Но попутных машин в Христофорово не оказалось. Вообще-то машины были, несколько лесовозов стояло около столовой, но шоферы не соглашались ехать.
- По-хорошему за час обернуться можно, - уговаривал их Илья. - Я ведь не даром, заплачу сколько надо.
- Дело не в деньгах, - хмурились шоферы. - Мы же на работе. Ты, наверное, тоже куда хочешь не летаешь. Утром надо было. Теперь только вечером попасть можно, да и за час навряд ли обернешься. Дорога, сам знаешь, через пень колоду.
Из столовой, вытолкнув клубок пара, вышел Ленька Зубков и вразвалку, походкой сытого человека направился к "газику", который стоял около конторы.
- Ленька, - закричал Чупров. - Черт рыжий, стой! Тебя-то мне и надо.
- Илья, как ты здесь очутился? - заулыбался Зубков. - Опять на санитарном прилетел?
- Во-первых, Степан Матвеевич тебе привет шлет, - на ходу придумал Илья. - И маленькая просьба: в Христофорово нужно съездить, повидать его жену Протасову Марию. Может, знаешь?
- Протасову, конечно, знаю, - удивленно протянул Зубков. - До чего же скрытный мужик! То-то он про нее все расспрашивал, только фамилия у нее сейчас не Протасова, а другая. Дубинина она. За Мишку Дубинина замуж вышла. Он шофером на полуприцепе работает, в прошлом году у него жена умерла. Ребенок маленький остался - девочка.
- Вот как? - огорошенно переспросил Чупров. - Степан знает?
- Нет. Мне самому после больницы рассказали.
Некоторое время Чупров молчал, переваривая эту новость. Ситуация изменилась. Вряд ли теперь что поправишь - как говорят, поезд ушел. Поразмыслив немного, он все-таки решил ехать.
- Слушай, Леня, ты же сам видел, в каком он состоянии. Поддержать мужика надо.
Зубков достал из куртки пачку папирос, протянул Чупрову. Тот не курил, но машинально сунул папиросу в рот.
- Даже не знаю, что и сказать тебе, - прикуривая, сказал Зубков. - Сейчас с директором в Старую Елань должны ехать. Я с ним поговорю, но только вряд ли он согласится.
Чупров понял, что Зубков может поехать, но не хочет.
- Одна надежда на тебя, Лепя, - сбиваясь на какой-то жалобный, несвойственный для себя тон, проговорил Чупров.
- Я бы рад, сам знаешь, - замялся шофер и тоскливо посмотрел вдоль улицы. Чупров вспомнил, как чуть больше месяца назад вез он Зубкова в больницу. В Чечуйске не было погоды - шел дождь. Нужно было садиться на запасной в Старой Елани, но там, как и в Шаманке, не оказалось врача. И тогда он полетел в Чечуйск, полетел с нарушением. Все обошлось, и его не наказали: вез больного. А могли бы - нарушать никому не позволено. Всего этого Зубков, конечно, не знал, да, собственно, зачем ему это было знать. Главное, что его доставили вовремя.
- Ты чего мнешься? - не выдержав, взорвался Чупров. - Не для себя прошу, для Оводнева.
Зубков испуганно глянул на Илью, заморгал глазами. От аэропорта к ним шла Варя. Едва взглянув на сумрачного Чупрова, она сразу поняла, в чем дело.
- Зубков, - произнесла Варя ровным тоном - так медики обычно обращаются к больным, - организуй нам машину в Христофорово.
- Варенька, голубушка, - пряча глаза, забормотал Зубков. - Я бы тебя туда на руках отнес.
- Ну так в чем дело? - прервал его Илья. - Неси!
Зубков беспомощно оглянулся на контору.
- Я человек маленький, машиной ведь директор распоряжается. Мне сказали - я поехал. Может, подождете до вечера?
- Веди к нему, - решительно сказала Варя. - Мне он как раз нужен.
Все оказалось проще, чем они думали. Перед их приходом директору сообщили, что в Христофорове из-за гриппа не вышли на работу несколько грузчиков.
- Хорошо, берите мою машину, - сказал он Варе. - Я на лесовозе поеду.
