Работа представляет впервые осуществленный перевод древнейшего из всех доступных современной науке русских текстов, который насчитывает около трех тысяч лет. Этот памятник русской письменности X–IX вв. до Р. Х. известен как текст Перуджианского камня (по современному месту нахождения) и доныне оставался непереведенным памятником культуры этрусков. Открывающиеся в переводе сведения дают возможность приподнять многовековую таинственную завесу над глубочайшими пластами русской веры и русской истории, современными самым древним цивилизациям мира.
Предварительная публикация глав из книги (Речь: Сб. первый. Псков, 1966) и ее первое издание (вышло во Пскове в 2000 г. тиражом 200 экз.) были отмечены положительными отзывами в центральной российской печати (Алексахин И. Мы жили в Палестине? Или Три сенсации, которые стараются замолчать // Экономическая газета. 1988. 15 апр.; Личутин В. Лавровый венец России // День литературы. 2000. № 11–12).
Настоящее издание дополнено статьями близкой проблематики, тематически примыкающими к основной работе.
Содержание:
Вступление 1
Часть I - "Слово об ариях" - Памятник русской письменности X–IX вв. до Р. Х 2
Часть II - Виноградная лоза - Древнейшее русское правоверие как основа христианства 10
1. О язычестве Руси 11
2. О христианстве Руси 13
3. Правоверие 15
4. Иоанн Предотеча 18
Часть III - Мария: мать Ария 21
Заключение 25
Приложения 27
Приложение 1 27
Приложение 2 27
Приложение 3 27
Приложение 4 49
Приложение 5 - Статьи 50
Ссылки 56
Список сокращений 59
Примечания 59
Светлана Молева
Единородное Слово: опыт постижения древнейшей русской веры и истории на основе языка
Вступление
На всей земле был один язык и одно наречие.
Быт 11:1
Народ и язык – "единица неразделимая" , так сказал известный русский ученый, автор уникального Словаря древнерусского языка Измаил Иванович Срезневский.
Науки прошлого и настоящего, специалисты по языку и историки, философы и политологи посвятили немало страниц вопросу о том, каковы основные предпосылки созидания народа, нации, наконец, государства.
Церковь раз и навсегда решила этот вопрос однозначно. Библейское предание о смешении языков и падении Вавилонской башни – это заповеданный на все времена рассказ о гибели одного из самых древних и устойчивых государств, Шумера. Незыблемо крепкий и процветавший много тысячелетий Шумер в сравнительно краткий срок рухнул, подточенный изнутри распадающимися верой и языком.
Вера и язык неотделимы друг от друга . С искажением веры отмирают целые глубокие языковые пласты. С искажением языка происходят подчас неявные, но долговременные и разрушительные процессы внутри веры. И то и другое губительно для народа. Ибо вера и язык, созидающие единое духовное тело народа, формируют наше сознание, обеспечивают народу и нации нравственное и физическое здоровье.
Обладая мощной духовной энергией, язык вместе с тем хранит в себе такие высокие и сокровенные знания, которые не могут быть постигнуты ни с помощью научных экспериментов, ни житейским опытом, ни абстрактными построениями лукавого ума. Но такие познания приоткрываются единственно через любовь к слову и духовное единение с ним.
Ларь-хранитель Священных
Знаний ныне мы запираем снова.
Все исполнилось силой слова, -
читаем мы в арийской поэзии, на многие века опередившей ветхозаветные тексты.
Слово неисчерпаемо . Даже ученики Исуса Христа, четверо евангелистов-апостолов, последнее, реченное Им на кресте, донесли до нас по-разному:
"Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" /Мф 27:46; Мр 15:34/;
"Отче! в руки Твои предаю дух Мой" /Лк 23:46/;
"Совершилось!" /Ин 19:30/.
Можем ли мы предположить, что святые апостолы не знали или не сумели запомнить доподлинные слова Спасителя? – Нет, не можем. Но именно здесь явлена тайна произнесенного слова, которое доносит до каждого истину лишь в той мере, в какой мы готовы принять ее и осмыслить.
