Самуил Зборовский был младшим из шести сыновей краковского кастеляна и состоял владельцем города Злочова, Львовского уезда, в Галиции. Находясь при дворе польского короля Генриха, Самуил Зборовский сразился у ворот краковского замка с Яном Тенчинским и в пылу гнева убил кастеляна пржемышльского Ваповского, который защищал Тенчинского, и потому, опасаясь королевского суда, бежал к трансильванскому господарю Стефану Баторию. Когда потом возник вопрос в Польше о выборе короля после бегства из Польши Генриха Анжуйского, то все Зборовские стояли за Стефана Батория и содействовали выбору его в короли. Сделавшись королем Польши, Стефан Баторий облегчил положение Самуила Зборовского тем, что не казнил его смертной казнью, как того требовал закон Польской республики, а объявил его лишь банитом, но и то без лишения чести. Тогда Самуил Зборовский, желая заслужить милость короля, стал искать случая, чтобы отличиться каким-нибудь необыкновенным подвигом и вновь приблизиться к королевскому двору. Обстоятельства дел в Польше и в России того времени вполне благоприятствовали ему. В ту пору король Стефан Баторий вел войну с русским царем Иваном IV на западной границе России, и заодно с Баторием хотели действовать низовые казаки. Не имея у себя общего вождя, а между тем наслышавшись много о подвигах Самуила Зборовского и его замыслах, низовые казаки отправили к нему посланцев и через них предложили ему звание своего "гетмана" и поход в юго-восточные окраины московских владений. Самуил Зборовский поблагодарил "запорожских молодцов" за честь и, возвращая назад от себя посланцев их, отправил на низовье Днепра подарки и деньги для войска. Отпустив казацких посланцев, Самуил Зборовский стал готовиться к выходу и пунктом своего похода назначил город Путивль.
Весть о предприятии Зборовского скоро дошла в Молдавию и в Крым. Не зная истинной цели похода Зборовского и опасаясь большой беды от казаков, молдавский господарь и крымский хан Мухаммад-Гирей поспешили прислать к Зборовскому своих гонцов с мирными предложениями: господарь обещал ему 500 коней, а хан – право на молдавское господарство, если только Зборовский оставит свое предприятие без исполнения. Но Зборовский весной 1583 года, в сопровождении гайдуков, любимого повара и многих любителей военных приключений, двинулся в поход. Дойдя до города Канева, он посадил свою дружину в лодки и пустился вниз по Днепру, а лошадей приказал вести сухим путем вдоль Днепра. Ниже Канева Зборовского встретили посланцы от казаков и приветствовали его речью. Приняв посланцев, Зборовский отпустил их в Сечь с новыми подарками низовому войску. Проезжая мимо Черкасс, казаки получили приглашение от старосты черкасского замка покинуть Зборовского и соединиться с ним, но низовые рыцари нашли такое предложение не согласным с собственной честью и отвечали на него полным отказом.
Спускаясь постепенно вниз по Днепру, Зборовский дошел до устья левого притока Днепра, Псела, и тут на некоторое время остановился с намерением дождаться здесь пограничного старосту, давшего перед выступлением Зборовского в поход свое обещание содействовать ему при вторжении в юго-восточные пределы российских владений. Но, не получив никакой помощи от старосты, Зборовский оставил свои виды на Путивль и решил воспользоваться предложением крымского хана идти вместе с казаками на молдавского господаря. Тут выступили перед Зборовским низовые казаки и предложили ему ехать "по их войска". Тогда Зборовский, оставив устье Псела, дошел до устья речки Самары, где нашел 200 человек "речных" казаков с их атаманом, занимавшихся охотой и рыболовством; эти речные казаки, занимаясь звероловством, кожи оставляли в свою пользу, а мясо отправляли за пороги к жившим там казакам-воинам. От устья Самары Зборовский вступил в страшные днепровские пороги и, пройдя первые четыре из них, очутился перед пятым, самым грозным, Ненасытецким порогом, и тут неожиданно для себя и для сопровождавших его нескольких сот поляков встретил засаду со стороны низовых казаков: пригласив Зборовского в качестве предводителя, казаки вдруг впали в подозрение насчет истинных планов его и вообразили себе, что он идет в Запорожье не с тем, чтобы заодно с ними московские города воевать, а с тем, чтобы самих же казаков к рукам прибрать. Попавшись в такую ловушку, Зборовский сумел, однако, тот же час рассеять ложные подозрения казаков насчет его планов и доказал, что он чужд всяких враждебных им замыслов и совершенно готов разделить с ними всю тяжесть боевой жизни. Казаки поддались убеждениям Зборовского и под конец дали ему 80 человек лоцманов для проведения судов через остальные пять порогов Днепра. Но тут обнаружилось, что некоторые из спутников Зборовского, увидевшие воочию, что значит переправа через днепровские пороги, не решились дальше следовать за своим вождем и, выйдя на берег, сочли за лучшее возвратиться назад. Но сам вождь не испугался порогов и, пройдя последние из них, благополучно пристал к большому и великолепному острову Хортице, на котором до его прихода подвизался знаменитый вождь, князь Дмитрий Иванович Вишневецкий.
