Коллектив учителей и коллектив детей – это не два коллектива, а один коллектив, и, кроме того, коллектив педагогический. Поэтому подменять органы самоуправления, отменять постановления у воспитателей не должно быть права. В колонии имени Горького (в коммуне воспитателей не было) воспитатели жили и работали вместе с воспитанниками, никогда не прибегая к прямому администрированию, а влияя на ребят только авторитетом – культуры, ума, ответственности за порученное дело. Лучшим воспитанникам и воспитателям присваивалось почетное звание "колонист". Это создавало единую, ясную атмосферу; не было пропасти между ребятами и взрослыми.
Четкий ритм определяет эффективность органов самоуправления. Ежедневно в нашем Клемёновском детдоме дежурит коллегия: воспитатель, командир отряда, члены санитарной и пищевой комиссий. Дежурная коллегия "ведет день" и отвечает за точность распорядка, чистоту, организует работу дневного наряда по самообслуживанию, присутствует при получении на складе продуктов на следующий день, контролирует их расход на кухне. Подъем, зарядка, туалет ребят, уборка помещений, питание, подготовка уроков уже не требуют присутствия всех или значительной части воспитателей. Дежурный воспитатель – оперативный директор детского дома.
Нельзя недооценить роли утренних санитарных обходов и общих командирских рапортов.
Само собой разумеется, что для нормальной деятельности органов самоуправления и вообще всей жизни воспитательного учреждения очень важна дисциплина. Каждый ученик должен быть убежден, что дисциплина является формой наилучшего достижения цели коллектива, и поступать соответствующим образом. Но дисциплина не возникает сама по себе, ее следует воспитывать.
Вот пример настоящей дисциплины из практики Макаренко: идут коммунары великолепным строем, все любуются. Дана команда:
– Стой! Разойдись! Через два часа всем быть на том месте, где будет находиться знамённая группа!
В назначенное время вся колонна в сборе. И если бы не было такой свободы дисциплины, всем пришлось бы томиться два часа на месте, а воспитателям "пасти" ребят.
Некоторые педагоги до сих пор "пожимают плечами": не переборщил ли Макаренко, безусловно, опираясь на коллектив. Ведь, в конечном счёте, нам надо воспитать личность. Коллектив не цель, а всего лишь средство. Тут кроется хитрая диалектика. Для организатора воспитательного процесса коллектив – это и цель, особенно на первой стадии его развития, и средство – на втором этапе. Для самих же участников воспитательного процесса, то есть для ребят, он должен выступать как цель. "…Мы не хотели, чтобы каждая отдельная личность чувствовала себя объектом воспитания". Для нас ребёнок – объект воспитания, для себя он живой человек, и убеждать его в том, что он – только будущий человек, что он – явление педагогическое, а не жизненное, невыгодно и неправильно.
Макаренко считал, что лучший способ прикосновения к личности – через первичный коллектив. Инструментовка его достаточно разнообразна, некоторые приёмы стоит показать. Кто-то написал на тетрадке девочки обидные слова. Директор вызывает командира группы: выясните, кто это сделал. Командир выясняет. Грубияну велено написать извинительное письмо всем девочкам.
Один мальчик за найденную им авторучку товарища вымогал у него деньги. Немедленно собирается группа вместе с педагогом, идёт откровенный и взволнованный разговор о чести и честности. "Шантажист" сначала держится вызывающе, потом его лицо покрывается красными пятнами, он низко опускает голову.
Девочка не возвратилась вовремя в детдом из отпуска. Совет командиров решает: "Ввиду того, что Надя Н. не уважает порядков коллектива, поручить второму отряду разъяснить ей значение дисциплины. Отряд на зимние каникулы оставить без отпуска". Потом девочка ходила и умоляла, чтобы её наказали как угодно, только пусть не расплачиваются товарищи. С того времени ребята возвращаются из отпуска точно в срок.
У Макаренко очень удачно использовалось авансирование личности через отряд. Коллектив занял первое место в соревновании за неделю, он награждается походом в театр. В отряде есть один лентяй, он тоже идёт, но чувствует себя неловко: понимает, что не заслужил, затем старается подтянуться.
Воздействие живого и сложного социального организма, высокоразвитого коллектива на человеческую личность, разносторонне и эффективно, хотя, конечно, не исключается и прямое воздействие воспитателя. Получается любопытная картина: над ребятами фактически нет давящей, специально воспитывающей силы, они "обтёсываются" в общем движении.
