв склонен рассматривать "как некое подобие Реконкисты, "обратного завоевания", побуждаемого памятью о реальном былом житье" на Дунае. Об одной детали этой исторической миграции мы и расскажем напоследок.
31. "РЫЩА В ТРОПУ ТРОЯНЮ…"
"Слово о полку Игореве", составленное неизвестным древнерусским сказителем конца XII века, задаёт исследователям много вопросов. Один из них - кто такой Троян, несколько раз упоминаемый в "Слове"? Первый раз о нём говорится, когда автор "Слова" мысленно обращается к Бояну, о котором явствует, что он был известным в прошлом сказителем ("Боян - соловей старого времени"). Автор "Слова" уподобляет поэтические приёмы Бояна, среди прочего, рысканию тропой Трояна "через поля на горы". Соседство обоих имён позволило некоторым исследователям предположить, что в данном случае имеет место элементарная ошибка переписчика: вместо "Боян" он написал "Троян".
Однако в трёх других местах имя Трояна фигурирует в "Слове" совершенно самостоятельно, безо всякой связи с Бояном. Во второй раз сказитель перечисляет времена: "Были века Трояна, минули годы Ярослава, были войны Олега Святославича". В третий раз автор "Слова" говорит о "земле Трояна", на которую, после поражения войска князя Игоря, "вступила обида". И, наконец, в четвёртый раз, упоминая про временный захват власти в Киеве в 1067–1068 годах полоцким князем Всеславом, сказитель уточняет, что это произошло "на седьмом веку Трояна".
Итак, про Трояна известно то, что были его времена ("века"), была связанная с ним дорога ("тропа"), ведшая "через поля на горы", и есть по сию пору (XII в.) страна ("земля"), называемая в его честь. На Трояна есть указание ещё и в названии древних валов, с незапамятных времён сохранившихся во многих местах Украины и Молдавии. Их чаще всего называют "змиевыми валами", но иногда и "трояновыми". Одно это перечислите не даёт нам ответа на вопрос, кем был Троян - древним божеством или исторической (легендарной) личностью. Необходимо смотреть, в каком контексте встречается это имя.
"Встала обида в силах Даждьбожья внука, вступила девою на землю Трояню". Поскольку Даждьбог - древнее славянское божество, это соседство в "Слове" побудило многих исследователей утверждать, что и Троян - один из богов славянского языческого пантеона. Подтверждение этому находится в некоторых древнерусских христианских поучениях против язычества, где среди объектов сохранявшегося кое-где поклонения богам старославянского пантеона упомянут и Троян. Однако А.Г. Кузьмин верно подчеркнул, что в данном конкретном случае "само сопоставление Трояна с Ярославом и Олегом Святославичем предполагает, что речь идёт именно о правителе, а не о божестве". То, что правитель носил одно имя с богом, не должно удивлять. Один из сыновей князя Владимира Великого носил имя Позвизд, а так звали одно из славянских божеств ветра.
Многие историки, ещё до Кузьмина разделявшие мнение, что Троян "Слова" - историческая личность, а не божество, отождествляли его с римским императором Траяном. В частности, с его именем связывали знаменитые валы. Траян прославился тем, что в начале II века н. э. покорил воинственный народ даков, населявший территорию нынешней Румынии. Строительство валов на территории Украины не было связано с его деятельностью, но воинская слава императора Траяна позволила последующим поколениям назвать валы его именем. "Землёй Трояна" славяне стали называть низовья Дуная, где с тех пор пролегла граница Римской империи. Имя Траян в славянских языках трансформировалось в "Троян", причём этот персонаж стал со временем обожествляться. На этой версии настаивал академик Н.С. Державин, выдвинувший её ещё в 40-е годы прошлого века.
Правда, учёный не смог убедительно объяснить, почему события второй половины XI века произошли "на седьмом веку" после Траяна, правившего в начале II века. По его суждению, автор "Слова": 1) либо пользовался понятием "век" в значении "дюжина дюжин лет", т. е. 144 года;
2) либо не знал точно, сколько времени прошло со времён Траяна, поэтому использовал выражение "7-й век" в значении неисчислимого множества лет, прошедшего с незапамятной древности.
