Варяги первоначальные, современные Рюрику, были то же, что запорожцы XIV и XV века, то есть удальцы, собравшиеся из разных колен славянских, но более из близ обитавших руссов (Старой Руссы), жили за Ильменем по берегам Варяжи и Варанды и не имели ничего общего со скандинавами, удальцами морскими. Г. Максимович в сочинении своем "Откуда идет Русская земля" говорит: "Руссы на севере могли именоваться варягами, причисляться к ним и не быв соплеменниками прочих варягов; но только по общему пребыванию их на Варяжском море, по одинаковому с ними на море том образу жизни – варяжскому, и даже, может быть, по участию своему в их подвигах на суше".
В словах этих высказывается не иностранец Шлёцер, а русский человек, но сбитый с истинного толка последователями скандиномании.
Все писавшие о России впадают в две ошибки: 1) бездоказательно, но настойчиво называя скандинавских пиратов варягами Рюрика и тем смешивая людей совершенно разнородных и 2) впадая в анахронизм, объясняя древнейших варягов Рюрика по сведениям о верингерах, современных Нестору, – составлявших разноплеменную дружину телохранителей византийских императоров, и тем смешивая людей совершено разнонародных и разновековых.
Из всех в мире историков первый Нестор заговорил о варягах, но по смыслу слов его же, Нестора, варяжского народа не существовало, у Нестора была варяги-руссы, варяги свей, урманы, готы, англы и другие; видимо, он говорит про военных наемников своего времени; впоследствии звание варяг обратилось в равносильное званию католик, иноверец. У него все не греки – варяги, и все моря, даже Средиземное, – Варяжские. Карамзин справедливо заметил, что Нестор не мог основательно знать и для него древнего происшествия: прихода первых варягов Рюрика.
Во всех летописях, также в летописи русских царей, объяснительно сказано о варягах: "И идоша за моря к Руси к Варягом, сице бо зваху Варяг Русью, яко се друзии зовутся Свее. Тако реша: Русь, Чю, Словене, Кривичи и вся земля, реша, наша велика и обильна, а порядка в ней нет".
Есть ли возможность оспаривать видимость, что свей были вовсе чуждым народом, а Рюриковы варяги были руссами, не только одноплеменными со славянами, но даже большая часть этих руссов обитала между славян и была главным первоупомянутым племенем славян, искавших себе правителей.
При этом должно иметь в виду, что летопись русских царей (летописец Переяславля) писана в XIII столетии, когда верингеры Константинополя, находники из Скандинавии, были названы в России варягами, потому что варягами именовались тогда в России вообще оруженосцы, воинственники. И второе – потому что иностранное слово верингер было тяжело для произношения нашим праотцам; но летописец, говоря в XIII веке о событиях IX, ясно обозначает различие между варягами IX и XIII столетий, говоря: "и идоша к Руси к Варягам сице бо зваху (звахоу – времени прошедшего) Варяг – Русью, яко се друзии зовутся (зовоутся – времени настоящего) свее".
Карамзин в примечании 92 к первому тому "Истории государства Российского" (изд. Эйнерлинга) говорит: "Один арабский писатель упоминал о Баранском море и о народе варанк". Я отыскал это сказание и с грустью должен упрекнуть Карамзина в желании оскандинавить руссов, до того настойчивом, что сами факты, им приводимые, представлены не вполне и односторонне. Карамзин взял сказание о варанках у своего указателя Шлёцера; но вот буквально слова Шлёцера, употребившего все усилия подавить разыскания о древнейшей истории до-рюриковской России. Разбирая Нестора, Шлёцер говорит: "У Нестора Варяжское море явным образом обозначает не только Балтийское, но и Немецкое и даже Средиземное море" (это подтверждает мое замечание, что Нестор все не греческое звал варяжским), "но кроме России не находил я нигде в прочей Европе следов к сему названию, которое однако же известно было закаспийским арабам; Северное море они звали аранским, а Рейске прибавляет к тому: "Варанк есть название народа, живущего у берегов Варанкского моря"; впрочем, я (Шлёцер) читаю арабское название варанк; но Рейске читает варнак!" Вот единственный факт существованию какой-то Варанкии!
