В распоряжении генерала Персиваля было примерно 85 тыс. солдат и офицеров, из них 15 тыс. выполняли административные, охранные и прочие функции и участия в боях не принимали. Но и 70 тыс. человек были достаточной силой; запасы горючего и боеприпасов были далеко не исчерпаны, водой город снабжали большие резервуары, продовольствия должно было хватить по крайней мере на несколько недель. По подсчетам английской разведки, в распоряжении генерала Ямаситы было примерно 60 тыс. человек. В действительности Ямасита имел в строю вдвое меньше солдат. Японская разведка также допустила просчет, полагая, что после жестоких поражений в джунглях Малайи англичане располагают лишь 30 тыс. человек. Это характерная деталь - разведка наступающей армии вдвое преуменьшила силу противника, разведка армии обороняющейся и готовой сдаться вдвое преувеличила силы врага.
Несмотря на то что даже по подсчетам английского командования силы сингапурского гарнизона превосходили силы японцев, никаких планов наступательного характера им не разрабатывалось. Более того, не было принято никаких мер по мобилизации хотя бы части способных носить оружие из миллиона обитателей острова. Неверие англичан в возможность победить выразилось в преждевременных и неорганизованных акциях по уничтожению военных объектов, которые продолжались в течение всей обороны Сингапура, снижая и без того низкий уровень боевого духа солдат. К примеру, военно-морскую базу - гордость Великобритании самовольно уничтожал ее начальник контр-адмирал Спунер. Взрывы доков, укреплений и складов сотрясали небо над Сингапуром сильнее, чем японские бомбежки.
Перед Персивалем стояла альтернатива: либо расположить части по всему берегу пролива, либо сконцентрировать их в наиболее опасных местах и иметь крепкий оперативный резерв. Он выбрал первый вариант. В результате войска растянулись по прибрежным болотам и плантациям гевеи, а то и по открытым местам, где они служили хорошей мишенью для японских самолетов.
Английский штаб полагал, что японцы начнут наступление не раньше десятых чисел февраля. Ямасита же готовил спешную высадку. Его части были не меньше английских измучены тысячекилометровым двухмесячным маршем через всю Малайю, однако их боевой дух был значительно выше. Японское командование уже знало, что английских войск на острове значительно больше и снабжены они лучше, чем ожидалось. Несмотря на это, Ямасита решился на штурм, так как был уверен, что противник деморализован.
Для того чтобы англичане не могли узнать о месте наступления, Ямасита приказал выселить все население на милю от пролива. Разгрузка поездов и грузовиков с боеприпасами и орудиями проводилась ночью, ночью же к проливу подтаскивали резиновые лодки и понтоны.
Когда на рассвете 8 февраля японская авиация, а затем и артиллерия обрушились на позиции 22-й австралийской бригады, протянувшиеся на несколько километров вдоль берега в северо-западной части острова, в штабе обороны Сингапура не были обеспокоены. Там царило глубокое убеждение, что это - начало многодневной подготовки к штурму. В расчете на трехмесячную оборону Персиваль приказал тратить не более 20 снарядов на орудие в день, полагая, что японская артиллерия имеет снаряды в изобилии (точка зрения, разделяемая английскими историками и сегодня). На самом деле в японской армии снарядов было мало, но Ямасита, рассчитывавший на быструю победу, приказал их не беречь.
По логике вещей высадка японцев на участке обороны 22-й бригады не могла быть неожиданностью для англичан. Недалеко от этого места со стороны полуострова к берегу подходили железная и шоссейная дороги, а в пролив впадали речки, по которым было легко сплавить переправочные средства. Да и начавшаяся утром 8 февраля воздушная и артиллерийская подготовка должна была заставить оборонявшихся принять меры особой предосторожности. Тем не менее, когда в 10 час. вечера того же дня сотни лодок, понтонов и плотов поползли через узкий пролив к английскому берегу, им дали добраться до цели, прежде чем кто-либо помыслил о сопротивлении. Прожекторный полк, который должен был освещать пролив, имел инструкции беречь прожектора и включать их лишь в крайнем случае, а приказа о том, что такой случай наступил, не получил. Артиллерия тоже молчала, и высаживавшихся на остров японских солдат встретил лишь разрозненный огонь пехоты. Со своего наблюдательного пункта Ямасита видел и разрывы снарядов, но в темноте понять, что происходит, было нельзя. Наконец над берегом острова взлетели синие ракеты - сигнал, что передовые части 5-й дивизии уже на английском берегу. К утру на расширенном плацдарме находилось более 10 тыс. солдат, начали переправлять танки и артиллерию, а вечером Ямасита уже смог перенести свой штаб на территорию острова, западная часть которого с нетронутыми складами, резервуарами и даже аэродромом всего за день перешла к японцам.
