Но самое интересное заключается в том, что Плутарх в трактате "Об Эроте" вновь возвращается к идее о браке как о наиболее высокой и соответствующей самой природе форме любви. Он говорит по этому поводу следующее: "В браке большее благо любить, чем быть любимым: это избавляет от многих ошибок… Болезненность в начале супружеских отношений, милый Зевскипп, не должна вызывать страх, как ранение или укус; а впрочем, пожалуй, и ранение, как в прививке деревьев, не препятствие к этому, чтобы стать единым целым с близкой женщиной. Ранение, к тому же, и дает начало беременности: ибо нет смешения без приспособления одной части к другой" (Об Эроте, 24).
Плутарх считает, что семейная жизнь требует образования, обучения, подготовки к ней, и поэтому она поначалу может вызвать ощущение тягости. "Тяготят и детей начатки обучения, и философия – приступающих к ней юношей; но в дальнейшем не остается этой тягости ни у них, ни у любящих супругов. Эрот сначала производит некое кипение и смятение, подобно тому, какое бывает иногда при смешении двух различных жидкостей, но через некоторое время, успокоившись и очистившись, он приходит к прочнейшей устойчивости. Таково то соединение, которое поистине можно назвать соединением супругов, объединенных Эротом…"
В качестве примера истинной любви, характерной для подлинного брака, Плутарх рассказывает историю Сабина и его жены Эппоны. Сабина, как заговорщик против императора Веспасиана, был приговорен к смертной казни и долгое время скрывался в подземелье, где прятала его жена. Император все-таки казнил Эппона, но Сабина уязвила императора, сказав, что она лучше провела свою жизнь во тьме, под землей, чем он – царствуя. И действительно, род Веспасиана был полностью истреблен, а Сабина родила в подземелье двух сыновей. Таким образом, в историю античной этики Плутарх вошел как едва ли не единственный защитник брака и певец семейной любви.
В античном обществе положение женщины было униженным и подчиненным, и даже в семье она не имела равных с мужчиной прав. Поэтому она добивалась возможности выражения собственного мнения, когда оказывалась за пределами традиционных семейных отношений. В этом смысле гетера имела явные преимущества перед замужней женщиной, и ее мнения и высказывания считались заслуживающими уважения. Об этом свидетельствуют "Диалоги гетер" Лукиана, в которых довольно реалистически описывается жизнь женщин, вынужденных проституцией зарабатывать себе на жизнь.
Лукиану принадлежит еще одно сочинение, относящееся к сфере любви и, более того, даже к философии любви. Речь идет о диалоге "Две любви". Здесь великий греческий сатирик обращается к болезненной для античного общества проблеме, которая широко дискутировалась в античной литературе – любви к мальчикам. Как отмечал Энгельс, мужчины в Древней Греции "развлекались любовными похождениями с гетерами, но унижение женщин мстило за себя и унижало самих мужчин, вплоть до того, что в конце концов они погрязли в противоестественной любви к мальчикам и лишили достоинства своих богов, как и самих себя, мифом о Ганимеде".
В диалоге "Две любви" с речами о любви выступают два оратора. Один прославляет женщину и подтвержденную законами природы любовь к ней, другой оратор восхваляет любовь к мальчикам. Лукиан не высказывает открыто своего отношения к той или другой речи, но характер аргументов и логика спора свидетельствуют, очевидно, о том, что он на стороне первого оратора, хотя он и не прочь нарисовать критическую картину женского быта. Видимо, тема любви к женщине и мальчикам была актуальна для Древней Греции. Не случайно, что и такой умеренный писатель, как Плутарх, восхваляющий прелести семейной жизни и брака, также обращается к этой теме в своем трактате "Об Эроте".
Характеризуя античную литературу о любви, нельзя пройти мимо тех произведений, в которых отразился вульгарный гедонизм, характерный для поздней римской культуры. В этом отношении большой интерес представляет "Сатирикон" Петрония, рисующий картину римской жизни эпохи императора Нерона и характерные для нее аморализм, философский пессимизм, культ наслаждения. Причем упадок морали отражается не столько в описаниях продажной или противоестественной любви, сколько в общей атмосфере абсолютного скептицизма, утраты всяких нравственных ценностей. В этом отношении весьма характерна содержащаяся в "Сатириконе" новелла о матроне Эфесской, где нравственный нигилизм перерастает в циничный и мрачный гротеск.
