Как устроен мир
Круглая - сотворенная из яйца - Земля омывалась волнами Мирового океана. Она была накрыта вращающимся небосводом (состоящим их нескольких слоев), неподвижной осью которого была Полярная звезда, Мааннэла - "Гвоздь земли" (в эстонской мифологии ей соответствует Похьянэл - "Гвоздь севера"). Медная, каменная или железная гора или огромный дуб с вершинами, касающимися Полярной звезды, поддерживали небосвод. Дуб посадили три или четыре девы, напоминающие дев-норн у Мирового древа в скандинавской мифологии. В ижорской руне дуб вырос из пены, слитой после варки пива - священного хмельного напитка у финно-угров. Космический дуб был так велик, что его крона загораживала солнце и луну. Тогда из моря вышел чудесный человечек, который срубил дуб одним ударом своего топорика; мировое дерево упало и превратилось в небесную дорогу, соединяющую все части Вселенной - Млечный путь; упавшее Мировое древо стало также и мостом, соединяющим мир живых и мир мертвых. От щепок-стрел, летевших при падении Мирового дерева, распространились по миру болезни (недаром в заговорах говорится о колдовских стрелах, насылающих порчу, и о божьих, сражающих болезни).
Мировое дерево имело параллели в обрядовой жизни: у карел обрубленное или срубленное с особыми ритуалами дерево, как правило, ель, именовалось карсикко: оно отмечало границу охотничьих угодий, границу между "домом" и "лесом", а на древних кладбищах в священных рощах служило для связи мира живых и мира предков. На такие деревья наносили изображения духов.
В легендарных песнях девы выращивают дуб из "любовного листика": Мировое дерево связано здесь со свадебным фольклором. Крона дуба разгоняет тучи, а в них каплями блестят озера; в озерах на красных лодках плывут парни, которые усмиряют море, чтобы можно было увезти по нему невест.
Мировая гора располагалась в центре мира и одновременно на севере - там небо соединялось с землей. В "Стране Севера" - Похьёле (она именовалась также Сариола, Пиментола, Унтамола - "Темное царство", "Страна людоедов", "Злая страна"), расположенной там, где небосвод смыкается с землей, была и обитель мертвых, преисподняя - "Подземная страна" Манала (от финского маан алла - "под землю") или Туонела. От мира живых Страну мертвых отделяла река; ее воды - огненный поток или быстрый поток мечей и копий. Через реку Маналы ведет мост-нитка, а на другом берегу умершего поджидает чудовищный страж с железными зубами и тремя псами. Ворота Туонелы открываются только перед теми, кого оплакали родные в специальных причитаниях. Туони - хозяин Царства мертвых, воплощение смерти. У него есть дочери, которые посылают лодку за покойником, чтобы он мог переправиться на тот свет. Сыновья Туони плетут железные сети, чтобы покойник или шаман, явившийся за ним, не смогли выбраться из Царства мертвых. Дом Туонелы - гроб: его ковры - женские волосы, крышу подпирают мужские кости. Погружение в воды Маналы означает смерть; смерть заключена и в напитке Маналы, который ни в коем случае нельзя пить живым.
В загробный мир ведет гора с гладкими стенами - холм или скала Туонелы: чтобы взобраться на нее, нужно всю жизнь собирать остриженные ногти. Обитатели преисподней - змеи, их еще называют "червями Туони"; змеи появились из плевка в воду злобной волшебницы Сюэтар (она же считается создательницей вредных насекомых и птиц). В Туонелу уносят с собой свои тайные знания колдуны и знахари: самому Вяйнямёйнену пришлось проникать туда в поисках магических слов. Там же обитают и предки - "славные прародители Туонелы", "население Маналы". Хозяйка Похьелы Лоухи - старуха-колдунья, главный противник героев карело-финских рун. Возможно, "Лоухи Похьелы хозяйка" - эпитет Похьелы, а не имя хозяйки: финское "лоухи" означает "скала", "камень", а постоянный эпитет Похьелы - "скалистая". (Вспомним, как в мифе о сотворении сатана выплюнул камни и скалы на север.) Лоухи похищает солнце и месяц, огонь из очагов Калевы - страны героев, завладевает чудесной мельницей сампо и прячет похищенное в основании скалы Похьелы. Миф о мельнице-чудеснице сампо, корни которой проросли в Похьеле, также связан с представлениями о Мировой горе и Мировом древе (о сампо пойдет речь ниже).