Весь день 9 февраля Персиваль пытался заткнуть дыры в обороне, снимая с других участков части, ибо резерва, как уже отмечалось, у него не было. На следующее утро в Сингапур прилетел генерал Уэйвелл. Вероятно, уже тогда у него сложилось впечатление, что крепость падет в ближайшие дни, - потребовав от Персиваля немедленного контрнаступления, главнокомандующий одновременно приказал убрать с острова все оставшиеся там самолеты и авиационное оборудование, чтобы оно не попало к японцам в руки. Вечером того же дня, улетая из Сингапура, Уэйвелл упал, сломал два ребра и вынужден был лечь в госпиталь в Батавии, откуда и сообщил Черчиллю: "Сражение за Сингапур идет плохо, боевой дух некоторых частей низок". Премьер-министр направил Уэйвеллу ответ, в котором упреки и опасения смешивались с надеждами. "У Персиваля, говорилось в нем, - столько людей, сколько у японцев вряд ли наберется на всем Малаккском полуострове... в этих обстоятельствах защитники города имеют безусловное превосходство в силе и при разумно организованной обороне могут разгромить противника... Битва должна вестись до победного конца... Когда русские сражаются так, как они сражаются, а американцы столь отважно держатся на Лусоне, вопрос стоит о всей репутации нашей страны и нашей расы. Мы надеемся, что все части будут сражаться с противником".
Однако приказы и письма в стиле адмирала Нельсона уже не могли оказать влияния на развитие событий. Рос разброд в командовании: Беннет отказывался выполнять приказы Персиваля, командующие авиацией и морской базой на небольшом пароходе вообще покинули Сингапур. Этот пароход был вынужден, спасаясь от японского миноносца, выброситься на мель у небольшого островка; когда через два месяца на нем высадились японцы, большинство оказавшихся на острове, включая обоих командующих, умерло от жажды, голода и болезней. Усилилось дезертирство - тысячи солдат покидали фронт, стараясь скрыться в переполненном людьми городе. Правда, у японцев кончались снаряды и с каждой минутой усиливалась опасность, что штурм захлебнется. Но англичане продолжали отступать. Японские войска захватили все резервуары, и город остался без воды; склады неизрасходованных снарядов были взорваны отступавшими; наконец, в руки японцев попали и продовольственные склады.
Последнее наступление на сузившийся периметр обороны, проходивший уже по окраинам Сингапура, началось на рассвете 15 февраля. Утром этого дня, вошедшего в военную историю Великобритании как "черное воскресенье", генерал Персиваль посетил службу в соборе. Затем, получив сообщения из различных секторов обороны, он созвал военный совет. Почти непрерывно продолжалась бомбежка, артиллерия японцев вела огонь прямой наводкой, с окраин доносилась ружейная и пулеметная стрельба. На совещании Персиваль узнал, что вода в городе кончится в ближайшие сутки, запасы продовольствия и боеприпасов также на исходе, бензин остался лишь в баках машин. Командующий заявил собравшимся, что у защитников города есть две возможности: немедленно перейти в контрнаступление и отбить у японцев резервуары и склады либо сдаться. Присутствующие склонились к мнению, что контрнаступление невозможно, и Уэйвеллу было отправлено сообщение о решении гарнизона капитулировать. Уэйвелл, ждавший такого сообщения уже несколько дней, ответил: "Что бы ни произошло, я благодарю Вас и ваши войска за отважные действия последних дней". В этих словах был горький упрек - Уэйвелл говорил лишь о последних днях.
Утром 15 февраля, несмотря на продолжающееся наступление, в штабе Ямаситы царило уныние. У японских войск кончилось горючее и боеприпасы, а потери в частях были столь велики, что даже наиболее самоуверенные офицеры понимали, что наступление захлебнулось. Оставалась единственная возможность - отойти с острова и продолжить штурм, когда прибудут подкрепления. Но об этом в штабе вслух говорить не смели.
В 11 час. 30 мин. командир одного из передовых подразделений сообщил о прибытии к японским позициям машины под белым флагом. Штабной офицер, встретивший делегацию, задал только один вопрос: "Вы хотите сдаваться?" Услышав утвердительный ответ, офицер от имени своего командующего сообщил, что японцы согласны на переговоры о капитуляции, если в них будет принимать участие генерал Персиваль. Переговоры были назначены на вечер.