Сразу же за поселком дорога круто брала в гору. Прижавшись к обочине, "газик" натужно полез по склону. Забравшись на гору, нырнули в заросшую голубичником лощину. Мороз здесь не справлялся со своими обязанностями, под колесами мылась холодная земляная жижа. На повороте машину занесло, Илья будто случайно обхватил Варю. Она искоса глянула на него и высвободила плечо. Разведка боем не удалась, значит, все оставалось по-прежнему. В самом низу дорога, заглотив ручей и словно подавившись им, разбухла, колеса заплясали по осклизлой грязной наледи. Стало темно, небо ушло, отступило на самую верхотуру.
Через час дорога выползла на укатанный бугорок, и в распадке показались слабые дымки Христофорова. Чуть выше, вдоль просеки, по ниточке, как строй солдат, стояли новые дома.
Дубинины жили в старом поселке, неподалеку от магазина. Прикрытый снегом дом выпускал в небо белый дымок. Зубков остался в машине, а Варя с Ильей пошли к калитке. Через забор виднелся выметенный деревянный настил, вдоль забора - длинная поленница дров.
Хозяйка, полная темноглазая женщина, будто ждала их, накинув стеганку, выскочила на крыльцо.
- Наконец-то! - облегченно выдохнула она. - А где Михаил? Он ведь вас на станцию уехал встречать.
Илья недоуменно посмотрел на Варю, та, пожав плечами, шагнула в дом.
- Проходите, вот вешалка, - торопилась хозяйка. - Девочка там лежит. Тридцать девять и две сегодня утром было. Я уж и не знала, что делать. В яслях она простыла.
Варя сняла одежду, прошла к девочке. Илья остался в прихожей, он уже понял, что хозяйка спутала: должен, видимо, кто-то другой приехать, но все равно они подоспели кстати, ничего плохого не будет, если больную посмотрит Варя. Илья присел на табурет, соображая, с чего начать разговор.
Варя между тем достала из сумки порошки, таблетки и стала что-то объяснять хозяйке. Та, соглашаясь, кивала головой, затем, сунув порошки в шкаф, бросилась на кухню, принялась собирать на стол.
- Вы знаете, здесь вот какое дело, - смущенно начал Илья. - Вам привет от Степана Оводнева.
Поварешка в руках хозяйки застыла в воздухе.
- Спасибо. Как он там?
- В больнице он.
- Что с ним? - Хозяйка встревоженно поглядела на Чупрова.
- Он у нас в больнице лежит, - быстро проговорила Варя. - Уже давно, с осени.
- Степан к вам собирался, - подхватил Илья. - И просил, чтобы вы к нему с дочерью приехали. Посмотреть на вас хочет. Он и деньги на дорогу послал.
Хозяйка беспомощно опустила руки, румянец отхлынул от лица. Она опустилась на табурет и не мигая уставилась в окно.
- А что же он вас ко мне послал? У него ведь еще жена есть, - с раздражением сказала она.
- Где? - Илья оторопело посмотрел на хозяйку.
- В Шаманке живет, рядом с клубом.
- Вот как. А я и не знал, - растерянно ответил Илья. - Он ничего не говорил, просил заехать к вам. Сказал: у него больше никого нет.
- Похоже на него, - холодно заметила хозяйка. - Приспичило, давай, значит, приезжай. Когда я его просила приехать, так он промолчал. Где он раньше был? Сколько я из-за него перетерпела, вы бы знали. Все деньги, какие есть на свете, решил заработать. Ведь говорила я ему, что нехорошо кончит, так нет - и слушать не хотел. Гонору много.
Варя выразительно глянула на Чупрова.
- Вы извините, пора. Нам еще в другое село лететь, - сказал Илья и поднялся.
- Чего вы соскочили, сидите, - встревожилась хозяйка. - Сейчас муж придет.
Илья, подойдя к вешалке, вытащил из куртки деньги, завернутую в газету куклу и протянул хозяйке.
- Степан просил дочери передать. В газете - кукла.
- Кукла! Да она уже на танцы бегает! В школе сейчас, а то бы посмотрели, скоро должна прийти. Ишь, куклу вздумал купить. - Хозяйка покачала головой, презрительно усмехаясь. - А денег мне его не надо, не бедные.