Арабские писатели эти были: Абир – Риганила-Бирунский и Тадз – Керетин Носеира-Тусский.
Но на чем основали арабы свою геогра фию севера? Мы видели пример подобный у Птоломея Александрийского, зачем же признали сказкой его народы России: карвоны, осени, салы, кареоты, пагириты, офлоны, суляна, биссы, бастарны, пиевняты, ставаны, судины и прочие, чем они хуже варанков или варнаков?.. Тем, что они при явной ложности не поддерживают любимой мысли скандинавов?
Если основывать доказательства на одних соображениях, на слове "может быть", общем аргументе наших историков, то почему же варяги, то есть руссы, жившие по рекам Варяже и Варанде, не могли звать прибрежья своего озера Варяжским или Варандским берегом, а самое озеро – морем? Мы имеем данные, что Нево (Ладожское озеро) звалось морем. Для тогдашних русских плавателей необозримое для глаза пространство вод было морем, но и в нынешнее время где положительное различие озер и морей? Разве русские моря Байкал, Арал и Каспий – не озера? И многим ли более Ладожского озера Аральское море, имеющее в окружности менее 800 верст? А Ладожское озеро и Ильмень соединяются своими протоками с морем, чего не имеют ни Каспий, ни Арал, прозванные морями.
И прибрежные жители Варяжи и Варанды могли хвастовски называть себя варягами и варандами с берегов своего "Варяжского моря". Это так естественно для самохвальников, для удальцов нашего народа, и также естественно арабу тех времен, собиравшему сведения от дальних заходников, поверить самолюбивому рассказу варяга или темному рассказу о варягах.
Но неоспоримо то, что на севере никто не знал ни моря Варяжского или Баранского, ни народа варанк. Следственно, происхождение варягов Рюрика и Баранского моря арабов должно искать внутри России.
Гласность верингеров Константинополя, вся их значительность была именно во времена Нестора, который по созвучию смешал их с варягами, не разобрав, что руссо-варяги вовсе не тождественны с верингерами, составившимися из усмиренных в своем отечестве удальцов Нормандии. Верингеры, как вольнобродячие воины, сделались известны гораздо позже Рюрика и только с X столетия начали появляться в Константинополе, и не ранее XI столетия (1030 года) упоминается в летописях византийских об учреждении особенных телохранителей императорских, называвшихся Wäringer-ами и составлявших разноплеменную дружину foederati (союзников); они набирались преимущественно из скандинавов, потомков громителей Запада Европы, сохранивших наследственный навык к бродячей жизни, но между ними и варягами Рюрика прошло полтора века.
Приняв мои соображения, понятно будет молчание о варягах историков Швеции, Норвегии, Дании, понятно будет, отчего историки Шотландии, Англии, Франции зовут северных пиратов норманнами, скандинавами, аумстенами – и нигде варягами, явное доказательство, что между ними не было никакого тождества; понятно будет, как толпа варягов IX века могла не завоевать, но овладеть своим вмешательством сильным племенем славян новгородских; понятна будет разница действий скандинавов, свирепствовавших везде на Западе, – от варягов, облагавших мирной данью славян; понятно будет, как по изгнании варягов, через один только год, вольные славяне призвали их же, варягов, к себе властителями; понятно будет, для чего варяги в первый год своего призвания поселились не в Новегороде, а раздельно, окрест Новагорода, чего не могли бы сделать иноземцы.
На вопрос – как могли варяги Рюрика так скоро утвердиться в стране славянской, что через два только года от входа в Славянию, в 862 году, Рюрик владел уже всей нынешней Великороссией и частью Белоруссии? – отвечаю: воители Рюрик, братья и дружина его, призванные из сеч варяжских, бывших на реках Варяже и Варанде, "у озера Ильменя, были руссы из народа славянского, следственно, общего с новгородцами языка и происхождения", могли иметь друзей, даже родичей в Новегороде, с помощью которых благоразумный, отчизну любивший Гостомысл устроил их призвание и помог их утверждению.
