Еще в начале 1960-х гг. В. А. Истрин писал: "К сожалению, изучению истории письменности, в том числе даже славяно-русской, в СССР должного внимания не придается. Ни в одном из многочисленных советских научно-исследовательских институтов не имеется отдела или сектора, который специально занимался бы историей письма. В результате изучение как всеобщей, так и русской истории письма продолжает проводиться в значительной мере в порядке индивидуальной инициативы отдельных советских исследователей. Лишь часть памятников предполагаемой русской дохристианской письменности опубликована. Публикации нередко представляют собой не документальные фотографии, а случайные зарисовки; как правило, они разбросаны по многочисленным, подчас труднодоступным сборникам и трудам институтов. Поэтому неотложной задачей является сбор всего фактического материала, его проверка, систематизация и опубликование в едином научно-документальном альбоме" /6/.
Кажется, эта работа так и не была осуществлена.
Фактически замолчены и закрыты для науки труды русских исследователей Г. Н. Бренева "Доисторическая цветная цивилизация" (Таллин, 1935) и П. П. Орешкина "Вавилонский феномен" (Рим, 1984). Независимо друг от друга эти ученые одинаково дешифровали многие тексты древних языков и пришли к сходным выводам: "Все алфавитные системы, где использованы иероглифы, имеют в своей основе единый язык. По своей грамматической структуре и коренному словарному составу язык этот – древнеславянский", который является продолжением базового русского языка (Г. Н. Бренев); "…в момент преднамеренной катастрофы был разбит и раздроблен на части единый язык", – пишет П. П. Орешкин, считая, правда, базовым языком древнеславянский. Этрусский же он прямо связывает с русским /7/.
В последние годы немалые усилия к изучению нашей древней истории, а также истории древней русской письменности приложила не столько официальная наука, сколько исследователи-подвижники, и среди них Г. С. Гриневич и В. И. Щербаков.
Именно они, на наш взгляд, сделали мощный прорыв в русских лингвистической и исторической науках. И хотя работам их до последнего времени не придавалось должного значения, остается бесспорным факт, что эти исследователи бесповоротно восстановили связь истории и культуры русов и вообще славян с историей и культурой древнейших цивилизаций (крито-микенской, трояно-фракийской, древнегреческой, древнеримской).
Г. С. Гриневич, на протяжении многих лет исследовавший древнее славянское письмо типа "черт и резов" и добившийся серьезных успехов в его дешифровке, открыл не только огромную область знаний о мире русских до так называемой кириллической письменности. Гигантский шаг был сделан им в область еще более глубокой истории нашего народа. Изучая письменность "черт и резов", он обратил внимание на сходство многих знаков этого древнейшего славянского письма со столь волнующими мировую науку знаками этрусской письменности. Этому открытию посвящены многие страницы его замечательной книги "Праславянская письменность: Результаты дешифровки" (М., 1993).
До этих исследований общепринятым считалось, что этрусское письмо является алфавитным, а направление письма – справа налево (хотя, как указывает сам ученый, попытки любыми путями проникнуть в тайну этрусского письма приводили даже к тому, что левую часть надписи пытались читать справа налево, а правую – слева направо). Гриневич твердо установил, что этрусское письмо несомненно является слоговым (с открытыми слогами типа Г и СГ, т. е. гласный и согласный плюс гласный), а направление письма – слева направо.
Озвучить этрусские знаки исследователю помогла работа по озвучиванию знаков древнейшей славянской письменности: "Идентификация этрусских знаков проводилась, главным образом, путем сравнения их начертаний с начертаниями знаков письменности типа "черт и резов" <…> Лишь иногда отдельные знаки сопоставлялись с аналогичными знаками других надписей, дешифровка которых шла одновременно и параллельно с дешифровкой этрусских надписей. Как всегда, основным "инструментом" являлась при этом "Сводная таблица знаков праславянской письменности"" /Гриневич, 176/.
Воспользовавшись установленными соответствиями, Гриневич составил таблицу звучаний знаков этрусской письменности и, опираясь на нее, успешно перевел многие этрусские надписи. Этрусское письмо заговорило древнейшей русской речью.
Гриневичем были также проведены озвучивание, разбивка и попытка перевода текста Перуджианского камня. За неимением возможности привести этот перевод полностью, ограничимся его началом:
"Слова нижу без ярости. ярого "племени"" нас (нашего). нашей ярости вожи (гл. водить).
Жертвы приносим, а "племя" в рже живет. Клятвой, что (в) ярость без крови, оно твердо.
Оба яйца в жире жаром изливающиеся, яростью называем (гл. намьнити – называть).
Мои же изнуренные мужи нас и без жертвоприношений вознесли (над) "племенем" ниже нас…" /Гриневич, 212/.
А теперь несколько слов о мотивах, побудивших автора этой книги обратиться к тексту Перуджианского камня.
