Дальше начались авантюры, связанные с агрессией. Он задумался о войнах в Европе, о ее покорении. Гитлер понимал непреложную истину, что войны никогда не велись во имя зла. Они начинались, велись и заканчивались только во имя своего понимания добра. Это "свое понимание добра" он хорошо усвоит и будет служить Богу на языке преисподней.
* * *
К весне 1941 г. Гитлер покорил практически всю Европу. Страны падали к его ногам, как кегли, сбитые шаром. Недели, а то и дни отводились на завоевание той или иной европейской страны. Если в 1920-е гг. Германию подкармливали англосаксы, то после завоевания Центральной Европы Гитлер возомнил себя ее хозяином. Правда, надо было покорить гордых британцев. Так появилась директива № 16 о подготовке десантной операции против Англии под кодовым названием "Морской лев".
В директиве, подписанной фюрером, в частности, говорилось:
"С целью создания необходимых условий для окончательного подчинения Англии я намерен усилить воздушную и морскую войну против этой страны… Я оставляю за собой право принять решение о налетах возмездия в качестве ответных мер".
Очередная директива более мягкой и непредсказуемой:
"Через 8-14 дней после начала воздушного наступления на Англию, намеченного на 5 августа, фюрер решит, состоится ли вторжение в этом году или нет. Это решение будет в значительной мере зависеть от исхода воздушного наступления".
Но победоносного воздушного наступления не произошло. По существу, произошло поражение Германии в скоротечной, но весьма ожесточенной "Битве за Англию". Гитлер был раздосадован состоянием люфтваффе. Бывший ас Геринг получил горячую оплеуху от фюрера. Строить тяжелые четырехмоторные бомбардировщики Третьему рейху было не по карману в тот период, да и поздно.
Итак, англичане одержали в небе Южной Англии локальную, но крайне важную для них психологическую победу - континентальный враг был остановлен!
Гитлер задумался: Англия выстояла и начинает накопление сил. Авиация британцев развивается быстрее, чем германская. Морской флот "Туманного Альбиона" явно сильнее. Ближайший союзник Муссолини терпит поражение в Африке и с треском проигрывает "маленькую победоносную войну" с Грецией.
Возникла патовая ситуация. Нужен был выход. Делалась ставка на Советскую Россию. Но какую - союзническую или враждебную? Первой не получилось. Оставалась страна с огромными природными ресурсами, неограниченными людскими резервами, гигантскими запасами нефти и цветных металлов, способная выдержать несколько таких войн, в которой сейчас оказалась Германия.
Ею был Советский Союз.
Так постепенно вырисовывались очертания плана "Барбароссы". Цель - уничтожение РККА и захват промышленных центров и Бакинской нефти.
Не случайно в разгар победоносного наступления вермахта на просторах СССР 21 августа 1941 г. Гитлер дает указание Браухичу:
"Соображения главнокомандования сухопутных войск относительно дальнейшего ведения операций на востоке от 18 августа не согласуется с моими планами. Приказываю:
Главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Донце и лишение русских возможности получения нефти с Кавказа".
Гитлер даже приостановил темпы продвижения войск группы армий "Центр" при проведении операции "Тайфун" по захвату советской столицы. Генерал-фельдмаршал Федор фон Бок негодует. Он критикует недальновидный приказ фюрера. Ослабленная его группа армий терпит поражение под Москвой…
Некоторые немецкие генералы предупреждали Гитлера, что крен в сторону Кавказа - авантюра, что при такой ситуации могут возникнуть "котлы", что у Советов хватит ГСМ и без Кавказа, а машиностроения - без юга Украины.
Гитлер играл в арифметику. Он точно знал определенные цифры, которые радовали его и обнадеживали. Ему было известно, что солдаты и офицеры вермахта к середине июля 1941 г., потеряв убитыми всего лишь 100 000, уничтожили 100 из 170 дивизий противника; убили и взяли в плен около миллиона красноармейцев и командиров; захватили и уничтожили 6 000 танков, 3 500 самолетов, более 10 000 орудий. И это все за первые двадцать дней войны!
От радости у фюрера "в зобу дыханье сперло". Ему верилось в продолжение таких темпов наступления.
"Эврика! - подумал Гитлер. - Я понял, почему летом 1941 г. Красная Армия не стала защищать свою страну. Власть, построенная троцкими и их приспешниками - инородцами, унизившими страну репрессиями с колоссальными жертвами, не будет защищаться. Гнобителей своих люди не будут оборонять.
Интернациональный большевизм противен всему русскому народу. Так будет и впредь. Кадровая армия Советов перестала существовать. Это не армия - это лишь гигантское скопление людей в военной форме. Плохо обученное военному делу и не редко без оружия. Регулярных дивизий в европейской части страны уже не осталось. Западный фронт русских рассыпался, как карточный домик.
Превосходство вермахта над РККА в подготовке войск очевидно. Мне упала на колени вся Европа, упадет и Россия. У руководителей страны и армии наступил паралич воли к сопротивлению. Победа не за горами!"