Илье стало неловко. То, что предназначалось Оводневу, досталось ему - Чупрову. До этой минуты, кроме желания помочь Оводневу, в нем жило любопытство. Теперь же хотелось заглянуть в прошлую жизнь этого странного человека. Илья смял деньги, растерянно посмотрел на Варю.
- Вы уж извините нас, - пришла ему ни помощь Варя. - Мы ничего этого не знали.
- Да что вы, что вы, - смутилась хозяйка. - Хорошо, что сообщили. Но пусть не надеется.
- Зря ты этот разговор затеял, сказала Варя, когда они вышли на улицу. - Натерпелась она с ним, сразу видно. А ты еще деньги начал совать.
- Не я. Степан просил, - обиделся Илья. - Я-то тут при чем?
- Конечно, ты здесь ни при чем, - с неприятной для Ильи интонацией произнесла Варя. - Ты всегда сбоку.
- Да, нехорошо получилось, - миролюбиво протянул Илья. - Знала бы, как он её ждет.
- Ты что, хотел, чтоб она все бросила и к нему полетела?
- Ну, бросать не обязательно, - заметил Илья. - Знаешь, Варя, она ведь не приедет. К здоровому, может, и приехала бы, а к больному - нет.
- И правильно сделает, - неожиданно зло ответила Варя. - Я против Оводнева ничего не держу, мне его жалко, только сейчас он расплачивается за прошлое. Все вы такие: в первую минуту о себе лишь думаете, а потом локти кусаете. Если женщина уходит от вас, вы считаете, что сохраняете на нее какие-то права.
- Ну, ты здесь не права, - перебил ее Илья. - Никто так не считает. Бывает, обстоятельства складываются против пас.
- Брось, Илья, - вздохнув, медленно проговорила Варя. - Обстоятельства для нас как зонтик: когда надо - раскрыли, пронесло - спрятали! Себя мы всегда стараемся оправдать. Найдем удобное обстоятельство - и за него, как за ширму. И все равно рано или поздно расплачиваемся. Даже не мы, а наши дети.
- Скажи мне, - сдерживая волнение, проговорил Илья. - Только честно. Коля мой сын?
Варя рассмеялась:
- Ну вот, опять двадцать пять. Мы же договорились, что было, то прошло. Не вернешь.
- Но ведь сын. У него должен быть отец, - схватив Варю за плечи, воскликнул Илья. - Должен, понимаешь!
- Отпусти, - глядя на Чупрова потемневшими глазами, приказала Варя. - Сейчас же отпусти!
Илья медленно отвел руки.
- Ну зачел ты сюда приехала? - простонал он. - Зачем, я тебя спрашиваю!
- Чего ты распереживался, - уже другим, спокойным тоном проговорила Варя. - Я еще раз повторяю. Что было, то сплыло. Я ни на что не претендую. Жил спокойно - живи дальше. И силу свою нечего показывать. - Она замолчала, к ним подъехал Зубков.
От Дубининых они поехали на станцию, там их уже ждали. В жарко натопленной конторе вдоль стен на скамейках сидели рабочие, дымили папиросами.
- Ой, батюшки, накурили! - воскликнула Варя. - Топор вешать можно. А ну, давайте на свежий воздух. Такие бравые хлопцы и болеть вздумали.
Рабочие смущенно переглянулись, пряча папиросы в рукава, потянулись к выходу.
- Только не разбегайтесь, - улыбнулась Варя. - Подышите немного и по одному сюда. А я пока все приготовлю.
Чупров ждал ее в коридоре, хмуро поглядывая на входивших рабочих. Огрубевшие, угрюмые лица их, когда рабочие подходили к Варе, приобретали ребячье выражение, становились мягче и приветливей. Из разговоров Илья понял: раньше Варя уже бывала в Христофорове, и здесь ее считают своим человеком. Она улыбалась им и, мимоходом столкнувшись с хмурым взглядом Чупрова, улыбнулась и ему, тем самым как бы давая понять, что она зла на него не держит.
"Ну почему она так? Почему не хочет признаться, что Колька мой сын?" - думал Чупров.
Закончив дела, они поехали в Шаманку. Навстречу то и дело попадались лесовозы. Маленький "газик" жался к обочине, бревна на лесовозах нависали над ними и, покачиваясь, проплывали мимо.
