*
Еще много лет те, кто станут писать о Франции, не смогут обойтись без упоминаний современной эпохи. Эта мысль пришла мне в голову в пригородном поезде при виде проплывавших мимо лиц и силуэтов французов, сгрудившихся на небольших станциях: я не скоро смогу забыть их, этих старых крестьян и крестьянок; она вся сморщенная, он с гладким лицом, на котором белеют светлые глаза и седые усы; две зимы лишений пригнули их к земле, латаная-перелатаная одежда лоснится. Народу, познавшему нищету, не до элегантности. В поездах потрепанные, перевязанные веревками и кое-как заделанные картонками чемоданы. Все французы похожи на эмигрантов.
То же в промышленных городах - в окне мелькает лицо старика рабочего; нацепив очки и благонравно положив раскрытую книгу на ладони вытянутых вперед рук, он использует остатки дневного света, чтобы почитать.
На вокзале толпы народа безропотно поглощают отвратительную пищу, потом выходят в темный город, толкаясь локтями, но оставаясь чужими друг другу, и возвращаются в гостиницу, комнатушку и т. д. Отчаянная молчаливая жизнь, которую в ожидании лучшего ведет вся Франция.
10, 11 и 12 числа каждого месяца все курят. 18-го не у кого прикурить. В поездах толкуют о засухе. Здесь она выглядит не так душераздирающе, как в Алжире, но от этого не менее трагична. Старый рабочий рассказывает о своей нищенской жизни: две комнатки в часе езды от Сент-Этьенна. Два часа на дорогу, восемь часов на работе - дома нечего есть, а на черном рынке все слишком дорого. Молодая женщина зарабатывает стиркой белья, потому что у нее двое детей, а муж вернулся с войны с язвой желудка. "Ему нужно белое мясо, хорошо прожаренное. Откуда его взять! Получил бумагу на диетическое питание. И выдают ему три четверти литра молока, но только снятого. Где это видано, чтобы мужчину кормили молоком?" Бывает, у нее крадут белье клиентов, и ей приходится платить.
Тем временем дождь заливает грязный промышленный район - едкий запах нищеты - беспросветная тоска этой жизни. А другие произносят речи.
Сент-Этьенн в утреннем тумане, гудки призывают на работу посреди беспорядочного нагромождения башен, зданий и толстых труб, устремляющих к сумеречному небу фабричные отходы, словно дым от чудовищного жертвенного костра.
*
Будеёвице, действие III. Сестра возвращается после самоубийства матери.
Сцена с женщиной:
- От чьего имени вы говорите?
- От имени моей любви.
- Что это такое?
Сестра наконец уходит. Женщина рыдает, плачет, Слыша рыдания, входит молчаливая служанка.
- Ах, это вы, помогите мне хоть вы!
- Нет.
(Занавес.)
*
У всех великих добродетелей абсурдное лицо.
*
Ностальгия по чужой жизни. Потому что, если смотреть извне, она образует единое целое. А собственная жизнь, при взгляде изнутри, кажется разорванной. Мы все еще гонимся за призраком цельности.
*
Наука объясняет то, что функционирует, а не то, что есть. Напр.: почему существуют различные сорта цветов, а не один-единственный?
*
Роман. "Он ждал ее утром на краю луга под большими ореховыми деревьями. Дул холодный осенний ветер. Жужжанье ос, ветер в листве, упрямо поющий за холмами петух, глухой лай, изредка воронье карканье. Над ним было мрачное сентябрьское небо, под ним - сырая земля, и ему казалось, что он ждет одновременно и зиму, и Марту".
*
При связи с животными отсутствует сознание другого. В нем "свобода". Вот почему оно привлекало столько умов, вплоть до Бальзака.
*
Панелье. Первый сентябрьский дождь, легкий ветерок, смешивающий желтые листья с падающими каплями. Секунду они парят, а потом вода своим весом резко прижимает их к земле. Когда природа банальна, как здесь, лучше заметна смена времен года.
*
Бедное детство. Плащ на несколько размеров больше - сиеста. Пиво Винга - воскресенья у тетушки. Книги - муниципальная библиотека. Возвращение рождественским вечером и труп перед рестораном. Игры в подвале (Жанна, Жозеф и Макс).
