Генеалогия московского купечества XVIII в. - Александр Аксенов 8 стр.

Таблица I Роды, выбывшие из гостиной сотни в XVIII в.

Из табл. 1 следует, что больше половины всех выбывших (54,4%) были представлены фамилиями, прекратившими свое существование по биологическим причинам. Если принять за основание каждой фамилии лиц, зачисленных в окладные списки 1713-1717 гг., то окажется, что из 25 фамилий в 17 случаях это произошло уже в первом поколении и в 8 – во втором . Т. е. и во второй четверти XVIII в. пресечение родов в значительной мере шло за счет смерти представителей гостиной сотни состава конца XVII – начала XVIII в., что, очевидно, было самым тесным образом связано с экономическим падением гостиной сотни.

К пресекшимся родам близко примыкают фамилии, последние представители которых по мужской линии считались пропавший без вести или были отданы в рекруты. По своему существу пропавших без вести (т. е. самопроизвольно выбывших из посада ввиду несостоятельности) следует приравнивать к умершим в первом поколении с более ярко выраженной социальной причинностью разрушения рода. Все они (С. А. Акинфиев, В. Б. Кротов, И. Крылов, Н. Г. Овсяников, П. Д. Самоучкин, Е. Черноусое) выбыли в преклонном возрасте, и естественным окончанием могла быть только смерть. Отдача в рекруты характерна для второго поколения, но она была следствием смерти отцов – представителей гостиной сотни состава 1713-1717 гг. Сыновья умерших после 1725 г. Ф. Болотникова – Алексей, В. Замятина – Осип, П. И. Симонова – Егор были отданы в рекруты, поскольку оказались несостоятельными.

Несколько отличаются от перечисленных 8 фамилий с неизвестными судьбами последних членов . Разрушающее действие пресечения по мужской линии здесь не было столь сильным на первых порах, как в выше названных семьях. Это позволило им просуществовать вплоть до 60-х годов XVIII в. Их положение к середине века было невыдающимся, но достаточно прочным, пока живым оставалось старшее поколение. Все они в 1748 г. состояли во 2-3-й гильдиях и имели торги в разных рядах. Со смертью представителей первых двух поколений резко ухудшилось положение оставшихся членов фамилии. Купец 2-й гильдии П. И. Акишев умер в 1775 г., а его сын Василий "находится в монетном дворе пробным мастером" . А. П. Гагин некоторое время после смерти отца еще продолжал иметь свой торг в крашенинном ряду, но затем потерял его и превратился в "разиощика" в суровском ряду . Н. М. Михайлов после смерти отца вынужден был перейти на фабрику А. Милютина . Вслед за тем как умер в 1757 г. 2-й гильдии купец В. В. Мыльников, его сын Андрей был "положен по 3-й гильдии" и находился "в работах" по серебряному мастерству . Пока был жив П. Т. Хайлов (2-я гильдия), его сын Василий вместе с ним имел подряды в Адмиралтействе. После смерти отца в 1751 г. его положение ухудшилось. В 1757 г. он уже платил оклад 1 руб. 20 коп. вместо 3 руб. 60 коп., а к 1767 г. имел "пропитание работою своею" . 2-й гильдии купец М. В. Шапошников 71 года в 1767 г. "в оклад за старостию не положен", а его сын Козьма, который "торг имеет на площади походя", переведен по окладу в 3-ю гильдию . Последним известием о Култыгиных является окладная сказка 1766 г. 2-й гильдии купца Сергея Ивановича Култыгина с сыном Алексеем. Из нее следует, что дела самого подателя сказки не улучшались: в 1748 г. он имел оклад 2 руб. 40 коп., в 1757 г.- 1 руб. 80 коп., в 1766 г.- 1 руб. 50 коп. По аналогии с предыдущими легко представить, что положение Алексея Култыгина после смерти отца, которому в 1766 г. было уже 66 лет, еще более ухудшилось, так как в дальнейшем мы не встречаем его среди московского купечества.

"Печать неизвестности" в судьбе всех перечисленных лиц, или, точнее говоря, отсутствие сведений о них после столь очевидного социально-экономического падения, не была случайной. В 3-ю и 4-ю ревизии это означало, что человек выбыл из купеческого сословия из-за несостоятельности, не имея возможности уплатить налоговую сумму, что свидетельствовало о полном крахе фамилии.

