Еще одной формой силового посредничества стали так называемые "схемы обналичивания", т. е. выстраивание бартерных цепочек и контроль за ними с целью заработать на разнице между безналичной и наличной стоимостью товаров или услуг. Прибыль в таких схемах извлекалась за счет помещения в цепочку и продажи за наличные деньги товаров повышенного спроса (бензин, алкогольные напитки, сахар и другие продукты). Предприятиям, страдавшим от дефицита наличности и работавшим только благодаря бартеру, услуги специалистов по бартерным схемам позволяли выживать и продолжать работу в условиях рыночных ограничений, а силовым структурам (в основном преступным группировкам) - извлекать доход, осуществляя контроль за участниками запутанных цепочек и обеспечивая обмен товарами в каждом из звеньев. Силовое посредничество, в отличие от силового партнерства, не предполагает постоянных отношений с определенными хозяйственными субъектами, а сводится к поиску посреднических возможностей. Тем не менее оно сходно с иными способами силового предпринимательства в том, что так же основывается на способности управлять поведением других людей и тем самым контролировать выполнение соглашений.
С конца 1980-х гг. различные частные силовые структуры путем стихийного изобретательства, имитаций, проб и ошибок открывали и нарабатывали ряд действий, позволявших им на постоянной основе извлекать выгоду в условиях перехода к частной собственности и рыночному типу хозяйствования. Мы обозначили совокупность этих способов как силовое предпринимательство и условно выделили три его вида: охрана, силовое партнерство и силовое посредничество. Охранные отношения (и охранный рэкет как пограничный случай) являются первой и наиболее простой формой силового предпринимательства, заключающейся в использовании силы для сдерживания потенциальных угроз, исходящих от других силовых структур. Силовое партнерство предполагает постоянные отношения владельцев средств насилия с хозяйствующими субъектами по контролю за рисками и выполнение этими субъектами контрактных обязательств, а также другие услуги, связанные с обеспечением благоприятной хозяйственной среды на предприятиях клиентов ("деловое сопровождение"). Силовое посредничество - это оказание различных одноразовых или нерегулярных посреднических услуг при нахождении соответствующих возможностей или поступлении запросов (таких как возврат долгов или разрешение хозяйственных споров, обналичивание средств и организация бартерного обмена).
При разнообразии практик и сфер приложения соответствующих навыков (сдерживание, обеспечение гарантий, сбор информации, оказание давления, нанесение ущерба, многочисленные формы переговоров и т. п.) каждый из трех основных видов силового предпринимательства содержит, по сути, один и тот же ключевой элемент - способность определять или ограничивать действия других участников экономической деятельности как посредством прямого принуждения, так и за счет наложения взаимных обязательств, подкрепленных угрозой применения силы. Эта способность и представляет собой полезную функцию, или "услугу", которая позволяет хозяйствующим субъектам продолжать или расширять свою деятельность ("оставаться в бизнесе") и которая, соответственно, оплачивается ими на постоянной основе. Ее приобретение является вынужденным шагом, хотя в условиях разнообразия силовых структур конкретный ее поставщик может быть предметом выбора, а цена - предметом переговоров.
Структурным результатом деятельности силовых предпринимателей, отличным от непосредственных, ими осознаваемых целей
(получение дохода, выживание, расширение сферы деятельности), стало стихийное складывание системы ограничений,т. е. структурированной среды, упорядочивавшей действия участников (как хозяйственных субъектов, так и силовых структур) на непредсказуемых ("диких") формирующихся рынках переходной экономики. Там, где государство не создавало институты, регулирующие новую рыночную экономику, их создавали силовые предприниматели, получая за это доход. Имея неформальный статус, совокупность правил, которые установили силовые предприниматели, и способов принуждения к их исполнению была далека от идеальных правовых систем по своей четкости и экономической эффективности. Тем не менее она была более понятной, легко адаптируемой, а главное - более жестко контролируемой, чем находившаяся в зачаточном состоянии государственная система.
