Так что центром Палестины Иерея была, видимо, не только географически. На правой стороне Иордана, против Переи, находился город Иерихон. Как раз и Перея (Иерея), и Иерихон подверглись особо жестокому уничтожению от вторгшихся сюда иудеев.
При разделе Палестины между двенадцатью коленами израилевыми Перея досталась колену Гадову и в Новом Завете упоминается как страна Гадаринская (по главному городу Гадара – ГАД РА, т. е. Змей-Солнце).
Еврейское толкование имени Гад означает толпа, по другим сведениям – счастье /БЭ, с. 147/. Гад – седьмой сын Иакова, который перед смертью предсказал будущее сына: "Гад, – толпа будет теснить его, но он оттеснит ее по пятам" /Быт 49:19/. Предсказание вполне прозрачно, если понимать имя в исконном, сохранившемся в русском языке значении: гад – змей, жалящий в пяту. (Ср. также Божие проклятие змея-искусителя: потомство первых людей "будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту" /Быт 3:15/.)
Такова таинственная – ни разу не упоминаемая в Библии под собственным именем – Перея.
Единство значений корней знаменует единство религиозных и исторических реалий… Так с каких же времен Переяславль(Слава Переи) – "отний стол" русских князей, самая ранняя митрополичья резиденция, таинственный дохристианский сакральный центр – перенесен на русские земли с берегов Иордана? Мы достоверно знаем одно: что "вплоть до XVII в. Русская земля сознательно устроялась (стремилась устрояться) одновременно во образ Святой Земли Палестины и во образ Обетованной земли грядущего Небесного Царства, Иерусалима Нового" /79/.
Итак, внимательный взгляд на имя одного только древнерусского города приоткрывает горизонты необозримые и подтверждает, что русские "языческие" центры и связанные с ними культовые места – капища, – видимо, действительно принадлежали дохристианскому православию – правоверию, вере в Единого Правого Бога.
Попутно отметим, что и Ростов Великий вырос на месте капища – Сарского (Царского) городища, где, возможно, находилось родовое гнездо былинного богатыря Алеши Поповича /81/. Кстати говоря, русские былины – неисчерпаемый кладезь знаний по нашей истории.
Давно доказано (на примере, разумеется, устных памятников других народов), что тысячелетние пласты соборной народной памяти, запечатленные в фольклоре, глубоко иносказательны и далеки от беспочвенного вымысла. Не на неукротимую фантазию опирался и наш народ, утверждая, что древнейший былинный богатырь Святогор ездил "по святым горам да Араратскиим", а смерть принял на горе Елеонской, т. е. вблизи Иерусалима /82/. Обменявшись с ним крестами (т. е. став крестовым братом), Илья Муромец схоронил Святогора. Что это, если не иносказание? Старая могучая вера (вспомним, что Арарат – место, где первоначально обосновался после потопа Ной) практически без сопротивления уступает вере молодой, но хранящей преемственность от прежней (обмен крестами) веры, возросшей в Палестине. Так, может, не в Муроме, а на горе Меру родился и Илья (Илия) Муромец, или же сам Муром получил свое имя от тех святых мест: МЕРУ МО – (с горы) Меру мы.
А сброшенный с неба камень Алатырь (Латырь), у которого собирались русские богатыри, чтоб принять важное решение, так напоминает слуху алтарь, откуда, помолясь, испросив Божиих совета и помощи, не раз уходили на защиту русских земель русские вои и в более поздние времена.
Но вернемся к слову капище, чтобы подтвердить столь очевидную, но фантастичную для современного сознания точку зрения: капище – древлеправоверный жертвенник, а вернее сказать, дарственник, даро (ДА РА), ибо не жертвы, а дары приносили сюда те, кто не молили (умаляли), а право славили Бога.
Выше приводилось значение слова капище в трактовке наиболее авторитетных словарей. Попробуем, однако, связать разорванные временем звенья единой религиозноисторической цепи и рассмотрим его по составу древних пракорней и забытых нами значений слов.
КАПИЩЕ = КА (ХА) + ПИЩА.
Обрывки древних знаний, дошедшие до наших дней, помогают восстановить изначальные корневые смыслы.
Первое из трех слов-семян, составляющих слово капище, – КА (ХА) – прежде всего привлекает внимание своим начертанием, ибо "если имя есть сама вещь, то кто станет отрицать непосредственную связь между начертанием слова и предметом, который оно должно символизировать?" /83/.