В античной литературе получает распространение еще один важный жанр, связанный с так называемым любовным романом. Этот жанр возник в I–II вв н. э., повествуется здесь, как правило, о любви двух молодых людей, на пути которых судьба ставит многочисленные препятствия: они теряют друг друга, странствуют из страны в страну, попадают в руки пиратов, в рабство, но, несмотря ни на что, в конце концов находят друг друга, и любовь и верность побеждают. На основе такого сюжета написана повесть Ксенофонта Эфесского "О Габрокоме и Антии". Замечательный образец такого же драматизированного любовного романа, сочетающего в себе мистику, эротику и романтическую пастораль, представляет повесть Лонгина "Дафнис и Хлоя", относящаяся ко II веку н. э.
Наряду с довольно живым приключенческим сюжетом в этих произведениях несомненно присутствует новое отношение к любви как к высшей ценности, ради которой можно жертвовать всем в жизни. Этот позднеантичный "любовный роман" оказал большое влияние на формирование европейского романа XVIII века.
Таким образом, античная литература и поэзия создавала самые разнообразные жанры описания любви, содержащие прекрасные образцы высоко эстетического переживания, любовного чувства, любовного томления, преодоления всех препятствий, стоящих на пути влюбленных. В римской поэзии, например, в лирике Катулла, любовь переживается уже не космически, а как живое человеческое чувство, возникающее из роковой встречи двух личностей и ощущения несоизмеримости одной личности по отношению к другой.
"И ненавижу ее и люблю. "Почему же?" – ты спросишь.
Сам я не знаю, но так чувствую я – томлюсь".
Как мы видим, вся античная культура, в особенности литература и поэзия, включала в себя эротику как существенный элемент. Однако она никогда не знала эротики в чистом виде, он всегда был встроен в общую систему культуры. Если сравнивать Древнюю Грецию и Рим с культурой Востока, то необходимо сказать, что эротика занимает здесь сравнительно скромное место, а главное – она была подчинена определенной системе эстетических, нравственных и педагогических целей. Когда Овидий описывает способы физической любви, он преследует скорее не эротические, а нравственные и педагогические цели.
Следует отметить, что античный Эрос выходил далеко за пределы теории наслаждений. У Платона он оказался органически связанным с учением о красоте и познании, с представлением о восхождении личности к универсальным ценностям бытия. Платон предполагал, что мощь стихийных эротических сил может быть преображена, преобразована в творческое начало, иначе говоря, в феномен культуры и познания. Именно это понимание прочно вошло в европейскую традицию и оказывало на нее влияние на всех этапах ее исторического развития.
4. ЭРОС И ИСКУССТВО
Античное искусство постоянно обращается к теме Эроса. Тема любви универсальна для всех периодов греческого искусства, как архаического, так и классического и эллинистического. Здесь мы можем выделить три главных иконографических типа Эроса, связанных с божественной, человеческой и животной любви. И хотя они редко изображаются изолированно, в целях систематизации следует рассмотреть эти три сферы раздельно.
Божественная любовь
Наиболее популярной темой древнегреческого искусства является миф об Афродите, рассказанный Гомером и Гесиодом. Архаическое искусство изображает Афродиту в ориентальном стиле, как сидящую или стоящую неподвижно фигуру. Исследователи свидетельствуют, что прототипом греческой Афродиты являются бесчисленные терракотовые фигурки, найденные на Кипре. Они изображают женскую фигуру в длинном одеянии, держащую в правой руке яблоко или цветок, тогда как левая рука прижата к груди. Эти терракотовые скульптуры свидетельствуют о восточном происхождении культа и образа Афродиты.
Поэтому архаический образ Афродиты в греческом искусстве носит явные следы восточного стиля. Как правило, он связан с изображением Афродиты Урании, или Небесной Афродиты, которая наполняет своей плодоносящей силой всю природу. Только гораздо позже, в середине V в. до н. э. греческие скульпторы создают новый тип классической Афродиты как прекрасной женщины, обладающей высочайшей степенью красоты и очарования. Известно, что Фидий изваял три скульптуры Афродиты, Алкман создал скульптуру "Афродита в садах", Скопас создал скульптуру "Земной Афродиты" – Афродиты Пандемос.