Жанна подбирает все пуговицы, "так становятся богачами". Скрипка брата и уроки пения - Галуфа.
*
Роман. Не ставить в заглавии "Чума". Лучше что-нибудь вроде "Пленники".
*
Аввакум и его жена идут пешком среди сибирских снегов. Протопопица: "Долго ли муки сея, протопоп, будет?" Аввакум: "Марковна, до самыя до смерти". Она, со вздохом: "Добро, Петрович, ино еще побредем".
*
I послание к Коринфянам, VII, 27: "Соединен ли ты с женой? Не ищи развода. Остался ли без жены? Не ищи жены".
Лука, VI, 26: "Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо".
В качестве апостола Иуда творил чудеса (Святой Иоанн Златоуст).
*
Чжуан-Цзы - третий из великих даосов (2-я половина IV века до н. э.) - разделяет точку зрения Лукреция: "Большая птица поднимается при ветре на высоту 90000 ли. Оттуда видит она табуны диких лошадей, скачущие галопом".
*
До христианской эры Будда не проявлял себя, потому что был погружен в нирвану, то есть лишен облика.
*
Согласно Прусту, дело не только в том, что природа подражает искусству. А в том, что великий художник учит нас видеть в природе то, что его произведение одному ему присущим образом сумело из нее вычленить. Все женщины становятся ренуаровскими.
"У подножия кровати, сотрясаемая всеми вихрями этой агонии, не рыдая, но порой заливаясь слезами, моя мать впала в безотчетное отчаяние, как листва, которую хлещет дождь и кружит ветер". Г(ерманты).
"Существа, сыгравшие в нашей жизни большую роль, редко исчезают из нее внезапно и насовсем". Г(ерманты).
"В поисках утраченного времени" - произведение героическое и мужественное:
1) благодаря постоянству созидающей воли;
2) благодаря усилию, которого его создание потребовало от больного человека.
"Когда из-за приступов я несколько дней и ночей подряд не мог не только спать, но даже лежать, не мог ни есть ни пить, то в момент наивысшего изнурения и страдания, когда мне казалось, что мучения мои никогда не кончатся, я сравнивал себя с путешественником: выброшенный на песчаный берег, отравленный ядовитыми растениями, он трясется от лихорадки в мокрой одежде, но через два дня ему становится лучше, и он наудачу продолжает свой путь, пытаясь отыскать какое-нибудь местное племя, которое может оказаться и людоедским. Его пример укреплял меня, возвращал мне надежду, и мне становилось стыдно, что я на мгновение утратил присутствие духа" ("Содом и Гоморра").
*
Не идет к проститутке, которая к нему пристает и возбуждает в нем желание, потому что у него при себе только тысячефранковый билет, а попросить сдачу ему неловко.
*
Чувство, противоположное прустовскому: восхищаться новизной города, каждого нового дома, каждого человека, каждой розы и каждым любовным порывом и воображать себе, чем они станут для нас со временем, когда сделаются привычными и "родными", отправляться на поиски времени, которое еще не наступило.
Пример:
Ночь, одиночество, приезд в незнакомый город - это ощущение удушья, собственной ничтожности рядом с организмом в тысячу раз более сложным. Достаточно на следующее утро отыскать главную улицу, и все приходит в порядок; мы обживаем новое место. Коллекционировать ночные приезды в города, где ты никогда не был, черпать силы из незнакомых гостиничных номеров.
*
В трамвае: "Родился он нормально. Но через неделю его веки склеились. И тут, само собой, глазки загноились".
*
Когда к некоторым городам (как правило, к тем, где мы уже были) или некоторым людям нас влекут сексуальные мечтания, мы оказываемся в дураках. Ибо даже самые бездуховные из нас Никогда не живут, повинуясь сексуальному влечению, во всяком случае, в повседневной жизни слишком много вещей, не имеющих ни малейшего отношения к сексу. Так что, когда нам время от времени с грехом пополам удается воплотить одно из этих мечтаний или воскресить одно из таких воспоминаний, в жизни нашей образуются огромные пустоты, словно мы изменили образ жизни. И тогда приходится вожделеть другие города.
*
Критики о "Постороннем". Говорят: бесстрастность. Неудачное слово. Точнее было бы сказать: доброжелательность.