В 17 час. английская делегация, которую возглавлял Персиваль, почему-то решивший сам нести белый флаг, подъехала к японскому штабу. Продержав англичан несколько минут под палящим солнцем, Ямасита пригласил их в комнату. В небольшом помещении столпилось более 40 человек. Нечем было дышать. Ямасита резко произнес: "Мы требуем немедленной безоговорочной капитуляции". Более всего он опасался, что англичане поймут, в каком угрожающем положении находится его армия. Как бы подтверждая его опасения, Персиваль заявил, поставив белый флаг в угол, что окончательный ответ английская сторона даст в половине одиннадцатого вечера. Ямасита понял, что теперь все зависит от его напора, что англичан ни в коем случае нельзя выпускать отсюда. Впоследствии, через много лет, он заявил: "Я понимал, что, если нам придется сражаться в Сингапуре, мы будем разгромлены... Наша стратегия была чистым блефом, но блефом, который нам удался".
Ямасита пригрозил Персивалю, что, если условия капитуляции не будут приняты немедленно, японцы начнут всеобщее наступление. Персиваль был растерян. "Нельзя ли попросить японскую сторону оставаться на позициях до утра? Мы продолжим переговоры по отдельным проблемам в 5 час. 30 мин. утра". Ямасита был непреклонен, и Персиваль уступил, согласившись прекратить огонь в 20 час. 30 мин. Было уже шесть часов вечера. Он попросил японского генерала сохранить жизнь семьям английских граждан. "Мы примем меры", - ответил Ямасита.
В Японии известие о капитуляции Сингапура было встречено как национальный праздник. Со времени падения Порт-Артура, который сопротивлялся много месяцев, подобных побед над европейскими армиями Япония не одерживала. Каждая семья по этому случаю получила от правительства по пакетику красных бобов, а каждый ребенок до 13 лет - кулек с леденцами. На заседании парламента премьер-министр Тодзио сообщил, что после победы над союзниками Бирма и Филиппины получат независимость, а Малайя, Сингапур и Гонконг войдут в состав Японской империи, так как нужны ей как военные базы.
На следующий день генерал Ямасита приказал разделить остров на четыре зоны и подчинить их дивизионным командирам. Начальникам зон вменялось в обязанность проверить лояльность китайцев, живущих на острове, и ликвидировать тех из них, кто принимал участие в обороне или высказывал антияпонские убеждения. В течение нескольких недель после этого в Сингапуре шло массовое истребление китайского населения (по японским данным, было убито 5 тыс. человек, в действительности - в несколько раз больше). Процедура была упрощена до предела. У согнанных китайцев спрашивали адрес и род занятий, затем одним из них разрешали вернуться домой, других на грузовиках отвозили на берег моря. Там их связывали, выводили на несколько метров в воду и расстреливали из пулеметов. Европейцев и индийцев сгоняли в концлагеря. Расстрелы и грабежи в Сингапуре продолжались весь март. Некоторые из руководителей и исполнителей массовых казней в Сингапуре были арестованы и осуждены после войны. Был повешен и командир "кэмпейтай" в Сингапуре генерал-майор Кавамура, известный своим садизмом.
23 марта 1942 г. японское генеральное консульство в Сингапуре было закрыто и военная администрация объявила, что отныне Малайя - неотъемлемая часть империи. Малайя была разделена на десять провинций, г. Сингапур (с 1942 г. Сёнан) стал отдельной административной единицей. Каждой провинцией правил японский офицер или генерал со штатом военных администраторов, которые руководствовались системой, "существовавшей в провинциях Японии". Государственные советы при султанах были уничтожены, и японцы даже обсуждали, не лишить ли вообще султанов власти. В конце концов было решено оставить их на прежних постах при условии, что реально никакой властью султаны пользоваться не будут и даже лишатся выдававшихся англичанами окладов. В школах страны было введено обязательное обучение японскому языку, английский язык активно, хотя и неэффективно, изгонялся из употребления. Для того чтобы жители Малайи и Сингапура осознали, что они теперь прямые подданные империи, 29 апреля во всех городах Малайи была проведена торжественная церемония празднования дня рождения императора. Все жители Сингапура и других городов должны были выйти на улицы, повернуться лицом к северо-востоку и минуту простоять в полном молчании со склоненными головами. Командующий оккупационными войсками Ямасита поздравил малайцев с тем, что они отныне являются гражданами Японии. Поскольку в городах, особенно в крупных, малайцев жило не так уж и много, в церемонии участвовали в основном перепуганные китайцы и индийцы, жившие в обстановке террора. Они не получили японского гражданства и оставались для японцев подданными враждебных стран. Японская администрация извлекала из этого максимальные выгоды. В частности, 25 июня Ямасита сообщал в Токио, что им собрано 50 млн. малайских долларов от китайцев Сингапура в качестве "добровольного дара".