Ясное подтверждение этой мысли находится в одном из христианских апокрифов. Ребенком Исуса Христа привели к учителю Закхею, который вызвался научить его буквам. "И Он начал спрашивать учителя о первой букве, и тот не смог ответить Ему. И тогда в присутствии многих слышавших ребенок сказал Закхею: слушай, учитель, об устройстве первой буквы и обрати внимание, какие она имеет линии и в середине черту, проходящую через пару линий, которые, как ты видишь, сходятся и расходятся, поднимаются, поворачиваются, три знака того же самого свойства, зависимые и поддерживающие друг друга, одного размера. Вот таковы линии альфы" /84/. Напрашивается предположение, что Господь поведал здесь о Троице, открыв ее соответствие этой первой букве. Буква, таким образом, приобретает и это – троичное – значение, выступающее в качестве корня, что подтверждается начертаниями Перуджианского камня.
В русском начертании КА (ХА) бросается в глаза то, что оно состоит из двух символически насыщенных знаков. Знак Х (косой крест) у славян от глубокой древности символизировал солнце (о чем подробнее дальше). Знак А, видимо, – одно из самых древних имен Бога Единого и Правого, с него начинаются алфавиты многих народов. В результате ХА можно осмыслить как Солнце Единое (Правое). Немаловажно, что Х присутствует в таких ключевых русских словах, как Бог (Бох), Христос, крест (хрест), Креститель (Иоанн), коло (солнце), хлеб, а также в слове дух.
Именно в значении дух мы и находим наиболее раннее понятие о ХА (КА) в Древнем Египте: "…рядом с душою человека существует так называемый двойник его – Ка, род духа-покровителя, или ангела-хранителя" /85/. "Идея ка содержит нечто от alter ego и нечто от духа-хранителя с простертыми для охраны руками" /86/.
Исходя из развития языка, можно предположить, что первоначальное название капища было АПО, т. е. А Первый (Единый, Высший), позднее перешедшее в (Х)АПО– КАПО – Дух Единого (Первого, Высшего). Но и более позднее капище (КАПО ЦЕ – капо это; капо вот, здесь) несомненно содержит в себе забытое ныне значение ХА и пока понятное пища (церковнославянское пишта), снова и снова возвращая нас к духовно-религиозному значению этого слова: ХА-ПИЩЕ – духовная пища, пища духа.
Церковнославянское слово пишта, несомненно, содержит в себе корень пост. Пост – акт духовного восхождения, связанный не только с пищей духовной (молитвой), но и со строгим ограничением в пище телесной.
Сколь ни сомнительно это покажется современнику, но подтверждение тому, что на русских капищах "жертвенное", а правильнее сказать – посвященное Богу, приносилось исключительно в виде пищи постной, обнаруживает слово капуста.
Общеславянское слово капуста происходит, вероятно, от среднелатинских и итальянских слов, означающих сложенная зелень /Фасмер, т. II, с. 188/.
С точки зрения русского языка слово окажется более ясным, если разложить его на основы: ХА-ПОСТО (дух поста) и КАПО-СТА. Ста, по Далю, – усилительная частица, род указательного то, этъ, отъ /Даль, т. IV, с. 309/ . Отсюда капуста – капище это или это (принадлежит) капищу, т. е. действительно сбор овощей, фруктов, зелени, предназначенных для капища. Едва ли подобное название могло принадлежать единственному овощу, к тому же поздно появившемуся на русских землях. Но примечательно, что неприхотливое это огородное растение играло какую-то особую роль в обычаях наших предков, доходящую "до некоторых, довольно странных крайностей. Например, по общенародному верованию, в день Иоанна Крестителя грешно брать в руки нож, или если срубить им головку капусты, то на ней покажется кровь" /88/.
Впрочем, в этом общенародном поверье не было ничего странного: имя Иоанна Крестителя (Ивана Купалы) в религиозно-исторической перспективе оказывается самым тесным образом связанным как с самим капищем, так и с приносимыми туда постными дарами.
Капище в древности звучало как капишто, капость – и указывало на обрядовое приношение пищи. А кажется, в аскетизме и постничестве не было равных Иоанну Крестителю, о котором и Господь замечает: "Ибо пришел Иоанн, ни ест, ни пьет…" /Мф 11:18/. Пищею Предотече служили дикий мед и акриды /Мф 3:4; Мк 1:6/. Таинственное название этой пищи акриды переводят как "род саранчи" /БЭ, с. 344/. Однако с точки зрения пракорней (с учетом приобретения А смысла отрицания), А-КРИ-ДА – бескровная, не мясная, постная пища. И по неслучайному здесь созвучию (акрида – охрида – орхидея, священный цветок) можно предположить, что цветы на "языческие" капища приносили не зря, как не зря собирали в ночь на Ивана Купалу целебные травы.