*
Будеёвице (или Господь не отвечает). Вместо молчаливой служанки - старый слуга.
Женщина в последней сцене: "Господи, сжалься надо мной, обрати ко мне свой взор. Услышь меня, Господи. Протяни мне руку. Господи, сжалься над теми, кто любят друг друга и живут в разлуке".
Входит старик.
- Вы звали меня?
Женщина: Да… Нет… Не знаю. Но помогите мне, помогите, ибо мне нужна помощь. Сжальтесь надо мной и помогите мне.
Старик: Нет.
(Занавес.)
Поискать детали, усиливающие символику.
*
Отчего лицо его, напоминающее о стольких страданиях, все-таки кажется мне счастливым?
*
Роман. Женщина, которую он любит, при смерти. "Я не могу, не могу позволить тебе умереть. Ибо я знаю, что забуду тебя и потеряю все, что имею. Я хочу удержать тебя в этом мире, единственном, где я могу сжать тебя в объятиях", и проч., и проч.
Она: "О! Как ужасно умирать, зная, что тебя забудут". Все время держать в памяти и выражать одновременно обе точки зрения.
*
Уяснить себе, что я хочу сказать в "Чуме".
*
Октябрь.
В еще зеленой траве уже пожелтевшие листья. Короткие, но сильные порывы ветра бьют солнечным молотом по зеленой наковальне лугов, выковывая слиток света, и пчелиное гудение этой кузницы доносится до меня. Алая красота.
Роскошная, ядовитая и одинокая, как мухомор.
*
В Спинозе можно увидеть культ поклонения тому, что есть, а не тому, что может или должно быть, - ненависть к делению на черное и белое, к нравственной иерархии - некоторое равновесие добра и зла в лучах божественного света. "Люди ставят порядок выше беспорядка, как если бы порядок составлял в природе что-либо независимое от нашего представления" (Прибавление к кн. I).
Что Бог одновременно с совершенством создал несовершенство, ничуть его не удивляет - ему было бы удивительнее другое: что Бог вовсе не создал несовершенства. Ибо, будучи в силах создать весь ряд от совершенства до несовершенства, он не мог этого не сделать, и это огорчительно лишь с нашей точки зрения, а она ошибочна.
Этот Бог, этот мир незыблемы и не противоречат друг другу. Все задано раз и навсегда. Мы можем сколько угодно отыскивать причины и следствия (отсюда геометрическая форма). Но этот мир ни к чему не стремится и ниоткуда не происходит, ибо он уже завершен и всегда был таковым. Он не знает трагедии, ибо не знает истории. Он предельно бесчеловечен. Это мир для отважных.
(А также мир без искусства - ибо без случайностей (прибавление к книге I отрицает существование уродства или красоты)).
Ницше говорит, что математическая форма у Спинозы оправданна лишь как средство эстетическое.
См. Этика, кн. I. Теорема XI дает четыре доказательства существования Бога. Теорема XIV и пространная схолия к теореме XV, судя по всему, отрицающая творение.
Значит, правы те, кто толкуют о пантеизме Спинозы? Но ведь у него есть постулат (слово, которого Спиноза избегает на протяжении всей "Этики"): пустоты не существует (впрочем, доказательства даны в предыдущих произведениях).
XVII теорему можно противопоставить XXIV: одна обосновывает понятие необходимости, другая позволяет снова ввести понятие случайности. Теорема XXV трактует о соотношении состояний и модусов. Наконец, в XXXI теореме отрицается свобода воли человека. А также и Бога, скованного его собственной природой. XXXIII теорема еще жестче ограничивает и без того скованный мир. Можно было бы подумать, что для Спинозы природа Бога сильнее его самого, - но в теореме XXXIII он заявляет (споря со сторонниками Верховного Добра), что бессмысленно подчинять Бога фатуму.
Это мир данного раз и навсегда, мир, существующий по принципу "так заведено", - необходимость здесь всемогуща - самобытности и случайности здесь места нет. Здесь царит однообразие.