Найдена мера свободы и дисциплины – получается истинный коллективизм и расцвет всех возможностей личности. Поистине личность, являющаяся лишь объектом воспитания, часто страдает пассивностью, вялостью, стёртостью душевных нарезок. Личность, выступающая в роли объекта воспитания, разворачивается свободней, она ярче, определённее, самостоятельней. Даже и знания усваиваются быстрее и легче, и подход к предмету изучения активный, творческий. Особого нажима не требуется, а, если он и нужен, то на выручку приходит коллективный нажим.
Интересы коллектива и личности обычно гармоничны, но, если личность всё-таки выпадает из общего движения, может ли она при развёрнутом требовании коллектива попасть в тяжёлое положение?
Этот вопрос требует чрезвычайной осторожности. Самые суровые наказания в колонии и в коммуне накладывались за проступки отвратительные: бойкот Ужикова из-за кражи им стипендии у рабфаковцев; изгнание из коммуны Иванова за цинизм, за то, что он, будучи дежурным командиром, высшим доверенным лицом в коллективе, украл радиоприёмник и ещё высказывал предположение, кто бы мог это сделать. Коллектив был совершенно прав, отстаивая чистоту своих принципов. Для виновных наказание послужило хорошей встряской, перевернувшей всю их натуру, стало уроком на всю жизнь. Однако наказание не было физически беспощадным.
В коммуне считалось неприличным, если после наложения наказания человеку напоминали о его проступке. Больше того, сама форма наказания менялась, становилась символической. Арест коммунара означал, что он сам, выбрав время, сидит в кабинете Антона Семёновича, разговаривает с ним, читает книги. Но сила общественного мнения была такова, что человек сильно переживал наказание. Вот как раскрывалась формула: "Как можно больше уважения к человеку, как можно больше требовательности к нему".
На всех педагогических перекрёстках Макаренко громко хвалят и превозносят, но если прислушаться, то и недоброжелательных голосов найдётся немало в учительском мире:
– Макаренко устарел, – это говорится безапелляционно, с небрежным отбрасывающим жестом.
– Да, да, его педагогическое чудо непревзойденно, но что вы хотите? Талант – дар божий. Всё зависит от учителя. Есть учителя любимые, есть бездарности и посредственности. Закон природы.
– Вот, говорят, Макаренко, Макаренко. А я попробовал ввести аресты: ничего не вышло. И Макаренко не бог, тоже ошибался. Нельзя всё брать у него.
– Макаренко был хорош для воспитания "уголовников" и беспризорных. Для нормальной школы он не годится.
Что ж, пусть инакомыслящие выскажутся открыто. В спорах рождается истина. Но хочется сделать несколько замечаний.
Во-первых, разнести по частям умный механизм системы не значит творчески его применять.
Второе, делая упор на индивидуальный подход, мы определённо воспитываем индивидуализм.
Воспитывая коллектив, мы утверждаем в каждой индивидуальности коллективизм, гражданственность, воспитываем человека, счастливого коллективным счастьем. Поэтому не назад, а вперёд, к Макаренко, – вот наш сегодняшний педагогический лозунг.
Ответ профессору Шимбиреву и наши предложения
За дискуссией в "Учительской газете" я слежу с неослабным интересом. Бывший воспитанник A.C. Макаренко, я хорошо знаю, какой изумительной силой обладали разработанные им методы.
Тов. Лялин и некоторые авторы последующих статей, в частности тов. Козлов (см. "Учительскую газету", 27 июня 1940 г.), верно раскрыли существо этих методов. Пестуя колонистов, A.C. Макаренко заботился не только о воспитании высокого сознания, но и о соответствующем ему этическом поведении. Каждый из нас учился подчинять воле большинства (если оно право) свою волю, учился также направлять работу своих товарищей.
Разработка проблем методики воспитания в коллективе является большой заслугой Макаренко перед теорией педагогики. Антон Семенович неоднократно писал о том, что педагогическая литература не дает конкретных указаний, как воспитать человека. И он был вполне прав, когда настаивал на том, что мы обязаны, опираясь на прогрессивные педагогические идеи о воспитании, создать методику гуманистического воспитания. С большим недоумением прочитал я поэтому статью профессора Шимбирева ("Учительская газета", 2 июня 1940 г.), автор которой считает ошибкой Макаренко "поиски какой-то особой техники воспитания". Он обвиняет Макаренко также в том, что Антон Семенович рассматривал воспитание независимо и изолированно от обучения. Автор подкрепляет это и другие обвинения ссылками на недостатки, пороки и ошибки в деятельности колонии имени М. Горького. Должен сказать, однако, что представления профессора Шимбирева о колонии не соответствуют действительности. A.C. Макаренко, по понятным соображениям, не все вопросы осветил в "Педагогической поэме". Как же расценивает это естественное, неизбежное ограничение профессор Шимбирев?