Среди всей группы выбывших из гостиной сотни родов выход только трех – Тележниковых, Коробейниковых, Вихляевых – был обусловлен причинами, характеризующими не падение, а подъем. Уже в 20-х годах они были состоятельными людьми и имели крепостных людей - а к середине XVIII в. входили в высшую прослойку московского купечества. И.. И. Тележников являлся компанейщиком канительной фабрики и имел торг в серебряном ряду. Ф. А. Коробейников сдавал свои торги в рядах сидельцам. Оба они состояли в 1-й гильдии . Позднее, в 1754 г., Ф. А. Коробейников "по желанию его" взят был в лейб-гвардии Семеновский полк и дослужился к 1763 г. до чина поручика . На военную службу перешел в 1779 г. и внук И. И. Тележникова Андрей . Несколько сложнее обстояло дело у Вихляевых. Сыновья числившегося в гостиной сотне в 1717 г. и умершего, очевидно, до 1725 г. Ивана Вихляева, Никита и Иван, уже в 1-ю ревизию подали отдельные сказки (причем при Иване- большом был записан их младший брат Иван-меньшой). Раздел ослабил их возможности, и к середине века они подошли купцами 2-й гильдии. Однако смерть единственного сына Никиты, Алексея, позволила Ивану Ивановичу Вихляеву соединить наследство вместе с младшим братом Иваном. Дела поправились, что позволило Вихляевым выйти в дворяне. Этого добился после смерти Ивана-большого в 1753 г. Иван-меньшой, который в 1763 г. был пожалован званием коллежского асессора. Сыновья старшего из братьев связали свою жизнь с чиновничьим сословием, перейдя на штатскую службу: Иван с 1755 г. был переводчиком в Гамбурге, а Никита с 1759 г. "при Сенате у сочинения уложения копиистом". Двое сыновей Ивана-младшего, Илья и Петр, перешли в 1756 г. на военную службу .

Другая группа гостиной сотни представлена 31 родом, существовавшим до конца XVIII в. В генетическом отношении это были полнокровные фамилии с внутренним воспроизводством, позволявшим поддерживать и продолжать род. В социально-экономическом же аспекте шло их неуклонное угасание. Существенное влияние на этот процесс оказала разорительная налоговая политика правительства, которой прежде всего подверглись гости и гостиная сотня. Если в 1713 г. с них брали только "10-ю деньгу" (а с наиболее богатых и "полтинные" деньги), то в 1717 г., кроме этого, "наличные московские жители" платили еще "10-ю деньгу" "по расположению за умерших и оСкудалых". Причем размеры налога "10-й деньги" "по расположению" в 2, а то и в 3 раза были выше обычной "10-й деньги". Оклад М. Г. Еврейнова, например, в 1713 г. составил 60 руб. "10-й деньги" и 30 руб. "полтинных". В 1717 г. "10-й деньги" он платил 30 руб. да "по расположению" 92 руб. 5 денег . Однако если те, кто побогаче, как Еврейновы, смогли не только устоять, но и поправить свои дела в дальнейшем, то многие фамилии тянули этот "хвост" за собой в течение всего XVIII в. Сравнивая размеры налоговых обложений 1713-1717 гг. с положением, которое занимали представители гостиной сотни, скажем, в середине века, можно проследить эту зависимость.

Как правило, в фамилиях, профессиональные занятия которых в 40-60-х годах в лучшем случае ограничивались мелочной торговлей или каким-либо "мастерством", суммы капиталов по окладам 1713-1717 гг. были ничтожны. Так, в услужении у разных купцов находились дети В. С. Алмазникова, капитал которого в 1713 г. составил 15 руб. (оклад "10-й деньги" 3 руб.). "По найму в работах" числился И. Г. Федосеев, внук Ф. Ермолина, платившего в 1713 г. с 15 руб. "10-й деньги" 3 руб. Гончарным "оконишным" и "раскрашиванием листов" мастерством промышляли Чуваевы, родоначальник которых, Сергей Дмитриевич, "оскудал" в начале века. Мелочным торгом "походя" занимались дети и внуки М. Кострикина и М. Хохликова (оклад с 5 руб. в 1713 г.- 1 руб.). Потомки Г. и С. Павловых (оклад в 1713 г. с 5 руб. капитала – 1 руб.) делали "сережные камушки", а К. Шестакова (с 15 руб.- 3 руб. "10-й деньги") -точали кушаки. Сын Ивана Воротникова (в 1717 г. "10-й деньги" 2 руб.), Василий, не имел торга, а внук завел "мастерство оловянное мелочное". Занимались "шапошным мастерством", находились в работниках или имели торг от других купцов потомки многочисленного и некогда сильного рода Боковых. Род этот утратил свои позиции в начале XVIII в. и в 1713-1717 гг. оклады его представителей не превышали 5-6 руб. (кроме Ефрема и Григория Боковых,- 40 руб., но эта линия пресеклась с их смертью) .