В Похьелу - на далекий север - в заговорах отгонялись болезни. Таков карельский заговор от зубной боли:
"Застрелю зубного змея,
Отгоню я костоеда…
Уходи, куда велю я,
Через двери Похьелы, где
Дупла для тебя найдутся."
Вместе с тем Похьела - страна лесного и водного изобилия: в заговорах "деву Похьи" называют "хозяйкой дичи, зверя, рыб озерных", призывают пригнать добычу с далекого севера в землю людей.
А в противоположной стороне света, на юге Мирового океана, существует остров, обитателями которого являются карлики. Это Линнумаа - "Страна птиц", куда птицы летят по Млечному пути (перелетные птицы отличаются от вредоносных, возникших из тела Сюэятар). В центре же Мирового океана находится гигантский водоворот, "глотка куримуса", выпускающий и поглощающий воды: из него происходят приливы и отливы.
Боги и духи
Мифов, повествующих о финских и карельских богах, почти не осталось - ведь и финны, и карелы были формально обращены в христианство в XI–XII вв. Общефинское слово, обозначающее небесных духов, - Юмала - уже с XII в., как мы видели, читая берестяную грамоту, стало означать небесного бога (с введением христианства - Бога христианского). Лишь в 1551 г. протестантский епископ Микаэл Агрикола собрал сохранившиеся сведения о финском языческом пантеоне. Он писал, что некогда финны (хяме) поклонялись божеству леса Тапио, который посылал добычу охотникам в их ловушки. Бог вод Ахти давал удачу в рыбной ловле. Ейнемейнен, в имени которого угадывается древнее имя Вяйнямёйнена, создавал - "ковал" - магические песни. Некоему злому духу Рахкой приписывали лунные затмения - в позднейших финских верованиях сохранились мифы о духе Рахко, который управлял фазами луны. Лиеккио почитался как бог трав, корней растений и т. п. От Ильмаринена, создателя мира и воздуха - воздушного пространства, зависела погода, в том числе удачное путешествие. Турисас давал победу в битве; в финских верованиях сохранился и упомянутый миф о громовнике Туури, который убил своим топором (или молотом) гигантского вепря или быка. Кратой (или Кратти) заботился об имуществе человека и его товарах.
От духа Тонту зависело домашнее хозяйство, но он, как бес, мог довести до бешенства, замечает Агрикола. Действительно, сохранилось поверье, что домовые и овинные духи могли приносить богатство и наказывать болезнью нерадивых хозяев. Считалось, что тоннту рождался из обрядового последнего снопа, который хранили в овине. Гадая об урожае, подходили к овину и прислушивались: если слышен скрип - урожай в следующем году будет хорошим. В современных коротких мифологических рассказах (быличках) финнов и карел тоннту выступает как "дух-обогатитель". Один такой дух по ночам ходил молотить в соседские овины и воровал оттуда намолоченное зерно для своих хозяев. Но однажды соседу удалось подстеречь воришку и ударить его что есть силы. Тоннту взмолился: "Ударь еще раз!", но хитрый хозяин не стал этого делать, ибо знал, что второй удар вернет нечистой силе жизнь и поразит его самого. Так тоннту и погиб - возле проезжей дороги от него осталась лишь зловонная лужа. Из шведского фольклора к финнам проникло представление о духе пяра, или пара, который также приносил добро хозяевам.
Дух Капе считался виновником лунных затмений - "ел луну". Считается, что такой род занятий духов, связанных с фазами луны и затмениями, восходит к той древней эпохе, когда у финских народов был распространен не солнечный, а лунный календарь. Наконец, сыны Калева расчищали покосы и освобождали пространство для жизни людей.