ГЛАВА 7 ВОРЫ И БАНДИТЫ
Прежде чем обратиться к вопросу организации и деятельности различных силовых структур в соответствии с классификацией, предложенной в главе 2, необходимо остановиться подробнее на проблеме соотношения преемственности и изменения в преступном мире России после распада системы государственного социализма. Основным объектом исследования в данной книге являются частные организации, владеющие средствами принуждения (силовыми ресурсами) и использующие их для извлечения прибыли во взаимодействии с хозяйствующими субъектами, т. е. организации, занятые силовым предпринимательством. Аналитически именно владение и специфическое использование силового ресурса, а не институциональная принадлежность или правовой статус являются основным признаком для выделения упомянутых организаций в одну группу. Вместе с тем по мере эмпирического наполнения аналитических категорий возникает необходимость учета всевозможных отличий и сравнения экономической деятельности различных силовых структур, анализа их взаимодействия друг с другом и их эволюции. Из того, что различие между организациями, квалифицируемыми правоохранительными органами как преступные (ОПГ), и другими силовыми структурами является для нас аналитически незначимым, не следует, что мы собираемся игнорировать эмпирические различия между ними. Более того, внутри самого преступного мира также существуют серьезные различия, порождающие противоречия и конфликты. До сих пор, говоря о незаконных силовых структурах, мы в основном подразумевали организации, члены которых не имели значимого биографического отношения к традиционному уголовному миру и использовали навыки своей прошлой профессии (спорт, милицейская или армейская служба) для занятия силовым предпринимательством в изменившихся экономических условиях. Но наряду с этими группами важную роль в формировании постсоветской преступной среды сыграли представители традиционного уголовного мира, активно формировавшегося еще в годы первых пятилеток. Они наложили свой отпечаток на развитие силового предпринимательства, но при этом и сами были вынуждены адаптироваться к меняющимся социально-экономическим условиям. Общественные изменения, разрушившие систему государственного социализма, в неменьшей степени коснулись и ее "двойника" - традиционного уголовного мира, вызвав раскол, конфликты и выхолостив его нормативно-идеологическое содержание. Появление новых преступных группировок, специализировавшихся на охранном рэкете, а также растущая капитализация преступных доходов в течение всего лишь нескольких лет изменили почти все аспекты жизни представителей старого уголовного мира, оставив, по сути, только фасад. Жаргон и так называемые "понятия", которые они стремились передать или навязать новому поколению преступников, тоже были переосмыслены и адаптированы к новым формам деятельности. Поэтому, несмотря на часто декларируемую преемственность постсоветского уголовного мира, для более адекватного понимания его динамики необходимо учитывать прежде всего произошедшие изменения.
ВОРОВСКОЙ МИР
Специфическое уголовное братство, известное как воровской мир, сложилось в советских тюрьмах и исправительно-трудовых колониях в 1930-е гг. Со времени первого научного исследования языка и культуры воровского мира, опубликованного будущим специалистом по древнеславянской литературе академиком Дмитрием Сергеевичем Лихачевым в 1935 г., этот предмет привлекал многих российских и зарубежных исследователей. На их работах и основан нижеследующий анализ.
Воровской мир можно назвать неформальным сообществом и субкультурой, объединявшей "профессиональных" преступников со значительным уголовным стажем. Основное назначение воровского мира - регулировать как свои внутренние отношения, так и отношения уголовной среды с внешним миром. Особый жаргон, манера держаться, мифология, ритуалы приема и исключения, кодекс норм, иерархическая организация, общие денежные фонды - все это относится к основным отличительным чертам воровского мира. Его элита, лидеры преступного мира, известны как "воры в законе". Часто слово "вор" используется для обозначения именно члена особой уголовной элиты и подразумевает вора в законе, а не просто представителя преступной профессии, занимающегося какими-либо видами краж. В то же время воровской мир включает не только "коронованных" воров, т. е. воров в законе, но и всех тех, кто придерживается правил и идеологии воровской жизни и чья карьера связана исключительно с определенными преступными занятиями и иерархией, принятой в уголовной среде. Далее мы будем использовать слово "вор" для обозначения любого члена воровского мира, а когда речь будет идти непосредственно о членах правящей элиты этого мира, будем говорить "вор в законе" или "законник".
