Не буду оспаривать, что оформилось Русское государство при деятельном участии Православной церкви и ее верных слуг, таких как Александр Невский. Однако не стоит обольщаться, что Россия являет миру лучший образец цивилизации и лучше воздержаться от героизации тех, кто шел "огнем и мечом" во имя того, в чем мы обретаемся по сию пору…
Мы есть, кто есть, и прошлое не выбирают. Я искренне люблю свою Родину, однако это не мешает мне видеть очевидное: беда не только российская, но и всего человечества в том, что мы и сегодня склонны делать национальными героями тех, кто уничтожал и своих и чужих исключительно по причине религиозных либо даже просто конфессиональных противоречий.
В этом смысле у человечества было бы гораздо больше оснований возводить в ранг межнациональных героев именно монгольских правителей за их веротерпимость, если бы за ней не скрывался обычный прагматизм завоевателей, которые нашли в церкви влиятельного союзника в стане врага для поддержания своей власти.
Однако, возвращаясь к сути проблемы, стоит сказать: она как раз в том и заключается, что мы должны избавиться от проклятия исключительности. Мы должны признать, что любой поход "на освобождение гроба Господнего" будь то во славу Христа, либо во славу Аллаха, в исторической перспективе ведет к Апокалписису и не может служить оправданием пролития крови и основанием для возведения в ранг национального героизма.
Не стоит забывать, что сегодня человечество уже имеет в своем распоряжении такую силу, которая возводит риск глобальной катастрофы в степень непредотвратимости.
Сознание групповой исключительности – признак духовной и интеллектуальной незрелости, признак ограниченного мировосприятия. Сама история человечества наглядно показывает, что одно из важнейших направлений духовного прогресса и движения к подлинной свободе и спасению – исключение исключительности и признание равноправия особенностей. Это в полной мере применимо и к формам реализации религиозного сознания.
Завершая размышления об историческом выборе Руси при Александре Невском отметим, что влияние монголо-татар на складывание особенностей нашей политической организации было не только существенным, но предопределило самой характер нашей государственности.
Москва – третий Рим или наследница ханов?
Стоит отметить, что складывание нового русского Московского государства проходило под определяющим влиянием монголо-татар на все стороны этого процесса и даже применительно к самим побудительным причинам начала собирания русских земель и "прибирания" власти в руки московских князей.
Каковы же причины тяги русских земель к объединению? Для западноевропейских обществ этот процесс был следствием, прежде всего, развития экономических связей, формирования единого рынка. Политическая раздробленность становится тормозом для развития экономики. Под напором экономических интересов политические границы преодолеваются, происходит объединение земель, формирование единого государства.
Но на Руси процесс объединения шел по иному сценарию. И хотя экономические связи между отдельными княжествами, без сомнения, развивались, но общий всероссийский рынок возник позже – только в XVII веке, а экономические остатки былой раздробленности – внутренние таможни – будут ликвидированы лишь в середине XVIII в. во время правления императрицы Елизаветы. Политические процессы на Руси опережали экономические.
Прежде всего, стоит отметить, что сама специфическая организация контроля монголо-татар над покоренной Русью способствовала усилению конкуренции между князьями, следствием которой стало неизбежная борьба за централизацию власти. Это потом мы присовокупили к этому процессу идею объединения во имя накопления сил для освобождения от зависимости, однако ж для того же Ивана Калиты, который положил собственно начало новому государству, куда важнее был интерес чисто прагматический, а не благородный дальновидный позыв.
Логика этого процесса была весьма проста и прозаична: пока была сильна Орда, конкуренция шла за право быть "ближайшим к раздаче". Однако чем слабее становились наши поработители, тем реальней становилась задача освобождения от зависимости, и здесь уже на первый план выдвигался тот, кому по плечу окажется ее решение и кто объединит во имя этой борьбы русские земли.
В то же время многие историки склоняются к мнению, что решающий стимул к объединению в первую очередь был связан с проблемой выживания русских государственных образований, сохранением самобытности русского народа с его культурой и верованиями. В XIV–XVn вв. Русь испытывала сильнейшее давление одновременно с двух сторон – с Востока и Запада. На Востоке на нее покушалась Золотая Орда, на Западе – молодое и агрессивное Литовское княжество. В противостоянии и победе над этими двумя силами и закладывались основы для единения русских земель. Успешное же противостояние могло осуществлять только единое крупное государство.
