– Одни ногти чего стоят: со стразами, с миниатюрной росписью. Работу такого уровня только лауреаты конкурсов делают.
В тексте достаточно широко представлены спонтанные разговорные высказывания. Приведем отдельные фрагменты реплик А. Каменской:
– А если не выпендриваться?
– Если по-человечески?
– Замоталась я совсем…
– Я еще поковыряюсь в бумажках.
В репликах персонажей встречаются новые слова и устойчивые сочетания, распространенные в современном обиходе номинации культурных концептов. Все это создает впечатление "речи дня": Я придумал совершенно гениальную фишки <…> Просто потрясающая фишка: карьерные и честолюбивые устремления стать "крутым профи", которого и на кривой козе не объедешь; С Любой он (Богданов) чувствовал себя секс-героем и др.
Свои многочисленные версии Настя называет привычно бредовыми идеями, бреднями, бредом, бредятиной. Подобные харак-теризаторы употребляются во всех романах Марининой, становятся формульной приметой речевого портрета А. Каменской. Поэтому употребление аналогичных вариантов в речи Василия – одного из соавторов – можно расценить как неуместное, не соответствующее точности художественной речи: – Все, что я говорю, вы называете бредом… полным бредом или бредятиной.
Александра Маринина не злоупотребляет жаргонизмами. В тексте используется профессиональная жаргонная лексика, которая редко, но встречается в авторском повествовании. Например: Парень по имени Мишаня был хлипким, прыщавым и напрочь отмороженным. Сразу видно, что наркоман; Нужно было обратить внимание… на тех, кто немедленно появлялся, чтобы их "развести" или "разрулить". Кавычки в данном случае свидетельствуют о несобственно авторской речи.
Профессиональные жаргонизмы встречаются в речи персонажей из круга работников милиции: Он эксперт, а не сыскарь: Не у меня же висяк?
Значения жаргонизмов, как видим, не разъясняются, но внутренняя форма позволяет читателю понять общий смысл высказывания.
Более активно жаргонизмы употребляются в речи персонажей, представляющих современную молодежь и людей, связанных с криминалом. Автор отбирает слова общего жаргона [Ермакова и др. 1999] и высокочастотные жаргонизмы, маркирующие принадлежность персонажа к определенной социальной группе, например: У меня отец вообще долбанутый. Если меня с мужиком увидит, убить может. В двадцать лет ты тоже насчет прически и прикида с предками базарил. Ср.: – Ты меня за кого держишь? – надменно цыкнул зубами рыночный начальник <…> Ладно, пошли, перетрем базар. "Базар терли" недолго; А они там базарят насчет того, что тебя нельзя в аудиторию выпускать; Можно подумать, мне платят бешеные бабки. – огрызнулся Василий; А за твои хлопоты – полштуки баксов: Все уверены, что он (о муже) сам же ее (жену) замочил: На какой зоне Верка чалилась?: – А на хрена ж тогда хату вскрывать? Прослушку поставить?:Юрик попал в "обезьянник" за кражу, а мы его вытаскивали и платили ментам.
Употребляется в тексте и широко известная лексика из жаргона наркоманов: Ему помогли барыги: Дири с собой не было <…> Но насчет удовольствия он (наркоман Мишаня, по кличке Рыло) обломался.
Единичны случаи включения в текст иностранных слов узкого употребления, грамматически не освоенных русским языком. Отсутствие пояснений приводит к нарушению ясности, понятности речи. Например: А потом, это паблисити. Он же (о Василии) соавтор, один из "Богуславских".
Обратим внимание на выразительность речи и средства ее создания.
В зоне диалогической речи А. Маринина использует выразительный потенциал нестандартных обращений в их противопоставлении стандартным. Так, например, вежливое обращение к Каменской по имени и отчеству контрастирует с неофициально-разговорными, фамильярно-шутливыми, ласкательными и ироническими обращениями: Слушаю вас, Анастасия Павловна: Ты угадала, Настя Пална: Нет, Пална, и не уговаривай начальника; Дурочка, Асенька, ну какая же ты дурочка; Асечка, ребенок, но я ведь тебе объяснял; Ребенок, выбирай выражения! Обижаешь, любимая: Значит так, прекраснейшая, давай договоримся; Ну так что, забывчивая моя, отчет по телефону примешь или приехать велишь?; Вот, нетерпеливая ты моя: Все, подруга, заканчивай этот оперативно-розыскной цирк!