Воровской мир имеет много предшественников, но где именно он берет свое начало - неясно. В своих основных чертах он сформировался в 1930-е гг. вместе с системой ГУЛАГа и во многом при ее посредстве. Благодаря перемещению по этой системе больших масс заключенных в ней множились связи, усваивались нормы, передавались указания, информация и другие элементы, необходимые для распространения организации и идеологии как внутри, так и за пределами пенитенциарной системы. Поскольку задачами воровского сообщества были организация и управление заключенными, выживание и воспроизводство преступного мира в экстремальных условиях советских тюрем и исправительных лагерей, то тюремная жизнь, "зона", была точкой отсчета для всей системы норм и организации этого сообщества. Те, кто выходил на свободу, несли ее нормы в гражданскую жизнь, но при этом воры были, по сути, бывшими или будущими зеками: жизнь на свободе рассматривалась как временная, после нее они все равно рано или поздно возвращались в зону. Несмотря на открытое противостояние между властями и воровским миром, лагерное начальство нуждалось в услугах воров в законе и даже зависело от них в вопросах поддержания порядка и улаживания конфликтов, поскольку те могли гораздо лучше управлять другими заключенными. В целом, чем более жестким и репрессивным становился советский политико-правовой режим, тем более организованным и сильным становился уголовный мир.
Не претендуя на всеобъемлющее исследование этого явления, мы можем, тем не менее, попытаться социологически реконструировать основные черты воровского сообщества. Для этого необходимо понять систему норм, поддерживаемых в этом сообществе, и их функциональное предназначение, поскольку именно нормы, включая нормы употребления слов, конституировали сообщество "блатарей". Варлам Шаламов по этому поводу писал:
Кодекс несложен. Но за столетия он оброс тысячами традиций, святых обычаев, мелочное выполнение которых тщательно блюдется хранителями воровских заветов. Блатари - большие талмудисты. Для того чтобы обеспечить наилучшее выполнение воровских законов, время от времени устраивают великие, повсеместные подпольные собрания, где и выносятся решения, диктующие правила поведения применительно к новым условиям жизни, производятся (вернее, утверждаются) замены слов в вечно меняющемся воровском лексиконе, "блатной фене".
Правила, или понятия, используемые в мире профессиональной преступности, можно разделить на два вида: понятия, определяющие поведение членов этого сообщества, в особенности его элиты, т. е. воров в законе; и понятия, используемые ворами в законе для регулирования отношений и конфликтов в уголовной среде. Если первые представляют собой набор запретов и правил, относящихся к поведению воров, то второй тип трудно формализуем, поскольку существует лишь в практических ситуациях и навыках воров в законе.
Первое и основное правило, касающееся поведения воров, устанавливало запрет на сотрудничество с властями и работу в любых государственных учреждениях. Человек, который когда-либо в своей жизни служил в армии или работал на советское государство, не мог претендовать на полноправное членство в воровском сообществе, не говоря уже о звании вора в законе. Запреты на всякое сотрудничество с властями выполняли функцию поддержания границы между двумя мирами и, соответственно, воспроизводства уголовного мира как отдельной реальности. Соблюдение этой и других норм должны были контролировать воры в законе.