И Новый Завет настойчиво и неоднократно обращает на это наше внимание:
"Не все вмещают слово сие, но кому дано" /Мф 19:11/;
"Кто имеет уши слышать, да слышит!" /Мф 13:9/;
"Слухом услышите, и не уразумеете; и глазами смотреть будете, и не увидите; ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат" /Мф 13:14-5/;
"Почему вы не понимаете речи Моей? потому что не можете слышать слова Моего" /Ин 8:43/.
Как слабеет и угасает пламя свечи, если не возжечь от нее новую свечу, так перестает освящать нас слово, передаваемое друг другу безблагодатными устами.
И если сегодня вера отступила от нас, росов, то прежде всего потому, что мы расточили собственный язык: отреклись от великой части великого словесного богатства; позволили расхитить его, бездумно отдавая право на родное слово иным языкам и народам.
Потому-то слово отдалилось от нас, стало пустым звуком, бесплотной оболочкой и, отторгнутое нами, уже не затрагивает ни нашего сердца, ни нашего ума, ни нашей памяти.
Спросите сегодня у первого встречного: что русского слышится ему в слове апостол ? Можно наверняка предугадать, что мало кто потщится поискать в этом, ставшем "чужим", слове исконные русские основы.
Между тем они живы, они здесь, они звучат въяве: АПОСТОЛ.
АПО, АПА – древнерусское надежда; СТОЛ – древнерусское же сила, могущество, трон, аналой, престол как символ верховной или учительской власти. И когда послал Господь двенадцать апостолов, то были они не просто проповедники, как переводят с греческого, но сила надежная и надежда Могущественного, пославшего их.
Слышим ли мы это ныне, когда произносим слово апостол ?
Воистину, "будете слышать и не услышите"…
Для нас, чье сознание расколото до такой степени, что представление о божественном и богоподобном сотворении человека мирно уживается с представлением об обезьяньем предке, орудующем каменным зубилом, уже и собственное имя превратилось в пустой набор звуков.
Даже прозвище или кличка говорят нашему сознанию больше, нежели отчужденные нами же многие родные имена, смутно относимые то ли к греческим, то ли к еврейским, то ли к тюркским.
Мы живем и умираем, не зная, не понимая, не чувствуя собственного имени.
Между тем именно оно определяет идеальные границы человеческой личности. Человек без имени – ничто. И древние хорошо сознавали это. Путем уничтожения, замалчивания или искажения имени стирались в исторической памяти человечества целые народы и государства.
"…Истребите имя их от места сего", – повелевает Ветхий Завет /Втор 12:3/, поскольку, пока живет имя, жив и его носитель.
Менее чем за восемьдесят лет русские дважды столкнулись с посягательствами на свое имя. Еще недавно "советские люди", сегодня мы всеми силами средств массовой информации превращаемся в " россиян ". Нацеленное на подсознание, это энергетически вялое, распадающееся имя не предрекает ли нам глобальное и непоправимое рассеяние ?
Уничтожьте их имя…
Имя народа – носитель национальной исторической памяти. А история росов и России более темна, чем история шумеров и этрусков, с которыми связана прочно, хоть пока нами не сознаваемо.
Непостижимое богатство нашего языка, таинственная близость его к священному санскриту, не имеющая мировых аналогов по духовной силе литература, не мыслимая у других народов веротерпимость – все это и многое другое свидетельствует о нашем незапамятно долгом историческом пути.
Имя рос, вопреки куцей отечественной историографии, отчетливо просматривается в среде самых древних цивилизаций и в переводе со многих языков означает высокий, глава, вождь, мудрец, пророк.
Многое указывает на то, что, немногочисленный в силу особых религиозных причин, народ рос издревле являл собой ствол, удерживающий могучее арийское древо.