Повторяю до сих пор никем не оцененное слово Нестора, у него мы читаем: "Славянск же язык и русский един есть, от варяг бо придоша и прозвашеся русию, а первое беша словене, и аще и поляни звахуся по словенска рече бе". Что может быть вразумительнее, что варяго-руссы были из славян и одного с ними языка, а вовсе не шведы, не норвежцы (не свей, не урмане), то есть вовсе не скандинавы, а славяне.
Здесь необходимо заметить, что летописцы России нигде не упоминают о толмачах (переводчиках) между варяжскими правителями, их сподручниками, разосланными по России, и славянскими народами. Явное доказательство, что язык их был общий, а IX столетие было позже Вавилонского столпотворения, и норманны не одним языком говорили со славянами.
Все эти убеждения подтверждаются еще доказательством, на которое как-то не хотели обратить внимания наши историки, – варяго-руссы, неведомые шведам, норвежцам, датчанам и пруссам, но обитавшие где-то на берегах Балтийского моря, дав властителей государству Русскому, без всякого разгрома, без истребления мором вдруг исчезли с Балтийского моря до последнего человека, не оставив после себя не только истории, но никаких памятников даже в названиях местных урочищ, в которых проживали! Но в России на Днепре остров Хортица сделался с XI столетия местом сходбища скандинавов.
Явно, что: 1) варяги Рюрика, первое в России войнолюбивое казачье общество, не жили на Балтийском море, и 2) верингеры времен Нестора не имели никакой оседлости, были не народом, а удальцами из всех народов. С призванием новгородцами в 862 году предводителей "заильменских руссо-варягов" на государствование руссо-варяги, естественно, слились со славянами, принявшими общее, собирательное имя россиян, и самые сечи, селища варяго-руссов, вошли в состав общего государства. При Рюрике звание воина по стоянного войска обратилось в звание варяг, как нынче ближайшие к государю войска называются гвардией, а все нерегулярные легкие войска зовутся казаками (Оренбургские, Черноморские и другие), и эти русские варяги имели свое время славы: в 902 году семьсот руссов – киевских варягов служили во флоте греческом и им платили 100 литр золота (Карамзин, из memoire popul. II. 972 – 1035). Не явственно ли, что эти киевские варяги были в Константинополе гораздо прежде норманнских заход ников, составлявших впоследствии дружину foederati? Вполне вероятно, что в России название варяга скоро бы исчезло, когда бы буйные головы Скандинавии, не знавшие куда пристать по падении в их отечестве пиратизма, не составили бы нового сословия верингеров, которых Нестор, и один только Нестор, назвал варягами.
Через сношения скандинавов с россиянами, а россиян с греками скандинавы проникли в Константинополь и, как привычные к бродячей боевой жизни, обрадовались, найдя приют в раззолоченном и слабосильном дворе Царе града, имевшем необходимость в инонародной страже… устроились в особый род наемного войска, и сбродные бездомники составили сословие, но не народ, прозывая себя не варягами, а верингерами (waringer, оруженосцами), именем только созвучным с варягами.
С основательностью можно принять следующий вывод: варяги Рюрика, пришедши из-за Ильменя, при Рюрике и Игоре были в почете и дали название свое воинству русскому, которое было и на кораблях в Греции в 902 году. Скандинавы, по укрощении их пиратизма, проникли с русскими варягами в Константинополь… но как русские домоседы не любили скитаться по чужим землям и скоро отстали от Греции, то скандинавы, привычные к бродяжничеству, завладели промыслом наемных воинов в Константинополе и обратились в оруженосцев – в верингеров.
Приняв эти выводы, мной основанные на исторических данных и на хронологических расчислениях, понятно будет, откуда в верны герской, или варингерской, страже греческих императоров были и норвежцы, приветствовавшие в Цареграде норвежского принца; но это вовсе не доказывает, чтобы норвежцы были варягами или чтобы наши варяги были из норвежцев.