Особый блок составляют обращения Василия Славчикова к своей мачехе, впоследствии ставшей его соавтором: Катрин, Кэт, Китри. А еще Китти, Катарина и Кэто. Так повелось с самого начала, когда она выходила замуж за Васиного отца.
Ср.: – Называть вас тетей Катей смешно, а Екатериной Сергеевной – напыщенно <…> надеюсь, у вас хватит чувства юмора на восприятие моих собственных вариантов вашего имени; Вы как, любезная Китти, урок выучили?; Вы, мадам Катрин, собираетесь мне помочь?; Что я слышу, безумная Катарина?: А вы, безмолвная Катарина?: У вас, дорогая Катрин, стиль не лучше; Да не вас, Кэт. выдумываете тоже; Откуда у Вас эти барские замашки, уважаемая Китри?
В тексте есть культурно-речевые оценки отдельных обращений. Автор оценивает не только степень этикетной допустимости, но и эмоционально-экспрессивную окраску обращений: Слава терпеть не мог, когда к водителям обращались "шеф" или "командир", да вдобавок на "ты", считая это оскорбительным и неприличным панибратством.
В романе "Соавторы" используется образный потенциал языковых фразеологизмов.
Фразеологические единицы вводятся в предложение в готовом виде, без изменений, как, например, в диалоге Короткова и Каменской:
– Аська, чего-то я не догоняю. Зачем искать Николая, если Погодин нам его сдает с потрохами.
– Погодин – опытная крыса. Его голыми руками не взять.
Фразеологические единицы подвергаются разного рода трансформациям. Трансформация происходит за счет расширения левого контекста: У старушки было двойное дно. Трансформация происходит за счет расширения правого контекста: У тебя стало одним подозреваемым меньше: баба с возу – и кобыла бежит налегке; Настя носилась с идеей шантажа как с писаной торбой. а она лопнула. Трансформация происходит за счет вставки элемента: – Ну в нашей семье тоже не без урода. – засмущался подполковник. Трансформация происходит за счет изменения грамматической формы слова, входящего в состав фразеологизма: Кадровику… долго мылили шею и требовали признаться, сколько денег ему заплатили (фразеологизм намылить шею).
Арсенал тропов невелик. В речи автора и в речи персонажей зафиксированы единичные сравнения с нестандартным объектом. Например, сравнение употребляется при описании городского пейзажа: Октябрьская вечерняя Москва была темной, мокрой и блестящей, как черный плащ во время дождя.
В речи Каменской объект сравнения воспроизводит ритуал советских времен: Все наше МВД на уши встанет, как пионерский лагерь по сигналу горниста.
Развернутые метафоры раскрывают сложный, мучительный процесс анализа тайны преступления: Логические построения казались ей запутанными… упирающимися даже не в тупик, а в вязкую топь <…> Настя боялась сделать неосторожное движение, ведь когда под ногами болото, любое усилие ведет к тому, что мы проваливаемся еще глубже.
Для образного воспроизведения психологического состояния персонажа в текст вводятся стандартные метафоры, получающие образную конкретизацию. Приведем пример из разговора Норы, жены крупного предпринимателя, с Каменской, расследующей убийство знакомой Норы:
– Запер меня в золотую клетку. <…> Я ведь эти два часа как в другой жизни провела, из клетки вырвалась, с нормальной женщиной разговаривала;
– Бедная испуганная птичка. Ей уже известно, что убийца открыл и закрыл квартиру.
Стандартная метафора может употребляться и без конкретизации: Зачем же меня прямо в пасть к леопарду толкаешь?; Егор Витальевич… начал раздражаться, хотя до этого был вполне мил и пушист.
Авторские метафоры не обладают сложностью. Основа переноса осознается без труда: Владимир Иванович Славчиков был просто механизмом, конгламератом молекул, вырванных из привычной среды и несущихся в неизвестность.
Анализ тропеических средств приводит нас к выводу о стандартности образного мышления автора.
ПОДВЕДЕМ ИТОГИ
Романы Александры Марининой объединены образом Насти Каменской, в котором отражены особенности русского женского типа постсоветского периода.