Первые два десятилетия XVIII в. привели, таким образом, не только к утрате прежних позиций фамилиями, больше всего испытавшими на себе результаты налоговой политики, но и к их профессиональной деградации. Фактически они перестали самостоятельно выполнять основную, торговую функцию купечества и вынуждены были перейти к занятиям, характерным для мещанского сословия. Закономерным завершением этого процесса был юридический переход из купцов в мещане. Кроме 9 перечисленных, еще в 7 фамилиях (Кореневы, Лепеховы, Лялины, Плетниковы, Сагайдашниковы, Стояновы, Усачевы) можно наблюдать подобную картину: представители 2-3-го поколения, не имея торгов, "пропитание имеют" тем, что нанимаются на работу "по разному мастерству" к крестьянам-промышленникам, сидельцами в лавках и разносчиками в рядах у крупных купцов, стоят "у рогаток" или в лучшем случае заводят свой собственный промысел (например, Я. А. Лепехов расписывал образцы), а вслед за этим закрепляются как мещане и юридически.

Несколько иначе обстояло дело в тех родах, чье экономическое положение в начале века было более прочным. Среди существовавших в конце XVIII в. насчитывается 6 таких фамилий: Еврейновы, Марковы, Мокеевы, Старцовы, Турчениновы, Цынбальниковы. Их оклады в 1713 г. были самыми высокими: 22-30, 60 руб. (только у Мокеевых средняя сумма – 10 руб.) . Все они входили в середине века в 1-ю гильдию. Для них характерна устойчивая торговая или промышленная деятельность. По торговым делам "отлучался" в сибирские города П. А. Цынбальников, торг в пушком и суконном рядах имели Мокеевы, пороховой завод был в 1748 г. у Марковых . Особенной активностью выделялись Старцовы, Турчениновы и Еврейновы. Наибольшего размаха деятельность первых достигла в первой половине и середине XVIII в. Ф. Старцов и М. Еврейнов являлись крупнейшими поставщиками астраханских товаров (шелк, кумач шемаханский, пестрядь, бязь, меха и т. д.) на Макарьевскую ярмарку в 20-х годах XVIII в. Они же в 1721 г. вошли в компанию заведенной в 1717 г. П. П. Шафировым и П. А. Толстым московской шелковой мануфактуры. В 1725 г. компанейщики разделились "по партиям". На фабрике Ф. Старцова работало 29 станов и 2 прядильные мельницы . Впоследствии, вплоть до 50-х годов, фабрикой владел его старший сын, Иван . Вероятно, вследствие болезни и раздела с младшим братом Михаилом фабрика отошла от Старцовых в 50-х годах и фамилия постепенно хиреет. Сын Ивана Федоровича, Сергей, перешел на чиновничью службу, работая в должности подканцеляриста в Петербургской таможне, а Михаил Федорович с сыном Андреем стали мещанами

Подъем Турчениновых начинается примерно с середины XVIII в. Ему предшествовала деятельность Петра Ивановича Турченинова в качестве откупщика "в Новегороде в компании" и его младшего брата Семена, который имел крупные торги в панском ряду и уже в середине века занимал ведущее положение среди торгующего московского купечества . Если восхождение Турчениновых по линии Петра затянулось в связи с ранней его смертью в 1759 г. (та же участь постигла третьего из братьев, Афанасия Ивановича, умершего в 1768 г.), то Семен Иванович быстро шел в гору. В 1759 г. вместе с А. Антоновым он завел в Москве шелковую фабрику , а через 10 лет был ее единственным владельцем . К этому времени на ней работало уже 67 станов, уступая лишь фабрикам А. Бабушкина, П. Колосова и М. Милютина . В 70-х годах С. И. Турченинов переводит свои капиталы из шелковой в новую и перспективную, хлопчатобумажную отрасль текстильной промышленности. Вместе с П. С. Рыбинским и гамбургским жителем X, Алценбургом в 1774 г. он завел в подмосковном сельце Мишнево "на наемной земле у генеральши Анны Алексеевны Хитровой" ситцевую фабрику. В 1788 г. Рыбинский уступил свою часть С. Турченинову, а в 1789 г., после смерти Алценбурга, к нему перешла и вся фабрика. Со смертью С. Турченинова в 1794 г. владельцем ее стал его сын Владимир. Фабрика специализировалась главным образом на производстве белья из ситца и платков. В год вырабатывалось товаров на 35-45 тыс. руб. – сумма по тем временам немалая. Однако в связи с громадным ростом в начале XIX в. хлопчатобумажных предприятий недавних выходцев из крестьян, таких, как Грачевы, Чориковы, Сивяковы, В. С. Турченинов уже не смог успешно конкурировать с ними. Фабрика перешла в другие руки, а сам он в 1805 г. вышел в мещанство

Наиболее выдающийся род среди гостиной сотни был представлен Еврейновыми. Основателями его явились выходцы из Мстиславских евреев (отсюда и фамильное прозвание) "Матюшка и Федка Григорьевы". В 1655 г. "взяли их служилые люди и на Москве отдали гостиной сотни Кириллу Волосатому", от которого они были "освобожены" в 1668 г. "по указу великого государя", а в 1671 г. взяты в Новомещанскую слободу. Матвей в это время торговал в овощном ряду. В дальнейшем он служил "в мещанских старостах" и "на мещанских кружечных дворах головою", что послужило основанием для зачисления его в 1678 г. в гостиную сотню. Федор Григорьев Евреин еще и в 1684 г. был тяглецом Мещанской слободы .