Дойдя до Хортицы, Зборовский расположился здесь для отдыха и тут не раз видел, как выскакивали в разных местах пустынной степи татарские разъезды и зорко следили за казаками и за тем, чтобы поживиться от них каким-нибудь казацким добром. После ночлега на Хортице Самуил Зборовский поплыл далее, но тут на его отряд налетели тучи саранчи, и от ее смрада стали пухнуть люди, а от ее трупов, поглощаемых вместе с травой лошадьми, пало несколько коней, следовавших по берегу Днепра за вождем. Спустившись ниже урочища Микитина Рога, Зборовский встретил депутацию, высланную ему навстречу от казаков с приветствием и благими пожеланиями во всем предприятии его. Зборовский, выслушав речь посланцев, благодарил войско за оказанный ему почет и радостные приветствия, после чего, в сопровождении казаков, отправился в то место, где они проживали. То урочище называлось Томаковским островом, который настолько был обширен, что на нем можно было проживать двадцати тысячам людей и немалому количеству коней. На том острове было большое, обильное рыбой озеро. Лишь только казаки вышли на берег, Зборовский всеми был радостно приветствован и тут же, при ружейной пальбе, провозглашен гетманом. На следующий день, в присутствии многочисленного собрания казаков, на войсковой раде, Зборовский получил булаву. Вручая новоизбранному гетману булаву, казаки высказали ему, что хотя они очень рады видеть у себя знатного пана начальником своего войска, но выше всего ценят мужественное сердце и славные дела человека: "много мы наслышались о тебе от соседних народов и от собственных братий, – знаем, что Бог всегда помогал тебе против каждого твоего неприятеля". В ответ на речь казаков гетман отвечал им, что он приехал в Запорожье именно для самого дела, а не для того, чтобы стремиться к достижению власти над таким мужественным войском, каким прославили себя низовые рыцари, что он считает себя лишь самым младшим членом всего казацкого войска и с охотой будет следовать его благоразумным во всем советам.
После объявления Зборовского гетманом низовые казаки осведомились о дальнейших его планах и получили в ответ, что, согласно предложению крымского хана, обещавшего предоставить Зборовскому молдавское господарство, он имеет целью снестись с ханом и потом вести казаков на Молдавию. Казаки одобрили план Зборовского, и тогда решено было отправить посольство к хану. Отправляя посланцев к хану, Зборовский просил через них назначить ему место для свидания и переговоров с представителями от хана в каком-нибудь укромном урочище. В ответ на эту просьбу указано было место на левом берегу Днепра, в татарских владениях Карай-Тебень, в котором обыкновенно происходил размен пленных между мусульманами и христианами и которое потому называлось татарским и казацким форумом или рынком.
В назначенный день Зборовский выехал в Карай-Тебень и тут встретил ханских посланцев, с двенадцатью богато убранными конями и с тремя парчовыми кафтанами, присланными для подарка казацкому гетману. Ханские послы надели на Зборовского богатый кафтан, назвали его от имени своего повелителя сыном хана и обещали ему молдавское господарство, прося лишь его о двух вещах – дождаться на Днепре извещения от султана и удержать своих казаков от набегов на татарские селения.