Сложная разветвленная фабула романа призвана отразить взаимную зависимость друг от друга людей, казалось бы, разобщенных в современном социуме, а также потенциальную крими-нализованность всех сфер жизни.
Современное общество показано как конфликтное, переживающее смену глубинных приоритетов. Но по-прежнему в цене оказываются крепкие профессионалы (Каменская и ее коллеги). Их усилиями рутинная монотонная работа по расследованию преступления завершается успешно.
Помимо обязательного для детектива пафоса восстановленной справедливости, в романе важен пафос смирения перед универсальными законами бытия.
Темпоральная композиция текста романа "Соавторы" обладает определенными особенностями: включение романного времени в реальное настоящее создает органический для массовой литературы эффект достоверности; организация времени относительно истории персонажа (группы персонажей) и в связях с совершенным преступлением (преступлениями) соответствует жанру детектива; структурирование самостоятельной темпоральной цепочки расследования преступления (преступлений), кульминацией которой является момент озарения, выдвигает на первый план читательского восприятия Настю Каменскую – героиню романов Марининой.
В тексте реализуются группы жанрообразующих ключевых слов; ключевое слово материалы выполняет текстообразующую функцию: оно выступает как средство связи элементов детективного сюжета.
Будучи произведением массовой литературы, текст обладает формульностью. В романе "Соавторы" употребляются следующие основные виды формул:
• повторяющиеся вербальные сопроводители образа персонажа, способствующие узнаванию персонажа и в то же время создающие впечатление одноплановости, схематичости данного образа;
• переходящая в штампованность вербальная однотипность внешней характеристики разных персонажей;
• стереотипный отбор и стандартная сочетаемость характеризующих прилагательных;
• ориентированные на массовое обыденное сознание расхожие вербальные стереотипы и цепочки хода мысли;
• корпоративные профессиональные стереотипы.
Автор с уважением относится к литературной языковой традиции. В тексте отсутствуют грубые языковые и этические ошибки. Вместе с тем стандартность вербального выражения мысли преобладает над средствами образного воспроизведения действительности. Функция занимательности вытесняет эстетическую функцию.
Основной источник
Маринина А. Соавторы: Роман. М.: ЭКСМО, 2004.
4.1.3. Иронический детектив
Жанр иронического детектива получил широкое распространение в отечественной массовой литературе начиная с 80-х годов XX века во многом под влиянием произведений польской писательницы И. Хмелевской. Иронический детектив характерен преимущественно для "женской" прозы (см. произведения Д. Донцовой, Г. Куликовой, И. Александровой, М. Беловой, Е. Басмановой, Л. Лютиковой, Ф. Раевской и др.).
Ироническому детективу присущи следующие признаки:
1) использование в тексте различных средств комического; 2) занимательность; 3) обращение к "перевернутым" (алогичным) причинно-следственным отношениям, которые могут лежать в основе построения фабулы и определяют текстовую иронию; 4) тяготение к элементам бытовой коммуникации; 5) особая роль повествователя, выступающего субъектом иронической оценки (или самооценки); 6) осложнение сюжета дополнительными линиями, пересечение которых порождает комизм положений.
Главным героем иронического детектива, как правило, является непрофессионал, который случайно оказался в гуще событий и расследует совершенное преступление, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации для себя или своих близких. Для иронического детектива характерна трансформация образа центрального персонажа: случайный свидетель или жертва постепенно превращается в человека, активно ведущего следствие. Главный герой обычно выступает и как повествователь, значительно реже в этом жанре используется повествование от третьего лица (см., например, романы Г. Куликовой). Главный герой иронического детектива наделен такими качествами, как живой интерес к окружающему, быстрота реакции, любопытство, склонность к авантюрам. Не случайно для его характеристики в текстах регулярно используются оценочные определения "неугомонный", "неутомимый", "беспокойный". В то же время главному герою часто присущи и известная доля наивности, и способность легко обманываться. Он часто идет по ложному следу, проделав значительную часть работы, делает неверные выводы и не может самостоятельно определить, кто же преступник. Поэтому действия главного героя корректируются в этом случае другим персонажем, обладающим или профессиональным опытом, или природной проницательностью и необходимой интуицией.