Нестор повествует (и вполне подробно) про ближайшие к нему времена: "В лето 6452 Игорь совкупив вой многи: варяги, русь и поляны и кривичи и тверьце и печенеги и проч.". Игорь не был владетелем Скандинавии, следственно, не мог совокупить скандинавов с подвластными ему народами, да и откуда взял бы он варягов и руссов из Скандинавии, когда, по словам того же Нестора, Рюрик, переходя к славянам, "пояше всю русь с собой"? Но это не опровергает убеждения, что варяги были заильменскими жителями или особенного рода войском в России, наподобие того как нынче есть гвардия, казаки…
И здесь я должен упрекнуть Карамзина в настойчивости его скандиномании. Передавая это повествование, он говорит: "Игорь, собрав новое войско, призвал варягов из-за моря". Я тщательно пробежал сказание во всех списках Нестора и увидел только: "совкупив вои многи: варяги, русь и пр.", а о вторичном призвании варягов из-за моря нет и помину.
Преподобный Нестор, а за ним и Карамзин говорят, что в 1014 году новгородцы, отказавшись платить дань великому князю киевскому, вооружились и призвали варягов. В 1018 году изрубили ладьи, на которых Ярослав хотел уйти к варягам. Все эти сказания выказывают близость варягов, нахождение их, так сказать, под рукой. Призвать чуждых варягов для защиты от войск своего князя, готовых идти войной, было невозможностью! Швеция, Норвегия, Дания для тогдашних мореплавателей были весьма далеки; и как бы скальды и басенники скандинавов, составители саг, умолчали бы об этих сношениях! Явно, что преподобный Нестор везде называл варягами и варягов заильменских, и верингеров, наемных воинов в Константинополе. Действительно, толпа скандинавов в шестьсот человек, искавшая приюта, как подробно рассказывает исландская сага (Примечание 6), приходила служить Ярославу самовольно, без всякого призвания, но никто из этой толпы и не думал называть себя варягом. Видимо, что и преподобный Нестор разделял варягов-русь от варягов-свеев, но только ошибочно прозывал их одним прозванием.
С XI века на Хортицком острове на Днепре начал устраиваться притон сбродных верингеров; туда стекались все искатели разгульной боевой жизни. Скандинавы проникали на Хортицу как в контору, где всегда находили нанимателей на службу. Это фактически неоспоримо. И эти-то верингеры, совершенно инородные славянам, запутали повествование преподобного Нестора. По уничтожении же и верингеров в Константинополе сбродники, оставшиеся без дела на Хортице, обратились в дикое самоуправное общество, которое впоследствии сделалось известным под именем запорожских казаков.
Писав эту статью, я проверял ее со сказаниями наших разыскателей истории и увидел, что мысль моя о происхождении запорожцев от верингеров представлялась уже Сенковскому. Он говорит, что запорожские казаки говорили скандинавским языком (?) и начало украинских дум сопряжено с исландскими сагами, а Запорожье он называет Днепровской Скандинавией руссов. Вся эта поэзия вполне оправдывает мое предположение о происхождении запорожцев, но нимало не доказывает, чтобы первоначальные наши варяги были скандинавами. Хотя нет и сомнения, что переходные дружины сборных константинопольских верингеров состояли из скандинавов, способных внести на Днепр свои слова и легенды (повести); способных при рассказе в Греции о своей станции на Днепре, о Хортице, по-своему называть пороги Днепра, но никогда, как переходные инородцы, не могли утвердить ни католической религии, ни своего языка на древнеславянской земле.
Мысль составителя статьи "Военно-энциклопедического лексикона", что название варяги произошло от слов War, Wehre (война, оружие), остроумна, но она принадлежит к верингерам и не делает варягов Рюрика немцами, как татарское слово каз (гусь) не делает казаков татарами. Созвучия слов могут вводить в странные ошибки: мы видели, как переделкой шведского Родслагена в Росслаген хотели выяснить гнездо русского народа.