Агрикола перечислил и карельских "идолов". Среди них - бог урожая Ронготеус, дающий рожь: в финском фольклоре известен "отец ржи" Рункатейвас. Пеллон Пеко ("Пеко полей") - дух ячменя - также имеет параллели в прибалтийско-финском фольклоре: таков Пеко у эстонцев-сету. Виранканнос - дух овса; Эгрес сотворил бобы, горох, репу, капусту, лен и коноплю; Кёндёс, покровитель пахоты, создал подсеку и поля. Вообще, карелам и финнам, как и всем другим земледельческим народам, свойственно почитание многочисленных духов растительности.
В финском и ижорском фольклоре известен Сампса Пеллерво, дух растительности, которого будит весной солнце - тогда и начинает всходить хлеб на полях. В отличие от старца Укко, Сампса - юнец. В других фольклорных текстах за ним посылают "сына зимы", который правит конем-ветром; приносит Сампса "сын (а) лета". Сампса обитает на острове, где живет с собственной матерью как с женой - кровосмесительный ритуальный брак (священный брак) характерен для богов плодородия. Вероятно, его супруга и мать - сама Мать-Земля. Имя Сампса происходит, как полагают, от германского обозначения весенних кормовых трав, то есть Сампса оказывается плодом пробуждающейся весной Земли. Как гласит один из заговоров Сампса (от ранения при падении дерева):
"Засевать пошел всю землю,
Вересняк весь по болоту,
По борам он сосны сеял,
В чаще вырастил он ели,
А в лощине-то березы."
До недавнего времени карелы почитали "Хозяйку земли" Маннутар. К ней обращались в заговоре, произносимом при начале сева:
"Маннутар, земли хозяйка,
Ты заставь-ка дерн ожить,
Землю плодородной быть…
Просыпайся-ка, земля,
Отгони свой сон, лужок,
Пусть поднимутся здесь стебли,
Пусть появятся здесь всходы…"
Плодородию в целом покровительствовали небесный бог Укко и его жена Рауни, семейные отношения которых вызвали особый интерес и возмущение епископа Агриколы (см. об этом ниже). Образ Укко сливался в представлениях финнов с образом общефинского небесного божества Юмалы. Функциями громовника в финском фольклоре были наделены также уже упоминавшийся Туури, Палванен, или Пайанен, которые, возможно, были эпитетами Укко, а также "атмосферный" бог Ильмаринен, который в карело-финских рунах превратился в культурного героя-кузнеца.
Кекри, или Кякри, согласно Агриколе, способствовал плодовитости скота (он известен в карельском и финском фольклоре как покровитель скота и урожая Кеури). Интересно, что сходным образом именовался и финский календарный праздник кекри или кеури, связанный и с поминовением умерших в конце октября - начале ноября, во время "раздела" между летом и зимой, когда заканчивался обмолот зерна. Именем "кеури" именовался и пастух, который последним пригонял скот в последний день выпаса, а также последний жнец во время уборки ржи. На праздник кеури топили баню и стелили постель для душ умерших предков - покровителей живых: считалось, что в этот день они возвращались с того света, и, если их хорошо принять, они обеспечат урожай и благополучие скота в будущем году.
Хийси оказывался у Агриколы не гигантским лосем и не лесным святилищем, а духом, помогающим в лесу, покровителем охоты у карел. "Мать вод" заводила рыбу в сети. Специально охоте на белок покровительствовал Ниркес (в карело-финском народном календаре долго сохранялся приходившийся на октябрь особый "день белки"), охоте на зайцев - Хатавайнен.