Высокая духовная организация древних росов, богатейшие в мире язык и фольклор, мощная культура Древней Руси, в исторически краткий период поднявшаяся будто бы на основе "дупляной" и "земляной" культуры разрозненных языческих племен, удивительная терпимость русских к иным религиям и обычаям, несомненно свидетельствующая о глубоком историческом опыте совместного бытия со многими народами, – все это и многое другое указывает на древнейшие корни народа рос. Пытаясь проникнуть в глубину истории росов за жесткие, хотя и крайне пристрастно обоснованные официальной наукой рамки русской истории, важно было не просто отыскать в обычаях и культурах древних цивилизаций сходные с русскими черты, но определить общие опорные мировоззренческие позиции, а также открыть в древних ономастике и топонимике – этих наиболее устойчивых элементах языка – имена, несомненно принадлежащие славянскому миру.
Изучение материалов по истории Шумера, Египта, Палестины, Трои, Индии, Греции, Рима и других древнейших центров культуры с такой позиции принесло обширнейший материал, обработка которого дала обещающие результаты.
Многие сведения Библии подтверждают: народ рос (рош /БЭ, с. 609/) существовал издревле.
Чтобы окончательно утвердиться в этом, долгое время недоставало главного: письменного источника периода существования какой-либо из названных цивилизаций, написанного на русском языке. Теперь искомый письменный источник наконец обретен.
Работа с текстом Перуджианского камня не только позволяет установить подлинное содержание этого древнейшего на сегодня русского текста, но и побуждает собрать воедино представления о древнем народе рос, его вере и месте в мировой цивилизации.
С глубочайшей древности росы представляли особое, организующее звено в семье арийских народов, тысячелетиями сдерживая распад единой веры и языка. В недрах этого высокоорганизованного народа ткалась живая светоносная материя, способная воплотить Бога Слово. Пришествие Спасителя нашего Исуса Христа развязало, как представляется, тесные кровные узы немногочисленных прежде росов (узы, обусловленные глубоко религиозными причинами) и утвердило между ними понятие о родстве более высоком – духовном. Так повествует Евангелие:
"И некто сказал Ему: вот, Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя, и кто братья Мои? И указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат и сестра и матерь" /Мф 12:47–50/.
Ревностное следование духовному завету и дало возможность росам уже к VII–VIII вв. проявиться в истории как многочисленному и сильному народу – союзнику и сопернику христианской Византии, пытавшейся незыблемо утвердить свое духовное водительство.
Переселение народов I–II вв. вытеснило значительную часть славянского населения, и среди них росов, из регионов Малой и Передней Азии, Средиземноморья и Черноморья на земли современной России, где издревле существовали славянские поселения, в разное время подпитываемые выходцами из других регионов. О таких колониях, исходящих из очагов арийских цивилизаций, сообщает еще Заратуштра. Смешиваясь на пути своего следования и расселения с небольшими народами и племенами, передавая им свой язык, веру, культуру, древние росы заложили основу будущей великой нации русских.
Во всяком случае, для Древней Руси очевидно стремление к устроению государства по принципу христианских представлений об иерархии (подобные воззрения на иерархичность вселенной, видимого и невидимого миров ранее всего мы обнаруживаем на разных этапах существования древнейших государств – Шумера и Египта). Очевидно, к тому были существенные предпосылки, на что указывают прежде всего многие жития русских святых, и в их числе – русских князей.
"Церковная идея служения легла в основу сословного строя России, основанного на разделении общих обязанностей, а не на иерархии прав, как это было на Западе <…> ключ к пониманию русской жизни лежит в области религиозной, церковной, и не усвоив этого, не поймем мы ни себя, ни свой народ, ни свою историю" /15/.
Только яростная борьба, ставившая русских на грань выживания на протяжении многих веков, мешала воплотить высокие духовные заветы христианства.
"Христианское мировоззрение давно подметило в череде исторических событий некую необъяснимую на первый взгляд странность. Походы и войны, мятежи и революции, смены династий и свержение престолов, экономические кризисы и политические интриги – эти внешне бессвязные и хаотические явления соединены между собой удивительным единством последствий. Их конечным результатом всегда является разгром национальной государственности и попрание христианских святынь. <…> "Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь" /2 Сол 2:7/. В этом апостольском призыве – ключ к пониманию многих загадок истории и наших сегодняшних недоумений" /16/.
По подсчетам В. О. Ключевского, великорусская народность "за 234 года (1228–1462 гг.) вынесла 160 внешних войн. В XVI веке Московия воюет на северо-западе и западе против Речи Посполитой, Ливонского ордена и Швеции 43 года, ни на год не прерывая между тем борьбы против татарских орд на южных, юго-восточных и восточных границах. В XVII веке Россия воевала 48 лет, в XVIII веке – 56 лет. В целом для России XIII–XVIII веков состояние мира было скорее исключением, а война – жестоким правилом" /17/.