Уговариваясь с ханскими послами, Зборовский высказался перед ними о том, что ему хочется не столько того, чтобы добиться через Мухаммад-Гирея молдавского господарства, сколько того, чтобы получить от хана помощь войском и с ним идти к своему королю Стефану Баторию против московского царя Ивана. На это Зборовскому отвечали, что хан с особенной готовностью исполнил бы просьбу казацкого вождя, но должен идти походом против персов по приказанию падишаха. Зборовский, выслушав сообщение ханских посланцев о предстоящем походе турок и татар против персов и потеряв надежду быть полезным своему королю, нашел нужным, не переговоривши о том предварительно с казаками, предложить свои услуги турецкому султану для похода в Персию. За услуги султану он ничего не просил, а требовал лишь со стороны крымского хана полной неприкосновенности своей личности, для чего просил прислать в условленное место особого поручителя (мусталика), который бы поклялся, что казацкий вождь во все время своего пребывания с татарами не будет никакими средствами изведен ими. Условившись о месте и о времени для свидания с ханским поручителем, Зборовский благополучно отъехал к своему войску, которое находилось в то время на острове, называемом Чертомлык, и объявил рыцарству о том, что вместо похода на Молдавию он имеет намерение повести их на персов заодно с турками и татарами. Услышав такое неожиданное и вовсе не желательное решение со стороны Зборовского, казаки подняли крик и стали доказывать ему, что с турками и татарами казаку, человеку православной христианской веры, связываться вовсе не следует, потому что все они – неверные собаки, никогда не держащие своего слова, всегда жившие обманом и на этот раз думающие лишь об обмане и погибели казаков и самого гетмана.
Только незначительное число казаков согласилось следовать за Зборовским в Персию; масса же, выбравшая себе какого-то атамана и доходившая до трех тысяч человек численности, решительно отказалась идти за ним в Персию и подняла против него такую бурю, что Зборовский потерялся и не знал, как ему прекратить смуту между казаками. Как истый польский пан, привыкший к полному самовластию, он хотел было смирить казаков страхом и послал сказать им, что если они немедленно не усмирятся, то он с остальной частью казаков, изъявившей свое желание идти с ним на персов, силою смирит бунтовщиков. Вместо ответа на это требование казаки собрали раду и на ней решили насыпать песку в пазуху Зборовскому и бросить его в Днепр. Видя такой оборот дела, Зборовский неожиданно явился в раду и показал перед казаками полное смирение, чем и успокоил бунтовщиков; а потом, призвав к себе казацкого атамана, заявил ему, что он никого не принуждает идти походом в Персию и каждому предоставляет свободный выбор – или оставаться на Днепре, или же следовать за ним: "Об одном только прошу тех, которые останутся, – не нападать в мое отсутствие на татар, потому что этим они обидели бы короля и Речь Посполитую, да и моя голова была бы в опасности у хана".
Когда казаки успокоились от своего волнения, тогда прибыли от хана посланцы с поручителем и с объявлением о том, что хан с особенной радостью готов принять гетмана в поход против персов и через своего поручителя приносит присягу в полной безопасности вождя казаков. При поручителе было 1000 человек конных татар, несколько сотен знатных мурз и еще больше того простого пешего народа.
Прибыв в условленное место, ханский поручитель отправил от себя в Запорожский Кош 300 человек мурз и через них просил гетмана явиться к нему для произнесения перед ним клятвы и для немедленного отправления в поход в Персию.
Тогда между казаками снова поднялись волнения: одни хотели идти в Персию, другие отказывались от нее, советовали и Зборовскому отказаться от этого хотя и заманчивого, но весьма опасного предприятия. Но Зборовский, увлекаемый жаждой видеть далекую Азию и хотевший на месте изучить все приемы военных действий восточных людей, стоял на своем и, распорядившись о приготовлении всего нужного к отъезду, приказал подать себе коня. Когда же конь был подан, то оказалось, что он слишком горяч, и тогда стали искать другого, более спокойного. В ожидании такого коня Зборовский, уже готовый к походу, с саблей у пояса и сагайдаком через плечо, стал прохаживаться между рядами казаков. Тут к нему подошел его любимый повар и стал упрашивать его покушать щуки: "Пане мой, верно, я тебя уже больше не увижу; есть у меня хорошая щука, – покушай на дорогу". Зборовский тронут был слезной просьбой своего повара и согласился поесть щуки. Во время этой еды к нему подвели спокойного коня, и Зборовский уже хотел было сесть на него, но перед этим обратился к ожидавшим его мурзам и потребовал, чтобы они поклялись за его безопасность. На это требование мурзы отвечали, что за них поклянется перед ним ханский поручитель. Но тут к Зборовскому внезапно подскочили казаки, схватили его на руки и быстро унесли к берегу Днепра. Сев в лодки, они с быстротой молнии отчалили на середину реки и стали стрелять по оставшимся на суше мурзам. Мурзы немедленно ускакали, а казаки благополучно привезли гетмана до своего войска, где от радости за спасение своего вождя стреляли из ружей, пели песни, играли на кобзах.