Любопытно, что скульптурный образ Афродиты в классической Греции отражал платоническую идею о противоположности двух Афродит: Афродиты Уранос и Афродиты Пандемос, иначе говоря, Афродиты Земной и Небесной. Эта противоположность двух Афродит отражалась различными способами, и в частности с помощью такой важной детали, как одежда. Афродита Урания, древняя богиня-покровительница брака и семьи, изображалась, как правило, одетой в длинное платье и хитон. Но постепенно богиня теряла свои одежды и в конце концов Афродита Пандемос изображалась совершенно обнаженной. Этот переход образа от одетой фигуры к фигуре обнаженной прекрасно отражает "Афродита Милосская", которая изображалась частично одетой, с обнаженными плечами и грудью. Первый греческий скульптор, который снял с Афродиты все покрывала и изобразил ее абсолютно нагой, был Пракситель. Плиний сообщает, что Пракситель изваял две статуи Афродиты, одну одетую, другую – обнаженную. Первая была выбрана жителями Коса, другая – жителями Книда, посвятившими Афродите специальный храм.
Наиболее излюбленным сюжетом греческого искусства было рождение Афродиты. Обычно она изображалась выходящей из моря, одевающейся и готовящейся к встрече с Олимпийскими богами. Прекрасный образец произведения на эту тему – знаменитый "Трон Людовизи", скульптурный рельеф, представляющий собою часть алтаря. На центральной его части изображена только что вышедшая из моря Афродита, сидящая на каменистом берегу. Две нимфы помогают ей одеться. Две других части триптиха изображают двух женщин: на левой ее части обнаженная гетера играет на авлосе, на правой – женщина, одетая в пеплос, совершает обряд жертвоприношения. Вся композиция пронизана лиризмом и отличается музыкальным ритмом: складки хитона, который надевает Афродита, как бы отражают мерный ритм волн, из которых она только что родилась и вышла на берег.
Подобная же композиция характерна для недавно найденного "Трона из Бостона", находящегося в Художественном музее Бостона (США). Это тоже триптих. В его центральной части изображен Эрос, окруженный двумя богинями: Афродитой и Эос. Боковые рельефы изображают пожилого мужчину (слева) и юношу играющего на лире. Поражает определенное сходство этих двух рельефов: на обоих присутствует Афродита, оба изображают контрасты человеческого возраста – юности и старости – и на обоих присутствует музыка, как бы придающая пластическому изображению музыкальную организованность.
Другой тип изображения сюжета с рождением Афродиты представляет фигуру Афродиты, сидящей или стоящей на раковине. Эта иконография была особенно популярна в терракотовых фигурках, в изображениях на медалях и монетах. Именно этот тип изображения послужил главным мотивом в кртине Боттичелли "Рождение Афродиты".
Образ Афродиты особенно привлекал античных скульпторов, создавших классический тип богини любви и красоты. К сожалению, скульптура классического периода сохранилась до нашего времени лишь частично, и о ней мы знаем больше по эллинистическим копиям. Среди них – "Афродита Милосская", "Афродита из Кирены", "Афродита Книдская", "Афродита в садах". Очень часто эти изображения показывают Афродиту купающуюся. Другие версии изображают богиню застегивающей сандалии или зачесывающей мокрые волосы. Все эти изображения свидетельствуют о том, что образ Афродиты в это время теряет свой религиозный или сакральный смысл, которым обладала Афродита-Урания. Напротив, эллинистические художники и скульпторы стремятся изобразить Афродиту в интимной обстановке, как прекрасную и очаровательную женщину. Существует большое количество изображений, где Афродита присутствует не одна, а с другими богами. Ее постоянными спутниками являются Эрос или Химерос (Желание). На некоторых композициях она изображается с богом войны Аресом или с Адонисом, который был убит диким вепрем. Другой популярный сюжет греческой вазовой живописи – это "Суд Париса", где Афина, Афродита и Гера под предводительством Гермеса ожидают награды за красоту.
Другой широко распространенный образ античного искусства – Эрос (у римлян – Эрот). Известно, что в греческой мифологии существуют две версии происхождения Эроса. По одной из них, позднейшей, он сын Афродиты, по другой, более древней, он гораздо старше самой Афродиты и даже всех остальных богов Олимпа.
Раннее греческое искусство изображает Эроса в контексте ранней мифологии: здесь он выглядит не как ребенок, а как взрослый юноша и чаще всего без крыльев. Но со временем Эрос становится все более и более молодым. В классическом искусстве он изображается в виде маленького крылатого мальчика, который никогда не становится взрослым. Чаще всего он занят бытовыми делами: сопровождает Афродиту, застегивает ей сандалии, помогает невесте, ожидающей своего жениха, или уносит на руках молодую девушку, появляясь неожиданно, как ветер. Он правит колесницей, запряженной лошадьми или летящими гусями ("Триумф любви"). Эрос – шаловливый бог, он играет с оружием Ареса, что символизирует силу любви над силой войны. Обычно он вооружен луком и стрелами, с помощью которых воспламеняет любовь у людей и богов.