Финны и карелы, давно освоившие земледелие и скотоводство, не оставляли промысловой охоты. Поэтому среди их духов известны многочисленные "матери" зверей, от которых зависела удача в охоте: Керейтар - "золотая жена", мать лисиц, Лукутар - мать чернобурых лис, Йуолетар и Хиллерво - матери выдр, Тухеройнен - мать норок, Нокеайнен - мать соболей, Йуонертар - мать северных оленей. Все они могли именоваться дочерьми Тапио, хозяина леса. Почиталась и мать диких птиц, которые были ее "стадом", - старуха Холохонка, или Хейхенейкко (сходный образ известен обским уграм).
Агрикола сетовал в XVI в., что еще недавно финны и карелы поклонялись ложным богам (несмотря на существование "папской веры", ехидно замечал этот протестантский епископ), а также камням, пням, звездам и луне и приносили жертвы покойникам.
Хийси - лесной дух, ставший чертом
К древним духам, которым поклонялись все прибалтийские финны, относился и Хийси. Его имя восходит к названию священной рощи, где запрещалось ломать ветки и рубить деревья и где в древности хоронили умерших: одно из названий загробного мира и Северной страны Похьелы - Хиитола у финнов (Дом Хийси) и Хииела у эстонцев. Еще до недавнего времени в этих урочищах существовали жертвенники, куда приносили еду, пиво, деньги, шерсть, одежду и т. п. Хиитилайсет, или хииденвяки ("народ Хийси") - это души людей, не нашедшие загробного пристанища. Путник, встретивший толпу этих духов - безголовых уродцев, движущихся в вихре или на лошадях "по тропе хийси", - может умереть или сойти с ума. Известны также отдельные культовые деревья хийси - береза, сосна, ель, а также озера хийси, каменные курганы и груды камней, называемые "камни Хийси". Рассказывают, что эти камни набросали древние великаны (Хитской камень и Хидгора известны и русскому населению Онежского озера). Самому Хийси приписывался великанский рост. Считалось, что у него есть сыновья и жена. После христианизации священные рощи были заброшены, а Хийси превратился в злого духа, лешего. Так стали именовать ад, чертей, нечистую силу - "народ хийси". Появились представления и о подводных хийси, чертях, обитающих в водоворотах и водопадах. Считалось, что у водяных хийси есть чудесный скот - можно подстеречь их коров, когда те выходят из озера пастись, а затем похитить их.
В финской руне "Сватовство в водопаде" парень пытается высватать у жены Хийси дочку. Та задает жениху трудные задания - вспахать голыми руками гадючье поле, срубить, не разбив, ледяной забор, свить веревку из мякины. Жених выполняет все эти задачи, и ему приводят невесту. Оказывается, что дочка Хийси "глазки изредка, но мыла, ушек вовсе не касалась". Жених, естественно, требует, чтобы ее отвели в баню и отмывали до тех пор, пока "лаки не размоет, каменка не изотрется"…
Пособниками Хийси являются вредоносные насекомые: шершень - "пташка Хийси", паучиха - "шлюха из рода Хийси". "Стрелы Хийси" несут болезни, к ним обращаются в заговорах колдуны. "Конь Хийси" - воплощение чумы. Явление Хийси человеку знаменовало смерть. Как и всякий леший, он мог погубить заблудившийся скот, а мог и спасти его, а также способствовать удачной охоте (о чем писал Агрикола).
Карельская руна повествует о том, как Хийси превратился в сатану с приходом христианства: Луё ("Творец") спасается на лыжах от преследований "паганов" - язычников, последние настигают Творца на святой горе, помещают в глубокую яму и заваливают камнями. Но злокозненный кузнец Хийси требует, чтобы Творца заковали в цепь, которую он изготовит. Тем временем Творец молит Солнце, чтобы оно выпустило его на свободу. Солнце растопило камни и советует Творцу отправиться к кузнецу Хийси. Кузнец не узнает Луё - ведь он думает, что тот сидит в яме. Хитроумный Творец советует Хийси испытать выкованную цепь на прочность. Хийси, наконец, выковывает такую цепь, которую и сам не может порвать. Луё заговаривает цепь на шее у сатаны, чтобы он не смог вырваться.