Но Гитлер в порыве радости забыл одну истину: воюет не железо - воюют люди! Трудности их закаляют, на ошибках люди учатся.
Была переоценка ценностей и в умах простого советского солдата, который считал, что после 22 июня 1941 г. прежняя ВКП(б) с ее лозунгами "мировой революции", "пролетарской солидарности", "классовой борьбы" стала де-факто политическим банкротом. На прицельной планке, на кончике штыка, в летящей пуле в сторону фашистов виделась месть за поруганную жизнь, за смерть близких, за разрушенные очаги, за жестокость пришельцев. Партия и вожди для бойцов были по барабану.
У Сталина в голове крутились и постоянно терзали его другие мысли:
"Как заставить войска сражаться, да так, чтобы немец побежал вспять? Репрессиями дело не поправишь. Значит, надо дать народу другие ориентиры, иные лозунги, тогда и закричат воины громче "Ура!" в контратаках. Идеология вступившей в войну страны должна перемениться - из интернациональной превратиться в национальную. Патриотизм должен призывать к освобождению родного крова, а значит, - Отечества, попавшего в опасность порабощения тевтонами.
У Гитлера нет личной жертвы. У меня она есть - сын Яков, наверное, уже убитый фашистами. Я имею право отправлять в бой миллионы, потому что на войну уходит и мой второй сын Василий".
И он смело отправлял людей под гусеницы фашистских танков, несмотря на огромные потери целых фронтов: Юго-Западного - под Лохвицей, Западного - под Минском и Вязьмой; об армиях, дивизиях и полках и говорить не приходится.
Но дух Красной Армии рос, крепчал и расширялся по мере отступления, потому что он состоял из душевных настроев каждого красноармейца и командира, а потом солдата и офицера - с введением погон, - выгнать супостата, ставшего для каждого зверьем.
Так ковалась в правоту дела защиты Отечества армия.
Не случайно на медали "За Победу над Германией" было выгравировано: "Наше дело правое - мы победили". Но до Победы еще было далеко, хотя битва под Москвой уже показала - немца можно крепко бить…
* * *
Ляпы Гитлера общеизвестны. Попытаемся их несколько сгруппировать, чтобы показать, как им руководило Провидение. Принимая решение о войне с Советским Союзом, фюрер надеялся на броневые клинья, которые должны были порвать тетиву более чем трехтысячного советско-германского фронта.
Вначале ему это удавалось. Но на его удивление русские эту самую тетиву постепенно, где быстро, где медленно, но восстанавливали - сплетали разорванные концы.
Гитлер надеялся управиться с Советской Россией за несколько дней, но для своего проигрыша ему понадобилось вести боевые действия 1 418 дней и ночей, чтобы потом застрелиться в Берлинском бункере.
Глядя на карту боевых действий в своей канцелярии, он измерял эту тетиву циркулем несколькими поворотами вдоль оси. Она на карте казалась небольшой. Но когда наступающие его солдаты стали шагать "не по бумагам, а по оврагам", они поняли, что идут по чужой стране, на чьей земле они постоянно стреляют, значит, им нужны патроны и снаряды, продовольствие и фураж, бензин и масла - и нужны в огромных количествах! А по солдатам вермахта стреляют: деревья, дома, овраги… Их некому прикрыть - все войска задействованы в наступлении!
Но вот прошли обещанные Гитлером недели до победы, наступила моросящая с глиноземной кашицей на дорогах российская осень, а за ней и ранние морозы. Обмундирование под летние сезоны не держало тепло - немец стал замерзать.
Боевые машины мерзли тоже - не заводились, дизельное топливо превращалось в "черную сметану", масла - в густой солидол. Офицеры и генералы жаловались своим высокопоставленным начальникам о своих бедах вплоть до Берлина.
Огромная наша территория в 22 млн. кв. км пришла нам во спасение. И войска РККА, и красные партизаны поняли, чтобы ослабить противника, надо перерезать линии снабжения, лишить врага продовольствия и боеприпасов. И запылали тыловые склады продовольствия противника, взрывались арсеналы с боеприпасами и оружием, летели под откосы эшелоны с личным составом и боевой техникой. В битве под Москвой уже воевали солдаты новой формации - фронт учил быстро. Солдаты шли сражаться за Родину, а не за "международный пролетариат".
Имперский министр вооружения и боеприпасов Третьего рейха Альберт Шпеер, пролетая на бреющем после поражения группы армий "Центр" под Москвой, писал, что видел сплошные кладбища боевой техники и вмерзшие в броню тела солдат и офицеров вермахта в одинаковой форме - закутанные в какое-то тряпье и обноски.
Когда он доложил об этом Гитлеру, тот рассвирепел и потребовал больше его не тревожить, дескать, он переживает очень глубоко. Наверное, он понял об этой своей авантюре блицкрига.
Итак, немцы группы армий "Центр" под Москвой глубокой осенью были потеснены, а раздавлены в кровавую зиму, опять же, рокового 1941 года.