Наибольшего успеха добились Еврейновы по линии Матвея, обладавшего исключительной предприимчивостью. Благодаря ей он, подобно Илье Исаеву, сумел разбогатеть тогда, когда другие разорялись,- во время петровских войн, поставляя сукна в армию вместе с тем же И. Исаевым , с которым, кстати, М. Евреинов состоял в тесном родстве, будучи женат на его сестре, Акулине . Кроме того, в середине 10-х годов XVIII в. на "присыльные деньги" М. Еврейнова его комиссионер, строитель Вышневолоцкого канала новгородец М. И. Сердюков скупал "врознь у крестьян" лен и отправлял его из Новгорода в Петербург. Круг и география его торговых интересов непрерывно расширялись. В 1720 г. он скупает в Архангельске "писчую" ' бумагу и через Курск отправляет ее в "малороссийские городы". В Астрахани его приказчики скупают крупные партии шелка, кумача шемаханского, пестряди и везут на Макарьевскую ярмарку. В Москве М. Еврейнов скупает у купцов различные "сибирские" товары: китайку, камку, чай и т. д. В это время он уже выступает как крупный промышленник. В 1721 г. М. Еврейнов и его сын Илья с Ф. Старцовым и др. вступили в компанию московской шелковой мануфактуры, получив от правительства беспроцентную ссуду в 45 672 руб. Фабрика, которая досталась Еврейновым после распадения компании в 1725 г., находилась в общем владении сыновей Матвея почти до 40-х годов, а затем была разделена. Большую часть получил Иван Матвеевич, а другая часть перешла во владение Андрея Матвеевича, а затем его сыновей (Михаила, Матвея, Василия, Ивана) . Получив, видимо, при разделе свою долю деньгами, Василий Матвеевич завел в 1737 г. полотняную фабрику с освобождением от уплаты пошлин . В 1753 г. его дети продали ее Андрею Еврейнову, а жена последнего после смерти мужа в 1758 г. продала фабрику Ивану Матвеевичу . Яков Матвеевич Еврейнов, который после раздела отошел от управления шелковой фабрикой, использовал доставшееся ему наследство иначе, чем все другие братья, сделав головокружительную карьеру от советника Мануфактур-коллегии (1742 г.) до вице- (с 1745 г.), а затем и президента Коммерцколлегии (1753 г.) . Дворянского звания добился и Иван Матвеевич Еврейнов, пожалованный в 1744 г. "для придания впредь вящей ему и другим охоты" в развитии промышленности чином коллежского асессора . Сыновья умерших в 1747 и 1755 гг. Василия и Андрея Матвеевичей., не рассчитывая таким же путем пробиться в дворянство, оставили купеческие занятия и перешли на военную службу. Лишь Михаил Васильевич остался верен торговому ремеслу и вел его довольно успешно, о чем свидетельствует пожалование его в 1759 г. чином титулярного советника . Главным объектом торговли М. В. Еврейнова было льняное семя, по которому он имел откуп на "выпуск в чужие края". Однако отмена в начале 60-х годов монополий на казенные товары лишила Михайлу Еврейнова заграничных кредитов, что поставило его на грань банкротства, и только правительственная поддержка помешала этому. Именным указом Екатерины II от 10 января 1763 г., "приняв во уважение, дабы -сей купеческий Еврейнова дом не пришел во всеконечное падение", ему был предоставлен беспроцентный кредит в 50 тыс. руб. на 10 лЈт с обязательством ежегодно выплачивать по 5 тыс. руб. Это позволило М. В. Еврейнову продолжить заграничную торговлю, прекращение которой было связано, вероятно, с его смертью. Последнее известие о "привозе из-за моря иностранных товаров" на сумму 3200 руб. относится к 1772 г.

Развитие Еврейновых по линии Федора Григорьевича задержалось по той причине, что ее родоначальник не был столь предприимчивым, как брат. Только его сыну, Авраму Федоровичу, удалось записаться в гостиную сотню и на торговле овощным товаром пробиться позже в 1-ю гильдию. Сыновья последнего Иван, Яков, Николай, Михаил, Василий были солидными московскими купцами, состояли в 1-й гильдии, имели значительные торги "в гостине дворе" и различных торговых рядах. В четвертом поколении наблюдается поголовный отход от купеческой деятельности. Уже младший из сыновей Аврама, Петр, перешел на военную службу. Вслед за ним выбывают в военную службу сыновья Ивана (Николай и Федор) и Якова (Дмитрий и Сергей).