Однако будь явление Московского государства на исторической арене результатом конкуренции князей, либо национальной борьбы за выживание, в любом случае мы констатируем факт его возникновения под влиянием именно властных, политических усилий. Хозяйственная, экономическая жизнь мало влияла на эти процессы.
Параллельно с объединением русских земель, созданием основы национального государства, шел процесс формирования русской государственной организации, основанной на жесткой централизации. Причем вектор ее развития также определялся особенностями и характером властных отношений, сложившихся именно в монгольских ханствах.
Вследствие политической зависимости русских земель от Золотой Орды объединительный процесс протекал в экстремальных условиях. И это накладывало существенный отпечаток на характер властных отношений в складывающемся российском государстве, Процесс присоединения других государств, "княжеств-земель" к Московскому княжеству чаще всего опирался на насилие и предполагал насильственный характер власти в государстве-объединителе.
В этот период внутри страны возрастает объем и авторитет княжеской власти, княжеский аппарат подминает под себя институты народного самоуправления, и вече – древнейший орган народовластия постепенно исчезает из практики на всей территории исторического ядра будущего российского государства37.
В период татаро-монгольского ига были уничтожены городские вольности и привилегии. Отток денег в Золотую Орду препятствовал появлению "третьего сословия", опоры городской самостоятельности в странах Западной Европы.
Феодалы присоединенных территорий становились слугами Московского правителя. И если последний в отношении с собственными боярами по традиции мог сохранять какие-то договорные обязательства, идущие еще от вассальных отношений, то по отношению к господствующему классу присоединенных земель он был только господином для своих подданных. Таким образом, вследствие целого ряда исторических причин в становлении государственности Московского царства преобладают элементы восточной цивилизации. Отношения вассалитета между великим князем и удельными князьями, утвердившиеся в Киевской Руси до татаро-монгольского ига, уступают отношениям подданничества.
Уже во времена правления Ивана III в русском государстве складывается система авторитарной власти, имевшая значительные элементы восточных деспотий. "Государь всея Руси" обладал объемом власти и авторитетом, неизмеримо большим, чем у европейских монархов. Все население страны – от высшего боярства до последнего смерда – были подданными царя, его холопами.
По мнению многих историков отношения подданства ввела в закон Белозерская уставная грамота 1488 года. По этой грамоте все сословия были уравнены перед лицом государственной власти. Широкое распространение в нашей исторической науке получила точка зрения, что в это время между князем и всеми слоями общества, включая и высшие, устанавливались четкие служебно-подданнические отношения. В их основе лежали не договорные отношения, характерные для стран Западной Европы и фиксировавшие как обязанности, так и права и даже привилегии тех или иных социальных групп, а жесткое подчинение и покорность воле великого князя. Прекращаются отъезды бояр от князя. Утверждается форма обращения бояр и князей к государю: "Я есмь холоп твой", – немыслимая для отношений между сюзереном и вассалом. Посол Германской империи Сигизмунд Герберштейн в начале XVI в. отмечал: "На Руси все они называют себя холопами, т. е. рабами государя… Этот народ находит больше удовольствие в рабстве, чем в свободе"38.
Экономической основой подданнических отношений становится преобладание государственной собственности на землю. В России, отмечал В.О. Ключевский, царь являлся своего рода вотчинником. Вся страна для него – это собственность, с которой он действует как полноправный хозяин. Количество князей, бояр и других вотчинников постоянно сокращалось. Иван IV свел их удельный вес в экономических взаимоотношениях в стране до минимума.
Помимо государственной собственности в Московском царстве была довольно широко распространена корпоративная собственность церкви и монастырей. Коллективной собственностью на землю и угодья обладали свободные крестьяне-общинники (черносошные). Таким образом, в русском государстве практически отсутствовал институт частной собственности, который в Западной Европе послужил основой принципа разделения властей, создания Системы парламентаризма.