"Основным коллективным представлением воров, определявшим их отношение к внешней реальности, была идея борьбы двух миров, - пишет Лихачев. - Вор, как первобытный человек, делит весь мир на две части: "свой" - "хороший" и "чужой" - "плохой"". Явное и последовательное отрицание всего, что связано с официальной системой, включая приказы и распоряжения властей, составляло основную черту поведенческой нормы вора. Основные принципы воровского мира представлялись в виде лаконичных высказываний, сопровождавших татуировки нателе заключенного. Так, распространенная татуировка гласила: "Авторитетный вор - непримиримый отрицала". Такое поведение часто провоцировало суровые наказания со стороны лагерного начальства, наиболее распространенным из которых было помещение в карцер. Но после того как "мученик" отбывал положенное наказание, его статус в воровском сообществе повышался, и на его теле появлялась татуировка, отмечавшая этот эпизод в карьере заключенного. Так тело заключенного становилось своего рода книгой, по которой другие могли прочитать воровские нормы и личную историю отсидок и подвигов носителя татуировок, - если, конечно, они умели "читать", т. е. знали особый код. Из-за этой практики татуировок представители традиционного уголовного мира получили прозвище "синие" - по цвету росписей на теле.
Чем сильнее воры отрицали все, что было связано с формальной советской системой, тем больше они были преданы своему сообществу. Следующий комплекс норм касался солидарности уголовного братства и преданности воровской профессии. Функция этих норм - интеграция и поддержание солидарности. Если человек выбирал воровской путь и стремился достичь вершины в уголовной иерархии, ему было запрещено иметь жену и семью, равно как и культивировать родственные связи, которые требовали бы лояльности к какому-либо другому сообществу. Известная татуировка "Не забуду мать родную" на самом деле не имеет ничего общего с биологической матерью. "Мать" здесь обозначает, скорее, воровскую семью, которая дала своему питомцу второе рождение и настоящее воспитание. Такое прочтение подсказывает и то обстоятельство, что в предвоенные годы большинство из тех, кто начинал воровскую карьеру в юности, - а это очень важная часть воровских заслуг, - были беспризорниками, сбежавшими из интернатов и не знавшими своих родителей. Обещание не забывать родную мать, как и клятвы верности воровской идее, произносимые при коронации вора в законе, подчеркивали верность коллективу. Сюда же следует отнести и комплекс запретов на какую-либо работу. Помимо явного неприятия властей, которые заставляли работать и непослушание которым являлось сердцевиной воровского "кодекса чести", этот запрет еще поддерживал исключительную лояльность воровской профессии: вор должен жить только с украденного.
К нормам, способствующим поддержанию границы и интеграции в воровской мир, необходимо добавить нормы, касающиеся экономической стороны воспроизводства воровского сообщества. Его основой была система общаков, т. е. общих фондов, которые пополнялись за счет воровского промысла и служили для поддержания тех, кто находился в зоне. "Классический" общак функционировал по социалистическому принципу. Предполагалось, что все представители воровской профессии должны сдавать свою добычу или выручку в общий фонд, общак, и получать из него некоторую долю на повседневные нужды. Основная же часть общака предназначалась для того, чтобы "греть зону",т. е. для обеспечения заключенных продуктами, табаком, алкоголем, наркотиками, а также для подкупа властей. Общак также предназначался для помощи тем, кто недавно освободился из мест заключения и первоначально не имел средств. Таким образом, система поддержки заключенных и само знание о ее существовании снижали страх перед зоной, смягчали возможные лишения во время пребывания в ней и тем самым повышали степень преданности преступным профессиям. Как утверждает известная татуировка, "тюрьма - дом родной".
Воры в законе отвечали за пополнение и распоряжение обща-ком. Поведенческие нормы воров в законе, требующие аскетизма, запрещающие роскошь и дозволяющие лишь необходимый минимум обихода, были логически связаны именно с функцией распоряжения общими фондами. Роскошь могла вызвать подозрение в присвоении и растрате общаковских денег, что, по воровским понятиям, каралось смертью. Кроме того, необходимость поддержания образа вора в законе как олицетворения веры в воровскую идею и верности понятиям превращала многих воров старого стиля в аскетов, страдальцев за идею, уголовных аналогов святых. Ведь их власть держалась не на богатстве и не на насилии, а преимущественно на специфическом моральном авторитете, поддерживаемом уголовной традицией.