Чтобы успокоить своего гетмана, казаки привели к нему найденных где-то христианских невольников, бежавших из плена, и заставили их рассказать Зборовскому о том, будто бы ему готовилась от татар неволя, а его спутникам – жесточайшая из казней – острый кол. Зборовский поверил этому и стал стараться всеми мерами о том, чтобы разъединить силы татар и не допустить их до похода в Персию. Тогда хан, узнав об этом, прислал к казацкому вождю третье посольство с большими подарками и с обещанием непременно дать ему молдавское государство, если только он не будет вредить татарам.
Оставшись в Запорожье, Самуил Зборовский стал получать письма из Польши от своего брата Криштофа, весьма тревожного содержания. Из этих писем Самуил Зборовский узнал, что, несмотря на помощь, которую Зборовские оказали Стефану Баторию при его восшествии на польский престол, король приблизил к себе не Зборовских, а Замойских. Криштоф Зборовский в своих письмах позорил короля, считал его недостойным носить высокое королевское звание и сообщал брату о своем старании составить партию солидарных с ним панов с тем, чтобы унизить достоинство короля. Самому Самуилу Криштоф советовал держаться с турками на мирной ноге, чтобы не возбудить тем неудовольствия со стороны панов, державшихся партии Зборовских, внушал ему совсем оставить Запорожье и ехать, ввиду важности политических дел, в Польшу. А низовым казакам тот же Криштоф Зборовский писал, что брат его, Самуил Зборовский, не для чего иного и приехал к ним, как для борьбы с турками, и в то же время выражал надежду на то, что казаки не откажутся содействовать и дому Зборовских в каком-нибудь важном деле их в самой Польше.
Таким образом, Самуил Зборовский, связанный письмами брата о мирном отношении к мусульманам, ничего другого не мог предпринять, как только разъезд по низовью Днепра и его притокам с исключительною целью степного "полевания", то есть охоты на зверей. Разгуливая по приднепровским степям, он старался приблизиться к родным местам Подолии, но тут, от свирепствовавшей в то время саранчи, потерял много коней и, очутившись под конец в очень затруднительном положении, вспомнил о тех 500 конях, которых предлагал ему, перед выходом в Запорожье, молдавский господарь. Теперь эти кони были бы как нельзя кстати годны для Зборовского. Казацкий вождь отправил от себя к молдавскому господарю гонцов и через них просил господаря выставить через четыре недели со дня отправления гонцов на Пробитом шляху, возле Буга, 500 обещанных коней.
К одному затруднению Зборовского скоро прибавилось и другое: казаки, бывшие в походе Зборовского, узнали через бежавших к ним христианских невольников о близости татарских пастбищ и подвижных кошей их и хотели воспользоваться ими. Тщетно Зборовский убеждал их не делать этого, указывая на существовавший мир Турции с Польшей: казаки не могли равнодушно видеть татар без того, чтобы не пограбить их. Тогда Зборовский, желая удовлетворить эту потребность казаков, раздал старшим из них имевшееся с ним добро, оружие, платье, лошадей и деньги, и казаки успокоились.
Устранив столкновение казаков с татарами, Зборовский должен был заботиться и о предотвращении столкновения их с турками. С последними казаки вошли в соприкосновение по поводу добычи ими соли у берегов приморских островов, стоявших между лиманом Днепра и морем и охранявшихся турецкими стражниками, плававшими на галерах. Имея полное изобилие в рыбе и птице, спутники Зборовского особенно нуждались в соли. Зборовский не раз посылал их к устью лимана за солью и всегда давал своим промышленникам особый отряд воинов для обороны на случай нападения со стороны турок. Во время этих плаваний казаки едва не вступили однажды в бой с турками и избежали этого единственно потому, что не успели заманить неприятелей в тесное место. Тем временем, прождав некоторое время возвращения своих гонцов, посланных к молдавскому господарю, и не получив от них никакого известия, а между тем по-прежнему испытывая большую нужду в лошадях, Зборовский, наконец, решил лично отправиться в Молдавию. Решено было идти сперва днепровским, потом бугским лиманом, далее рекою Бугом и до Пробитого шляха. Для облегчения движения по реке на воду пущены были одни лодки с припасами и рыболовными снарядами, а сами казаки должны были двигаться по берегам рек. Уже вскоре после выступления в поход Зборовского на низовья Днепра татары получили о том подлинную весть и сильно встревожились. Переполох между татарами был так велик, что сама ханша бежала в Черные леса. Зборовский узнал об этом от беглецов-невольников и поспешил успокоить ханшу через своих посланцев, объяснив цель и намерение своего похода. Но татары мало доверяли Зборовскому и приготовлялись к самому худшему.