*
Любопытно. Умные историки, излагая историю какой-либо страны, наперебой расхваливают определенную - например, реалистическую - политику, которой эта страна, как им кажется, обязана величайшими эпохами своего существования. Однако они сами признают, что это положение дел никогда не было долговечным, потому что очень скоро к власти приходил новый правитель либо изменялась форма правления. Тем не менее историки продолжают отстаивать политику, не выдерживающую замены одного человека другим, хотя политика по сути своей сводится именно к замене одних людей другими. Все дело в том, что эти историки думают и пишут в расчете лишь на свою эпоху. Альтернатива историков: скептицизм или политическая теория, не зависящая от смены людей (?).
*
Эти потуги так же ничтожны в сравнении с гениальностью, как судорожные скачки саранчи в сравнении с полетом ласточки.
*
"Иногда, после долгих ночей, когда всем распоряжалась воля, когда час за часом я трудился, запретив себе развлечения и слабости, стараясь забыть и о чувствах и о мире, я предавался - о, с каким самозабвением, с каким облегчением! - той тоске, что сопутствовала мне все эти дни. Как сладостно, как соблазнительно было прекратить переделывать себя и бросить этот труд и эту маску, которую мне так нелегко было вылепить. Я любил, я скорбел, я желал, одним словом, я был человеком…
…пустынное летнее небо, море, которое я так любил, и эти ждущие поцелуя губы".
*
Сексуальная жизнь была дана человеку, дабы сбить его с пути истинного. Это его опиум. Она все усыпляет. Без нее вещи вновь оживают. С другой стороны, воздержание препятствует продлению рода - в этом, быть может, и заключается истина.
*
Писатель не должен говорить о сомнениях, посещающих его в связи с его творчеством. Он рискует услышать в ответ: "Кто же заставляет вас творить? Если это так ужасно, зачем этим заниматься?" Сомнения - самая потаенная часть нашей души. Никогда не говорить о своих сомнениях - каковы бы они ни были.
*
"Грозовой перевал" - один из величайших романов о любви, ибо он кончается поражением и бунтом - иначе говоря, смертью без надежды. Главный герой - дьявол. Такая любовь может держаться лишь финальным поражением, то есть смертью. Она может продолжаться только в аду.
*
Октябрь.
Высокий красный лес под дождем, усыпанные желтой листвой луга, запах сушеных грибов, лесные костры (обуглившиеся шишки сверкают, как адские бриллианты), ветер, воющий над домом, - где еще найдешь такую традиционную осень? Крестьяне нынче ходят чуть наклонившись вперед - из-за ветра и дождя.
В осеннем лесу буки светятся золотистыми пятнами или желтеют на опушках, словно огромные соты, из которых сочится светлый мед.
*
23 октября. Начало.
"Чума" имеет общественный смысл и смысл метафизический. Они абсолютно одинаковы. Подобная двойственность присутствует также и в "Постороннем".
*
Говорят: мухи не обидит - как будто можно обидеть бессловесную муху. Но посмотрим, как умирают мухи на липкой бумаге - той, что изготовлена специально для борьбы с ними, - и мы поймем, что создатель этого выражения долго следил за их ужасной и незаметной агонией - этой медленной смертью, почти не издающей запаха тления (общие места - творение гения).
*
Идея: он отвергает все предложения, все возможности счастливой жизни, оттого что ему необходимо нечто более серьезное. Он рвет с женой, завязывает сомнительные знакомства, ждет, надеется. "Я не смогу описать ее, но я ее чувствую". И так до конца жизни. "Нет, описать ее я никогда не смогу".
*
Секс ни к чему не ведет. Он не безнравствен, но бесплоден. Им можно заниматься, пока не захочешь творить. Но совершенствоваться может лишь личность целомудренная.
Секс приносит победу, если человек освобождает его от нравственных императивов. Но очень скоро победа оборачивается поражением, истинной же победой становится победа над сексом - целомудрие.
*
Подумать о комментарии к "Дон Жуану" Мольера.
*
Ноябрь 42-го г.
Осенний пейзаж расцвечен листьями - вишни краснеют, клены желтеют, буки словно покрываются бронзой. На плато загораются тысячи огней второй весны.
*
Отречение от юности. Не я отрекаюсь от людей и вещей (я бы не смог), люди и вещи отрекаются от меня. Моя юность бежит меня: это и есть болезнь.