4. Иоанн Предотеча
"Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн.
Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него.
Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете" /Ин 1:6–8/.
Примечательно очередное "совпадение": на Руси "в старину месяц июнь в народе весьма часто назывался кресником от креса (огня), и вместе с тем от дня Иоанна Крестителя (Ивана Купалы), который <…> был одним из важнейших древнерусских народных праздников у наших предков" /90/.
Поскольку, согласно Новому Завету, два основных христианских таинства – исповедь и крещение – связаны с именем Иоанна Крестителя (Предотечи), чей день рождения (24 июня ст. ст.) "совпадает" с языческим, по распространенному убеждению, праздником Купалы, отмечаемым с вечера 23 июня ст. ст., призовем на помощь русские словари и попытаемся прочесть, что заключено в каждом из этих имен, памятуя, однако, что тайна имени не может быть раскрыта до конца.
Имя Иван (Иоанн), пользующееся особой любовью русских, ставшее почти синонимом принадлежности к нашей нации (вопреки не объяснимым, на первый взгляд, насмешкам иванов-не-помнящих родства), вообще достаточно широко распространено среди арийских народов.
В связи с текстом Перуджианского камня уже говорилось об одной из древнейших форм этого имени – Иан. Болгарская форма его – Он /91/ ведет нас прямо в Древний Египет, где город Он (Илиополь, или Гелиополь, – т. е. город Бога, город Солнца; Он "на коптском и древнеегипетском – солнце, свет" /БЭ, с. 532/) был столицей Нижнего Египта или жреческим городом, храмы которого были посвящены верховному богу солнца – Ра.
Халдейская (будто бы) форма этого имени Оаннес означает Спаситель /93/, и одно из апокрифических преданий (Протоевангелие от Иакова) подтверждает небезоснова-тельность такого значения:
"…Мария, услышав, что избивают младенцев, испугавшись, взяла ребенка своего и, запеленав, положила в воловьи ясли. А Елизавета, услышав, что ищут Иоанна (сына ее), взяла его и пошла на гору. И искала места, где спрятать его, но не нашла. И воскликнула громким голосом, говоря: гора Бога, впусти мать с сыном, и гора раскрылась и впустила ее. И свет светил им, и ангел Господен был вместе с ними, охраняя их.
Ирод же тем временем разыскивал Иоанна и отправил слуг к Захарии, говоря: Где спрятал ты своего сына? Он же ответил, сказав: Я слуга Бога, нахожусь в храме и не ведаю, где сын мой. И слуги пришли и рассказали это Ироду. И Ирод в гневе сказал: сын его будет царем Израиля <…> И перед рассветом Захария был убит…" /94/.
Следование по пути имени Иоанн (на основании данных Библии и других религиозных и исторических источников) могло бы значительно прояснить пути дохристианского православия и отношение к нему в разные исторические периоды тех или иных народов. Но эта тема достойна самостоятельного исследования. Особо подчеркнем пока лишь то, что на русских диалектах слово Евангелие звучит как Иванииль, Ивандиль, Явандиль, Вангелье, Ваянгелье /Фасмер, т. II, с. 5/. К тому же перевод этого слова с греческого ("Благовестие") не мешает расслышать в нем исконно русские слова и значения: Иван-Солнце (Гелиос), а также ангел, келия и т. п.
Имя Креститель связано не только со значениями крест и крестить, но – через них – и со значениями кровь, кресало, кресать (высекать огонь). Эти ныне не осознаваемые нами смыслы, возможно, чуть приподнимают завесу над прикровением обряда крещения: "Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня <…> Он будет крестить вас Духом Святым и огнем" /Мф 3:11/.
В сущности, наши представления о значении обряда крещения более чем скудны. "Крещение – таинство. Одно из таинств христианских – первое – внешний акт принятия в церковное общество. Поливание водою, употребляемое при крещении, уже давно практиковалось даже у язычников как символ не только физического, но и нравственного очищения", – сообщает богословский словарь, и мы теперь вправе задаться вопросом: действительно ли у язычников?
Тем более что далее читаем: "Говорят, что крещение, как особое церковное установление, было до И. Хр. <…> вопрос о времени установления крещения разрешается различно" /ППБЭС, т. II, стб. 1495 (подчеркнуто мной. – С. М.)/.
Примечательно, что в Ветхом Завете такой обряд не упоминается, и в то же время он не воспринимается как новшество окружающими в Завете Новом. Характерно и то, что обряд крещения под этим названием появляется раньше, чем Христос взошел на крест.