В книге не описана, например, работа школы. Отсюда профессор Шимбирев заключает, что в колонии школа не играла "заметной роли в деле воспитания". В "Педагогической поэме" мало сказано о заседаниях педагогического совета, и профессор Шимбирев делает вывод: в колонии не было коллектива педагогов. В "Педагогической поэме" не рассмотрен вопрос о связи обучения с производственным трудом, и профессор Шимбирев заключает: "Труд в колонии Макаренко был изолирован, не имел связи с обучением". Как бывший колонист я могу сообщить профессору, что в колонии систематически и настойчиво развертывалось и школьное обучение, которое педагоги всемерно использовали для того, чтобы воспитывать нас по высоким меркам педагогических возможностей. Так, ссылаясь на ошибки Макаренко, не имевшие в действительности места, профессор Шимбирев приходит к решающему выводу: "Оказывается, и системы педагогических взглядов Макаренко не было".
Отмечу еще одно обстоятельство. Профессор Шимбирев видит в педагогическом опыте Макаренко столь существенные пороки, что, казалось бы, его следует раскритиковать как нечто чуждое советской педагогике и, во всяком случае, архаическое.
Однако выступления подавляющего большинства учителей – участников дискуссии – показывают, что педагогическое наследие Макаренко вызывает большой интерес в среде передового советского учительства.
A.C. Макаренко стремился превратить доверенное ему учреждение в единый коллектив и организовать его деятельность так, чтобы его участие воспитывало по-человечески достойных людей. Эта основная установка Макаренко выражает стремления многих передовых учителей. Точно также находят признание и поддержку такие важные принципы, как сочетание волеизъявления с принуждением, широкая самодеятельность воспитанников, воспитание привычки к труду и др. Однако разработанные Макаренко формы и методы организации коллектива используются в школе слабо. На этом вопросе я и хочу остановиться.
Есть сторонники, есть и противники строя, приказов, рапортов и прочих "ритуалов", но большей частью приходится слышать такое мнение, что дело, мол, не в форме, что вопросы формы – вопросы третьестепенные. Это мнение при всей его кажущейся убедительности на самом деле ложно. Если мы хотим, действительно, создать в школе коллектив, то обязаны найти необходимые формы организации.
В 1938 году я предложил директору и педагогическому коллективу обычной неполной средней школы (с. Соколовка Крыжопольского района Винницкой области) ряд организационных мер, чтобы устранить наблюдавшуюся в школе недисциплинированность и расхлябанность учащихся. В каждом классе из среды учащихся был выделен ответственный организатор класса. Он приходил до занятий, проверял состояние кабинета, исправлял недочеты. Организатор отмечал также явку учащихся (пропуски и опоздания). Он знал, кого нет, а часто даже успевал узнать причину отсутствия ученика.
При входе учителя в класс организатор отдавал учителю устный рапорт, то есть в нескольких словах докладывал о готовности класса к занятиям. Во время рапорта соблюдалась некоторая торжественность (класс выслушивает рапорт стоя, затем преподаватель здоровается с классом). По окончании занятий классный руководитель и организатор письменно докладывали об учащихся, получивших отличные отметки, а также о тех, кто допустил нарушение дисциплины или получил отметку "плохо". Организатор класса доставлял этот рапорт директору или завучу. Если организатор класса и классный руководитель находили нужным, директор тут же вызывал провинившихся к себе.
В школе была обычная "доска соревнований", на которой передвигались фигурки автомобилей (по числу классов). Мы приняли условие: если в классе хоть один человек допустил какое-нибудь нарушение, автомобильчик в этот день стоит. Нарушений нет – передвигается на одну клетку. Таким образом, мы сделали буквально осязаемой связь между поведением одного учащегося и интересами всего класса.
Эти на первый взгляд чисто организационные меры многое изменили в жизни школы по существу. Письменный рапорт занимает всего несколько строк, но это не простая формальность. Благодаря этой мере каждый организатор класса ежедневно общается с директором, директор всегда знает состояние каждого класса, ни одно нарушение не проходит незамеченным, воздействие на нарушителей оказывается безотлагательно. Изменения в учете соревнования сразу помогло учащимся почувствовать, что они объединены общими для всех интересами. Результаты сказались очень быстро. Дисциплина в школе резко улучшилась, заметно повысилась успеваемость.