В классическом и эллинистическом искусстве сюжеты с Эросом широко популярны. Среди них:
1. Воспитание Эроса. Эрос изображаетсч за обучением, которым руководит Гермес.
2. Наказание Эроса. За плохое поведение Эроса Афродита или богини девственницы Диана, Артемис и Афина отнимают у него стрелы или бьют его пучком роз.
3. Эрос, укушенный пчелой. Этот сюжет изображает Эроса, пытающегося украсть мед из сотов. Искусанный пчелами, он приходит с жалобой к Афродите. Мед здесь символизирует сладость и горечь любви.
4. Эрос и Антерос. Эрос и его брат Антерос часто изображаются сражающимися, символизируя противоречия любви.
Эрос был популярной темой европейского искусства в течении многих веков, на протяжении которых его образ существенно менялся. В позднем Риме он появляется даже на саркофагах, в сценах похоронной процессии. Здесь функции Эроса как бога любви существенно меняются: он становится также и богом смерти. В таком случае эротизм смыкается с мистицизмом, с идеями ставших популярными Элевсинских мистерий о возрождении после смерти.
Правда, в Средние века Эрос почти исчезает из искусства. Практически, только начиная с Джотто крылатый бог любви вновь возвращается в искусство, в скульптуру и живопись. Правда, в эпоху Возрождения древний образ бога любви перерождается в образ "putto", который далеко не всегда связан с эротическими сюжетами (итальянское слово "putto" производно от латинского слова "putus" – маленький человек). "Putto" – популярный образ многих художников эпохи Возрождения – Дуччио, Донателло, Андреа делла Робиа, Рафаэля. Здесь он не столько бог любви, сколько "декоративный ангел", ангел-ребенок, играющий у ног Богоматери в сценах, изображающих Святое семейство. Прекрасный образец подобной трансформации Эроса дает нам "Сикстинская мадонна" Рафаэля, где два ангела изображены в нижней части картины как бы поддерживают занавесь, разделяющий реальный и интеллигибельный миры, играя на границе времени и вечности.
Искусство барокко дает "putti" как бы новую жизнь. "Putti" – необходимый элемент барочных картин; здесь они присутствуют в бесчисленном количестве, танцующие, поющие, играющие на музыкальных инструментах, несущие эмблемы, поддерживающие занавес или гирлянды цветов. Эрос здесь трансформируется в совершенно новый образ, обладающий новыми пластическими и эстетическими функциями. Но искусство Ренессанса и барокко использует и классические образы Эроса и Афродиты (Венеры), о чем мы будем говорить ниже.
Животная любовь
Предметом изображения в античном искусстве были не только сцены из жизни богов, но и изображения мифологических существ, отчасти людей, отчасти животных – сатиров и кентавров. Многочисленные истории об этих существах очень важны для понимания античного мира, потому что они символизируют животную, звериную сторону человеческой природы, то есть то, с чем греческий мир постоянно сражался. Кентавры или человеко-лошади изображались в греческом искусстве в виде лошади с человеческим торсом. Особую популярность имел миф о кентаврах, которые, будучи приглашены на свадьбу к королю лапифов, подвыпив, стали похищать лапифских женщин. Эта история служила примером животного поведения, контрастом тому, что считалось нормой поведения для греческих граждан. Сцены битв с кентаврами украшали не один греческий храм. Существовали также и сатиры, постоянные спутники бога Диониса, которые имели дело с вином, музыкой, танцами. Иллюстрации сексуальной жизни и привычек сатиров представляли очень важную, но чаще всего скрытую сторону отношения греков к сексу и Эрос. Эти сцены чрезвычайно популярны в греческой и эллинистической вазописи.
Наиболее характерной анатомической особенностью сатиров является их гиперсексуальность; как правило, они изображаются с непропорционально большим phallus. Следует отметить, что греческая эстетика обычно нормальные гениталии на скульптурных или живописных изображениях. Аристофан в "Облаках", описывая идеал молодого человека, говорит, что ему пристойно иметь "большую грудь, широкие плечи, короткий язык и небольшой penis".
И действительно большой phallus никогда не был атрибутом героя, например Геракла, несмотря на его известные сексуальные подвиги. Большой phallus – признак не человека, а скорее животного, или в крайнем случае, человека низкого социального положения, например, раба. Поэтому человек с повышенной сексуальной энергией или большим являлся предметом комедии или сатиры. Комические актеры привязывали огромные фаллосы, вызывая смех публики символами повышенной сексуальности.