Мы – росы. Мы – арии. И на протяжении тысячелетий, питая своей духовной энергией многие и многие народы, умирая и возрождаясь, мы сохранили не только свое имя. Но и свою – Правую – веру.
Боже Правый, Боже Святый, Боже Единый – вновь и вновь призывает текст Перуджианского камня еще за тысячу лет до прихода Спасителя.
Часть I
"Слово об ариях"
Памятник русской письменности X–IX вв. до Р. Х
Не удерживай слова, когда оно может помочь: ибо в слове познается мудрость и в речи языка – знание.
Сир 4:27-28
Эта работа представляет впервые осуществленный перевод древнейшего из всех доступных современной науке русских текстов, который насчитывает около трех тысяч лет. Ныне он известен как текст Перуджианского камня и до сего дня оставался непереведенным памятником этрусской письменности. Открывающиеся в переводе сведения дают возможность приподнять многовековую таинственную завесу над глубочайшими пластами русской веры и русской истории, современными самым древним цивилизациям мира.
"Etruscum est, non legitur (Этрусское не читается)", – говорили древние римляне о письме народа, заложившего основу мощной Римской империи. И до наших дней письменность этрусков, их культура да и самый народ остаются загадкой.
Науке известно свыше одиннадцати тысяч этрусских текстов. В основном это краткие надписи на предметах быта (знаменитые этрусские вазы, зеркала, монеты, оружие и т. п.) и на надгробиях. Одним из самых обширных среди сохранившихся является памятник, представляющий текст, высеченный на каменной стеле и датируемый VI–V вв. до Р. Х., – Перуджианский камень.
Ученые разных стран предпринимали неоднократные попытки перевода этрусской письменности. Множество языков, вплоть до наречий племен Африки, принимались за исходный для расшифровки этрусского письма. Но все усилия не приносили убедительных результатов. При этом опыты переводов с этрусского языка с ориентацией на русский (XIX в.) никогда не учитывались мировой наукой.
Лишь благодаря деятельности отечественных ученых XX в. этрусские памятники зазвучали. И язык их действительно оказался русским. Но и это событие до сих пор не вызвало адекватных откликов ни в научной, ни в мало осведомленной общественной отечественной среде, что, впрочем, и понятно: русский голос, дошедший из глубины тысячелетий, не только озадачивает, но и опрокидывает многие установленные представления. Ибо в мировой науке издавна утвердилась глубоко ложная аксиома, будто русские – нация исторически молодая и еще в VI–VII вв. предки наши жили в землянках и дуплах, орудуя едва ли не каменными ножами.
Известно, что возраст народа соотносят прежде всего с его письменной культурой. В свое время латины в борьбе за "право первородства" постарались стереть всякую память об этрусках. Но легкомысленно отрицать глубокую древность и высочайшую культуру этого народа на том только основании, что от его письменности мало что осталось, кроме кратких надписей. То же следует признать относительно древности происхождения русских и всей семьи славян. Поражает, как мало внимания нашей древности уделяет даже отечественная наука. Вниманием обойдены, к примеру, русско-византийские дипломатические связи V–VI вв., зафиксированные историческими источниками. В работах, посвященных этому периоду, русские представляются как "варварские" разрозненные "племена", в разное время либо враждовавшие с Византией, либо служившие ей в качестве наемной ратной силы под водительством жадных до золота вождей.
Между тем эти мало исследованные страницы истории росов должно рассматривать не как неустойчивое, ситуативное, обусловленное для Византии военной необходимостью сотрудничество, порой переходящее в немыслимые притязания нищих разобщенных восточнославянских племен на владение Константинополем, как характеризуют большую славяно-византийскую войну 550–551 гг., а также войны конца VI-го и последующих веков, но как постепенный и неуклонный перенос силы арийского мира на территорию древнерусских земель. Чему предшествовала яростная религиозная борьба, развернувшаяся в Малой и Передней Азии, Средиземноморье и Черноморском регионе между язычеством, иудаизмом и набирающим силу христианством и сопутствовавшее ей мощное переселение народов.