Глава V. Оккупация Индонезии
Захват Малайского архипелага начался с британских владений на севере о-ва Калимантан: Британского Борнео (Сабаха), Саравака, протектората Бруней и королевской колонии - о-ва Лабуан. Стратегическое положение этого района было исключительно важным: тот, кто господствовал над ним, держал в руках пути из Тихого океана в Индийский. Поэтому операция по захвату Северного Калимантана началась всего через восемь дней после высадки японских войск на п-ове Малакка. Для ее осуществления из состава Южной армии было выделено в общей сложности около двух полков. Противостоявшие им подразделения англичан уступали японским в численности и к тому же были разбросаны, охраняя аэродромы, города, нефтяные промыслы и складские сооружения. Силы англичан состояли из одного пенджабского батальона, местных добровольческих отрядов, береговой охраны и отряда полиции.
Тактика, избранная англичанами еще до начала войны, заключалась в уничтожении нефтяных промыслов и прочих сооружений и стягивании подразделений к аэродрому в Кучинге, который представлялся единственным достойным обороны объектом. В соответствии с этим планом в первый же день войны были взорваны нефтепромыслы на побережье Саравака и уничтожены портовые сооружения, а пенджабские пехотинцы отведены в Кучинг. Японские транспорты высадили десант у нефтяных промыслов, а затем с двумя батальонами на борту направились к Кучингу. 19 декабря одной ротой японцев была без сопротивления захвачена столица Британского Борнео Сандакан, и британский губернатор со всем своим штатом попал в плен. Он отказался работать на оккупантов и был переправлен в концлагерь, став одним из первых его обитателей (строительство концлагерей было предусмотрено заранее - они открывались в ближайшие дни после падения того или иного города или страны).
Когда японские транспорты подходили к Кучингу, голландские бомбардировщики, базировавшиеся в Синкаванге, получили приказ потопить их, но японцы предусмотрели такую возможность и перед самым вылетом бомбардировщиков совершили налет на аэродром Синкаванга. Затем конвой пытались остановить голландские подводные лодки; им удалось потопить несколько катеров, однако большинство их благополучно достигло цели. Англичане, не дожидаясь высадки десанта, начали срочно уничтожать посадочную полосу аэродрома в Кучинге. 24 декабря японцы высадились у Кучинга. После недолгой перестрелки пенджабцы отступили к аэродрому и в течение следующего дня держались в районе аэродрома, отправив раненых и семьи европейцев в Нидерландскую Индию, граница с которой проходила в нескольких десятках километров. Ночью было решено отвести туда же и защитников Саравака.
31 декабря остатки английских подразделений и беженцы прибыли в г. Синкаванг, где находился голландский гарнизон в составе 750 человек. Беженцы были эвакуированы на одном из последних кораблей, а солдаты присоединились к голландцам.
25 января, почти через месяц после захвата Саравака и Северного Борнео, пять японских рот ударили по защитникам Синкаванга, приютившего англичан. Часть пенджабцев была окружена японцами, но сражалась до последнего патрона. После того как боеприпасы у них кончились, японцы взяли в плен и замучили всех пенджабских солдат. Остатки пенджабского батальона были вынуждены отступить в глубинные районы огромного гористого, заросшего лесами Калимантана. Отсюда им пришлось совершить тысячекилометровый многодневный путь на юг острова, где они надеялись соединиться с голландскими войсками. Никто, насколько известно, не описал этого удивительного путешествия горстки индийских солдат через совершенно не изведанные раньше горы и болота Калимантана - сначала пешком, потом на плотах вниз по бурным рекам, добывая себе пропитание в лесу. 6 марта оборванные, босые пенджабцы достигли г. Сампит и, выйдя из леса, были встречены выстрелами японцев, которые захватили этот порт за день до появления пенджабцев. Несгибаемые пенджабцы окопались близ городка, но 8 марта им стало известно, что Ява пала и все английские и голландские войска капитулировали. После совещания, на котором высказывались пожелания уйти вновь в джунгли, чтобы продолжать борьбу, командир пенджабцев все же решил капитулировать: все солдаты были больны дизентерией и лихорадкой и вряд ли кто-либо из них мог выжить, вернувшись в лес. 9 марта остатки гарнизона Британского Борнео сложили оружие. Японцы были поражены, увидев, что пенджабцы пронесли через горы и болота не только винтовки, но и пулеметы и запас боеприпасов, ничего не бросив в пути. Эпопея этих пенджабских солдат - один из наиболее ярких моментов первого периода войны в Юго-Восточной Азии.