Зубков, молчавший всю дорогу, уже перед поселком обернулся к Чупрову:
- Я, наверно, на магистраль скоро уеду. Оводнев давно советовал. Он и сам туда хотел податься.
- А что, в Шаманке не нравится? - спросил Илья.
- Нравится - не то слово. Жить можно, только как бы это тебе сказать… мало здесь платят. Конечно, я понимаю, деньги на Севере с неба не валятся. Но когда после армии я сюда ехал, то, чего греха таить, хотел подработать. Многие так едут. Местность одна и та же, а платят по-разному. Там коэффициент больше и подъемные. Машину можно купить. Обеспечение на магистрали другое. У нас в Шаманке скучно. Летом еще ничего, можно жить. А зимой? Единственное развлечение, когда самолет прилетит, почту привезет. Вон аэровокзал отгрохали. А кого возить?
- Тебя, твоих детей, - ответил Илья. - Подожди, вот Пахомов нефть найдет, Шаманка городом будет. Раньше в Тюмени тоже тайга да болота были. А сейчас города по сто тысяч населения.
- Я Пахомова недавно видел, - сказал Зубков. - Они сейчас в Нойбу перебираются. Там бурить будут. Может, что и найдут.
Дорога покатилась с горы в Шаманку. Поселок располагался вокруг озера. От домов тянулись серые утоптанные дорожки, сходившиеся у проруби. И Чупрову показалось, что дома сидят вокруг озера на привязи.
Остановились там же, у столовой. Зубков выскочил из машины.
- Вы меня подождите, я сейчас заскочу в контору.
Вернулся он расстроенный.
- Надо ехать в Елань за директором, - сказал он и со вздохом добавил: - Вот какая у меня здесь жизнь. Тут не только друзей - себя забудешь. Жена уже грозится из дому выгнать.
Чупров наставительно заметил:
- Это тебе, Леня, зачтется. Ведь доброе дело сделал.
- Я всегда пожалуйста, - заморгал глазами Зубков. - Будь прежний директор, я бы вас безо всякого свозил, а этот - жуткий мужик. Чуть что, премиальных как не бывало.
- Я, пожалуй, поеду с тобой, - сказала Варя. - Пока летчики спят, я в Елани прививки сделаю.
"Вот и объяснился, - подумал Чупров. - Я к ней, а она от меня".
- И охота это тебе в ночь по кочкам и колдобинам? - пытаясь скрыть охватившее его разочарование, спросил Чупров. - Оставайся. Завтра чуть свет вылетим.
- Знаю я твои обещания, - улыбнулась Варя. - То туман, то мотор зачихает. Поеду. С Леней быстрей доберемся. Верно?
- Ага, конечно, - обрадованно закивал Зубков. - Дорога туда накатанная, не то что в Христофорово. Через три часа будем на месте.
Илья с досадой захлопнул дверцу и направился в пилотскую гостиницу.
Аэродром в Шаманке рядом с поселком. Последний огород - и тут же аэровокзал. Не вокзал, а терем - белые тесаные бревнышки один к одному. "Оводнев делал", - вспомнил Илья слова Шевцова.
"Ничего у нас с тобой, Степан Матвеевич, не вышло, - подумал он. - И с женщинами ничего не получается. Ну мне-то ладно, а тебе?"
- Что-то вы долго ездили, - прогудел Шевцов, едва Илья открыл дверь в пилотскую. - Мы тут тебя со вторым пилотом ждали, ждали. Он поужинал и спать завалился, а я решил дождаться. Пока ты разъезжал, у меня план возник: столовая уже закрыта, давай сходим в гости к моей знакомой, ты ее, наверно, знаешь. Это недалеко. Посидим поговорим. Самолет мы тут без тебя зачехлили, привязали. Подогреватель рядом. Завтра к рассвету все будет готово. Ну как, лады?
Поколебавшись немного, Илья молча кивнул.
Шли задами по накатанной дороге, которая огибала поселок. Шевцов впереди, Илья за ним. От дороги в сторону домов уходили тоненькие тропинки. Илья загадывал, на которую они свернут, но Шевцов не сворачивал, шел вперед. Через некоторое время Чупров понял, что Шевцов пошел так специально, чтобы меньше народу их видело. Наконец он остановился, шумно выдохнул, зачем-то подмигнул Илье. Неловко, так что затрещали доски, перевалил через изгородь и по узенькой дорожке пошел к приземистому домику.