Именно этот персонаж в финале иронического детектива и подводит итоги расследования и раскрывает преступление. Таковы, например, подполковник (затем полковник) ФСБ Полетаев в цикле романов П. Дельвиг о Даше Быстровой, полковник Дегтярев и майор Костин в романах Д. Донцовой, хозяйка героя Элеонора, сравнивающая себя с Ниро Вульфом, в цикле Д. Донцовой об Иване Подушкине, родственница героини Степанида в романах М. Беловой.
Главный герой иронического детектива чаще начинает как неудачник. В начале повествования он обычно ищет работу, которая его устроила бы, или страдает от семейных конфликтов, одиночества, бытовых неурядиц, материальной необеспеченности и пр. Развитие сюжета связано с обретением героем благополучия, любви, решением важных для него проблем и др. Жанр иронического детектива поэтому нередко взаимодействует с дамским любовным романом.
Главным героем иронического детектива чаще является женщина, которая самостоятельно пытается вести следствие. В ряде случаев его ведут два или три персонажа, связанных дружескими или родственными отношениями. Такая модель построения сюжета в последнее время все активнее используется в ироническом детективе. Так, в цикле романов М. Беловой действуют две подруги: Марина и Алина (см., например, такие романы, как "Похождения тихой женушки", "Сезон охоты на стилистов", "Кот в модных сапогах", "Мумия из семейного шкафа", "Если у вас нету тети…" и др.); в цикле детективов Н. Александровой, объединенных автором в "сериал" под названием "Три подруги в поисках денег и счастья", распутывают сложнейшие дела подруги Ирина, Катя и Жанна, несходные по характерам и имеющие разные профессии; в цикле авантюрных иронических детективов И. Александровой главными героями выступают "наследники Остапа Бендера" Лола и Маркиз (см., например, романы "Руки вверх, я ваша тетя", "Десять медвежат", "Золушка в бикини", "Теща в подарок", "Сувенир для олигарха" и др.).
Текст иронического детектива всегда предполагает установку на создание комического эффекта. Синонимами этого жанрового определения в современной книжной рекламе выступают "комедийный детектив", "озорной детектив" и "нескучный детектив". Их основными признаками признаются обращение к комедии положений, двусмысленность ряда ситуаций, гэги, "юмор и еще раз юмор".
Смерть, убийство, насилие служат завязкой сюжета, но здесь это лишь условие серии приключений, которые переживает героиня (герой). В ироническом детективе смерть описывается предельно бегло, при помощи речевых стереотипов и штампов. В центре внимания обычно реакция на нее главного героя, случайно оказавшегося на месте преступления. Ср., например:
Дверь со стороны пассажирского сидения распахнулась, и из нее вывалился человек. Он немного прокатился, потом его голова пришла в соприкосновение с бордюром, после чего человек затих…
– Мама дорогая! – простонала я, выглянув из своего укрытия.
Ноги сами понесли меня к субъекту, выпавшему из "Волги". Мужчина лежал на снегу, как-то странно вывернув ноги. Его глаза удивленно смотрели в темное небо, с которого тихо падали невесомые снежинки. В месте соприкосновения головы с бордюром снег на глазах пропитывался чем-то темным… Лицо дяденьки явно симпатичным не назовешь, да, собственно, лица-то и не было вовсе – один большой синяк. Аккурат в центре лба зияла маленькая такая дырочка, явно не предусмотренная природой. Я похлопала мужчину по плечу и осторожно поинтересовалась:
– Эй, товарищ, вы живой или нет?
Товарищ не отвечал… Пару секунд я глазела на него, как бог на черепаху, а потом совершила неожиданный поступок, за который впоследствии бичевала себя нещадно <…> (Ф. Раевская. Надувные прелести).
Как видим, в этом описании концентрируются, с одной стороны, штампы, с другой – номинации отчуждающего характера, в том числе явно иронические (субъект, мужчина, дяденька, товарищ).
Категории страшного и трагического не играют в ироническом детективе существенной роли – напротив, в тексте последовательно используются различные способы их ослабления (иронические характеристики, стереотипы, сниженные по стилистической окраске номинации, редукция определенных отношений и их обозначений и др.), зато усиливается занимательность повествования.
Ирония выступает как особый вид языковой игры, который предполагает мистификацию, обращение к той или иной маске, используемой иронизирующим повествователем или персонажем. Маски, встречающиеся в иронических детективах, разнообразны. Это может быть маска простака, доверчивого глупца, маска глубокомысленного человека, прекрасного детектива, маска невежды и др.