Однако в имеющихся источниках нет указаний на то, чтобы где-то и когда-то в веке считали 144 года. Дальше всех в отрицании конкретной хронологической основы выражения "седьмой век Трояна" пошел академик Д.С. Лихачёв. Он предположил, что "седьмой век Трояна" - это аллегория последнего века язычества для автора "Слова". На это справедливо возразил Кузьмин: "В русской языческой мифологии вообще не обнаруживается следов мистификации числа 7". По версии Державина непонятно, почему после поражения войска князя Игоря "обида… вступила" на земли вблизи Дуная, когда Игорь был князем Новгород-Северским. По всему контексту выходит, что "земля Трояна" в данном случае - Русская земля, причём в узком географическом смысле, как обычно употреблялось это понятие до начала XIII века (см. гл. 5). Лихачёв, считая Трояна божеством, также отметил, что в "Слове" под "землёй Трояна" может иносказательно подразумеваться только Русская земля. Но он тоже считал, что Троян - обожествлённый славянами грозный римский император.
Однако румынский филолог А. Болдур ещё в 1958 году лингвистически доказал, что Траян и Троян - разные персонажи. Имя Троян встречается в топонимике Румынии, и оно заимствовано у славян. Было бы странно, если бы румыны заимствовали имя римского императора, завоевавшего Дакию (т.с. нынешнюю Румынию), лишь через посредство славян. Непосредственное заимствование имени Траян в румынском языке есть, но оно звучит иначе. Кроме того, можно лингвистически датировать время заимствования имени Троян из славянского в румынский - по Болдуру, это VI–VII века.
Ближе всех к разгадке "тайны Трояна" подошёл профессор А.Г. Кузьмин, изложивший свою гипотезу на страницах журнала "Вопросы истории" в 1969 году (№ 5). Он обратил внимание на то, что "буквальное значение слова "век" в древности - это срок жизни человека, предмета, явления". В этих словах - ключ к ответу. К сожалению, Кузьмин отказался следовать собственному указанию, предположив далее, что "век" - это срок, разделяющий поколение отцов и детей. Это время древние римляне, к примеру, оценивали в 25 или 36 лет, считает Кузьмин. Применив эту хронологию к указанию на события "седьмого века Трояна", учёный пришёл к выводу, что Троян был реальным правителем, жившим в Киеве в IX веке.
Причём, в отличие от легендарного Рюрика, именно Троян, по версии Кузьмина, был на самом деле родоначальником династии русских князей! Рюриковичи, по Кузьмину, на самом деле были Трояновичами! Троян, а не Рюрик, был дедом русского князя Игоря (X в.). В 1067–1068 годах Русскими землями правило седьмое поколение Трояна.
Принять эту гипотезу нам не позволяет сё противоречие собственному же указанию, что век - это полный, конечный срок жизни чего-то или кого-то, а не средний детородный возраст. В версии Кузьмина остаётся также непонятным значение эпитета "тропа Трояна".
Как совершенно точно установили крупнейшие специалисты в семиотике и этимологии славянских слов Вяч. Вс. Иванов и В.Н. Топоров, "сам жизненный цикл, вся протяжённость жизни от рождения до смерти обозначалась у славян словом "vek"". Это, конечно, меньше столетия, но и не 25–36 лет. В те древние времена не было статистики, позволявшей установить "среднюю продолжительность жизни". "Век" - возраст человека, дожившего до глубокой, преклонной старости. Только в таком значении он мог служить единицей измерения больших хронологических промежутков.
Сколько лет было в древнеславянском "веке"? На этот вопрос славянские памятники не дают точного ответа. Придётся обратиться к аналогичным памятникам близких народов. Переложение древнегерманских мифов "Младшая Эдда" было создано в Исландии сказителем Снорри Стурлуссоном в начале XIII века, всего на несколько десятилетий позже "Слова о полку Игореве". Стурлуссон творил уже в христианскую эпоху, но языческие боги и верования для него, как и для нашего автора "Слова", не умерли. Оба памятника параллельны в стадиально-культурном отношении. В "Младшей Эдде" есть перечень смысловых аллегорий чисел. Среди прочего, там говорится: "Век человечий - восемьдесят".
Подставим это число в расчёт "веков Трояна" исходя из того, что 1067–1068 годы приходятся па седьмой из этих веков. Получится, что начало собственно Троянова века, первого из этих веков, лежит в промежутке между 507 и 588 годами, а конец падает па 587–668 годы. Итак, время Трояна - VI–VII века. Как видим, это полностью совпадает с вычисленной Болдуром датировкой заимствования имени Троян из славянского языка в румынский.
Но это также совпадает и с периодом походов и переселений славян на Балканский полуостров! В этой связи "тропа Трояна через поля на горы" обретает очертания военной дороги славянских дружин. Горы тут могут быть только одни - Балканские. Возможно, что "тропа Трояна" - конкретный маршрут, а не просто поэтическое обобщение.