Когда вошли в дом, то первое, что бросилось в глаза, была печь. Как будто весь дом и существовал для этой огромной, в полкомнаты, печи, прикрывая ее своим бревенчатым телом. На кухне открыто подполье, на стене лаза плясали багровые тени.
- Ты раздевайся, сейчас она вылезет, - сказал Шевцов и снял куртку. Чупров разделся.
Минуту спустя из-под пола вылетела, глухо пристукнув о крашеный пол, эмалированная кастрюля, а вслед за ней показалась Наталья Говорина, бывшая шаманская почтальонша. Не узнав Илью, она жалобно улыбнулась Шевцову, села на пол, свесив в подполье ноги, торопливо стала поправлять волосы.
- Ты что, одна? А где ребята? - спросил Шевцов.
- В кино убежали. Я только с участка приехала. Да вы проходите в комнату, что стоите.
Жила Говорина просто. В переднем углу старомодный комод, на нем зеркало с фотографиями ребятишек по краям. Вдоль стены, обшитый дерматином, потертый в сгибах диван. Посреди комнаты застеленный клеенкой круглый стол.
Чупров знал: год назад Говорина уволилась с почты и устроилась работать в леспромхозе, рубить сучья. "Конечно, ничего тут удивительного нет, что свиделись. Мало ли на почтовом кругу встречаешь почтальонов!
Но чтобы прийти к той же Говориной домой да еще с приятелем - вот это у меня впервые", - подумал Илья, машинально приглаживая волосы.
- Я, пожалуй, пойду, - тихо сказал он Шевцову.
- Ты что? - удивленно вытаращил глаза Шевцов. - Сейчас она нам такую картошку сварганит, пальчики оближешь.
- Тут, понимаешь, неудобно как-то. Ну, словом, не могу я.
- Да брось ты, Илья. Будь как дома. Не она - я тебя пригласил.
Заслышав перепалку, Говорина заглянула в комнату. Илья заметил, как в ее глазах мелькнула растерянность.
- Это вы!.. Здравствуйте… - врастяжку сказала она. - Я вас не узнала. Вот уж правду говорят: гора с горой не сходится, а человек с человеком всегда. Какими судьбами к нам?
- Прививки делают, - ответил за него Шевцов. - Санитарный рейс. Заночевали здесь. Столовая закрыта, я его к тебе пригласил. А он упирается. Вы же знакомы!
- Ну, вы тогда посидите, включите радиолу, а я сейчас что-нибудь поджарю.
Говорина вернулась на кухню, и вскоре на сковороде весело затрещала картошка.
- Ну как там у вас, что говорят про меня? Ругают, наверное? - Шевцов выжидающе посмотрел на Чупрова. Тот пожал плечами.
С летной работы Шевцова сняли за поломку вертолета. А потом отправили сюда, в Шаманку.
- Чего жмешься, говори начистоту. - Шевцов усмехнулся. - Я ведь не слепой, вижу. Это раньше я мало что замечал. Рейсы, посадки, винт надо мной крутится - большой рубли считает, маленький - копейки. И все, казалось, вокруг меня крутится. А сняли - как обрезало. Жена ушла. Сперва я думал - из-за водки, а потом понял: деньги ей нужны были. Не стало их, и отношение ко мне изменилось. Почему так? Чем больше приносишь, тем больше надо. Ну ладно, это баба, не разглядел я ее. А вот наши летуны. Ведь одно дело делали, и вдруг вакуум, не стали меня замечать. Нет, сначала, когда вертолет сломал - герой дня, приходили даже смотреть, а потом - никого. Второй пилот - он раньше ко мне через дорогу с протянутой рукой бежал - и тот прошел мимо и не поздоровался. А ведь я его летать научил, понимаешь - летать!
- Может, и правда не видел? - возразил Илья.
- Моим глазам свидетелей не надо, - быстро ответил Шевцов. - Вот тут один, тоже друг, прилетел. Я ему: "Займи до получки". Он глаза спрятал, подлец. "Нет", - говорит. А я чувствую - есть, но в карман не полезешь.
Шевцов сжал губы, некоторое время молча смотрел в одну точку, затем уже по-другому, мягче глянул на Чупрова.