Очевидно, к IX–X вв. такой перенос силы произошел, что и подтверждают русско-византийские договоры, вынужденно заключаемые ромеями на паритетных условиях, а главное – внезапный и стремительный разгром русскими (чья государственность даже и в этот период до сих пор ставится под сомнение) под водительством князя Святослава воинственной иноверческой Хазарии, на протяжении столетий являвшей грозу и ужас величественной ВосточноРимской империи.
Пролить свет на русскую историю I–VIII вв. (к более ранним сведениям о росах мы обратимся ниже) могли бы собственно русские источники тех времен. Но древнерусские письмена, существовавшие (о чем сохранилось немало исторических свидетельств) задолго до солунских посланцев Кирилла и Мефодия, фактически уничтожены.
Как и этрусские письменные памятники, древнерусское руническое письмо (письменность "черт и резов") сохранилась только на предметах обихода, да и то некоторые склонны видеть в ней беспорядочный орнамент или некие ритуальные знаки.
В то же время 863 г. считается не подлежащей сомнению, научно признанной датой обретения славянами письменности. Курьезным, а для строгой науки очевидно сомнительным должен быть сам по себе факт фиксации точной даты получения письменности огромным народом, который уже на протяжении столетий обладал высокой культурой, о чем свидетельствуют сохранившиеся и до наших дней материальные памятники. (Подобные сомнения касаются также другой знаменитой даты – крещения Руси в 988 г., столь счастливо запечатлевшейся в вообще крайне "темной" истории росов, аналогом которой, как уже говорилось, может служить разве что история шумеров или этрусков.) Притом, по необъяснимой рассеянности, славяне (как, впрочем, и иные соседствовавшие с ними культурные народы) не сумели донести до не столь уж далеких потомков: кириллицу или все же глаголицу следует считать подаренной нам письменностью. Между тем известно, что даже и дикие племена, которых когда-либо коснулось представление о письме, тысячелетиями сохраняли непонятные им знаки, связывая их с именами тех, кем они впервые были начертаны.
Все эти несообразности имеют лишь одно достаточное объяснение. Русские и вообще славяне несомненно имели собственное письмо издревле, о чем свидетельствует прежде всего сам св. Кирилл. Все 48 дошедших до нас списков Жития Константина Философа сообщают, что в Херсонесе он обнаружил "Евангелие и Псалтирь, написанные русскими письменами" /3/. Екатерина II в "Записках касательно русской истории" писала, что наши предки "древнее Нестора письмена имели, да оные утрачены или еще не отыскались и потому до нас не дошли. Славяне задолго до Рождества Христова письмо имели" /4/. Дошедшие до наших дней остатки письменности типа "черт и резов" неопровержимо подтверждают ее существование и побуждают задуматься об утраченном.
Уничтожение этой древнейшей славянской письменности, очевидно, есть результат непрерывной религиозной борьбы за "право первородства". Об остроте вопроса свидетельствует "Сказание о письменах" Черноризца Храбра. Лишь бегло упоминая, что у славян существуют некие "черты и резы", Черноризец уделяет пристальное внимание полемике о том, какая азбука священней и выше – славянская, созданная Кириллом, или греческая. В то время как суть вопроса, видимо, состояла в ином: быть или не быть древнейшему славянскому слоговому письму, которое подобно пуповине связывало крепнущий славянский мир с глубочайшей историей, тогда как греческое буквенное письмо уже значительно далеко отошло от этих истоков.
А духовная энергия слова плотно концентрировалась вокруг славянского древа.
Так начиналось мощное соперничество за духовное водительство между Византией и Древней Русью – будущим оплотом Православия.
Среди ученых, отстаивавших положение о том, что славяне имели свою письменность задолго до корсунских учителей, следует назвать В. А. Истрина, П. Я. Черных, В. Георгиева (Болгария).