Основанные на защите и доверии взаимные отношения между властителем и вассалом, при которых властитель предоставлял защиту, а вассал обещал хранить верность, противоречили духу московского самодержавия. Московские князь и царь, хотя и требовали подчинения и клятвы в верности, но сами если и давали, то были вольны отказаться от них. Принцип взаимности, включавший в себя на Западе также и право сопротивления, не согласовывался с московским самодержавием, по представлениям которого господство исходило лишь из одного центра, поэтому и могущественные бояре оставались "холопами".
Самодержавие не терпело никакой самоорганизации аристократии на основании собственного права, не допускало и автономии городов. О правовой и политической самостоятельности городов по отношению к князю в Московском государстве не могло быть и речи, но именно она и была в старой Европе предпосылкой цивилизаторских и культурных достижений. Изначальные попытки собственного, особого развития городов были задушены Иваном III, когда он заставил Великий Новгород "бить челом своему господину, великому князю". Победитель выселил из Новгорода всех крупнейших землевладельцев.
Московское царство сформировалось как наследственное, родовое государство, как подобие громадного княжеского двора и хозяйства, в котором лишь один собственник: самодержец. В принципе, не было никакого отличия между владениями государя, государства и подданных. Собственность и власть в Московском государстве не были отделены друг от друга. Разделение публичной и частной сферы, публичного и частного права, произошедшее в старой Европе под влиянием римского права, было не известно в России вплоть до XVIII века.
В период позднего средневековья, когда в Европе пробила себе дорогу собственность на землю, московский великий князь, наоборот, упразднил вотчинное землевладение бояр и поставил владение землей в зависимость от служения государю. Лишь в 1762 году дворянство было освобождено от обязательной государственной службы, и впервые в 1785 году жалованной грамотой императрицы дворянству была предоставлена гарантия собственностина земельные владения.
Кроме того, государь был и крупнейшим предпринимателем. В XVI и XVII веках цари обладали почти полной монополией в оптовой торговле, в мануфактурном производстве и в горнодобывающей промышленности. Экономика значительно позже и в значительно меньшей степени, чем в старой Европе, освободилась от протекции государства.
Фактически русский царь перенял власть монгольского хана над русским улусом. Свержение татарского ига свелось к замене татарского хана православным царем и к переселению ханской ставки в Москву. Даже персонально значительный процент бояр и других служилых людей московского царя составляли представители татарской знати. Русская государственность в одном из своих истоков произошла из татарской, и вряд ли правы те историки, которые закрывают глаза на это обстоятельство или стараются преуменьшить его значение.
Кстати, это обстоятельство было куда понятнее российским историкам дореволюционной школы. У С.М. Соловьева можно найти интересное наблюдение, которое позволяет понять характер отношения первых московских государей к прямым наследникам монголо-татарского величия, и насколько им важно было позиционировать себя именно по отношению к ханской власти, которая им казалась куда более значительной, чем власть любого другого монарха.
Отмечая, что самый большой почет в формах дипломатических сношений при Иване III оказывался хану крымскому, Соловьев пишет: "здесь действовало кроме сознания пользы крымского союза еще предание о прежних недавних отношениях к татарским ханам; предание это было так сильно, что вело к странности: не требуя равенства в сношениях с Менги-Гиреем, московский двор требовал полного равенства в сношениях с султаном турецким, которого Менгли-Гирей был подручником. Большим почетом пользовались в Москве послы императора германского, но с соблюдением равенства; почет им оказывался на том основании, что и нашим послам при дворе австрийском оказывались большие почести"39.
Русские цари были более склонны брать за образец именно ханскую власть и стремились либо сравняться с ней, либо перехватить. "Копирование" татарской государственности было тотальным. Появившиеся в русском языке со времен татарского ига термины, отражающие государственность вроде: деньга, алтын, казна, тамга (откуда: таможня), ям (откуда: ямская гоньба, ямщина, ямской и т. д.) – татарского происхождения. Это ясно указывает на то, что в таких важных функциях государства, как организация финансов и почтовых сообщений, татарское влияние было решающим.
Перехват государственной системы неизбежно вел и к перехвату системы отношений с населением страны, которое стало рассматриваться лишь как объект поборов для кормления власти и не более того. Русские самодержцы вели себя по отношению к своим подданным практически так же как и монголо-татарские князья по отношению к подвластным территориями.