К сожалению, в массовой школе о "технике воспитания" мало заботятся, единого стиля нет, в решении важных для школы вопросов ученические организации не участвуют. Подростки, юноши и девушки являются сейчас в школу на все готовое и действуют, так сказать, в роли "потребителей". Такое положение решительно никуда не годится. Чтобы изменить его, нужно прежде всего создать в школе гибкую и жизнеспособную систему ученических организаций. Мне эта система представляется следующим образом.
Во главе каждого класса стоит выборный командир (кстати сказать, командир носит отличительный нарукавный знак), все командиры классов образуют совет командиров (CK) во главе с секретарем. Членами советов командиров являются также директор школы, завуч, секретарь комитета ВЛКСМ, старший пионервожатый. Совет командиров должен быть в курсе всей жизни школы, причем заботы об учебе и дисциплине будут, естественно, занимать центральное место. Совет командиров имеет право представлять к исключению из школы нарушителей, отбирать знаки отличия, присуждать награды.
Для того чтобы совет командиров мог не только обсуждать и решать, но также проводить свои решения в жизнь, он должен иметь определенные рабочие органы. Возможна организация постоянных комиссий (например, академической, санитарной, военно-спортивной, редакционной). Председатели этих комиссий также являются членами совета командиров. Такая структура значительно расширяет масштабы деятельности ученических организаций.
Разумеется, хорошая структура ученических организаций – еще полдела. Необходимо наладить их работу так, чтобы они ежедневно участвовали во всей сложной деятельности школьного коллектива. Нужно правильно организовать и, если можно так выразиться, оформить школьный день (в особенности его начало). Как показывает мой опыт, целесообразнее всего начинать каждый день зачитыванием очередного приказа по школе (на данный день). В приказе могут сообщаться распоряжения директора, военного руководителя, постановления совета командиров, объявляются благодарности и выговоры. В приказе же устанавливаются некоторые фронтальные задания на день, определяется состав дежурных на день (дежурный педагог, дежурный командир, дежурные члены комиссий). Приказ отдается по совету командиров за подписями директора и секретаря совета командиров. Чтение приказов должно проводиться в торжественной обстановке.
Нужно подчеркнуть, что ежедневное зачитывание очередного приказа имеет не формальное, а принципиальное значение. Эта мера дает возможность информировать всех учащихся о жизни всей школы и ставить перед всей школой определенные задачи. Здесь не от случая к случаю, а систематически становятся предметом внимания коллектива успехи и поражения его членов, все учащиеся объединяются вокруг выполнения поставленных задач. Совершенно обязательно, я считаю, также подведение итогов в конце каждого дня. Лучше всего, чтобы командиры классов докладывали в нескольких словах о том, как прошел день (смена) в их классах секретарю совета командиров в присутствии директора или завуча, а дежурные представляли столь же краткий письменный рапорт директору о дежурстве по школе в целом.
Могу заранее предполагать, что мое предложение всерьез расширит права детских организаций и тем самым вызовет немало нареканий со стороны взрослых. Некоторые товарищи опасаются, что это может снизить роль педагогов и директора. Приходится подчеркнуть, что чем активнее члены коллектива, тем сильнее должен быть его руководитель. Авторитет директора должен достигаться не за счет бессилия всех школьных организаций, а за счет собственной силы директора. Эта сила в безусловном умении направлять все школьные организации по нужному пути.
Очень важно создать в школе продуманную систему поощрений и наград. И здесь во многом может быть использован опыт A.C. Макаренко. Почему бы не ввести, например, звание школьника? Серьезных доводов "против" мне слышать не приходилось. Конкретные формы реализации моего предложения могут быть, разумеется, различными. Так, например, можно установить, что учащиеся первых классов числятся только кандидатами на звание школьника. По окончании первого класса (если учащийся удостоен перевода во второй класс) ему в торжественной обстановке это звание присваивается. При переходе в третий класс (с оценками по основным предметам не ниже чем "хорошо" и по поведению "отлично") учащемуся вручается отличительный знак школьника. Мыслим и другой путь, когда присвоение звания и знака школьника не связано с переходом из класса в класс. Но дело не в этих деталях. Решающее значение имеет здесь то, что коллектив определяет достойных, торжественно награждает их, что каждый может рассчитывать на это поощрение со стороны коллектива, каждый будет стремиться его заслужить. Я думаю, что отличника следует во всех случаях награждать грамотой, вносить в книгу отличников школы, нужно также выдавать благодарственную грамоту родителям. По окончании школы следует отмечать достойных серебряными и золотыми медалями.