Тем не менее именно Россия подняла знамя Православия после падения Византии и пронесла его вплоть до начала XX в., когда мощная, раскинувшаяся на две части света держава не имела в своих официальных анкетах и справочниках графы "национальность", но лишь графу "вероисповедание".
О древнейших, пока не проявленных страницах истории народа рос (рош), о его связях с этрусками и этрусской письменностью, обусловленных прежде всего общим арийским происхождением, об исторической связи нашего народа с землями библейской Палестины, на которых разыгрались трагические события, описываемые в тексте Перуджианского камня, мы поговорим после переведенного нами текста.
А пока, прежде нежели приступить к этому сложному и крайне неожиданному по своему содержанию тексту, разбивающему многие предвзятые представления о нашей вере и нашей истории, придется хотя бы кратко коснуться некоторых особенностей древних письмен, а также представить описание самого памятника.
Вполне понятны затруднения специалистов, десятилетиями бьющихся над попытками расшифровки этрусской письменности. И дело здесь не только в том, что при переводах до сих не принимался в расчет русский язык, но, что не менее важно, упускалась из виду вероятность того, что этрусская письменность (как и древнейшее славянское письмо типа "черт и резов") несла в себе признаки и свойства особого священного письма арийских народов, пришедшего из глубокой древности.
Известный знаток эзотерики Сент-Ив д’Альвейдр писал об этом так:
"По моему исследованию древнего алфавита Кабалы, состоящего из двадцати двух букв, самый скрытый и тайный, служивший, вероятно, прототипом не только для всех других такого же рода, но и для знаков ведийских и для букв санскритских, – есть алфавит арийский <…> буквы его имеют морфологическое строение, то есть представляют доподлинно идею своими очертаниями, что делает из них тип исключительный <…> внимательное изучение показало мне, что эти буквы есть первообраз зодиакальных и планетных знаков, что также имеет огромное значение. Браманы называют эту азбуку "Ваттан". По-видимому, она принадлежала первой человеческой расе, потому что своими пятью начальными формами, строго геометрическими, она сама себя обнаруживает <…> эта азбука пишется снизу вверх, и ее буквы расположены таким образом, чтобы составлять морфологические схемы или говорящие изображения. Пандиты <…> пишут ее слева направо подобно санскритской, следовательно, по-европейски. На основании всего вышеизложенного, эта основная из всех азбук "Каба-Лимг" принадлежит арийскому племени".
Кабала, по мнению д’Альвейдра, пришла к иудеям из Вавилона и "составляла часть того, что академии метрополий называли мудростью, то есть синтезом наук и искусств, приведенных к своему общему принципу. Этот принцип был Слово или Глагол", но он был "утрачен и искажен примерно за 3000 лет до Спасителя" /18/.
В существовании сакрального алфавита убеждает не столько вышеприведенная цитата, сколько глубочайшие, утраченные современным миром знания в области языка, фрагменты которых мы то и дело обнаруживаем при изучении древних культур, а также само масштабное, воистину космическое миропонимание некоторых цивилизованных народов древности.
Старинная истина "все гениальное просто", на наш взгляд, влечет за собой простой вывод: а следовательно, должно быть естественным и не противным законам жизни.
При работе с древнейшими именами собственными, в процессе которой обнаруживается настойчивое повторение некоторых корней, эта ставшая расхожей истина и наталкивает на мысль о том, что к столь долго искомым наукой пракорням скорее всего может привести изучение младенческой речи. Ибо первые звуки младенца: А, ВА (АВА), ДА, ПА, БА, РА и проч., столь часто повторяющиеся в именах древних народов Азии, Африки и Европы (начиная с ветхих Адама и Евы), – несомненно принадлежат к словам-семенам и, что особенно важно, некогда, видимо, являлись древнейшими именами Бога-Творца. (А потому эти значащие созвучия логично назвать пракорнями.)
На это указывает прежде всего частица "А", превращенная впоследствии – в результате раскола веры – в отрицание у многих восточных народов (кстати, и у греков, о которых речь ниже); и устойчивые зачины русских былин и песен – А и ДА, в XIX–XX вв. почти вытесненные именем И (ИЛИ).
Вопреки общепринятому мнению, что А, ДА, И (ИЛИ) русского фольклора являются всего лишь союзными частицами, есть основания предположить, что А следует рассматривать как имя Единоначального Бога, а ДА – как его синоним в качестве Бога Утверждающего, Правого, причем оба имени являются древнейшими. Что касается имени И (ИЛИ), оно, возможно, отразило момент религиозного разделения некогда единоисповедного народа (ср. условный союз или – или). Потому, видно, наш богатейший язык столь бережен и осторожен в обращении с "А": с началом на "а" у нас почти нет причастий и глаголов, в основном только существительные /21/. Но и эти немногие существительные, как правило, имеют древнейшие формы на о, ха, ка либо являются заимствованиями из чужих языков.