По мнению М.Н. Покровского в основу московских податных порядков легла именно татарская финансовая организация, "стершая или, по крайней мере, закрывшая все предшествовавшие", т. е. порядки, возникшие в Киевской Руси и естественные для исконно русской организации.
Татары стали для нас и родоначальниками податной статистики. Они начали с того, что переписали все податное население, показав этим, что их интересовало не только то, сколько нужно взять дани, но и сколько ее можно взять.
Именно от татар пошло накладывание податных обязательств сразу на целую область, жители которой разверстывали податную тягу между собой как хотели и умели.
Именно татары сформировали начала крестьянского прикрепления к земле, не допуская перемещений, чтобы не спутать "числа". И эта крепость впоследствии свято береглась русскими князьями и легла в основу российской системы крепостного права.
Однако для московской власти признать открыто и недвусмысленно наследие моноголо-татарской государственной организации, значит предстать перед цивилизованным миром варваром. Для московского царя куда выгодней было представить происхождение своей власти не от пугающих Европу дикарей, а как Византийское наследие.
Поэтому предложенная в начале XVI века старцем Филофеем, иноком Спасо-Елизаровского монастыря формула "Москва – третий Рим" окажется весьма лепой нашим государям, как идеологическое оформление царских претензий на вхождение в "клуб" европейских государей при сохранении варварской сути своей власти "в домашнем обиходе".
И как показывает наша история, в дальнейшем этот прием напяливания кафтана европейского покроя на ханский халат при общении власти с западным миром, найдет довольно широкое применение.
Впрочем, складывающееся Московское государство неизбежно должно было нести на себе отпечаток дуализма. Ведь сам процесс его рождения был связан с одной стороны с наследованием системы аналогичной восточному деспотизму, с другой стороны с наследием реликтовых отношений, идущих еще от традиций первых русских княжеств, которые были близки к западной культуре политических отношений. И потому в Московской Руси в течение длительного времени функционировали такие органы общественного представительства как Боярская Дума, земское самоуправление и Земские соборы.
Боярская Дума как совещательный орган управления существовала еще в Киевской Руси. Тогда она не являлась частью государственного аппарата. С образованием единого централизованного государства Боярская Дума превращается в высший государственный орган страны. В состав Боярской Думы помимо государя входили бывшие удельные князья и их бояре. В ее руках практически сосредоточиваются наиболее важные властные функции. Боярская Дума является законодательным органом государства. Без ее "приговоров" законодательные акты не могли вступать в силу, а потому в политическом отношении она была приговорена к устранению, как институт, противоречащий новым политическим веяниям, идущим от татарского начала.
Правление Ивана IV
Особая роль в формировании самобытной государственности принадлежит первому царю земли русской Ивану IV, который, венчаясь на царство, собственно говоря, и "перехватил" окончательно власть монгольских ханов над русским улусом.
Однако самодержец восточного образца не мог бы стать таковым в земледельческой Руси, если бы он последовательно не разрушал институт частного землевладения. Именно земля, которая обеспечивала воспроизводство самой жизни, могла обеспечить его подданным независимость от царского благоволения. Поэтому частная земельная собственность, освященная старинной вотчинной традицией как институт несовместный с самодержавной властью, должна была либо исчезнуть из практики организации хозяйственной жизни страны либо трансформироваться в служебное владение.
Серьезный удар по частной собственности на землю был нанесен Иваном IV с помощью опричнины. И хотя новейшие исследования показывают, что ставшие опричными земли были заселены в основном либо служилыми людьми, либо другими верными слугами государя (западные земли), либо были черносошными, а не были изъяты у традиционных собственников – это не меняет дела по существу.
Иван Грозный, вводя опричнину, хотел недвусмысленно показать "кто в доме хозяин" и что само бытие русских элит находится в полной зависимости от его личного благоволения. По мере укрепления самодержавного начала земля в Московском государстве все более становилась государевой, собственность на землю бояр и князей все более приобретала черты условно-служебного владения.
Кстати историки отмечают примечательный факт: если при Иване III знатные люди подписывались обыкновенными именами, то при Иване IV уже и люди знатные в обращении к государю используют уменьшительную, уничижительную форму имени, которую ранее использовали только люди незнатного происхождения.