В сказках, повествующих о происхождении нагромождения скал, разрушенных церквях и т. п., хийси - это древние великаны, которые могли бросаться огромными камнями, так что убивали сразу двух быков. Брошенный хийси камень становился порогом на реке; озерные рифы - это мосты, которые не достроили хийси; каменные гряды появились потому, что хийси бросались друг в друга камнями. О том, что хийси были некогда вытеснены христианской религией, свидетельствует их особая нелюбовь к церквям - они боятся колокольного звона; если хийси и строят днем церковь, то ночью они ее разрушают, или церковь обрушивается прямо на прихожан. Иногда хийси наделяются чудесными свойствами, которые в апокрифических легендах приписываются Творцу мира - они могут плавать на каменной лодке. Древние наскальные рисунки, камни-следовики с изображениями ступни - все это следы хийси. Недаром петроглифы Карелии именовались в русской традиции "бесовыми следками" - монахи даже выбили на них крест, чтобы противостоять нечистой силе.
Образ Хийси сливается со схожим образом злого духа Лембо, который также может выполнять функции лешего, покровителя зверей. Так, в одной финской руне зайчиха желает своему зайчонку "ног проворных, как благие крылья Лемпо". Представление о лембоях было заимствовано на севере русскими: считалось, что целые полчища их обитают в горах, они имеют свои села, где живут семьями. При этом они похищают проклятых родителями детей.
Тапио и Миэллики - хозяева леса
В отличие от Хийси, Тапио остался в верованиях финнов и карел по преимуществу духом-покровителем лесных промыслов, "золотым королем леса", "лесным седобородым старцем". В заговорах к нему обращались с просьбой о помощи в охоте; в лесу, возле пня - "стола Тапио" - ему оставляли мелкие приношения. Лесная страна именовалась Тапиола, или Метсола (иногда она отождествлялась с Похьелой как средоточием лесных богатств). Руна о певце Вяйнямёйнене рассказывает, как "мудрый старец Тапиолы" выходит из медной горы на золотой холм, чтобы послушать чудесное пение. Его женой считалась Миэлотар, Миэликки (Меттикки) - "лесная хозяйка", "мать" или "дочь леса", к которой также обращались охотники в заговорах с просьбой "отворить сундук медовый… выпустить золотого и серебряного зверя" или привести их "из дальней дали" - из самой Похьелы. Покровителями охотников считались также сын Тапио Вирбуса и дочь Тыыникки. К "лесным парням и девам" обращались в заговорах с просьбами сохранить пасущийся там скот. Особо выделялась Тапиотар, или Хонготар ("Сосновица") - хозяйка соснового бора, которая считалась прародительницей медведей. Недаром череп убитого зверя с особыми церемониями хоронили на сосне: верили, что он возродится у своей матери, в лесу.
Финская сказка сохранила этиологический миф о суде Тапио, который учредил правила поведения в животном царстве. В давние времена собаки, лисы, волки и медведи жили в мире и ходили вместе по лесу. Но однажды они поссорились из-за добычи. Медведь и волк как самые сильные и самые алчные захватили доли лисы и собаки. Собака отправилась в Метсолу к Тапио, чтобы он рассудил зверей. В первый раз медведь и волк послушались хозяина леса, но потом вновь завладели добычей и не пошли на суд. Тогда Тапио решил поставить ловушку для медведя и очеп - петлю для волка. Тут хищники и попали в западню. В ловушке медведь лишился своего длинного хвоста. Он попытался выручить волка - лупил его дубиной по спине, чтобы тот выбрался из петли. С тех пор у волка спина не гнется. Собака стала врагом волка и медведя, а охотники получили ловушки для зверей.
Среди лесных духов известен и леший метсе-халтья ("хозяин леса"). Это старик с длинной седой бородой и одеждой из мха; он может изменять рост и становиться вровень с деревьями. Подстать ему "лесная дева", которая только спереди имеет вид женщины, а сзади оказывается корягой или переплетением ветвей с хвостом (тем не менее она любит вступать в связь с мужчинами).