* * *
В западной прессе гуляет мнение, что Гитлера подвела разведка, которая к началу войны, дескать, не собрала точных данных, дающих сколько-нибудь полное представление о военной и экономической мощи Советского Союза. Есть и другие оценки и утверждения. Они говорят не о недостатке сведений, а об их принципиально ложном истолковании, навязанном идеологически-пропагандистскими и военными деятелями, близко стоящими возле фюрера.
Главным просчетом Гитлера по вине его шептунов была недооценка не столько военной мощи советского государства, сколько способности в короткие сроки обеспечить Красную Армию такими крупными стратегическими резервами живой силы и вооружения, какими явились для Верховного командовании вермахта полной неожиданностью.
Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Гальдер удивлялся тому, что на всех участках фронта он встречал активное противодействие. Перед фронтом появлялись все новые и новые дивизии, о существовании которых не предполагал ни абвер, ни Служба Безопасности.
Срабатывал демографический фактор 80 миллионов человек населения Германии против 190 - в России. Конечно, ни Гитлер, ни его спецслужбы не могли знать решение Ставки и о срочном формировании в тылу десяти резервных армий. Итак, в оценке численности Красной Армии немцами был допущен крупный просчет.
В тоже время Гитлер переоценил эффект стремительного роста военных возможностей самой Германии.
На решение фюрера форсировать подготовку к нападению на СССР оказала информация о прокатившейся там накануне войны волне арестов командного состава РККА. На одном из совещаний по разработке плана "Барбароссы" Гитлер заметил Кейтелю:
"Первоклассный состав высших советских военных кадров истреблен Сталиным…"
А уже упоминаемый выше Гальдер сначала утверждал:
"Россия находится лишь в стадии создания своей военно-промышленной базы, но далеко еще не готова в этом отношении, - а потом скажет, - Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс - Россия - был нами недооценен"
И здесь Гитлер ошибся: появилась новая плеяда командиров, не зашоренных троцкистскими идеями интернационального большевизма, и была создана к тому времени вторая мощная военно-промышленная база в районах Поволжья, Урала и Сибири. Абверу не удалось своевременно получить информацию о лучшем танке Второй мировой войны - Т-34. Ошибся Гитлер и в надеждах - на внутреннее брожение антисоветских элементов, на открытые и массовые выступления против советской власти, на национальную рознь между народами СССР. Не оправдались планы фюрера на массовые выступления пятой колонны. Разлада в этом отношении в Союзе не произошло.
Военное лихолетье и зверства фашистов сплотили советский народ. Геббельсовская пропаганда о том, что будто советская власть не имеет поддержки в народе, путала планы Гитлера своими заблуждениями.
Канарис еще до начала реализации плана "Барбароссы" в сентябре 1939 г. после поражения Польши в беседе со своим венгерским коллегой генерал-полковником Хеннеи заявил, отвечая ему на вопрос о дальнейшем развитии обстановки:
"Победа над Польшей - это только частичный успех. До завершения войны еще далеко; вместе с Англией и Францией в нее вступят Соединенные Штаты Америки, и может случиться так, что эта группировка одержит победу над Германией".
Получается, что Канарис увидел реальную перспективу, которую не увидел фюрер и его приближенные. Гитлера пытались разубедить в его решении одержать победу над Советской Россией "блицкригом" военный атташе немецкого посольства в СССР с 1935 по 1941 гг. генерал Кестринг и германский посол в Москве Шуленбург. Они утверждали, что захват Москвы это вовсе "не ключ к победе" - у России огромные людские и промышленные резервы.
Так оно и вышло, и, в основном, по двум причинам:
Во-первых, захлебнулась экономика Третьего рейха, не выдержав все возрастающих потребностей Восточного фронта, этого Молоха, стоящего у мясорубки войны, глотающей пушечное мясо солдат вермахта и его союзников.
Во-вторых, уровень сопротивления Красной Армии превысил уровень наступательных возможностей гитлеровской армии за счет ввода в сражения максимально возможного количества живой силы вне зависимости от ее оснащения передовой техникой и вооружением и повышения профессионального мастерства сражающихся войск.
Гитлер не мог понять того, что русские способны, словно Феникс, восставать из пепла. Так, к ноябрю 1941 г. 124 стрелковые дивизии были списаны со счетов советским Генеральным штабом как утерянные в бою, но вместо погибших спешно формируются уже 286 новых соединений и бросаются в сражения с врагом-поработителем.
У немцев первую скрипку в атаках играл генерал Гудериан с его идеей танковых кинжальных клиньев. Ставка на бронированных черепах поначалу удавалась. Но с наступлением морозов нужны были особые масла и дизтопливо. А вот тылы отставали от передовой, а иногда и вовсе уничтожались. Составы с наливом - цистернами - подрывались партизанами. От трофейных ГСМ немецкие дизели выходили со строя. А в наших двигателях машин и танков горючее работало исправно.
Война быстро учила военных. В ответ на танковую ставку гитлеровцев наша Ставка приказывает срочно найти противоядие. И оно Генштабом было скоро найдено - формированием 72-х артиллерийских противотанковых полков.